Кто такой Сперанский Лев Александрович? Шлю тебе с ним анюта живой привет будь с ним ласкова
Кто такой Сперанский Лев Александрович?
Кто такой Сперанский Лев Александрович? Это писатель, автор художественного произведения, в котором есть такие слова: «Здесь сильно штормит, боимся, как бы не потонуть». Беда в том, что ни в одной библиотеке не найти произведений Сперанского. Даже самый искушенный знаток отечественной литературы не сможет назвать ни одной книги, созданной этим прозаиком.
Впервые жители нашей страны услышали имя Сперанского Льва Александровича в конце 70-х прошлого века. Режиссер Говорухин экранизировал одну из книг братьев Вайнеров. Название этого произведения сегодня помнят немногие. А вот многосерийный фильм стал классикой отечественного кино. Книга называется «Эра милосердия». Кинолента – «Место встречи изменить нельзя».
Какое отношение имеет Сперанский Лев Александрович к фильму Станислава Говорухина? Вспомним сюжет.
«Черная кошка»
Лев Александрович Сперанский – таинственная личность. Его имя в фильме упоминается в сцене допроса Фокса. События разворачиваются в голодные послевоенные годы. Бывшего фронтовика Шарапова направляют в УГРО, где он знакомится с опытным следователем Жегловым. Перед сотрудниками милиции стоит непростая задача: задержать участников банды «Черная кошка», которая держит в страхе москвичей уже не первый год.
В «Астории»
С «Черной кошкой» связан некий Фокс. Кто он такой? Уголовник, расхаживающий по Москве в офицерской форме и с ворованным орденом на груди. Это все, что известно о нем. Бандита сотрудники угрозыска задерживают в ресторане. Сцену хорошо помнят все, кто смотрел детективный сериал.
Герой Александра Белявского, актера, который столь реалистично сыграл преступника-рецидивиста, что еще долгие годы бывшие зеки принимали его за «своего», появляется в «Астории». Только лишь переступив порог зала, Фокс «звериным чутьем чувствует засаду» (именно так сказано в литературном первоисточнике).
Рецидивист под звуки тревожного танго выбивает стекло, садится в «Студебеккер». Начинается яростная погоня. На этот раз бандиту не удастся избежать задержания. Вскоре он окажется в кабинете следователя и впервые услышит о писателе Сперанском Льве Александровиче.
Допрос
Фокс задержан. Теперь перед сотрудниками УГРО следующая задача – выйти на главаря «Черной кошки». Самый лучший способ – внедриться в банду. Шарапова, в отличие от Жеглова, в лицо не знают преступники. Отсюда и появляется план, реализовать который удастся при помощи послания, написанного рукой Фокса.
Шарапов, допрашивая бандита, предъявляет ему письмо, адресованное Ларисе Груздевой и содержащее угрозы. Это письмо якобы служит уликой в деле об убийстве женщины. Однако Фокс утверждает, что это не его почерк. Письмо Шарапов использует исключительно для того, чтобы отвлечь внимание преступника. Фоксу придется пройти графологическую экспертизу.
Замечательный писатель
Арестованный пишет под диктовку цитаты из книг Льва Кассиля и Александра Пушкина. Затем Шарапов диктует ему слова некоего Сперанского Л. А.: «Здесь сильно штормит, боимся, как бы не потонуть. Приятель наш по болезни уволился, шлю тебе с ним, Анюта, большой привет».
Фокс ставит дату и подпись, отдает написанное следователю. А после спрашивает Шарапова: «Что за писатель такой Сперанский?» «Лев Александрович замечательный писатель», – отвечает Шарапов и хитро улыбается. Слишком поздно рецидивист понял: следователь заставил его написать записку любовнице Анне.
Фокс продемонстрировал некоторые познания в литературе. Кто такой Сперанский Лев Александрович? Биография и творчество писателя Фоксу неизвестны, на основе чего он и понимает, что это вымышленное лицо, имя, которого, по-видимому, случайно пришло в голову Шарапову. Среди советских литераторов такого автора никогда не было.
Сперанский Лев Александрович – это имя, которое можно услышать исключительно в детективном сериале Станислава Говорухина. В книге Шарапов называет другую фамилию – Борский. Стоит несколько слов сказать об однофамильцах вымышленного писателя.
Другие Сперанские
Иван Петрович - преподаватель духовной семинарии. Жил в XIX столетии. Писал заметки и статьи на церковные темы. В конце XIX века получил статус потомственного дворянина.
Борис Федорович – геолог и горный инженер. Этот Сперанский родился тоже в конце XIX века. Известен также как революционный деятель. В 1949 году Бориса Сперанского арестовали по «красноярскому делу». В лагерях он провел девять лет. С середины пятидесятых работал в лаборатории филиала АН, расположенного в Сибири.
Андрей Владимирович – историк. Родился в 1955 году. Написал свыше 90 монографий и научных работ. Андрей Сперанский лауреат множества премий и наград.
Вениамин Николаевич - советский полковник, участник партизанского движения в годы ВОВ. Родился в 1901 году. После войны был награжден орденом Ленина и орденом Красной Звезды. Умер Вениамин Сперанский в 1951 году.
Есть еще несколько известных однофамильцев писателя, который «помог» Шарапову войти в доверие к главарю «Черной кошки». Но ни один из знаменитых Сперанских к литературе не имеет отношения.
fb.ru
» «Ну и морда у тебя, Шарапов!..»
ИСТОЧНИК: К/ф «Место встречи изменить нельзя».
СИТУАЦИЯ:
СИСТЕМНОЕ ПРОТИВОРЕЧИЕ:
Фокс должен рекомендовать Шарапова бандитам как «своего», чтобы Володя мог успешно к ним внедриться, и не должен его рекомендовать, потому как Фокс – злостный враг уголовного розыска.
РЕШЕНИЕ:
Сыщики инсценировали проведение почерковедческой экспертизы, в ходе которой Фокс собственноручно написал под диктовку Шарапова несколько отрывков из разных литературных произведений. Последним шел абзац, заранее составленный сыщиками, – ему и суждено было стать нужной Шарапову рекомендацией для банды:
Шарапов – Фоксу:
— …Сперанский Л.А. Написал? С новой строки… «Здесь сильно штормит. Боимся, как бы не потонуть. Приятель наш по болезни уволился. Шлю тебе с ним, Анюта, живой привет. Будь с ним ласкова. За добрые слова одень, обуй, накорми. Вечно твой друг» Написал? Ну-ка, теперь число поставь и распишись…
ИСПОЛЬЗОВАННЫЙ ПРИЕМ:
Прием «посредник»
Принцип частичного или избыточного действия (в данном случае – избыточного)
КОММЕНТАРИЙ:
При первом, невнимательном просмотре фильма возникает закономерный вопрос: как Шарапову удалось заставить несговорчивого и хитрого Фокса участвовать в проведении «графологической экспертизы»? А дело в том, что перед этим Шарапов подсунул Фоксу под нос заведомо ложное, якобы написанное Фоксом письмо, изобличающее его в убийстве. На что Фокс возмущенно отреагировал: почерк не мой! Тут-то Шарапов и заявил, мол, графологическая экспертиза покажет. В такой ситуации Фокс действительно не стал возражать против взятия у него образца почерка – результат ведь будет в его пользу…
http://zzz-triz.blogspot.ru
Похожие записи
Читать книгу Место встречи изменить нельзя (сборник) Георгия Вайнера : онлайн чтение
Текущая страница: 21 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 23 страниц]
– Илья Сергеич, все сложилось так, – сказал я, глядя ему в глаза, – ну, что сомнений в вашей виновности не было… И поэтому вас арестовали…
– Да я все понимаю! – горячо перебил меня Груздев. – О чем тут говорить…
– Тут есть о чем говорить, – сказал я твердо. – Я должен извиниться перед вами и за себя… и за своих товарищей. Мы были не правы, подозревая вас. Извините, и… вы свободны. Я вас провожу на выход…
Желтовская крепко обхватила Груздева, словно боясь, что я передумаю, а он, погладив ее по голове, протянул мне руку:
– Прощай, Шарапов. Ты хороший человек. Хорошо начинаешь. Побольше бы таких, как ты… Будь счастлив…
Уже на выходе, помявшись немного, он сказал:
– В нашей жизни очень важно правильно оценивать людей. Особенно если они твои друзья…
Я с удивлением посмотрел на него – к чему это он? А Груздев, будто решившись, закончил:
– У меня характер прямой. Ты меня извини, но я тебе скажу так: плохой человек твой Жеглов. Ты не подумай, я не потому, что с ним сцепился… Просто для него другие люди – мусор… И он через кого хочешь переступит. Доведется – и через тебя тоже…
Забрезжил серый сырой рассвет. На улицу выходили дворники с метлами, по всему телу расплывалась уже ничем не сдерживаемая усталость, а я все стоял на тротуаре около первого поста и лениво размышлял о том, как подчас мы торопимся обвинить, осудить человека. Вот и Груздев сейчас сказал о Жеглове злые слова и ушел с горечью и ненавистью в сердце, даже не подозревая, что во имя того, чтобы мог он сейчас в предрассветном осеннем сумраке идти с любимой женщиной домой, Жеглов всего несколько часов назад без всяких колебаний бросился в схватку с Фоксом и бог весть чем эта схватка могла кончиться…
* * *
ПЕРВЫЙ ЗАМОРОЗОК
Сегодня утром крыши Москвы покрылись инеем. Этот первый «белый утренник» наступил на месяц позже среднего срока. Инеем покрылись поля и лесные поляны. В еловые и лиственничные чащи заморозок еще не проник.
Заметки фенолога
Дыма табачного набралось в кабинете больше чем когда бы то ни было: Свирский курил трубку, выпуская из черного обкуренного жерла каждые три секунды целое облако, – мы четырьмя «нординами» за ним поспеть не могли. Собрались сегодня попозже, успев выспаться после вчерашнего, и вот уже добрых полтора часа обсуждали, как изловить банду. Заново зарядив свое «орудие» и шарахнув очередным залпом густого пахучего дыма, Свирский подытожил:
– Конечно, прекрасно, что вы взяли Фокса. Судя по всему, это один из активнейших участников банды…
– Если не главарь, – подал голос Жеглов.
– Да. Но в то же время у нас до безобразия мало каких-либо выходов на остальных. Предположение, что они базируются в районе Сретенки, Марьиной Рощи, следы ног, отрывочные сведения о внешности еще одного бандита… Все это даже не корыто, и будут ли к нему свиньи, очень пока неясно. Конечно, можно подождать, не скажет ли Фокс…
– Не скажет, – утешил Жеглов. – На его разговорчивость рассчитывать не приходится.
– Изворачивается до последнего, – поддержал я. – Даже очевидных фактов не признает, все наотрез. Добром от него ничего не добьешься…
– Надо его пидмануть, сукинова сына, – неожиданно предложил Пасюк.
– Да? А как? – с надеждой посмотрел на него Свирский.
– То я нэ розумию, Лев Олексеевич, – растопырил огромные ладони Пасюк. – То у нас Глеб Егорович мастак…
Немножко посмеялись, но я про себя подумал, что какая-то истина в словах Пасюка есть – на фронте довольно часто получалось, что доставали хитростью то, чего нельзя было добыть с бою. А Жеглов сказал:
– У нас остается пока что единственный канал, где мы знаем хотя бы, кого персонально искать. Это подружка Фокса – Аня.
– Да, я уже думал об этом, – сказал Свирский. – У вас кто ею занимается?
– Шарапов, – сказал Жеглов. – Он и по вокзалам, и по кличкам, и по оперучету ее проверяет.
– Ладно, – кивнул Свирский. – Тогда хватит заседать, все усилия направьте сейчас в эту сторону. Для проверки на вокзалах я вам еще шесть человек немедленно выделю, как раз в третьем отделе вчера группа Коногонова освободилась. Вечером доложите о результатах…
Время бежало быстро, а никаких сколько-нибудь приличных следов Ани не обнаруживалось. И все время скребла мыслишка: а на кой, собственно говоря, ляд мы приберегаем телефон бабки Задохиной? И незадолго до обеда я сказал Жеглову:
– Слушай, Глеб, что нам мешает попытаться вытащить Аню по телефону бабки?
– Спугнем их… – сказал Глеб механически, потом оторвался от своих бумаг и внимательно посмотрел на меня, словно додумывая мысль, которую я не высказал. Потом улыбнулся: – Смешно, Володька. Иногда принимаешь какую-нибудь вещь как аксиому. Дерево твердое, молоко жидкое. А масло? Масло ведь бывает не только твердое, но и жидкое, так? Вот и телефон Задохиной конспиративный. И точка. А какой он сейчас, когда мы Фокса взяли, к Богу конспиративный? Что мы, банду спугнем? Так их уже спугивать некуда. Тем более что жулики они отчаянные и нам нечего надеяться, что они угомонятся.
– Вот и я так полагаю, – сказал я. – Давай только подумаем, как хитрее ее вытащить.
– Не об этом надо думать, – покачал головой Жеглов. – Вытащим как-нибудь. Думать надо о другом – что мы с ней будем делать? А если она не знает или не захочет нам показать банду?
– А что мы теряем? – спросил я. – Допросим, а там видно будет…
– Не-е, это ты не прав, Шарапов, – протянул Глеб. – Нам надо иметь четкий план. Ты ведь небось разведкой так не занимался: пойди туда – не знаю куда, принеси то – не знаю что? Надо себе точно представить, что именно нам от нее, от Ани, значитца, нужно и каким способом то добыть. Вот когда придумаем, тогда поговорим…
Долго я сидел и размышлял обо всем этом, и все время мне мешала мысль о том, что, прежде чем допрашивать Аню, ее надо как-то вытащить, зря Жеглов отмахивается от этой задачи, будто можно взять ее и вытащить из кармана. Пасюк прав, конечно: надо ее как-то «пидмануть» – в лоб, нахрапом, с подругой Фокса не справиться. Так и этак выстраивал я разные комбинации, даже на бумаге рисовал, и каждый раз оказывалось, что от того, как мы ее заманим на встречу с нами, будет зависеть все остальное. И еще я понял: иначе как изнутри мы сейчас банду взорвать не сможем…
Значит, еще раз, сначала. Вытаскиваем Аню. Как? С помощью Волокушиной? Не годится. Фокс ей даже звонить-то по этому телефону запретил, и на свидание с ней Аня скорее всего не пойдет… А выстрел окажется холостым… С кем же Аня захочет встретиться? Пожалуй… пожалуй… только с человеком, у которого есть известие от Фокса… Так, так, вроде нащупывается… У кого может быть такое известие? Тоже ясно – только у человека, с которым Фокс сидел в одной камере. Так. И этот человек вышел на волю… Почему? Почему вышел на волю?.. Ну ладно, это мы придумаем… Есть, допустим, у сокамерника письмо для Ани… или поручение на словах… Письмо она может потребовать послать по почте… Хотя нет – надо же адрес дать!.. Так, так… Встретились, допустим… Но ведь тащить ее к нам нелепо… Ее самое и сажать-то не за что, пока не доказано соучастие в банде…
Есть идея! Есть! И я помчался в управленческую библиотеку…
* * *
Конвоир прищелкнул сапогами, расцепил наручники, и Фокс с облегчением потряс затекшими кистями, приветливо мне улыбнулся:
– Здравствуйте, Владимир Иваныч…
Каким-то непостижимым образом он уже знал каждого из нас по имени-отчеству и на допросах преимущественно дурачился, сводя все ответы к шуткам, выступал этаким жизнерадостным придурком, которого несчастная страсть к игре и женщинам ввергает каждый раз в неприятности. Я протянул ему записку Груздева и сказал:
– Мы нашли ваше письмо с угрозами в адрес Ларисы Груздевой. Это будет очень веским доказательством по делу.
Он, небрежно улыбаясь, взял записку, прочитал ее, поцокал языком:
– Опять ошибка, Владимир Иваныч. Это не мое письмо.
– Как не ваше, а чье же?
– Не знаю! – Фокс развел руками. – Это не я писал.
На этот раз уже хитро заулыбался я:
– Мы предвидели, что вы будете отказываться. Еще бы, такая улика! Но графологическая экспертиза все докажет…
– Пожалуйста, – ухмыльнулся Фокс. – Доказывайте…
Я взял со своего стола листок тонкой оберточной бумаги, карандаш, передал Фоксу:
– Пишите: образец свободного почерка гражданина Фокс Евгения…
Фокс, не споря, написал, поднял голову в ожидании дальнейшего:
– Ну, что дальше?
– Дальше пишите свободно, что хочется. На ваше усмотрение.
Фокс взял карандаш, послюнил его – на глянцевитой поверхности оберточной бумаги химический карандаш оставлял слишком бледный след – и начал писать, преувеличенно старательно, хитро поглядывая на меня.
Вывел несколько строк, покрыв бумагу кривыми колючими буквами, показал мне:
– Хватит, что ли?
На бумажке было написано: «Добрый хороший мальчик Фокс мучается здесь в тюряге ни за что, нет правды на свете, нет счастья в жизни. Мучители не кормят, зажали мою служащую карточку, и в очко сыграть не с кем».
– Все шутите, Фокс, – сурово пробурчал я, в глубине души очень довольный, что он принял мою игру. Беспокоило только, не сорвался бы он с крючка в последний момент. – Теперь текст под диктовку. Вот еще бумага, надпишите ее: «Фокс Евгений Петрович».
Он взял бумагу, надписал. А я сказал, показывая ему книжку, взятую под честное слово на два часа:
– Вот из этого учебника я вам буду диктовать разные предложения. А вы записывайте, по возможности без ошибок.
– Ну, это еще надо посмотреть, кто из нас с ошибками пишет, – нахально сказал Фокс и приготовился писать.
– «Лев Кассиль». С новой строки. «Что это значит – нет биографии? Это все старомодная интеллигентщина, дорогой мой. Не биография делает человека, а человек биографию. С биографией родятся только наследные принцы», – продиктовал я. – Готово? Давай дальше, с новой строки… «А.С. Пушкин». С новой строки. «Видел я трех царей: первый велел снять с меня картуз и пожурил за меня мою няньку; второй меня не жаловал; третий хоть и упек меня в камер-пажи под старость лет, но переменять его на четвертого не желаю: от добра добра не ищут…»
Фокс старательно скрипел карандашом, время от времени слюня его, и я подумал, что, пока он с интересом относится к развлечению, которое я ему предложил, надо печь свои пироги.
– Готово? – спросил я. – Так, прекрасно. Еще одно. С новой строки. «Борский». Так. С новой строки. «Весточка моя с синего моря-окияна. Здесь сильно штормит, боимся, как бы не потонуть. Боцман наш по болезни уволился, шлю тебе с ним, Анюта, живой привет, будь с ним ласкова, за добрые слова его одень, обуй и накорми – вечно твой друг». Так, число теперь поставь, распишись. – Я взял обе бумажки, вернулся за свой стол, а Фокс принялся своим немыслимо красивым платочком с вензелями по углам вытирать руки. Покончив с этим, он поднял глаза, и, наверное, слишком уж самодовольное у меня было лицо, потому что он вдруг спросил с подозрением:
– Борский – это что за писатель такой? Я вроде и не слыхал…
На что я ему сказал важно:
– Есть, есть такой писатель, очень даже прекрасные романы пишет.
– Современный, что ли? – продолжал сомневаться Фокс.
– Уж куда современней… – засмеялся я; и до сих пор не знаю, что за бес меня дернул, или, может быть, от такой нечисти, как Фокс, таиться не хотелось, только разгладил я вторую бумажку, аккуратно сложил ее в том месте, где слова Пушкина кончались и фамилия Борского значилась, ногтем проутюжил и на глазах у Фокса весь низ оторвал. И лежало теперь передо мною письмо «с синего моря-окияна», адресованное Анюте и лично подписанное Фоксом, даже с числом сегодняшним!
Умный, конечно, мерзавец был Фокс, ничего не скажешь. Все, все сообразил он за одну секундочку, и моргнуть я не успел, как он уже птицей перелетел через кабинет, целясь на мою глотку, а заодно и на письмо злополучное. Да уж верно сказано, что это он после драки кулаками надумал махать, – принял я его, субчика, прямым встречным в челюсть. Ей-богу, хрястнул я его по скуле от души и, чтобы впредь отбить охоту к ужимкам и прыжкам, сделал ему подсечку. Тоже мне кипяток какой горячий! Лег он поскучать на пол и приподняться не успел, как прибежал на шум конвоир и в два счета наручники, как по инструкции полагается, на него нацепил. Тогда снова вернулась к Фоксу улыбочка эта его паскудненькая, и он мне тихо сказал:
– Не для протокола, Шарапов, а для души мои слова тебе. Хитры вы, конечно, суки легавые, с подходцами вашими. Но заточек у нас хватит для вас всех – всегда пожалуйста, наглотаетесь досыта. Как недавно на Цветном бульваре… Будь, Шарапов! И не кашляй!.. – И уже из коридора, не таясь, крикнул: – Песику вашему, Сенечке Тузику, персональный привет!
Затихли шаги в коридоре. Я снова прочитал письмо Фокса и от удовольствия его рукой разгладил. Молодец, Шарапов! Вот теперь было о чем Ане звонить! Было о чем с ней разговаривать! Пришедшему Жеглову я показал письмо и предложил:
– Звоним ей через бабку Задохину и назначаем свидание – мол, речь о жизни и смерти Фокса идет! Не может она на такую вещь не клюнуть.
– Не скажи, – покачал головой Жеглов. – Может, у них для такого случая другая предусмотрена связь.
– Да брось ты, Глеб, что они, в самом деле, шпионы, что ли?! Нормальные бандиты, уголовники… Странно, что они этот-то телефон обеспечили. По случаю, наверное…
– Ну-ну, – недоверчиво покачал головой Жеглов. – Не отвлекайся.
– Ну, представляюсь я ей уголовником, почему-либо освобожденным из камеры, где подружился с Фоксом. В доказательство даю письмо и поясняю, что главное он велел передать банде на словах, ну, чтоб с письмом не засыпаться. Так?
– Так.
– Она приводит меня в банду – благо личность мою из уголовников никто еще, считай, не знает, – и я «по указанию Фокса» назначаю операцию. Подробности мы с тобой потом обсудим, важно по существу решить. И на операции вяжем их к чертовой матери!
Жеглов расхаживал по кабинету, жевал молча губами, что-то хмыкал – это у него всегда признак глубокой задумчивости. Неожиданно остановившись посредине кабинета, спросил:
– А что с Васей Векшиным было, помнишь? – И по лицу его посеревшему, по губам, плотно сжатым, я видел, что он не для проформы спрашивает, что он в самом деле за меня переживает. – Я сам бы пошел, – сказал он чуть не со стоном, – да ведь меня они в момент расколют, каждая собака меня в лицо знает…
– О тебе нет речи, – сказал я серьезно. – Не в игрушки играем. Давай решай, Глеб, время дорого! Сейчас момент потеряем – больше не повторится такая возможность…
– Мне что решать, – сказал Жеглов глухо. – Я понимаю, надо идти. Но я не могу, просто не имею права взять это на себя. Ты ведь не знаешь, что творилось после Васи Векшина! – Он подумал еще немного, посмотрел на часы, махнул рукой: – Я к Льву Алексеичу, жди, Шарапов!..
Жеглов вернулся довольно скоро, и по его собранному виду я догадался, что «добро» начальства получено.
– Разрешил Свирский, – сказал Жеглов. – Он, конечно, поговорит с тобой, даст руководящие указания, но главное сделано. А я тут еще одну деталь надумал: скомандуем в КПЗ, чтобы отобрали у Фокса платочек его знаменитый – он тебе заместо пароля будет, а? – И широко улыбнулся.
* * *
– Кубок СССР по футболу. «Зенит» вышел в полуфинал.
– Миллион зрителей просмотрели новый художественный фильм «Без вины виноватые», сценарий и постановка лауреата Сталинской премии Владимира Петрова.
– Московский театр сатиры купит старинные украшения: «драгоценности» из искусственных камней – кольца, браслеты, серьги, броши, кулоны; перчатки, кружева и веера.
Московское радио. Городская информация
– Ну что? Ждать, пожалуй, больше нечего, – сказал Свирский. – Звони, Шарапов. Послушаем, что нам скажут…
Свирский сидел верхом на стуле прямо перед столом, в углах кабинета маялись Тараскин, Пасюк и Гриша, а Жеглов стоял, подпирая спиной дверь, будто хотел нам показать, что не выйдем мы отсюда, пока дело не сделаем.
Долго бродили в проводах далекие гудки и шорохи, потом что-то щелкнуло, и старушечий шамкающий голос ответил:
– Але! Слу-ушаю!
– Здравствуй, бабанька! – быстро, задушливо сказал я. – Ты мне Аню к трубочке подзови…
– А иде я тебе ее возьму? Нету Анюты, нету ее сейчас. Коли надо чего, ты мене скажи, я ей все сообчу, как появится, конечно…
– Слушай, бабка, меня внимательно. Ты ее где хошь сыщи, скажи ей, что человек от Фокса весточку притаранил. Звонить тебе я более не хочу, ты так и скажи ей: сегодня в четыре часа я буду около памятника Тимирязеву, в конце Тверского бульвара. Росту я среднего, пальто на мне черное будет и кепка серая, ну, газетку еще в руки возьму. В общем, коли захочет, узнает. Письмо у меня для ней имеется. Так и скажи: не придет – искать ее более не стану, время нет, я приезжий. Ты все поняла, чего сказал?
Бабка судорожно передохнула, медленно ответила:
– Понять поняла, а делов ваших не разумею. Коли появится, все скажу.
– Молодец, бабка. Покедова…
Положил трубку и почувствовал, что вся спина у меня мокрая – будто кули мучные на себе таскал.
Свирский встал, хлопнул меня по плечу:
– Хорошо говорил, спокойно. Давай в том же духе.
Жеглов ушел вместе со Свирским, а ребята принесли мне все новые регистрационные карточки на всех интересующих нас женщин по имени Аня. Я специально читал не спеша, некоторые карточки перечитывал дважды, внимательно, подолгу разглядывал фотографии, старался запомнить особые приметы. А стопа выросла на столе уже огромная.
Анна Шумкова, 23 года, воровка…
Анна Мапова, самогонщица, 37 лет, отрезана мочка левого уха…
Анна Рождественская, безопределенщица, 26 лет, часто бывает с различными мужчинами в ресторанах, рыжая, подкрашивает волосы стрептоцидом…
Анастасия Шварева, она же Надежда Симонова, она же Наталья Кострюк, она же Анна Новинова, 24 года, красивая, маленький косой шрам на шее, воровка на «доверие»…
Анна Ларичева, она же Анна Пимус, она же Майя Федоренко, она же Хана Каценеленбоген, она же Анна Мерейно, 30 лет, сводня, на кисти правой руки татуированный голубь, сердце и имя «Аня», четырежды судимая…
Аният Алдабергенова, 32 года, торговка наркотиком «анаша»…
Ребята разошлись по своим делам, в нашей комнате было непривычно тихо. Я придвинул к себе телефонный аппарат и набрал Варин номер.
– Алло-ало-ло-о-о, – прибежал по проводам ко мне ее голос.
– Здравствуй, Варенька, это я…
– Здравствуй, мой родной…
– Я тебя ужасно хочу увидеть…
– И я…
– Варюша, у нас сегодня дело есть, если оно не получится, я освобожусь рано и мы весь вечер будем вместе… Ты ведь с полуночи дежуришь?
– Да. А если получится?
– Тогда не знаю. Дня три меня не будет, если получится…
– А как ты больше хочешь – чтобы получилось или сорвалось?
– Не знаю, Варюша… Мне хочется и того и другого…
– Но так ведь не бывает…
– Не бывает. Дождись меня, Варюша, – сказал я неожиданно упавшим голосом.
Она помолчала, что-то негромко шоркало в трубке, будто мыши скребли где-то под землей провода; потом она спросила:
– Ты расстроен? Или волнуешься?..
– Нет, не расстроен я и не волнуюсь. Я все время о тебе думаю. Я не успел тогда тебе сказать одну очень важную вещь.
– А сейчас?..
– Нет, по телефону нельзя о таком говорить. Я хочу твои глаза видеть…
– Вот и скажешь сегодня, если сорвется. Или через несколько дней.
– Да. Но мне хочется поскорее…
– И мне хочется скорее. Я тебе не рассказывала про Ветлугину?
– Нет…
– Мы с ней учились в школе. Она была голенастая, некрасивая, в очках. Зимой она ездила за город, собирала голые замерзшие прутья и ставила их дома в бутылки, банки, и среди снегов и морозов у нее распускались зеленые листочки. В феврале в комнате пахло тополиным медом. И еще у Ветлугиной была собака – дворняга Пунька, ее убило осколком, когда мы дежурили на крыше во время налетов. Пунька лежала у нее на коленях, и Ветлугина горько плакала. Я ее тогда считала придурочной – столько горя кругом, а она из-за дворняги плачет.
– И что?
– А теперь я ее понимаю, я теперь знаю, почему она плакала. Я ее вообще только сейчас стала понимать…
– Вы с ней раздружились?
– Ее под Секешфехерваром убили… Она мне часто снится, будто хочет объяснить то, что я тогда не понимала… Я тебя люблю, Володенька…
И снова пачки справок – работницы железнодорожного нарпита по имени Аня или чем-то похожие на нее.
Анна Кондырева, официантка, 24 года… Анна Ерофеева, шеф-повар, 28 лет… Анна Букс, уборщица, 19 лет… Анна Клюева, 25 лет, судомойка… Анна Меренкова, 25 лет, агент по снабжению… Анна Пашкевич, 20 лет, товаровед… Анна Соломина, 24 года, буфетчица… Анна Зубова, 26 лет, калькулятор… Анна Дзюба, 22 года, разносчица… Анна Дьячкова, 24 года, завпроизводством… Анна Красильникова, 18 лет, коренщица… Анна Осокина, 23 года, кладовщица…
Не знаю, была ли среди них интересующая нас Аня, но тех, что там были, я запомнил.
Около трех за мной зашел Жеглов. Он где-то добыл талоны на спецпитание, и мы с ним отправились в столовую, где обед нам дали прямо царский: винегрет с кильками, флотский борщ со свиным салом и гуляш с пшенной кашей. И кисель на третье.
Мы с ним шутили, посмеивались, а меня все время мучило желание сказать ему, что если – не дай бог, конечно, – если что-то случится со мной, чтобы он о Варе позаботился. Ничего не должно случиться, я не Вася Векшин, да и урок пошел мне впрок, но все-таки беспокоился я немного за Варю, хотелось мне хоть что-нибудь для нее сделать. И все же не стал я ничего говорить Жеглову, он ведь мог подумать, что я сильно дрейфлю. А мне не хотелось, чтобы он так думал.
Встали мы с ним из-за стола, и он сказал:
– Хорошо мы посидели с тобой на дорожку…
– Да, хорошо, – сказал я.
– Значит, когда с ней расстанешься, ты на Петровку не ходи: они за тобой протопать могут, ты ведь «хвост» за собой еще чувствовать не умеешь…
– Хорошо. Я в кино пойду. В «Повторный». Оттуда из автомата позвоню…
– Договорились. О месте второй встречи ты не спорь – пускай они сами назначают: им это будет спокойнее, а мы посты наблюдения подтянуть успеем…
Я хотел зайти попрощаться с ребятами, но Жеглов сказал:
– Не надо церемоний. Такие дела тихо делают. Поехали, Копырин уже ждет нас.
Мы спустились во двор, где Копырин на корточках сидел около «фердинанда» и, что-то рассматривая под ним, недовольно качал головой.
– Поехали, отец, некогда на резину жаловаться…
Молча доехали мы до Камерного театра. Копырин свернул в тихий переулок и затормозил. Я достал из карманов милицейское удостоверение, комсомольский билет, паспорт, жировки за квартиру, записную книжку, немецкую самописку и свой верный, уже потершийся до белого стального блеска ТТ. А больше у меня ничего не было. Протянул Жеглову, он все это распихал у себя, а мне дал носовой платок Фокса с завернутой в него запиской и справку об освобождении, где было сказано, что мне изменена мера пресечения на подписку о невыезде.
– Все, время вышло, иди. И не волнуйся, мы с тебя глаз не спустим. Ни пуха ни пера тебе!
– Иди к черту!
– Шарапов! – окликнул меня Копырин.
Я обернулся. Он не знал, куда и зачем я ухожу, но он ведь столько лет здесь крутил баранку!
– На тебе, защемит коли – потяни, легче на душе станет. – И отдал мне свой кисет с самосадом. – Там и газетка внутри имеется…
– Спасибо, Копырин. Может быть, сегодня вечерком верну твой кисет…
– Дай-то бог… – Он щелкнул своим костылем-рукоятью, и я выскочил на улицу.
Я шел по пустынному, залитому серым осенним дождем Тверскому бульвару, и сумерки сочились из грязно-белого тумана, повисшего на голых рукастых ветках совсем уже облетевших деревьев. И старался изо всех сил не думать о Варе и о некрасивой девочке Ветлугиной, лежавшей в тысячах километров отсюда под деревянной пирамидкой с красной звездочкой. Кем ты была на фронте, добрая душа, плакавшая над убитой собакой Пунькой? Связисткой? Санинструктором? Наблюдательницей ВНОС? Техничкой в БАО? Зенитчицей? Машинисткой в штабе?.. Ах, бедные, сколько нечеловеческих тягот вам досталось! Я хотел представить себе лицо Ветлугиной, но перед глазами, как в замедленном кино, проплывали только лица бесчисленных Ань, которые я так тщательно запоминал сегодня – молодые, потрепанные, красивые, отвратительные, – а лица Ветлугиной я представить не мог. И почему-то из-за этого я боялся забыть и Варино лицо, и оно все время стояло передо мной, заслоняя и стирая рожи всех этих воровок, спекулянток, скупщиц, сводней и проституток…
Я прошелся пару раз около памятника Тимирязеву, который успели поставить на место, после того как его сбросило взрывной волной от полутонной бомбы. Только был вымазан цементом треснувший цоколь. И глазами старался не рыскать по сторонам, а только глядел на памятник, будто ничего интереснее для меня здесь не было. И все-таки вздрогнул, когда похлопали меня по плечу сзади и голосок с легкой хрипотцой спросил:
– Але, это ты меня спрашивал?
* * *
Театру им. Моссовета требуются:
– шофер на новую автомашину «ЗИС-5»,
– артисты-мужчины,
– певцы: басы и тенора для работы в вокальном ансамбле театра.
Объявление
– Але, это ты меня спрашивал?
Я повернулся не спеша и увидел хорошенькую мордашку – лет двадцати двух, лицо удлиненное, белое, чистое, лоб узкий, переносье широкое, нос короткий, вздернутый, треугольной формы, губы пухлые, подбородок заостренный, уши немного оттопырены, рост средний, волосы светлые, крашеные, особых примет незаметно – и прежде чем заговорил, уже знал, что в просмотренной мной картотеке ее не было. Наверняка не было.
– Не знаю, может быть, и тебя, если ты Аня…
– Я-то Аня, а ты что за хрен с горы?
Глазки у нее были коричнево-желтые, веселые, нахальные и глупые. Я повернулся, отошел к скамейке, уселся, положил ногу на ногу, закурил свой «Норд», так что и ей пришлось, хочешь не хочешь, садиться на мокрую холодную лавку.
– Тебе бабка Задохина передала, зачем я звонил?
– Ну, допустим, передала. И что из этого?
Я старался в лицо ей не смотреть, чтобы совсем успокоиться и найти свою игру. И кроме того, что-то в ее поведении меня отпугивало – она ведь не артистка, ей никогда в жизни так не наиграть веселого равнодушия. А это рвало мой план. Допустим, я ошибся в своих расчетах и Аня не так уж сильно волнуется за своего распрекрасного Фокса. Но тогда бы она ни за какие коврижки не вышла на встречу со мной…
– Значит, штука такая – Фокса твоего прищучили всерьез…
– А тебя мусора попросили передать мне об этом? – спросила она и улыбнулась, и во рту у нее тускло блеснули две стальные «фиксы». И сизый их блеск меня тоже насторожил.
– Мне с прибором положить на то, что ты там бормочешь или думаешь. Но мы с Фоксом три дня на одних нарах валялись, и он меня просил помочь. Вот я и мокну здесь с тобой, дурой, мать твою…
– Ты не собачься, а дело говори, если звал. Мне тоже нет интереса здесь сыреть с тобой, – сказала она, зябко передернув плечами. От сырости и холода она постукивала ногами в резиновых ботиках-полумерках – старые эти ботики на знаменитой подруге Фокса мне и вовсе не понравились.
– Записку он передал со мной. – Я протянул ей скатанную в толщину спички бумажку и носовой платок Фокса.
Она жадно схватила записку и тут же стала разворачивать, а носовой платок механически вернула мне. Она не знала этого яркого шелкового платка с вензельками по углам.
Про себя я тихонечко засмеялся, хотя и сам не знал, радоваться или огорчаться своей первой удаче. Я их расколол. Я не случайно не признал в этой красульке ни одной из тех Ань, которых я целый день запоминал по фотографиям. Со мной рядом сидела на мокрой бульварной скамейке не Аня. То есть, может, и Аня, да не та. Конечно, нет – это подсадная. Это какая-то воровская подружка, которая про них толком знать ничего не знает и которую запустили ко мне для проверки. И сейчас мне в спину наверняка смотрит не одна пара глаз, ждут с нетерпением, не буду ли я хватать и волочь в острог эту козу, уверенный, что мне удалось зацепить настоящую Аню.
Ну что же, это уже хорошо.
– Тут написано, что шлет он живой привет – на словах, значит, скажешь? – спросила недоверчиво Аня.
– Скажу, – кивнул я.
– Так говори, не телись…
– Ты никак грамотная? Ты там все прочитала?
– Все!
– Не видать, чтобы ты все прочитала. Там написано – обуй, одень, накорми и будь с ним ласкова! Понимаешь, ласкова!
– Не время сейчас тут ласкаться. Потом, вечерком, я тебя приласкаю…
Я посмотрел на нее с усмешкой, цыкнул слюной метра на два сквозь зубы, засмеялся:
– Видал я твои ласки в гробу. Мне Фокс сказал, что коли доставлю тебе записку, а главное, объясню на словах, что и как у него с мусорами на киче происходит, то получу за это пять тысяч. Вот мне какая ласка нужна! С пятью кусками меня и так кто хошь приласкает…
Глазки у нее от этого стали еще хитрее и глупее:
– Пожалуйста, получишь ты свои пять кусков. Рассказывай, что там и как, а вечером получишь…
– Ишь, какая ты ушлая! Может, ты мне их через бабкин телефон переведешь? Паскудный вы народ, бабы! Суки! Там твой мужик парится, а ты несчастные пять кусков жмешь, жизнь его под корень сводишь…
– Да иди ты!.. Тоже мне поп нашелся – стыдить меня! Нет у меня с собой денег! Домой съезжу и привезу тебе, ужрись!..
– Во-во! Поезжай домой, возьми деньги и приезжай снова. И запомни: Фокс мне сказал, что шансов у него дня на два, на три осталось, потом переведут его в «Матросскую тишину», и тогда хана! А сейчас еще остается шанец выскочить. На тебе его платок, он мне зачем-то велел отдать обязательно! И вали за деньгами, я сюда через два часа снова подгребу!..
На ее маленьком лобике четко обозначилась сиротливая морщинка – она думала, ей надо было принять решение, или, может быть, вспоминала она запасной вариант, которым бандиты должны были обязательно снабдить.
– Мне далеко надо ехать, – сказала она наконец. – Давай так договоримся: встретимся с тобой на Первой Мещанской, угол Банковского. Там еще булочная есть. Вот около этой булочной в полвосьмого. Сделано?
– Мне туда тоже далеко… отсюда. Да черт с тобой! Только гляди без фокусов – я деньги вперед пересчитаю, ты не думай, не лопух…
Она кивнула и ухмыльнулась, и мне показалось, что в сизой ее стальной ухмылке было злорадство.
– До вечера, пока! – Махнула рукой и пошла в сторону Никитской. И ни одного из наших я поблизости не видел. Где-то здесь же были и Жеглов, и Пасюк, и Коля Тараскин, но я их никого не видел.
А я пошел в Кинотеатр повторного фильма. В четыре тридцать там шла картина «Светлый путь», я взял билет и вошел в вестибюль. И еще в кассе заметил, что около меня вьется парень в сапогах-гармошках, штанах с напуском и косой челочкой из-под модной малокозырки – крохотной кепчонки с узеньким козырьком и пуговицей в середине.
Я добросовестно осмотрел фотографии всех киноартистов, которые были развешаны в вестибюле, и, переходя от стены к стене, углом глаза видел, как рядом мелькает малокопеечка. Потом спустился на первый этаж, и в уборной рядом со мной уже ныряла среди лиц и спин косая челка над юркими мышиными глазками. И недалеко от автомата в упор меня кольнул этот настороженный взгляд, он отирался об меня, щупал, держал, он сам боялся – потерять меня или обнаружить себя. Я бесцельно покрутился еще несколько минут – мне надо было дать Жеглову доехать до места. И автомат был, как назло, не в будке, а просто висел телефонный аппарат на стене. Пошарил я в кармане, нашел пятнадцатикопеечную монету, юркнула она беззвучно в щель, и, прикрывая на всякий случай диск ладонью, набрал я наш номер. А за спиной все ошивался молодец в малокопеечке – я почти слышал его дыхание у себя за спиной. Один только гудок раздался в трубке, и жегловский быстрый баритончик плеснулся мне в ухо:
iknigi.net
Фима Жиганец. Место встречи изменить можно!
Фима Жиганец
Как Глеб Жеглов и Володя Шарапов служили в сыскной полиции
«Что было, то и будет, что происходило, то и произойдет, и нет ничего нового под солнцем»… Так учит нас Екклесиаст – мудрый царь Соломон. С тех давних пор наблюдение это не утратило своей актуальности.
Новое – это хорошо забытое старое. Особенно полезно об этом вспомнить нынче, когда так остро встала проблема с терроризмом и этнической преступностью. Многие деятели бросились бить в колокола: мол, такого в России доселе не было! Так ли?
Перенесемся в Ростов 1908 года. «Как причудливо тасуется колода!» – заметил как-то булгаковский Воланд. Оказывается, задолго до того как братья Вайнеры создали свой знаменитый роман «Эра милосердия» (сейчас он чаще выходит под названием «Место встречи изменить нельзя»), действие которого происходит сразу после Великой Отечественной войны, почти зеркально похожая история произошла в действительности. И местом ее действия стал Ростов-папа…
«Черные маски»
«Сторожа убили в подсобке… Денежный ящик в кассе взломан, а на стене обувного отдела толстым черным карандашом была нарисована черная кошка…
– Слушай, Глеб, а для чего же они все-таки это делают? – Я показал на рисунок.
– …Идут на риск, чтобы на людей ужас навести, понимаешь, силы к сопротивлению их лишить: раз, мол, «Черная кошка», значит, руки вверх и не чирикай, а то хуже будет!»Братья Вайнеры. Место встречи изменить нельзя
– Ваше высокоблагородие, мы делаем все, что в наших силах! – Ростовский полицмейстер Балабанов, вытянувшись во фрунт, стоял перед генерал-майором Иваном Зворыкиным, градоначальником донской столицы.
– Вам с такими силами надобно редис на Новом базаре перебирать! – гаркнул Зворыкин, и иконостас орденов на его груди грозно звякнул в унисон. – Новой рррэволюции ждете?! Ууух!!!
– Да это же… обычная уголовщина, ваш… сок… бла…
– Что же это за уголовники, когда они за малым не артиллерию в бой бросают?! В Тифлисе, батенька, тоже год назад банк ограбили-с! Думали – нормальные налетчики, оказалось – социял-демократы…
У градоначальника было две слабости – артиллерия и революционеры. Артиллерию Иван Николаевич любил беззаветно: прослужил в ней долгие годы. Так же безоглядно он ненавидел «рэволюционэров», что доказал во время октябрьских событий 1905 года, когда прошелся со своими солдатиками по Саратовской губернии и быстро утихомирил «смутьянов». Тамошний губернатор Петр Аркадьевич Столыпин изрядно впечатлился решительностью бравого вояки и, став премьер-министром империи, назначил его градоначальником Ростова и Нахичевани.
– Извольте зарубить себе на носу: шайку «черных масок» должно обезвредить в кратчайшее время! – И Зворыкин резанул ладонью воздух так, словно отсек башку неведомому башибузуку. – На то мы государем и поставлены, чтобы блюсти покой мирных обывателей! А вы… Хорошенькое Рождество Господне устроили-с! Крест на вас есть или вы басурманин? А может, синагогу тайно посещаете?
Положение полицмейстера было незавидным. Еще свежа в памяти смута пятого года, которая в Ростове обернулась кровавым еврейским погромом. И по сию пору в городе отзывается эхо октябрьских беспорядков. Вот недавно в магазине Аптекмана накрыли склад бомбистов.
Дело в том, что накануне рождественских праздников 1908 года по Ростову прокатилась волна дерзких разбойных нападений, которые совершала таинственная шайка налетчиков в черных масках. Вооруженные пистолетами и ножами, они врывались в магазины и лавки перед самым закрытием, когда на улицы опускалась ранняя зимняя мгла. Обычно никто не сопротивлялся: грозный вид черномордых молодчиков заставлял всех в ужасе валиться ничком на пол. Разбойники выгребали выручку, а заодно потрошили кошельки и карманы посетителей.
Грабители не останавливались и перед пролитием крови. В гастрономе Палузова на Среднем проспекте приказчик Тимофей Катульский и сторож Егор Терехин попытались было защитить хозяйское добро. Бандиты расстреляли их в упор. На выстрелы поспешили дежурившие поблизости двое городовых.
– Стоять, вражьи дети! – грозно крикнул один из них и выстрелил в воздух.
В ответ раздался мощный залп. Патронов бандиты не жалели: позже на месте преступления насчитали больше семидесяти стреляных гильз. Оба полицейских были тяжело ранены, но ограбление удалось предотвратить: «черные маски» бежали с места преступления, бросив добычу и труп подельника.
Городовой – это вам не Сеня Тузик
«…– Значитца, так, Сергей Ипатьич: пуля эта – 6,35, от ''омеги'' или ''байярда''.
Длинный нож – «заточка» – вошел прямо в сердце, он пробил насквозь все его худенькое мальчишеское тельце и воткнулся в деревянную спинку скамейки…»Братья Вайнеры. Место встречи изменить нельзя
Начальник агентурного отдела полиции коллежский секретарь Алексей Семенов слыл одним из самых опытных и хватких сыщиков. Ему и поручили дело «черных масок».
– Да-с, судари мои, – обратился он к здоровякам-полицейским, которые помогали ему при осмотре места происшествия, – доложу я вам, люди работали тут вполне серьезные. Отчаянный народ. Глядите, с какими стволами на дело шли…
Блюстители законности с любопытством принялись вертеть в руках гильзы.
– Нешто вы по ним систему угадать можете? – уважительно спросил один из них.
– Угадывают, милейший, рысака на бегах, – усмехнулся Семенов. – А тут и к бабушке не ходи – гильзы от парабеллума и маузера. – Поглядел внимательнее и добавил: – Скорее, от маузеров. Но это уточним…
Полицейские крякнули от восхищения. Ученый человек их благородие, что скажешь…
С первых шагов сыщику повезло. Убитый налетчик оказался армянином. Несколько очевидцев к сему присовокупили, что один из преступников, ворвавшись в гастроном, кричал с явным кавказским акцентом: «На пол, сыволочи, зарэжу!» Неужто – дело рук «туземцев»? Именно так именовали тогда выходцев с Кавказа и из Закавказья. А что – судя по бесшабашному зверству, похоже на то. Семенову не раз приходилось сталкиваться с «абреками». В 1906 и 1907 году он лично участвовал в разгроме грузинской и дагестанской шаек, совершавших налеты на дома состоятельных ростовцев. Чтобы скрутить отчаянных разбойников, немало пришлось положить сил и усердия. Впрочем, «абреков» тогда положили в изрядном количестве.
Да, ежели «туземцы», надо держать ухо востро. Они стреляют не задумываясь. В январе 1906-го шайка чеченцев ограбила андреевское сельское правление. А позже на станции Гудермес принялись «дуванить» – награбленное делить. Переругались, устроили пальбу да шестерых своих же и уложили. Дикий народ.
Семенов подключил к расследованию всю имевшуюся у него агентуру и осведомителей. Околоточные и городовые прочесывали «ямы», «малины» и прочие злачные места. Однако, несмотря на рвение, дело так и не двигалось с места.
Помогла случайность. Через год, 30 декабря, на Большой Садовой три подвыпивших кавказца нагло и развязно приставали к фланирующим барышням, чем вызвали возмущение нескольких проходивших мимо мастеровых.
– Убери лапы, ишак горный! – оттолкнул один из них «туземца», когда тот полез обнимать испуганную молоденькую девушку.
– Что сказал? Что сказал?! – пронзительно завопил тот и выхватил «камский» кинжал, гордость всякого кавказского мужчины.
– Э, любезный, не балуй! – сурово пригрозил мгновенно возникший городовой Грушко. – Убери ножичек, и пожалте-ка все со мной в участок!
– Пашел вон, мэнтух рваный! – злобно заверещал кавказец.
– Что-о-о?!! – бешено сверкнул очами городовой и двинулся на дебошира. Но хулиган тут же пустил в ход кинжал. Смягчила удар зимняя шинель, и все же лезвие прошло сквозь сукно и вонзилось в бок Грушко. Полицейский охнул, однако отпустил абреку такую затрещину, что тот обмяк и грохнулся на колени. Двое других «туземцев» бросились наутек.
– Лови их, ребятушки! – крикнул мастеровым городовой, оседлав кавказца и скрутив ему руки. Ребятушки бросились в погоню. Одного из беглецов сбили с ног подоспевшие дворники, а вот другому повезло: отбиваясь от преследователей кинжалом, он скрылся в городском саду.
Кавказцев доставили в участок. Один представился персидским подданным Сагрибом Бабахановым, другой – бакинским мещанином Мартиросом Гасумовым. Впрочем, паспортов у них было несколько, и все – на разные фамилии. При обыске в меблированных номерах, где остановились «туземцы», полиция изъяла бланки паспортных книжек, гашиш и три браунинга. Бабаханов и Гасумов оказались в камере знаменитого Богатянского централа (позже он стал именоваться Богатяновским).
Ксива для Хорена
«…''Шлю тебе с ним, Анюта, живой привет, будь с ним ласкова, за добрые слова его одень, обуй и накорми – вечно твой друг''.
– А больше тебе Фокс ничего не говорил?
– Больше ничего. Только Ане велел передать, чтобы она сказала: он за всю компанию хомут на себя надевать не желает, ему вышака брать на одного скучно. Если не захотят его отбить, он с себя чалму сымет – всех отдаст…»Братья Вайнеры. Место встречи изменить нельзя
С этого момента Семенов, что называется, ухватил судьбу за бороду. Вскоре на имя одного из надзирателей сыскной полиции поступила докладная записка. Агент по кличке Шуня, исполнявший роль «наседки» в Богатянской тюрьме, сообщил, что Бабаханов обратился к арестанту Лебеденко с просьбой передать на волю «ксивенку». Лебеденко как раз освобождался и с радостью согласился. Адресок крайне любопытный: армянину Аршаку Гарибяну, приказчику того самого гастронома Палузова, который был ограблен в канун прошлогоднего Рождества.
Когда об этом сообщили Семенову, он воспрянул духом:
– С освобождением Лебедева не грех и подождать. Пусть еще посидит…
К тому времени Алексей Семенов служил уже в новой должности. 6 июля 1908 года в империи Высочайшим указом Его Императорского Величества был утвержден закон об организации сыскной части. Проект закона разработал министр внутренних дел Столыпин, а 23 июня законопроект одобрила Дума и передала государю. Теперь Семенов именовался чиновником особых поручений сыскной полиции, под его началом находились несколько надзирателей и целый штат агентов всех мастей. Это позволяло коллежскому секретарю действовать более оперативно и эффективно.
Итак, сыщики перехватили тайную записку от задержанного «перса». Вернее, записок от Бабаханова было две, и обе – на армянском языке. В первой «персидский подданный» просил Аршака «отстегнуть» гонцу пятьдесят рубликов и свести его с неким Хореном. В другой Бабаханов угрожал: «Вытаскивайте меня отсюда срочно! Денег не жалейте. Есть план нового дела, на котором можно взять 150 тысяч! Но о нем расскажу по выходе на волю. Если же не поможете мне и Мартиросу, молчать не станем. В каторге будем вместе с вами браслетами греметь…»
– Славно, славно, – похвалил Семенова полицмейстер Балабанов, когда ему доложили о первых результатах. – Только где же, батенька, прямые улики?
– Ну как же? Письмо приказчику ограбленного гастронома, угрозы, план преступления…
– Право же… «О чем-то там расскажу, есть неведомый план…» Да эти мазурики от всего отопрутся! Дескать, шутки шутили, предавались пустым мечтаниям. Думайте, батенька, думайте, как их на чистую воду вывести!
И Семенов придумал. План его был дерзок и рискован. Полицмейстер даже поначалу поморщился: дурное влияние авантюрных сочинений Дюма-пэра и господина Понсона дю Террайля… Но под напором упрямого коллежского секретаря в конце концов дрогнул. Шансы на успех невелики, однако при удачном раскладе можно ликвидировать всех налетчиков. Овчинка стоит выделки.
Засланный казачок
«Ну, представляюсь я уголовником, почему-либо освобожденным из камеры, где подружился с Фоксом. В доказательство даю письмо и поясняю, что главное он велел передать банде на словах, ну, чтоб с письмом не засыпаться… И я ''по указанию Фокса'' назначаю операцию. И на операции вяжем их к чертовой матери!»Братья Вайнеры. «Место встречи изменить нельзя»
План Семенова был прост. Он предложил послать в бандитское логово под видом освободившегося Лебеденко… агента сыскной полиции! Тот должен предложить «абрекам» план ограбления сберегательного банка на улице Почтовой – «фартовое дело» на 150 тысяч. А уж в банке всех их, голубчиков, возьмут с поличным.
Эту сумасшедшую идею Семенову подсказал агент сыскной полиции Афанасий Черкасов. Молодой и отчаянный казак с верховьев Дона, Афанасий отличался особой бесшабашностью. Не раз он вступал в схватки с вооруженными до зубов уркаганами, бросался под пули. Во время одной стычки какой-то уголовник полоснул лихого агента ножом по лицу. Афанасию пришлось долго лечиться, он перенес несколько операций. Но шрам остался.
– Ваше благородие, дозвольте поквитаться с этими ракальями! – горячо просил казак Семенова. – Душа горит!
– А если столкнешься с каким-нибудь знакомцем? Коли признают тебя, пощады не жди.
– Не признают! Я после лечения, изволите сами видеть, бороду отпустил да усы. Родной тятя не сразу признает. Да и то сказать: сроду я этих ушкуйников не шугался. Семи смертям не бывать...
Все прошло гладко, как и предполагал Черкасов. Приказчик-армянин, прочитав записки, принял «Лебеденко» с распростертыми объятиями. Он свел бородатого агента на Старопочтовую, 158, где в доме Ивана Галустова снимали квартиру пятеро армян. Документы у них были, что называется, «чистый глаз» – в переводе с языка мазуриков это значило «в полном порядке». Выходило, что в Ростов прибыли армянские коммерсанты из Шуши Елизаветпольской губернии по торговой надобности.
– Так оно и есть, дорогой, – весело пояснил гостю Хорен, главарь налетчиков. – Торговцев трясем, капитал наживаем. Коммерсанты, да!
И он расхохотался.
– Знаешь, что здесь написано? – спросил Черкасова главарь, указывая на «ксивы».
– Я и по-русски не шибко грамотен, а по-вашему вовсе не разумею.
– А про план на сто пятьдесят тысяч?
– Ну… – Черкасов сделал вид, что замялся. – Про план мы с Сагрибом толковали. Только он не велел выкладывать, покуда на свободку не выскочит.
– Да плевать я хотел на то, что он велел! – вспыхнул Хорен. – Рассказывай!
– Не, так не пойдет… Моя доля какая?
– Ты еще и торгуешься?! Да мы тебя отсюда живьем не выпустим!
– Ну и не узнаете ничего!
Дело за малым не дошло до драки, сверкнули ножи… Но в конце концов мнимый Лебеденко и реальные бандиты сошлись на том, что гость проведет разведку и необходимую подготовку к операции. И затем сообщит день, когда все вместе пойдут «брать» банк.
А теперь – горбатый!
«– Граждане бандиты!..
Ваша банда полностью блокирована… Предлагаю сдаться по-хорошему…
– А если по-плохому? – спросил горбун.
– Тогда другой разговор. В связи с исключительной опасностью вашей банды я имею указание руководства живьем вас не брать…».Братья Вайнеры. Место встречи изменить нельзя
Операция по захвату шайки была назначена на 10 января. На эту дату выпадал день рождения одного из налетчиков, и Черкасов предложил сделать ему своеобразный подарок. Однако неожиданно все резко переменилось…
Восьмого января в кабинете Семенова раздался телефонный звонок.
– Ваше благородие, тревога! – раздался в трубке срывающийся голос Афанасия. – Через полчаса «абреки» идут брать ювелирный магазин на Таганрогском!
– Как?!
– Да так! Они его давно обхаживали. А нынче, глядит-ка, какая метелища на дворе, в двух шагах ничего не видать! Вот они под этим покровом в магазин-то и нагрянут. Я с ними, а вы уж наших предупредите…
Семенов тут же связался с полицейской частью второго участка и приказал устроить в магазине засаду, а также окружить его вооруженными городовыми и агентами в штатском.
– По возможности избегайте кровопролития, – проинструктировал он дежурного полицейского офицера.
– А если?...
– «А если» – тогда берегите своих, а с чужими не считайтесь.
В первой половине дня к ювелирному салону в центре Ростова подлетели две пролетки. Из них высыпали шестеро человек и ворвались в магазин:
– Всем – на пол! Кто дернется, получит пулю!
Приказчики послушно повалились на узорные мраморные плиты, а налетчики бросились опустошать витрины и стеллажи, набивая драгоценностями карманы и кожаные саквояжи. В это время Черкасов ударом рукоятки револьвера по затылку «отключил» одного из грабителей, державшего на прицеле входную дверь. Полицейские ворвались в салон одновременно с улицы и из подсобного помещения.
Не ожидавшие нападения, уголовники растерялись. Лишь один из «туземцев» отчаянно сопротивлялся и в бешенстве откусил палец схватившему его агенту. Тот завопил от боли и отпустил преступника. Бандит выхватил браунинг, дважды выстрелил в полицейского и рванул к выходу. В двери путь ему перекрыл городовой Фрол Ермоленко. Преступник и страж порядка выстрелили одновременно. Пуля сразила грабителя наповал, а городовой скончался двумя часами позже на операционном столе от раны в живот.
Услышав пальбу, преступник, оставшийся в пролетке «на стреме», схватился за вожжи и попытался дать стрекача.
– Стоять! – зычно гаркнул на него городовой Семен Карпухин.
В ответ армянин выстрелил несколько раз, однако промахнулся: Карпухина спасла метель. Выстрелы услышал проходивший пожарный Василий Матюхин. Он вскочил на облучок и ударом кулака сшиб армянина в снег. Затем Матюхин и Карпухин навалились на уголовника и связали его.
Остальные грабители уже ждали приезда конвойной команды, скованные ручными кандалами.
– На Старопочтовую, живо! – крикнул Черкасов и прыгнул в пролетку, захватив с собой нескольких агентов.
Оказалось, в последний момент сам главарь шайки Хорен, сказавшись простуженным, решил на «дело» не идти и отлеживался на «хазе». Видимо, почуял неладное. Едва подкатила пролетка с полицейскими, армянин встретил ее пальбой с двух рук, «по- македонски». Афанасий Черкасов и околоточный надзиратель Григорий Турчанинов проникли в дом через чердачное окно и принялись стрелять в дверь, отвлекая уголовника.
Хорен попытался уйти от обложивших его полицейских по крышам. Однако тут его встретил сыскной агент Мстислав Яхневич. Бандит попытался выстрелить в упор.
– Матка боска! – крикнул Яхневич и ударил армянина по руке.
Пуля ушла вбок. Агент рванул стрелка за кисть и ловким движением заломил ее. Хорен охнул, выпустил маузер и завалился набок.
– Вот и добже, – весело приговаривал Яхневич, связывая бандита. – То тебе, пся крев, не из пистоля палить, то ест джиу-джитсу…
index.org.ru
Здесь сильно штормит, боимся, как бы не потонуть. Боцман наш по болезни уволился , шлю тебе с ним, Анюта, живой привет -
Чё вор должен сидеть в тюрьме?!)))
Место встречи изменить нельзя. 5 псалом.
Место встречи
Перевелись Шараповы...
банду сдавать собрались?
Будь с ним ласкова...
Я-то Аня, а ты что за ком с горы?...
Баркас у пирса, слегка штормит... . На носу сидит матрос и ловит рыбку и поймал золотую! Ну как обычно два желания итп итд Матрос её говорит: - А мне надо ни чё, ты лучше исполни желание первого, кто выйдет на палубу! И отпускает её.... Выходит на палубу боцман, потягиваясь произносит: - Ну и погодка мать вашу, якорь мне в задницу!!!
touch.otvet.mail.ru
Клуб интеллектуальных игр "Эврика" - Чемпионат Одессы
Ответ: первый Зачет: перший. Комментарий: передача – «Первый миллион», замена – лимон. Автор: Валерий Цыганков.
Вопрос 2. Вопрос для тех, кто не является ответом. Закончите одним словом анекдот: Подведены итоги лотереи "Windows ХР": 1. Выиграла фирма MicroSoft. 2. Разыграны миллионы ...
Ответ: чайников. Автор: Олег Харитонов.
Вопрос 3. В 10 веке в Европе возник обычай: преступник имел возможность избежать смертной казни, став ИКСОМ. В этом зале присутствует «ИКС». Назовите ИКС.
Ответ: пилигрим. Источник: Е. Грицак"Краткая история крестовых походов", М., 2002, с.14. Автор: Елена Каминская.
Вопрос 4. Внимание: в вопросе есть замена. Исследователь пишет, что греки не любили КОДЕКСА, т.к. он напоминал им о тесных и тёмных пещерах. И в самом деле, в греческой архитектуре мы практически не видим КОДЕКСА. Какое слово мы заменили словом КОДЕКС?
Ответ: свод. Автор: Татьяна Аудерская
Вопрос 5 Уважаемые знатоки, надеюсь, вы уже достаточно размялись для того, чтобы ответить на этот вопрос. Сравнительно недавно на мульт.ру появился мультфильм-пародия на известный голливудский блокбастер. Герой мультфильма, по аналогии с героем оригинального фильма, спасает наш мир от неминуемой гибели. При этом название мультфильма было образовано путем замены первой буквы в русском переводе названия оригинального фильма. Как же называется мультфильм?
Ответ: "Мятый элемент". Источник: www.mult.ru Мульфильм в сериале "Магазинчик Бо", эпизод 16. Автор: Валерий Цыганков.
Вопрос 6. Некоторое время в Украине показывали российскую передачу. Если перевести ее название на украинский язык, а потом выбрать неправильный вариант обратного перевода, то можно подумать, что эта передача направлена против нечистой силы и вампиров. Назовите либо эту передачу, либо ее ведущего.
Ответ: "Мой серебряный шар", Виталий Вульф. Комментарий: по-украински "Моя срібна куля", что можно перевести как "Моя серебряная пуля". Источник: эта передача Автор: Елена Каминская.
Вопрос 7. В детском стишке Екатерины Рудинской говорится, что ОН пролил на себя чернила. Каким прилагательным, образованным от географического термина, назвали в советской комедии то, что было изготовлено из НЕГО?
Ответ: заморская. Комментарий: ОН - баклажан; икра заморская баклажанная. Источник: 1. "Тиква" за 28.09.05.2. Фильм "Иван Васильевич меняет профессию" Автор: Елена Каминская.
Вопрос 8. Эти двое талантливых людей неоднократно становились героями вопросов; но, насколько нам известно, мы - первые, кто объединил их в один вопрос. Она родилась примерно через 70 лет после его смерти. Фильм, названный ее именем, повествует о ней, а фильм, названный его именем, - о его древнем тезке. Назовите его и ее.
Ответ: Пушкин и Фрида Кало. Комментарий: фильм "Фрида" - о ней, фильм "Александр" - об Александре Македонском. Автор: Елена Каминская.
Вопрос 9. В русском названии этого развлекательного мероприятия, состоящем из двух слов, второе слово обычно употребляется в женском роде. В связи с украинизацией, название пришлось перевести; однако, чтобы не вызвать жутких ассоциаций у людей, думающих и говорящих по-русски, второе слово, обозначающее тех, кого представляют на этом мероприятии, в украинском переводе обрело мужской род. Назовите это мероприятие?
Ответ: выставка кошек. Комментарий: по-украински пишут: «Виставка котів», т. к. «Виставка кішОк» - это не для слабонервных. Источник: личные наблюдения автора. Автор: Татьяна Аудерская
Вопрос 10. Рабы вредной привычки иногда делают это в переносном смысле. В одной песне паренек умолял не делать этого. А герой известного произведения называл именно это причинной своего появления. Назовите этого героя.
Ответ: Саид Автор: Сергей Николаев.
Вопрос 11. Оригинальную коллекцию нижнего белья для любительниц острых ощущений создала одна студентка текстильного факультета. Ей наверно не давали спать лавры некой сказочной героини. Через минуту напишите, из чего она ее изготовила.
Ответ: из крапивы Комментарий: Элиза из сказки Андерсена «Дикие лебеди» шила из нее рубашки своим братьям. Автор: Олег Харитонов.
Вопрос 12. Для некоторых собственников - например, семьи О'Хара из "Унесенных ветром", автор вопроса придумала наименование, являющееся своеобразным антонимом названия повести Гоголя. Существительное в нем совпадает с гоголевским, а прилагательное антонимично. Воспроизведите это наименование.
Ответ: новосветские помещики. Автор: Елена Каминская.
Тур 2.
Вопрос 8. В книге Дмитрия Емеца "Мефодий Буслаев - маг полуночи" один из персонажей часто цитировал чужие стихи. Его звали Паша. Назовите его фамилию.
Ответ: Сушкин. Комментарий: первая мысль - Пушкин, но раз не Саша, а Паша, значит Сушкин. Источник: Дмитрий Емец "Мефодий Буслаев - маг полуночи", М, 2004, с. 232 Автор: Елена Каминская.
Вопрос 1. Внимание: в вопросе есть замена. Однажды в транспорте автор вопроса услышала фразу: "Мне надо выходить, а вы все УПОДОБЛЯЕТЕСЬ ЗВЕРЯМ". Словами "Уподобляетесь зверям" автор вопроса заменила три слова, вспомнив произведение юного автора, ставшее известным благодаря его родственникам. Назовите фамилию кого-либо из этих родственников.
Ответ: Стругацкий. Комментарий: 3 слова - "стоите около двери". Юный сын Бориса Стругацкого написал четверостишие о зверях, стоящих около двери, которое стало эпиграфом к "Жуку в муравейнике". Автор: Елена Каминская.
Вопрос 2. Чемпион мира, носивший фамилию Y, имел большой горбатый X. Многие носители уменьшительного имени Z также имеют большой горбатый X. Назовите режиссера фильма, который называется "XYZ".
Ответ: Тарковский. Комментарий: X - нос, Y - Таль, Z - Гия. Автор: Елена Каминская.
Вопрос 3. Если в народном наименовании местности в Одессе заменить одно животное на другое, то получится слово, обозначающее коноплю или изделия из нее. Назовите обоих животных.
Ответ: кот, конь. Комментарий: поселок Котовского называют Поскот, при замене получается посконь. Источник: словарь Ожегова. Автор: Елена Каминская.
Запитання 8. Це словосполучення часто застосовують у схвальних відгуках щодо української мови. А якщо перекласти його російською та поставити у множину, отримаємо назву делікатесу. Назвіть цей делікатес.
Відповідь: соловьиные языки Коментар: українську часто називають солов'їною мовою. Автор: Елена Каминская.
Вопрос 13. Поликлет высчитал в "пальмах" размеры каждой части тела своей канонической статуи "Дорифор" и их соотношения между собой. В Бирме мера длины, подобная «пальме», равна 16 целых 17 сотых сантиметра. На современный русский язык слово «пальма» переводится словом из шести букв, а на старорусский – словом из пяти букв. Напишите любой из этих переводов.
Ответ: ладонь, длань. Комментарий: мера представляет собой ширину ладони. Источник: http://www.cultinfo.ru/fulltext/1/001/007/065/65280.htm Автор: Татьяна Аудерская
Вопрос 14. Этим словом иногда называли Фаину Раневскую. А персонаж советской комедии – специалист, которого фигурально можно назвать сапожником без сапог, - произносил это слово, говоря о простеньком музыкальном инструменте. Назовите это слово.
Ответ: фуфочка. Комментарий: логопед из фильма "По семейным обстоятельствам" назвал так дудочку, а у Раневской это было прозвище. Источник: фильм "По семейным обстоятельствам", передача "Мой серебряный шар". Автор: Елена Каминская.
Вопрос 16. (примечание ведущему: слова «омографом творительного падежа уменьшительного мужского имени» читать медленно) (Выносятся ноты и черный ящик. Ноты показывают залу). Вот этот предмет может напомнить вам об одном из четырех. Имя другого из этих четырех в русском написании является омографом творительного падежа уменьшительного мужского имени. А в черном ящике находится то, что получило свое название по имени еще одного из них, и чем мы угостим команду, которая первой сдаст правильный ответ. Что в черном ящике?
Ответ: зефир. Комментарий. Есть 4 бога основных направлений ветра. Ноты напомнят о Ноте, Борей только ударением отличается от формы имени Боря, а Зефир дал название кондитерскому изделию. Автор: Елена Каминская.
Вопрос18. Внимание, в вопросе есть замена. Лев Кассиль, А.С. Пушкин, Аракчеев А..А.. Вам трудно будет найти того писателя, фамилию и инициалы которого мы заменили на "Аракчеев А.А." среди очень известных литераторов, особенно если учесть, что он не входит в их число. Назовите имя человека, к которому он обращается в своей единственной общеизвестной цитате.
Ответ: Анюта (Аня, Анна). Комментарий: Аракчеев А.А. - Сперанский Л.А. (не путать со Сперанским М.М.)! Цитата: "Здесь сильно штормит. Боимся, как бы не потонуть. Приятель наш по болезни уволился. Шлю тебе с ним, Анюта, живой привет. Будь с ним ласкова. За добрые слова одень, обуй, накорми. Вечно твой друг". В вопросе намек на черную кошку. Источник - "Место встречи изменить нельзя", 4-ая серия. Автор: Валерий Цыганков.
Вопрос 19. Если верить известному источнику, то в 1625 году произошла стычка между двумя отрядами. По словам одной исторической личности, опять же, если верить тому же источнику, более малочисленный отряд одержал полную победу, сравнимую с победой у местечка Сэ. Автор вопроса уверен, что если не все, то большинство присутствующих перечислят победителей поименно. Поэтому мы просим Вас назвать, хотя бы одного из проигравших.
Ответ: де Жюссак, де Каюзак, Бикара. Комментарий: речь идет о стычки королевских мушкетеров с гвардейцами кардинала, и именно с победой у Сэ сравнил ее де Тревиль в своем докладе королю. Источник: А что есть кто-то, кто не читал «Три мушкетера»? Автор: а вы еще не поняли, что Сергей Николаев?
21. Согласно Витрувию. храмы в честь Афины, Арея и Геракла строились в мужественном дорийском стиле; в честь Афродиты, Деметры, Персефоны – в изящном коринфском. А какую особенность имели храмы в честь Урана, Гелиоса и Селены?
Ответ: не имели крыши. Комментарий: это боги Неба, Солнца и Луны Автор: Татьяна Аудерская
22. «У кого один – отдает один. У кого два – отдает два. А у кого шесть, семь – тому своих мало, тому еще подавай». Назовите термин, который Феликс Кривин объяснял приведенными словами.
Ответ: валентность. Источник: Ф. Кривин. Несерьезные Архимеды. «Молодая гвардия», 1971. Автор: Дмитрий Жданов
24. Вспомните персонажа римской мифологии или советской фантастики и закончите анекдот: - Назовите 3 отрицательные черты вашего характера. - Жестокость. Мягкость. - А третье? - ...
Ответ: двуличность. Автор: Олег Харитонов.
25. Старший помощник китобоя "Пекод" считал, что наряду с хлебом и мясом есть еще один важнейший припас на судне, который не стоит расходовать попусту. Он воспринимал это как просто полезную вещь, которую следует держать под рукой на любой случай смертельной угрозы. Часто для увеличения данного припаса люди используют "жидкие катализаторы". А что это за припас?
Ответ: храбрость Автор: Сергей Николаев
26. Вопрос 12. Чаще всего они встречаются попарно. Один из НИХ входит в десятку самых крупных в Украине. В одном фильме двое из трех главных героев просят у НИХ прощения. Тот из них, который принадлежал легендарному герою, носил животное имя. Назовите их.
Ответ: рога. Комментарий. Кривой Рог входит в 10-ку самых крупных городов в Украине (по населению). "Простите нас, Рога" - цитата из мультфильма "Леопольд и Золотая рыбка". Рог Роланда имел имя «Олифант». Автор: Валерий Цыганков.
27. Согласно словарным определениям, ОН - это сообщение с соблюдением всех формальностей об отстранении своей предполагаемой возможности. Согласно шутке Григория Яблонского, он был у Зевса. Некоторые из присутствующих его брали. Назовите его.
Ответ: самоотвод. Автор: Дмитрий Жданов
28. Пифагорейцы говорили: «ПРАВОЕ целостно и едино; оно противится всякому раздвоению. Оно имеет полный центр, тогда как ЛЕВОЕ не имеет центра, а только пустой промежуток в середине. ПРАВОЕ сильнее и всегда навязывает ЛЕВОМУ свои качества. Назовите в правильном порядке понятия, которые мы заменили словами ПРАВОЕ и ЛЕВОЕ.
Ответ: НЕЧЁТНОЕ и ЧЁТНОЕ Автор: Татьяна Аудерская
29. На «Нашем Радио» существовала юмористическая рубрика «Наши Недостоверные Новости». Так в одной из новостей сообщалось, что исследователи творчества одного знаменитого европейского писателя с ужасом обнаружили, что последняя из них скончалась 93 года назад. Назовите скончавшуюся тремя словами.
Ответ: Женщина бальзаковского возраста Зачет: точный ответ Автор: Дмитрий Гиленко Источник: «Наше Радио» 25.06.2000 г.
30. Вагрич Бахчанян, негативно относясь к позднему творчеству Солженицына, охарактеризовал отход писателя от почитаемых Бахчаняном произведений периода 50-х – 70-х годов,названием произведения русской литературы первой половины ХIX века, поменяв в нем три из четырех имен собственных. Назовите данную характеристику.
Ответ: Как поссорился Иван Денисович с Александром Исаевичем Зачет: принимать ответ Как поссорился Александр Исаевич с Иваном Денисовичем Автор: Дмитрий Гиленко Источник: Радио «Свобода» 23.06.2004 «Герои нашего времени».
31. Первый ИХ международный форум состоялся в конце 19 века в Швейцарии. В 70-80 –е годы ХХ века ИХ постоянно упоминали в советской прессе в негативном значении, нередко срываясь на откровенную брань. Зато в эти же 70-е годы ЭТИМ, словом себя называли некоторые программисты. В 80-е годы в среде компьютерщиков к этому прозвищу или самоназванию добавилось прилагательное, которое в словаре Ожегова упоминается вместе со словами нос, шляпа и лицо (в соответствующем роде). Назовите это прилагательное.
ОТВЕТ: ПРИПЛЮСНУТЫЙ Зачет: приплюснутый в любом числе или роде Комментарий: Они это сионисты Первый конгресс прошел в 1897 году в Базеле, в 70-е годы ХХ века сионистами называли себя программисты работающие на языки Си, в 80-е годы с появлением языка Си++, появилось прозвище «приплюснутый сионист». Автор: Дмитрий Гиленко
32. С давних пор в каменоломнях и шахтах, а иногда просто на земной поверхности люди находили странные образования, напоминающие то листья растений, то кости животных, то раковины моллюсков. Примерно в середине 18 века возникла т.н. дилювиальная теория, согласно которой все эти окаменелости рассматривались как останки погибших животных и растений. Догадавшись о предполагаемой причине их гибели, напишите русский перевод слова «дилювий».
Ответ: потоп. Источник: А.Н.Олейников. Геологические часы. Ленинград, "Недра", 1987. Автор: Дмитрий Жданов
33. Как вы уже знаете, согласно диллювиальной теории, ископаемые остатки животных и растений - это остатки тех животных и растений, которые погибли в результате всемирного потопа. Однако один вопрос среди сторонников этой гипотезы обсуждался особо остро. Например, в 1758 году Дж. Парсонс, изучивший ископаемые остатки плодов, найденные в устье Темзы, писал: "Если они являются додилювиальными, то можно представить, что они в некоторой степени указывают..." На что?
(на время года, когда произошел потоп) Ист. А.Н.Олейников. Геологические часы. Ленинград, "Недра", 1987. Коломна. Выбрать правильный ответ проблематично. И снова много литературы и лишних слов.
Вопрос 34. ЕЕ не любят многие, в том числе бард Михаил Щербаков. Заполните пропуск в куплете из его песни. "Волей моей произошли все ордена и кланы. Разве что в тех двух областях я не завел семьи, где только снег, только зима - и никакой ...пропуск... На остальных материках семьдесят стран - мои".
Ответ: рекламы. Источник: http://magister.konvent.ru/ELIB/ELIB/scherb/cass8.htm Автор: Елена Каминская
Вопрос 35. К его трудам относятся «На крайнем севере. Жизнь эскимосов», «О морском пути в Сибирь», «О плане русской полярной экспедиции Э.В. Толя» и многие другие, посвященные северной тематике. Его предок был датским исследователем, а он сам начинал свой путь полярного исследователя в Гренландии. Если вы переведете на его родной язык слово «вперед», то без труда назовете того, о ком говориться в этом вопросе. Отв: Фритьоф Нансен. Ком: Слово «вперед» на норвежском языке fram. Ист: Васецкий В.М. “ Фритьоф Нансен” Автор: Сергей Николаев
Вопрос 36. (на столы раздается картинка) Эта картинка – шуточная иллюстрация к произведению зарубежной литературы. Назовите это произведение.
Ответ: “Вересковый мед” Автор: Татьяна Аудерская.
Вопрос 5. Русские ОНИ начинаются составным словом. Украинские ОНИ, согласно современному политическому анекдоту, начинаются словами «Любi друзi». Существует произведение под названием «ОНА ИХ». Назовите ИХ.
Ответ: сказки. Комментарий: они – сказки. Составное слово – жили-были. «Сказка сказок» – мультфильм Норштейна. Автор: Олег Харитонов.
Вопрос 3. Цитата из книги Евгения Шварца "Тень": "Прежде мороженое подавали в виде очаровательных барашков, или в виде зайчиков, или котяток. Кровь (три слова пропущено), когда приходилось откусывать голову кроткому, невинному созданию. Напишите эти пропущенные слова.
Ответ: стыла в жилах. Автор: Олег Харитонов.
5. Геродот описывает размножение мифических ехидн, злобных и хищных существ: "Самка в момент оплодотворения перегрызает шею самца; но её детёныши отомщают за смерть отца, разгрызая ей живот и выходя на свет после смерти матери". А Боннар остроумно замечает, что в истории ехидны Геродот повторяет одну из трагедий Эсхила. Назовите заглавного героя этой трагедии. (Орест) "Орестея" Автор: Татьяна Аудерская.
4. Проблемы выполнения заказов и в античные времена вызывали некоторые затруднения. Необходимость доставки на большие расстояния не облегчала задачи. Ведь при ненадлежащих условиях хранения и перевозки предмет доставки к заказчику мог испортиться. В книге Стивена Прессфилда "Приливы войны" один из героев рассказывает, какие трудности связаны с доставкой ЭТОГО к заказчику. Для того чтобы ЭТО не испортилось и сохранило первоначальный вид, по словам героя, ЭТО перевозят, опуская в сосуды с оливковым маслом. Назовите ЭТО, использовав при этом не менее 2-х слов.
Ответ: отрубленная голова (голова жертвы, голова заказанного, отсеченная голова, голова убитого и т.п.). Источник: Стивен Прессфилд "Приливы войны", М, "ЭКСМО", СПб, "Домино", 2005, стр.28. Автор: Валерий Цыганков.
klub-evrika.ucoz.ru
Страница 25 Эра Милосердия читать онлайн
ПЕРВЫЙ ЗАМОРОЗОКСегодня утром крыши. Москвы покрылись инеем. Этот первый «белый утренник» наступил на месяц позже среднего срока. Инеем покрылись поля и лесные поляны. В еловые и лиственничные чащи заморозок еще не проник.Заметки фенологаДыма табачного набралось в кабинете больше, чем когда бы то ни было: Свирский курил трубку, выпуская из черного обкуренного жерла каждые три секунды целое облако — мы четырьмя «нординами» за ним поспеть не могли. Собрались сегодня попозже, успев выспаться после вчерашнего, и вот уже добрых полтора часа обсуждали, как изловить банду. Заново зарядив свое «орудие» и шарахнув очередным залпом густого пахучего дыма, Свирский подытожил:— Конечно, прекрасно, что вы взяли Фокса. Судя по всему, это один из активнейших участников банды…— Если не главарь…— подал голос Жеглов.— Да. Но в то же время у нас до безобразия мало каких-либо выходов на остальных.Предположение, что они базируются на район Сретенки, Марьиной рощи, следы ног, отрывочные сведения о внешности еще одного бандита… Все это даже не корыто, и будут ли к нему свиньи, очень пока не ясно. Конечно, можно подождать, не скажет ли Фокс…— Не скажет, — утешил Жеглов. — На его разговорчивость рассчитывать не приходится.— Изворачивается до последнего, — поддержал я. — Даже очевидных фактов не признает, все наотрез. Добром от него ничего не добьешься…— Надо его подмануть, сукинова сына, — неожиданно предложил Пасюк.— Да? А как? — с надеждой посмотрел на него Свирский.— То я нэ розумию, Лев Олексеевич, — растопырил огромные ладони Пасюк. — То у нас Глеб Егорович мастак…Немножко посмеялись, но я про себя подумал, что какая-то истина в словах Пасюка есть — на фронте довольно часто получалось, что доставали хитростью то, чего нельзя было добыть с бою. А Жеглов сказал:— У нас остается пока что единственный канал, где мы знаем хотя бы кого персонально искать. Это подружка Фокса — Аня.— Да, я уже думал об этом, — сказал Свирский. — У вас кто ею занимается?— Шарапов, — сказал Жеглов. — Он и по вокзалам, и по кличкам, и по оперучету ее проверяет.— Ладно, — кивнул Свирский. — Тогда хватит заседать, все усилия направьте сейчас в эту сторону. Для проверки на вокзалах я вам еще шесть человек немедленно выделю, как раз в третьем отделе вчера группа Коногонова освободилась. Вечером доложите о результатах…Время бежало быстро, а никаких сколько-нибудь приличных следов Ани не обнаруживалось. И все время скребла мыслишка: а на кой, собственно говоря, ляд мы приберегаем телефон бабки Задохиной? И незадолго до обеда я сказал Жеглову:— Слушай, Глеб, что нам мешает попытаться вытащить Аню по телефону бабки?— Спугнем их…— сказал Глеб механически, потом оторвался от своих бумаг и внимательно посмотрел на меня, словно додумывая мысль, которую я не высказал.Потом улыбнулся:— Смешно, Володька. Иногда принимаешь какую-нибудь вещь как аксиому. Дерево твердое, молоко жидкое. А масло? Масло ведь бывает не только твердое, но и жидкое, так? Вот и телефон Задохиной конспиративный. И точка. А какой он сейчас, когда мы Фокса взяли, к богу конспиративный? Что мы, банду спугнем? Так их уже спугивать некуда. Тем более что жулики они отчаянные и нам нечего надеяться, что они угомонятся.— Вот и я так полагаю, — сказал я. — Давай только подумаем, как хитрее ее вытащить.— Не об этом надо думать, — покачал головой Жеглов. — Вытащим как-нибудь. Думать надо о другом — что мы с ней будем делать? А если она не знает или не захочет нам показать банду?— А что мы теряем? — спросил я. — Допросим, а там видно будет…— Не-е, это ты не прав, Шарапов, — протянул Глеб. — Нам надо иметь четкий план. Ты ведь небось разведкой так не занимался: пойти туда — не знаю куда, принести то — не знаю что? Надо себе точно представить, что именно нам от нее, от Ани, значитца, нужно и каким способом это добыть. Вот когда придумаем, тогда поговорим…Долго я сидел и размышлял обо всем этом, и все время мне мешала мысль о том, что, прежде чем допрашивать Аню, ее надо как-то вытащить, зря Жеглов отмахивается от этой задачи, будто можно взять ее и вытащить из кармана. Пасюк прав, конечно: надо ее как-то «пидмануть» — в лоб, нахрапом, с подругой Фокса не справиться. Так и этак выстраивал я разные комбинации, даже на бумаге рисовал, и каждый раз оказывалось, что от того, как мы ее заманим на встречу с нами, будет зависеть все остальное. И еще я понял: иначе как изнутри мы сейчас банду взорвать не сможем…Значит, еще раз, сначала. Вытаскиваем Аню. Как? С помощью Волокушиной? Не годится. Фокс ей даже звонить-то по этому телефону запретил, и на свидание с ней Аня, скорей всего, не пойдет… А выстрел окажется холостым… С кем же Аня захочет встретиться? Пожалуй… пожалуй… только с человеком, у которого есть известие от Фокса… Так, так, вроде нащупывается… У кого может быть такое известие? Тоже ясно — только у человека, с которым Фокс сидел в одной камере.Так. И этот человек вышел на волю… Почему? Почему вышел на волю?.. Ну ладно, это мы придумаем… Есть, допустим, у сокамерника письмо для Ани… или поручение на словах… Письмо она может потребовать послать по почте… Хотя нет — надо же адрес дать!.. Так, так… Встретились, допустим… Но ведь тащить ее к нам нелепо… Ее самое и сажать-то не за что, пока не доказано соучастие в банде…Есть идея! Есть! И я помчался в управленческую библиотеку…Конвоир прищелкнул сапогами, расцепил наручники, и Фокс с облегчением потряс затекшими кистями, приветливо мне улыбнулся:— Здравствуйте, Владимир Иваныч…Каким-то непостижимым образом он уже знал каждого из нас по имени-отчеству и на допросах преимущественно дурачился, сводя все ответы к шуткам, выступал этаким жизнерадостным придурком, которого несчастная страсть к игре и женщинам ввергает каждый раз в неприятности. Я протянул ему записку Груздева и сказал:— Мы нашли ваше письмо с угрозами в адрес Ларисы Груздевой. Это будет очень веским доказательством по делу.Он, небрежно улыбаясь, взял записку, прочитал ее, поцокал языком:— Опять ошибка, Владимир Иваныч. Это не мое письмо.— Как не ваше, а чье же?— Не знаю! — Фокс развел руками. — Это не я писал.На этот раз уже хитро заулыбался я:— Мы предвидели, что вы будете отказываться. Еще бы, такая улика! Но графическая экспертиза все докажет…— Пожалуйста, — ухмыльнулся Фокс. — Доказывайте…Я взял со своего стола листок тонкой оберточной бумаги, карандаш, передал Фоксу:— Пишите: образец свободного почерка гражданина Фокса Евгения…Фокс, не споря, написал, поднял голову в ожидании дальнейшего. Я объяснил ему:— Для экспертизы потребуются три документа: образец свободного почерка, образец диктовки и, наконец, образец вашего письма, не связанного с этим уголовным делом.Фокс снова ухмыльнулся:— Тогда вам придется разыскать мои школьные сочинения. Правда, боюсь, что в войну они пошли на растопку за отсутствием художественной ценности…— Ничего, нас устроят ваши снабженческие заявки на сатураторы.Фокс пожал плечами, спросил:— Ну, что дальше?— Дальше пишите свободно, что хочется. На ваше усмотрение.Фокс взял карандаш, послюнил его — на глянцевитой поверхности оберточной бумаги химический карандаш оставлял слишком бледный след — и начал писать, преувеличенно старательно, хитро поглядывая на меня.Вывел несколько строк, покрыв бумагу кривыми колючими буквами, показал мне:— Хватит, что ли?На бумажке было написано: «Добрый хороший мальчик Фокс мучается здесь в тюряге ни за что, нет правды на свете, нет счастья в жизни. Мучители не кормят, зажали мою служащую карточку, и в очко сыграть не с кем».— Все шутите, Фокс, — сурово пробурчал я, в глубине души очень довольный, что он принял мою игру. Беспокоило только, не сорвался бы он с крючка в последний момент. — Теперь текст под диктовку. Вот еще бумага, надпишите ее: «Фокс Евгений Петрович».Он взял бумагу, надписал. А я сказал, показывая ему книжку, взятую под честное слово на два часа:— Вот из этого учебника я вам буду диктовать разные предложения. А вы записывайте, по возможности без ошибок.— Ну, это еще надо посмотреть, кто из нас с ошибками пишет, — нахально сказал Фокс и приготовился писать.— «Лев Кассиль». С новой строки. «Что это значит — нет биографии? Это все старомодная интеллигентщина, дорогой мой. Не биография делает человека, а человек биографию. С биографией родятся только наследные принцы», — продиктовал я, — Готово? Давай дальше, с новой строки… «А. С. Пушкин». С новой строки.«Видел я трех царей: первый велел снять с меня картуз и пожурил за меня мою няньку; второй меня не жаловал; третий хоть и упек меня в камер-пажи под старость лет, но переменять его на четвертого не желаю: от добра добра не ищут…» Фокс старательно скрипел карандашом, время от времени слюня его, и я подумал, что, пока он с интересом относится к развлечению, которое я ему предложил, надо печь свои пироги.— Готово? — спросил я. — Так, прекрасно. Еще одно. С новой строки. «Борский».Так. С новой строки. «Весточка моя с синего моря-океана. Здесь сильно штормит, боимся, как бы не потонуть. Боцман наш по болезни уволился, шлю тебе с ним, Анюта, живой привет, будь с ним ласкова, за добрые слова его одень, обуй и накорми — вечно твой друг». Так, число теперь поставь, распишись. — Я взял обе бумажки, вернулся за свой стол, а Фокс принялся своим немыслимо красивым платочком с вензелями по углам вытирать руки. Покончив с этим, он поднял глаза, и, наверное, слишком уж самодовольное у меня было лицо, потому что он вдруг спросил с подозрением:— Борский — это что за писатель такой? Я вроде и не слыхал.На что я ему сказал важно:— Есть, есть такой писатель, очень даже прекрасные романы пишет.— Современный, что ли? — продолжал сомневаться Фокс.— Уж куда современней…— засмеялся я; и до сих пор не знаю, что за бес меня дернул, или, может быть, от такой нечисти, как Фокс, таиться не хотелось, только разгладил я вторую бумажку, аккуратно сложил ее в том месте, где слова Пушкина кончались и фамилия Борского значилась, ногтем проутюжил и на глазах у Фокса весь низ оторвал. И лежало теперь передо мною письмо «с синего моря-окияна», адресованное Анюте и лично подписанное Фоксом, даже с числом сегодняшним!Умный, конечно, мерзавец был Фокс, ничего не скажешь. Все, все сообразил он за одну секундочку, и моргнуть я не успел, как он уже птицей перелетел через кабинет, целясь на мою глотку, а заодно и на письмо злополучное. Да уж верно сказано, что это он после драки кулаками надумал махать, — принял я его, субчика, прямым встречным в челюсть. Ей-богу, хрястнул я его по скуле от души и, чтобы впредь отбить охоту к ужимкам и прыжкам, сделал ему подсечку. Тоже мне кипяток какой горячий! Лег он поскучать на пол и приподняться не успел, как прибежал на шум конвоир и в два счета наручники, как по инструкции полагается, на него нацепил. Тогда снова вернулась к Фоксу улыбочка эта его паскудненькая, и он мне тихо сказал:— Не для протокола, Шарапов, а для души мои слова тебе. Хитры вы, конечно, суки лягавые, с подходцами вашими. Но заточек у нас хватит для вас всех — всегда пожалуйста, наглотаетесь досыта. Как недавно на Цветном бульваре… Будь, Шарапов! И не кашляй!.. — И уже из коридора, не таясь, крикнул:— Песику вашему, Сенечке Тузику, персональный привет!Затихли шаги в коридоре. Я снова прочитал письмо Фокса и от удовольствия его рукой разгладил. Молодец, Шарапов!Вот теперь было о чем Ане звонить! Было о чем с ней разговаривать! Пришедшему Жеглову я показал письмо и предложил:— Звоним ей через бабку Задохину и назначаем свидание — мол, речь о жизни и смерти Фокса идет! Не может она на такую вещь не клюнуть.— Не скажи, — покачал головой Жеглов. — Может, у них для такого случая другая предусмотрена связь?— Да брось ты, Глеб, что они, в самом деле, шпионы, что ли?! Нормальные бандиты, уголовники. Странно, что они этот-то телефон обеспечили. По случаю, наверное…— Ну-ну, — недоверчиво покачал головой Жеглов. — Не отвлекайся.— Ну, представляюсь я ей уголовником, почему-либо освобожденным из камеры, где подружился с Фоксом. В доказательство даю письмо и поясняю, что главное он велел передать банде на словах, ну, чтоб с письмом не засыпаться. Так?— Так.— Она приводит меня в банду — благо личность мою из уголовников никто еще, считай, не знает, — и я «по указанию Фокса» назначаю операцию. Подробности мы с тобой потом обсудим, важно по существу решить. И на операции вяжем их к чертовой матери!Жеглов расхаживал по кабинету, жевал молча губами, что-то хмыкал — это у него всегда признак глубокой задумчивости. Неожиданно остановившись посредине кабинета, спросил:— А что с Васей Векшииым было, помнишь? — И по лицу его посеревшему, по губам, плотно сжатым, я видел, что он не для проформы спрашивает, что он в самом деле за меня переживает. — Я сам бы пошел,сказал он чуть не со стоном, — да ведь меня они в момент расколют, каждая собака меня в лицо знает…— О тебе нет речи, — сказал я серьезно. — Не в игрушки играем. Давай решай, Глеб, время дорого! Сейчас момент потеряем — больше не повторится такая возможность…— Мне что решать, — сказал Жеглов глухо. — Я понимаю, надо идти. Но я не могу, просто не имею права взять это на себя. Ты ведь не знаешь, что творилось после Васи Векшина! — Он подумал еще немного, посмотрел на часы, махнул рукой:— Я к Льву Алексеичу, жди, Шарапов!..И ушел. А я сидел один в кабинете, представляя себе встречу с Аней, наши разговоры, бандитов и то, как мы их повяжем. Все это сливалось в довольно сумбурную картину, но мне сейчас ясности полной и не требовалось, ведь когда в разведку идешь — тоже не знаешь, как там в деталях сложится. Главное, представлять свою задачу, а решать ее надо по обстановке, на то тебе и голова дана, не только ведь каску носить!Жеглов вернулся довольно скоро, и по его собранному виду я догадался, что «добро» начальства получено.— Разрешил Свирский, — сказал Жеглов. — Он, конечно, поговорит с тобой, даст руководящие указания, но главное сделано. А я тут еще одну деталь надумал: скомандуем в КПЗ, чтобы отобрали у Фокса платочек его знаменитый — он тебе заместо пароля будет, а? — И широко улыбнулся.— Все, тогда хватит травить, — сказал я деловито. — Время уходит, давай соображать…
readme.club
