1. По слову Великого князя Киевского. Киев князь кольчуга богатырь одним словом
Ассоциации к слову БОГАТЫРЬ (словарь ассоциаций русского языка)
Значение слова «богатырь»
БОГАТЫ́РЬ, -я́, м. Герой русских былин, воин, отличающийся необычайной силой, удалью, мужеством и умом. Из стольного города из Киева Выезжали два могучие богатыря: Один богатырь Илья Муромец, Да другой молодец Добрынюшка Микитиевич. Былина «Илья Муромец и сын его». || перен. Человек большого роста и крепкого телосложения, сильный и смелый. Молодой малый, широкоплечий богатырь, работник, --- взялся проводить [Нехлюдова]. Л. Толстой, Воскресение. — Эти масальские ребята, какого ни возьми, все, как на подбор, богатыри. Куприн, Молох.
Все значения слова «богатырь»Предложения со словом «богатырь»:
-
Высокий, красивый русский богатырь в английском костюме и итальянских ботинках — такая привлекательная мишень.
-
Археологи склоняются к мысли, что столь тяжёлая ёмкость могла принадлежать в прошлом одному из прототипов русских былинных богатырей.
-
Я рождаюсь новорожденно-молодым несокрушимо здоровым богатырём могучего телосложения.
Синонимы к слову «богатырь»
Каким бывает «богатырь»:
все ассоциации мужские/женские
Делаем Карту слов лучше вместе
Привет! Меня зовут Лампобот, я компьютерная программа, которая помогает делать Карту слов. Я отлично умею считать, но пока плохо понимаю, как устроен ваш мир. Помоги мне разобраться!
Спасибо! Я стал чуточку лучше понимать мир эмоций.
Я уже понял, что оскаливать — это что-то отрицательное. Помоги мне понять насколько?
Довольноплохо
Неприятно, ножить можно
Слово «богатырь» ассоциируется со словами:
Мужские ассоциации к слову «богатырь»:
Женские ассоциации к слову «богатырь»:
Нейтральные ассоциации к слову «богатырь»:
Предложения со словом «богатырь»:
- Высокий, красивый русский богатырь в английском костюме и итальянских ботинках — такая привлекательная мишень.
- Археологи склоняются к мысли, что столь тяжёлая ёмкость могла принадлежать в прошлом одному из прототипов русских былинных богатырей.
- Я рождаюсь новорожденно-молодым несокрушимо здоровым богатырём могучего телосложения.
- (все предложения)
Оставить комментарий
Текст комментария:
Дополнительно:
kartaslov.ru
1. По слову Великого князя Киевского
Глава первая
Тайный совет
— Уймитесь, братие! — Святослав грохнул кулаком по дубовой столешнице. — Приспело время думу думать со князем козарским Фарузом. Мудрый глас советников моих желаю слышать... Все ли здесь?
— Все, окромя торчинов, — отозвался в наступившей тишине воевода Добрыня.
— Сказывай, князь Фаруз. — Святослав сел во главе стола.
Хазарский хан встал, поклонился всем:
— На золотой трон кагана-беки великой Хазарии сел Асмид-эльтебер[1].
— Убийца Урака?! — удивился Свенельд, варяг на русской службе, полководец, один из ближайших советников великого князя Киевского.
— Да! — Фаруз-Капад-эльтебер криво усмехнулся. — Но власть Асмид-хана непрочна. Хоть он и оправдался перед лицом великого кагана Шад-Хазара На-ран-Итиля, богатуры не верят вероломному. У него нет такой славы бека[2], какая витала над каганом-беки Ураком...
— И коей озарен ты, славный Фаруз-тархан[3]! — громко заметил Святослав.
Фаруз-Капад-эльтебер на мгновение смутился, благодарно глянул на великого князя Киевского и продолжил:
— Асмид набирает новое войско ал-арсиев[4] вместо погибшего в Урусии два года назад. Как донесли мне друзья, сейчас у кагана-беки уже около шести тысяч всадников. К весне у него тумен будет. Купцы дали ему золота на оружие и коней. Но не все хотят помогать Асмиду. Язычники Хазарии, а их на земле великого кагана больше, чем людей других вер, злы на Асмида, потому что он ведет себя как завоеватель в собственной стране. Кара-хазары[5] обнищали, гибнут с голоду и бегут в другие земли...
— Это верно, — подал голос воевода города Киева Ядрей. — Этой зимой множество семей козарских пришли селиться на Русскую землю. Только в моей отчине два ста юрт осели, а...
Святослав строго глянул на воеводу. Тот поперхнулся на полуслове, покраснел и замолчал. Князь просил Фаруз-Капад-хана продолжать.
— Эльтеберам тоже сейчас не сладко на Хазарской земле: Асмиду много коней для войска надо, а платить за них нечем. Каган-беки все в долг берет, ха! Многие эльтеберы-язычники, христиане и даже мусульмане со всеми своими родами откочевали ко мне в Аланию. А это значит, я сейчас могу посадить на коней боле тридцати тысяч богатуров. Две луны тому у меня был посол от эмира бухарского Мансура ибн Нуха — богатый купец Хад...
Святослав нахмурил брови и прижал палец к губам. Хазарский хан сразу замолчал.
— Любо! — воскликнул проницательный, но как бы ничего не заметивший Добрыня. — Любо! Яз мыслю, княже, пора настала подмогнуть хороброму хану Фарузу стол хакан-бека занять!
— Верно!
— Так сие!
— Время к тому пришло! — поддержали воеводу ближние советники великого князя Киевского Свенельд, Ядрей и Слуд.
Широкоплечий и грузный Претич, уперев могучий кулак в щеку, смотрел в окно холодными голубыми глазами и молчал, словно все, что происходило здесь, его не касалось. Молчал, хмурясь, и Святослав.
— Нет! — Фаруз-Капад-эльтебер пристукнул ладонью по столу. — Каган-беки Асмид одним взмахом сабли может поднять на войну шесть туменов[6], не считая ал-арсиев. За ним пойдут буртасы, булгары, саксины и баяндеры...
— Ну и что? — прервал его Свенельд. — Разметем по степи, ако полову. Урак поболее воев на Русь привел, да...
— Ты прав, великий бек Свенельд, — улыбнулся Фаруз-Капад. — Ты прав еще и потому, что кагана-беки Асмида не поддержат аланы, мои подданные. Но посоветуй, как мне быть? Если я вместе с вами пойду на Итиль-кел[7] и мы разгромим войско Асмида, Хазария не примет меня и даже сторонники отвернутся. Все скажут: «Фаруз-Капад-хан врага привел в наши степи, значит он сам враг хазар!»
— Да-а... — Свенельд в смущении потер переносицу. — Тут мыслить да мыслить надобно.
— А мы по-иному сотворим, — вмешался Святослав... — Святич! — позвал он сотского охранных гридей. — Покличь-ка торчинов сюда!
Саженного роста богатырь исчез за дощатой дверью.
Фаруз-Капад-эльтебер сел. Русские военачальники молчали, погруженные каждый в свои мысли. Тархан хазарский смотрел на них жгуче-черными глазами; матово-белое сухое лицо его, обрамленное темной ухоженной бородкой, побледнело и казалось неживым...
Великие дела творились нынче в этом неказистом теремке, утонувшем в непролазных снегах посредине глухого, буреломного бора. Все здесь присутствующие добирались до княжеского охотничьего стана по два-три человека, чтобы не привлечь постороннего взора. Крепкая стража перекрыла каждую тропинку сюда, кудесники Перуновы отводили вражий глаз наговорами. Не зря сторожились руссы: в тридцати верстах отсюда, в Киеве, сидело посольство императора Священной Римской империи Оттона Первого. Епископ Ингвальд ждал Святослава, чтобы дары богатые поднести, а заодно и разведать о намерениях беспокойного властителя Русии. Шныряли по Киеву лазутчики иных земель. Все ждали с тревогой, в какую сторону устремит свой меч грозный воитель Севера... И более всего об этом хотели бы знать правители Хазарии и Византии. Очень хотели...
— Князья Булат-хан и Пчак-батыр! — возвестил от двери раскатистый бас Святича.
Военачальники вздрогнули, внезапно очнувшись от глубоких дум своих, обернулись. На свет ступили два человека в коротких архалуках[8] из грубовыделанной шерстяной ткани. Быстрые раскосые глаза кочевников зыркнули по лицам в горнице. Торки сняли лисьи малахаи и склонили бритые спереди и с тремя косицами на затылке круглые головы. Святослав жестом пригласил новых гостей к столу.
Степняки жадными руками потянулись к пузатым кувшинам с медовухой. Свенельд грозой своего сурового голоса остановил их:
— Повремените!
— Вы гости Руси, великие богатыри Торческой земли! — построжел и князь. — Всем, што имею яз, одарю щедро... А ныне слово мое не для хмельных голов! Дело войны и мира! Испытание огнем и кровию грядет на нас! Русь не желает их! Но, высекая огнь кресалом козарской сабли, хакан-бек Асмид норовит испить крови-руды соседей своих! Слушайте и внимайте, братие-дружина и сторонники Руси Святой!
— О-о! Велик каган Святосляб! Уши бохадуров[9] открыты для слов мудрейшего! — воскликнули торки и сложили руки на животах.
— Добро! — Князь поднял ладонь. — Речь моя такова... Яз нынче же пошлю гонца мира делить[10] с коза-рами. Хакан-бек на мир со мной не пойдет, сие мне ведомо. ..
— Не пойдет, — подтвердил Фаруз-Капад-эльтебер. — Каган-беки Асмид похваляется раздавить Урусию.
— Но посла он примет?
— Посла пустит. И купцов твоих пустит в Итиль-кел и другие города Хазарии. Без урусских товаров скудеет торговля, пустеет казна великого кагана, ибо в немирное время нет хода через Урусию в степи западным купцам. Каган-беки Асмид и многие эльтеберы злы на тебя, каган Святосляб...
— А потому на мир со мной хакан-бек не пойдет, — сухо заметил Святослав, — ибо неймется ему и князьям степным посчитаться со мной за срам, кой яз учинил им под стенами Киева и у Чернигов-града два лета тому. А коль на мир Козария не пойдет, яз устремлю дружины свои в битву!.. Тебя, князь Фаруз, хакан-бек тож под стяг свой призовет. Так ты не противься, иди...
— Но ведь тогда я должен вступить в битву с тобой, каган урусов! Иначе меня назовут...
— Не торопись, Фаруз-хан! Не спеши! И здесь решать не торопись и... к битве не поспешай. Ежели ты на два-три дня припозднишься, яз войско хаканово разгромлю... А ты на Итиль-град пойдешь с воями своими, как бы для защиты стольна града козарского...
— Ты мудр, как змея, каган Святосляб! Я все понял...
— То-то. А чтобы Асмид-хан на меня все войско свое не двинул, торчины вторгнутся в козарские пределы и осадят Итиль-град!
— Велик каган Урусии Святосляб! — воскликнули торки, узкие глаза их на скуластых безбородых лицах превратились в щелки, а рты ощерились в хищном оскале. — Мы отомстим собаке Асмиду за прошлогодний набег. А ты, Фаруз-Капад-бохадур, не беспокойся: мы сразу же уйдем, как только увидим твой бунчук.
Тархан хазарский глянул на них отнюдь не дружески, потом повернулся к Святославу:
— Хорошо, пусть будет так! Но не нападут ли на мои владения хурсониты, пока я буду добывать трон кагана-беки? Румы давно зарятся на наш благодатный край.
— Греков не страшись, — твердо сказал великий князь Киевский. — Херсонес-град сам будет отбиваться от пече... Кто там?! — вдруг резко обернулся он и указал рукой на колыхнувшуюся штору за просторной печью; лицо Святослава мгновенно стало каменно-неподвижным, только желваки гуляли в скулах.
Святич ринулся от двери в угол, смахнул ткань, ахнул удивленно и выволок за воротник под зловещие взоры военачальников хилого человечка в черном одеянии.
— Черноризец! — отшатнулся Свенельд.
— Гре-ек! — распахнул рот Добрыня.
— Служитель Креста! — Святослав грохнул кулаком по столу. — Доглядчик ромейский... Взять! Расползлись, ако тараканы, по Руси Светлой. Волю почуяли послаблением матушки моей, княгини Ольги. Лезут во все щели глаза и уши Царьграда...
— Пощади, архонт[11] Сфендослав! — взвыл бродячий монах. — Жи-и-ить хочу-у! Никто слова от меня не услышит, клянусь именем Христа Спасителя!
— Жи-ить? — зловеще-спокойно спросил Святослав. — Ты пришел жизни многих тысяч людей воровать и наши заодно, а о своей никчемной жизни печешься. Слишком много проведал ты тайного. Слишком! — Князь сверкнул голубым огнем взора на вбежавших гридей. — Сведите-ка его, друзи, на потраву зверю лесному! Пускай волкам поведает тайны наши! — И пошутил мрачно: — Волк хоть и лют зверь, да наш, русский. И инородному бирюку ни в жисть ничего не скажет. Исполните волю мою без промедления!
Богатыри грубо схватили обмершего от ужаса монаха. Святич могучим пинком помог соглядатаю вылететь за дверь. И вдруг снова прорвался вопль, но уже издалека:
— О-о-а-а! Великий император россов! Поща-а-а...
Глава вторая
Гонцы в Диком Поле
Мороз обжигал. Казалось, затуманенный искристый воздух можно было взять горстью, настолько он был густ. Даже сквозь овчинный полушубок кольчуга холодила спину и грудь: не спасал от озноба и толстый войлочный плащ. Летко поежился. Огляделся. Рядом с его иноходцем вразномет скакали кони. Все они от инея на боках казались одинакового мышистого цвета. В седлах, кто подавшись вперед, кто откинувшись, сидели два десятка вооруженных всадников. Рядом с Леткой, сгорбившись, ехал Харук-хан.
Русс заглянул в лицо старого хазарина: оно было замкнутым и угрюмым, козлиная борода заиндевела, баранья шапка глубоко надвинута на глаза, просторный ватный архалук топорщился на спине хана. Статный высокий жеребец под ним скакал вразмах, но Харук сидел на нем как влитой.
«Не больно ты рад, старый ворон, што домой едешь», — подумал Летко Волчий Хвост и усмехнулся, вспомнив, как умолял Святослава степной властитель дать ему, Харуку, хотя бы две сотни воинов для охраны. Но великий князь Киевский не дал, сказал в ответ:
— Копи свою силу, князь Харук. А тронуть тебя никто не осмелится, ибо нет войны промеж Русью и Козарией. А посол мой к Итиль-хану, — Святослав показал на Летку, — не только за слово мое в ответе, но и за жизнь твою...
— Посла они не тронут, — согласился Харук-хан. — Но я эльтебер хазарский, земли которого захватил Алмаз-хан. Допустит ли он меня в мой дом? Скорее голову срубит!
— Нет! — Святослав рассмеялся. — Алмаз-хан в дружбе со мной. Слово мое ему сказано. А ежели ты тож добрым соседом Руси станешь, Алмаз-хан не тронет тебя и землю твою с табунами и твердями вернет, как мной то наказано. А яз ему другой земли и градов не пожалею. ..
— Аллах предрекает судьбу, — прошептал Харук-хан. — Я жив и опять на свободе. Богатство мое уменьшилось, но время накопит его. Я долго живу, мне семьдесят два года. Многие, кто родился в один год со мной, давно умерли. Погиб каган-беги Урак, мой давний соперник... Да-а, аллах все видит. Что-то ждет меня теперь на земле моего рода?..
Утром отряд выехал из города Переяслава. Харук-хан вспомнил, как штурмовал стены этой крепости два года назад. Вспомнил, как горел Переяслав, изо дня в день осыпаемый огненосными стрелами хазар. Но город выдержал тогда почти месячный натиск. А к сегодняшнему дню урусы отстроили свою твердыню заново...
«Дерево быстро горит, — думал Харук, — но и город из него легче и быстрее построить. Намного быстрее, чем из камня...»
Накануне вечером гонцов и хана хазарского принимал в своем тереме воевода города Переяслава Слуд, седой и суровый воин. Когда круговая чаша-братина в третий раз обошла богатырей, Слуд стал вспоминать дела двухлетней давности. Обычно неулыбчивый военачальник смеялся, как бы нарочно зля высокородного хазарина, разбитого здесь, под стенами крепости, наголову вместе со всей его разбойной ордой.
— А помнишь, Будила-витязь, — обратился Слуд к дюжему чернобородому богатырю, — как повалил ты ко-зарского нахвальщика Абулгаса?
— Крутенек был поединщик, — отозвался тот густым басом. — До сих пор косточки мои ноют, как вспомню его... Да Перун[12] не дал в обиду, свалил яз нахвальщика козарского и в полон его взял... Нонче, сказывают, Абулгас-богатырь в дружину к самому Великому князю Святославу напросился.
— Абалгузи-пехлеван не хазарин, а хорезмиец, — угрюмо заметил Харук-хан. — Поэтому и не устоял он за честь нашей державы. Ему все равно кому служить: кагану Святослябу или великому кагану Шад-Хазару Наран-Итилю...
— Всяк свою силушку продает кому захочет, — сказал Жизнемир, тысяцкий конной переяславской дружины.
— Только мы, руссы, земли своей не продаем, — поправил его витязь-великан, по прозвищу Железный Икмор.
— И руссы всякие есть, — откликнулся Летко Волчий Хвост, — вспомни Пубскаря и отроков его.
Харук-хан осклабился, обнажив редкие кривые зубы, и сразу стал похож на злобного ощерившегося волка.
— А помнишь, князь Харук, как мы все войско ко-зарское в ловушку заманили неподалеку от Чернигов-града и разнесли его в пух и прах? Ты тогда в полон угодил, а хакан-бек Урак бежал едва с сотней воев своих и беков.
Улыбка мгновенно слетела с морщинистого лица хазарина. Он проскрипел:
— Каган-беки Урак тогда проявил неосторожность. Аллах покарал его за это. В ловушку урусов мог попасть только дурак...
— Дак ведь и ты тож в нее попался, — простодушно заметил рыжий богатырь, сидевший по левую руку от воеводы.
— Я исполнял волю Непобедимого, — пробормотал Харук-хан. — Если бы каган-беки Урак послушался меня и повернул ал-арсиев на твое войско, коназ Селюд, то хазары не испытали бы позора поражения.
— А помните, братие, — усмехнулся воевода, — как Кудим Пужала козаринов ловил, штоб со старостой Яд-реевым за свиней рассчитаться?
Кочевого властителя передернуло гневом от этих слов и, окажись у него в руке кинжал, он, не задумываясь, бросился бы на обидчика.
«Менять хазарских богатуров на мерзких животных... Придет время, и я припомню вам, ур-русы, эти слова! Дорого припомню!» — скрежетнул зубами эльтебер, но промолчал.
Руссы, словно не замечая порыва души вражеского военачальника, расхохотались во все горло.
— А все ж наловил он тогда, как и похвалялся, почти што три десятка козар, — гулко грохотал чернобородый Будила. — Кудим Пужала, да штоб не споймал?! Шали-ишь, кума огородная! Хо-хо-хо-ха!
— А как он козарского князя Хаврата достал! — напомнил Слуд.
— Довелось поработать секирушкой, покамест до него добрался, — сказал застенчиво рыжий великан. — Почитай, скрозь пол-орды прорубился. Норовил он секиру мою мечом отбить. Да куда с его-то силенкой куриной. Дак он пополам и развалился, князь-та.
Гриди смеялись. А Жизнемир пожалел запоздало:
— В полон надобно было брать князя козарского!
— А кой от него прок? Што он делать могет? Да за него тиун и петуха бы не дал...
Тут грохнул такой хохот, какого гридница воеводы переяславского не слыхала от первой своей трапезы.
Один Харук-хан не смеялся, ибо каждое слово руссов, словно раскаленное железо, жгло его гордое сердце. К чему урусы затеяли этот разговор, он не мог сразу понять: не для того же, чтобы только позлить хазарского тархана? Скорее эти богатуры добродушно предостерегали степного властителя от последующих походов в их земли...
Повалил снег. Стало немного теплее. Отряд давно перешел границу Русской земли и скакал сейчас по Дикому Полю — владениям хазар.
Из-за высокого кургана вдруг показались встречные всадники. Летко натянул поводья, иноходец встал. Встали и другие кони. По знаку русского старшины от отряда отделилась тройка наездников и во весь опор полетела навстречу неведомым комонникам, чтобы предостеречь их от нападения на посла великого князя Киевского. Встречные тоже остановились. Харук-хан еще больше нахмурился: сейчас решится его судьба!..
Тройка руссов подлетела к степнякам, исчезла среди них. Через малое время там замахали белой тряпкой.
— Вперед! — Летко Волчий Хвост ожег иноходца плетью.
Навстречу бежали кочевники. В пяти шагах от них руссы осадили скакунов. Предводитель степняков в белой длиннополой шубе, чернобородый, с быстрыми раскосыми глазами, сорвал с головы лисий малахай и низко склонил бритую голову:
— Посланцу грозного кагана Святосляба привет и милостивое приглашение шлет Алмаз-хан, правитель крепостей Харукхана и Чугира!
Но вдруг стремительный взгляд хазарина споткнулся об Харука, и атаман мигом скатился с седла. То же сделали его соотрядники. Пока они лежали, уперев носы в снег, предводитель их, стоя на коленях, протянул руку к тархану и закричал пронзительно и плаксиво:
— О-о-о! Великий и славный эльтебер Харук, мы все в воле твоей! Алмаз-хан говорит: «А если урусы отпустят брата моего Харук-эльтебера, то положите к его ногам наследственный меч рода Харук, чтобы сиятельный мог приехать в свой аил[13] полновластным владыкой своих земель». Я в воле его! — Атаман распахнул полы необъятной шубы, достал из-за пазухи кривой меч в позолоченных ножнах на широком боевом поясе и, почтительно поцеловав клинок, положил его к ногам Харукова коня.
Тархан улыбнулся впервые с тех пор, как покинул Киев. Глаза старого степного властителя быстро зыркали по распростертым на снегу воинам.
«Боятся! — злорадно подумал он. — Помнят беки и табунщики мою тяжелую руку!»
— Подай! — прохрипел Харук, протянув руку к почетному оружию.
Атаман вскочил и с поклоном подал клинок. Хан церемонно опоясал себя наследственным мечом. Потом выехал вперед, лихо повернул коня, приложил руку к сердцу, склонил голову и сказал торжественно и надменно, как хозяин:
— Посол кагана урусов, грозного воителя Святосляба, отныне гость моего края. Я, Харук-эльтебер-бохадур-хан, приглашаю Ашин[14] Летко вместе со всеми его друзьями к своему дастархану. Готов служить кагану урусов и проводить его посла дальше, к воротам Итиль-кела, где стоит дворец Царя Солнца — Шад-Хазара Наран-Итиля!
Летко Волчий Хвост поклонился в ответ и тронул поводья. Объединенный отряд руссов и хазар крупной рысью помчался в глубь Дикого Поля. Впереди полетела тройка кочевников, чтобы предупредить подданных о великой радости — в степи возвращается их властитель Харук-эльтебер-бохадур-хан. Пусть жарче пылают угли в кострах и хорошо прожаривается мясо баранов — сегодня праздник, сегодня великий той[15]!
Харук-тархан опять был свободен и могуч. Но пока рядом с ним были руссы, ему казалось, что он скачет под их охраной, как два года назад по дороге в позорный плен.
«Порубить бы вас всех, проклятые кяфиры, — мрачно размышлял про себя старый хан. — Теперь вы не в Пуреслябе за столом коназа Селюда, а в моей воле. И даже аллах не спасет вас, если я только двину бровями...»
Но Харук понимал всю безрассудность такого поступка: слишком уж тяжек гнев кагана урусов Святосляба, и только глупец мог бы попытаться ощутить его на себе...
Тархан выругался вполголоса, шумно втянул в себя воздух сквозь сжатые зубы.
Летко Волчий Хвост стрельнул ему в лицо льдинками голубых глаз и осклабился, словно мысли прочитал.
librolife.ru
Часть вторая. Витязи Руси.
Великие воители
«Родился ли на свете и согревается ли лучами солнца тот человек, который бы подчинил себе силу нашу?» Ответ славянского вождя Даврита аварскому кагану, VI век.
Как известно, слово «богатырь» восточного происхождения. В других славянских языках, кроме польского, оно неведомо, да и то было заимствовано из языка русского. В Ипатьевской летописи это слово впервые встречается в рассказе о татарских воеводах под 1240, 1243 и 1263 годами. Для обозначения понятия, которое теперь обозначается словом «богатырь», в древнерусском языке употреблялось слово «хоробр» или «храбр». Какое же отношение, спросит въедливый читатель, имеют древнерусские «храбры» к латвийской истории? Смеем заверить, что самое непосредственное. Но об этом несколько позже. Анонимный восточный автор составил по материалам VIII века «Книгу пределов мира» и в «Рассуждениях о стране Рус» пишет про её воинство так: «Одна часть их рыцарство… Там изготавливают очень ценные клинки и булатные мечи. Все руссы вооружены такими мечами, их рыцари всегда носят броню». Заметим, что слово «рыцари» он употребил без перевода. Вообще древняя Русь славилась не только лихими воителями, но и достойным вооружением. В средневековой французской героической поэме «Рено де Монтобан» упомянута bon haubert qui en Roussie, то есть «добрая кольчуга, что из Руси», благодаря которой знатный рыцарь Рено де Монтобан стал неуязвим в сражениях. Так что умели ковать железо наши предки! Существовал у древнерусских витязей и своеобразный культ меча, подобный известным рыцарским традициям Европы. На мече клялись, меч посылали врагу как знак объявления войны, юных воинов посвящали в мечники, то есть меч был основным предметом рыцарского ритуала и главным оружием в бою. Можно найти ещё немалого схожего в традициях, поведении, образе жизни европейских рыцарей и древнерусских богатырей. Однако, между этими двумя понятиями присутствует и ряд отличий, проводящих резкую грань между ними. И это важно для нас.
Кто он?
Илья Муромец (реконструкция С.Никитина).
«Мужи росские доблестные воины. При набегах немного рабов взять удается от них, ибо неволе предпочитают все они смерть» Захария Ритор, V век.
Образы древних, полулегендарных воинов достаточно хорошо известны нам из былин, этого уникального памятника древнерусской культуры. В них упоминается более пятидесяти богатырей! Древнейшие из них, это Святогор, Волх Всеславьевич, Михайло Потык, Вольга, Микула Селянинович. И практически за каждым из этих полулегендарных персонажей стоял реальный исторический герой! Прежде всего, это касается Ильи Муромца, наиболее известного из древнерусских богатырей, ставшего настоящим символом силы и преданного служения родине. Предание говорит о том, что до тридцати трех лет он страдал параличом, потом чудесно излечился и совершил множество воинских подвигов во славу Руси во времена княжения Владимира Святого. Учителя истории и литературы доходчиво объясняют школярам, что это всего лишь «собирательный образ сказочного русского богатыря» и реально он никогда не существовал. Но чьи же тогда мощи лежат в полумраке Киево-Печерской лавры рядом с Нестором-летописцем и первым русским иконописцем Алимпием под скромной табличкой «Илья из Мурома»? Кого канонизировали в 1643 году? И на чем основана уверенность православной церкви в том, что в лавре почил тот самый былинный богатырь? Над этими вопросами уже почти два столетия бьются ученые мужи. Попробуем и мы приобщиться к загадке. Начнем с того, что летописи не упоминают имени Ильи Муромца. Впрочем, это понятно – согласно традиции, простому дружиннику в них места не было. Не сохранилось достоверных сведений о житии преподобного Илии и в Киеве-Печерской лавре. Лишь косвенно говорится о том, что в иночестве он успел провести недолгое время. До монашеского пострига состоял в княжеской дружине и прославился не только воинскими подвигами, но и невиданной силой. Еще известно, что скончался он, сложив персты правой руки для молитвы так, как принято и теперь в православной церкви: три первых -- вместе, а два последних -- пригнув к ладони. В период борьбы со старообрядческим расколом этот факт из жития святого служил доказательством в пользу трехперстного сложения. Первый раз останки богатыря исследовались ещё в 1963 году. Тогда, в атеистическую эпоху, комиссия сделала заключение, что мумия принадлежит человеку монголоидной расы, а ранения, мол, имитированы монахами. В 1988 году экспертизу мощей провела межведомственная комиссия Минздрава УССР. Для получения объективных данных применялась самая современная методика и сверхточная японская аппаратура. Исследования позволили определить, что погребенному было 40-55 лет, рост его – 177-180 сантиметров, что для Х-ХII веков весьма внушительно! Выявлены дефекты позвоночника -- результат перенесенного в юности паралича конечностей. По всей вероятности, это было следствием «ущемления седалищного нерва». Диспропорция костей плечевого пояса и неправдоподобно большие кисти рук, по мнению экспертов, свидетельствуют о том, что Илья в молодости вовсе не «сидел сиднем», а активно передвигался, используя руки. Установлена и причина смерти – «обширная рана в области сердца». Помимо округлой раны на левой руке зафиксировано также и значительное повреждение в левой области груди. Ученые предполагают, что Илья Муромец «прикрыл рукой грудь, и ударом копья рука была пригвождена к сердцу». Получается, пророчество «калик перехожих» о том, что «смерть ему в бою не писана», не сбылось. Датировка гибели была установлена приблизительно – ХI-ХII века. Надо сказать, что Русская православная церковь, вопреки былинам, всегда относила годы активной жизни Ильи Муромца вовсе не к периоду княжения Владимира Святого, а лет на полтораста ближе к нам с вами. Еще в 1638 году в типографии лавры была напечатана книга «Тератургима» монаха Киево-Печерского монастыря Афанасия Кальнофойского. Он отметил, что богатырь жил за 450 лет до написания книги, то есть в 1188 году. Результатам последней экспертизы это не противоречит. Мы помним, что события тех далеких лет более чем драматичны. В 1157-1169 годах Киев стал ареной кровавой междоусобицы за право «великого княжения». Половцы тоже не стояли в стороне, совершив несколько опустошительных набегов на южнорусские земли. Но самым драматичным для Киева стал 1203 год. Именно тогда киевские монахи, а не только Илья, вынуждены были защищать себя и свою обитель. Войска князя Рюрика Ростиславича совместно со степняками взяли Киев «на копье» -- приступом. По свидетельству летописцев, «такого разорения в Киеве дотоле не бывало». Понятно, бывший воин не мог оставаться в стороне, защищая символ древнерусского православия. Но даже если взять за основу 1188 год, получается, что Илья Муромец был современником событий, описанных в «Слове о полку Игореве», в составе киевской дружины активно участвовал в разгроме половецких войск в 1183 – 1185 годах. Даже будучи монахом, Илья Муромец мог присутствовать «в гриднице высокой», на княжеском пиру, где, скорее всего, и было впервые принародно прочтено «Слово». Илью Муромца как былинного героя знали и за пределами Руси. В германских сказаниях ХIII века «Ортнит» помощником главного действующего лица является «Илья Русский». В норвежских сагах ХII-ХIII веков также действует отважный воин по имени Илья, сводный брат «короля Руси». Цикл былин об Илье Муромце был хорошо известен и в средневековой Польше. Посланник римского императора Эрих Лассота, посетивший Киев проездом в Запорожскую Сечь, оставил описание гробницы Ильи Муромца (Илиаса Муромлянина) в Софийском соборе. В то время богатырская гробница уже пустовала, останки были перенесены в Антониеву пещеру Киево-Печерского монастыря. В других письменных источниках того же XVI века появляется и прозвище Ильи – Чоботок. Римлянин пересказывает историю приобретения богатырем этого прозвища: неожиданно окруженный врагами в то время, когда он обувался, не имея под рукой никакого оружия, воин схватил сапог (чоботок) и принялся крушить им злодеев, одержав полную победу. Если же кто-то и сомневался в реальности Ильи Муромца, то только не жители Мурома и уж тем более села Карачарова. Здесь до сих пор помнят, что семейство Ильи носило родовое прозвище – Гущины. Проживали они не в самом Карачарове, а неподалеку, в непроходимом лесу – отсюда и прозвище, которое впоследствии стало фамилией большей части села. Среди Гущиных нередко встречались очень сильные люди. Многим мужчинам из этого рода строго-настрого запрещалось участвовать в кулачных боях, ибо те в пылу боя могли нанести серьезные увечья. Еще одна распространенная фамилия в Карачарове тоже многозначительная – Ильюшины. Местные жители издревле почитали родники, которые, по преданию, возникли от ударов копыт коня Ильи Муромца. Особо почиталась и часовня при церкви Ильи Пророка, так как ее по легенде заложил сам Илья. Здесь даже существовало поверье, «что гром происходит от того, что Илья Муромец на шести жеребцах ездит». Считается, что Троицкая церковь в селе Карачарове также заложена богатырем. В ее основание он положил несколько дубов, которые вырвал у реки и внес на крутую гору. В последние годы получило особое распространение церковное почитание Ильи. В Карачарове восстановлен храм Гурия, где установлена икона святого с частицей мощей Муромца. В подмосковной Власихе в военном гарнизоне главного штаба ракетных войск стратегического назначения построен храм в его честь. Ракетчики называют святорусского богатыря своим небесным покровителем. Недавно частицы мощей семнадцати святых праведников, в том числе и преподобного Ильи Муромца, переданы священнослужителями Киево-Печерской лавры в дар строящемуся в Ростове-на-Дону собору святителя Дмитрия Ростовского. Криминалистом и скульптором С. Никитиным по методу профессора М. Герасимова воссоздан скульптурный портрет Ильи Муромца. Мы видим лицо сильного человека, прожившего непростую жизнь. В нем воплощение спокойной силы, мудрости, великодушия и умиротворения. Сильные руки богатыря опираются не на булатный меч, а на монашеский посох как символ последних лет его жизни, проведенных в монастыре. Согласно церковному календарю, день преподобного Ильи Муромца приходится на 1 января. Так что он имеет полное право быть принятым в компанию сказочных завсегдатаев русской новогодней ночи. Думается, новогоднего волшебства от этого только прибудет. Может, хоть он шикнет, как следует, на многочисленных Санта-Клаусов, гномов, троллей и покемонов, расплодившихся в последнее время!
Застава богатырская
«Они любят свободу и не склонны ни к рабству, ни к повиновению. Храбры, в особенности в своей земле, выносливы: легко переносят холод и жару, недостаток в одежде и пище. Юноши их очень искусно владеют оружием... Находящихся у них в плену они не держат в рабстве, как другие народы в течение неограниченного времени... предлагают им выбор: желают ли они за известный выкуп возвратиться восвояси или остаться там, где они находятся, на положении свободных и друзей». Маврикий, VI век «Сей народ отважен до безумия, храб, силен» Лев Диакон, X век «Русы мужественны и храбры... Ростом они высоки, красивы собою...» Ибн-Русте
Вспомним известную картину Васнецова, на которой изображены три знаменитых героя русских былин: Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович. Могли ли они встретиться реально? О Добрыне Никитиче известно, что он был дядей князя Владимира Святого по матери: мать Владимира, ключница княгини Ольги Малуша – его сестра. Через двести лет летописи упоминают еще одного Добрыню -- рязанского богатыря -- среди знаменитых «хоробров», павших в битве на реке Калке. Имя Алеша (или Олешко) в Древней Руси было уменьшительным от Александра. Известно несколько Александров Поповичей, живших в разное время. Один из них сражался с половцами и в 1100 году «множество половец изби, а иных в поле прогна». Другой был дружинником ростовского князя Константина Всеволодовича, и в 1216 году участвовал в Липицкой битве против владимирского князя Юрия. Получается, что прототипы былинных Добрыни Никитича и Алеши Поповича действительно могли встретиться в 1223 году на Калке, правда без Ильи Муромца. Разве что в отрочестве, до 1203 года, они могли застать «храбра» -- ветерана живым, если не в киевской дружине, то в монастыре уж точно!
Честь воина
В.Васнецов. Богатыри.
А братья княжие друг друга корят, И жадные вороны с кровли глядят, Усобицу близкую чуя...А. К. Толстой «Три побоища»
С горечью заметим, что история домонгольской Руси полна княжескими распрями. Но ни одно из сражений того времени не потрясло современников своей ожесточённостью так, как битва на Липице в 1216 г. И особую роль в этом сражении сыграли богатыри, прежде всего Александр Попович. Война была порождена двумя причинами: враждой между новгородцами и Владимирской землей и усобицей между самими владимиро-суздальскими князьями. Князь Мстислав Мстиславич, прозванный за удачливость в своих многочисленных военных предприятиях Удатным (позднейшие историки переиначили прозвище в «Удалого») выступил в защиту интересов Новгорода. К его рати присоединился Попович и такие известные богатыри, как Добрыня Златой Пояс (Тимоня Резанич) и Нефедий Дикун. Враждебные рати сошлись на равнине у Липицы. Оба воинства имели в своих рядах знаменитых витязей-богатырей, каждый из которых возглавлял собственную небольшую дружину. Так, Александр Попович, помимо слуги Торопа, выводил в поле «прочих же храбрых того ж града». Богатыри на Руси ещё именовались тогда божьими людьми (для сравнения рыцари-монахи Тевтонского ордена носили среди русских имя божьих дворян), что указывает на тот особый статус, который занимали эти витязи в обществе. Они могли служить тому или иному князю или городу, но при этом сохраняли известную независимость, которая, в конечном счете, и привела в 1219 г. к принятию ими совместного решения служить лишь великому князю киевскому как традиционному главе всей Русской земли. Один из суздальских воевод спустился в овраг к ручью и воскликнул «ратным голосом», вызывая ростовского витязя на поединок: «Червлен щит, еду сим». Заслышав это, Попович послал к суздальцу оруженосца Торопа со своим червленым щитом – «на нем же написан лютый змей». Тороп, показав противнику герб своего хозяина, спросил: «Что хочешь от щита сего?» «Я хочу того, кто за ним едет», – отвечал поединщик. Вызов был принят. «И Торопец пригна к Олександру, рече: «Тоби, господине, зовет». И Олександр, похватя щит, бысть за рекою и рече ему: «Отъеди». И тако борзо ся съехашася. И Олександр вырази воеводу из седла и ступи ему на горло и обрати оружие свое, рече ему: «Чего хочешь?» И он рече: «Господине, хощу живота». И Олександр рече: «Иди, трижды погрузися в реку да буди у мене». И он погрузивси и прииде к нему. И Олександр рече: «Едь к своему князю и скажи ему: «Олександр Попович велит тебе уступить вотчину великого князя или же мы ее сами у тебя возьмем. Да привези мне ответ, а то я тебя и среди полков найду!» Суздалец съездил к своему князю и вернулся с отказом. Уже в разгаре битвы Мстислав Удатный со своими витязями врубился во вражеские полки. В этом натиске Александр Попович сошелся с «безумным боярином» Ратибором и тот, несмотря на всю свою похвальбу, был сражен им в поединке. Та же участь постигла и другого суздальского богатыря Юряту. В конце концов, воины Ярослава дрогнули и побежали, а, глядя на них, и Юрий тоже «вда плече». Немалую роль в этой победе сыграли богатыри, сражавшиеся за правое дело, поскольку кровавую междоусобицу развязали именно князья Ярослав и Юрий. Мстислав Удатный покинул Новгород уже в 1218 г., отправившись на юг «поискать Галича», да так и остался там. Вскоре ему пришлось потерпеть первое в жизни и самое страшное поражение – на Калке в 1223 году, от неведомых ещё никому татар. Ростовские витязи Александр Попович и Добрыня Золотой Пояс отъехали в Киев и также погибли на Калке вместе со всеми бывшими там богатырями, прикрывая отход разбитой русской рати: «…и Александр Попович ту же убиен бысть с теми семьюдесятью храбрых».
Образ богатыря
К.Васильев. Алёша Попович и красна девица.
На нем лежит, как символ посвященья, Арийской чистоты последняя печать. Он – Бог Войны, он – призрак отомщенья, Мы смотрим на него, и… глаз не оторвать.С. Яшин
Старины... Так называл народ свой героический эпос. К сожалению, не осталось уже на земле ни одного человека, который мог бы не с книги, а по памяти, со слов прадеда, по-старинному нараспев, от «зачина» до «исхода» исполнить, скажем, старину о крестьянском сыне-богатыре, прискакавшем из далекого села Карачарова на помощь осажденному татарами Чернигову. Великая народная мечта продлила жизнь русского богатыря от Х века, когда он, победив Соловья-разбойника, пьет зелено вино на пиру самого Владимира Красное Солнышко, до XVII, когда «старой ли казак Илья Муромец» едет по чистому полю через ковыль траву и ему встречаются «станишники, по-нашему, русскому, разбойники». Народная память хранила имена и деяния богатырей, олицетворявших сопротивление грабителям и захватчикам, которые слились в собирательный образ «татар», главных врагов того времени, а центром единения и борьбы сделался Киев, древняя столица Руси. Народное творчество, связуя поколения памятью, воспитывало патриотические чувства, исподволь, из глуби жизни подготавливая народ к роли подлинного творца истории. Любопытно, что князей церкви в старинах совсем нет, бояре и князья светские, кроме Владимира, эпизодические и довольно пассивные фигуры. Все они не только далеки от забот и дел богатырей, но и относятся к ним с откровенным презрением: сам «ласковый» Владимир назовет однажды Илью Муромца «деревенщиной засельщиной». Безыменные гусляры, скоморохи, калики перехожие, песнопевцы создали всесословную галерею народных героев. Среди них Самсон Колыбанович, Данило Ловчанин, Соловей Будимирович, Волх Всеславич, Дунай Иванович, Василий Буслаев и его строгая матушка Амелфа Тимофевна, богатый гость Садко, вожак перехожих калик Косьян Михайлович, Чурила Пленкович, Иван Гостиный сын, Суровец Суздалец и так далее -- такого многообразия народных типов не знала великая средневековая русская литература! Отметим также, что герои нашего былинного эпоса, кроме физической силы, обладают прекрасными нравственными качествами, наиболее полно отразившимися в образе Ильи Муромца: он прост, сдержан, спокоен, смел, уверен в себе, независим в суждениях, бескорыстен, добродушен, скромен, умеет пахать, воевать и от души веселиться. И еще одно, очень важное. Среди сотен былинных сюжетов нет ни единого, в котором изображались бы феодальные распри, междоусобицы князей, и, сообразно народным идеалам, русские богатыри не путешествуют с обнаженным мечом за тридевять земель. Они уничтожают лесных разбойников, держат заставы и, оберегая родную землю от внешнего врага, ведут только оборонительные сражения, что было главной заботой и великой исторической миссией русского народа в эпоху средневековья. Центр тяжести этой эпохи пришелся на период со второй трети XIII века до середины XV. Историк В. О. Ключевский подсчитал, что с 1228 по 1462 год только северо-восточная и северная Русь вынесли 160 внешних войн и грабительских набегов! Русский героический эпос как высокое гуманистическое достижение общечеловеческой культуры был активной силой этого самого тяжкого лихолетья в жизни народа, подготовившего коренной поворот всемирной истории.
Русские рыцари?
О тех героях, что ушли, Оставив сталь свою в курганах…А. Аринушкин «Пророчество»
Мы с юных лет находимся под неосознанным обаянием рыцарства. Даже страшные факты средневековых зверств псов-рыцарей, которые огнём и мечом несли западные «общечеловеческие ценности» народам востока, не могут поколебать красивую легенду о «благородном рыцаре», любимце прекрасных дам: «О, прекрасная Брунгильда, будь моей женой!». И белоснежная улыбка в сорок зубов. Всё же, давайте, поразмышляем. Согласно словарю В.И.Даля, витязь -- это «храбрый и удатливый воин, доблестный ратник, герой, воитель, рыцарь, богатырь». Это понятие даже шире, чем рыцарь, ведь витязь, в отличие от него, мог быть и пешим. По своему положению, воинской подготовке, вооружению русские богатыри практически не отличались от западноевропейских рыцарей. Но как радикально различались они по своему мировоззрению и духовно-нравственным основам! Попробуем же сравнить. Рыцари совершали свои подвиги либо по внутреннему побуждению, либо во славу своего сюзерена, либо ради прекрасной дамы. Заставы богатырские защищали родную землю. В этом и состоял исключительный смысл жизни богатырей. Ни в одном из трёх тысяч (!) сохранившихся былинных текстов нет восхваления успешных захватнических походов или грабительских набегов. Рыцари участвовали в крестовых походах, искали церковные реликвии, боролись с «неверными» и язычниками. В то же время не известно фактов участия русских богатырей в акциях, носивших религиозный характер. Рыцарь -- это всегда человек благородного происхождения, дворянин, полный сословной гордости и презирающий чернь. Среди богатырей были как представители знати, так и выходцы из народа. Например, Илья Муромец, самый знаменитый и прославленный богатырь – крестьянский сын. Рыцарь -- это боец, который заботится прежде всего о личной славе, ярко выраженный индивидуалист, в котором нет чувства содружества, «рыцарского братства». Витязи заставы богатырской -- это всегда побратимы, до конца стоящие «за други своя». Ещё в 1869 году О.Миллер отмечал: «В западноевропейском эпосе не видим мы впереди, первенствующими, богатырей из народа, потому что эпос облекает в богатырские формы основные действующие силы истории, а на Западе в течение средних веков такою действующею силой народ не являлся». Выводы делай сам, уважаемый читатель.
Последний подвиг
«Да не посрамим земли Русския, но ляжем костьми тут: мертвыи бо срама не имут».князь Святослав
В течение сотен лет развивались традиции русских витязей. Их передавали новому, молодому поколению богатырей. Высокие нравственные каноны в сочетании с великолепной воинской выучкой прирождённых бойцов создали в конечном счёте легендарный феномен русского богатырства, оставивший неизгладимый след в народной памяти. Раздробленность государства, княжеские усобицы XII века ослабляли Русь, делали её беззащитной перед лицом внешней угрозы. В этих условиях именно богатыри сыграли особую роль в спасении родной земли, являясь не только отборной боевой силой, но и живым примером, действующими хранителями древних воинских традиций. Самим фактом своего существования они оказывали существенное влияние на процесс воссоединения древнерусских земель. Известно, что незадолго до трагической битвы на Калке в 1223 г. цвет русского богатырства принимает единодушное решение отныне служить лишь киевскому князю как символу государственного единства Руси. Отряд в семь десятков богатырей, среди которых находился и уже известный нам Александр Попович, выступил вслед за основными силами объединённого русского войска, которое двинулось в степи навстречу татарским туменам Субудая. Они подошли к месту сражения в тот момент, когда разбитые княжеские дружины в беспорядке отступали под натиском монголо-татарской конницы, безжалостно вырубавшей бегущих. Тогда и был совершён последний богатырский подвиг русских витязей. Семьдесят бойцов прикрыли отход разбитого войска, ценой своей жизни позволив уйти уцелевшим… Символичным стал последний подвиг богатырей. У реки Калки полегли лучшие люди русского воинства, и с ними ушла целая эпоха. После 1223 года русское богатырство, как уникальное военно-духовное явление исчезло. Просто не стало тех, кто был хранителем нравственной традиции, кто мог бы передать её, воспитав новые поколения витязей. Потом рождались другие воины-герои, слово «богатырь» по-прежнему было в ходу, но дух древнего богатырского братства ушёл безвозвратно, сохранившись лишь в старых былинах.
Мужи чести
К.Васильев. Русский витязь.
Дружина Рюрикова на двунадесяти языках говорила. Были варяги, называвшие князя смешно: кнез. Были свеи, англы, эсты, были даже датчане, с которыми варяги от века то люто дрались, то вместе шли против саксов. Тут брали лучших из тех, кто странствовал сам собой по холодному Варяжскому морю, искал удачливого вождя. А был ли на свете вождь славнее Рюрика из племени вагров?М.Семёнова «Лебеди улетают».
Но какое же отношение имели витязи Руси к земле латвийской? Как выясняется, самое непосредственное. Об этом не принято говорить вслух в приличном латышском обществе, но многочисленные находки археологов позволяют утверждать, что существовала тысячу лет назад т.н. «культура северной дружины», в том числе и на территории современной Латвии. Не многие знают, что княжеская дружина никогда не была чисто национальным формированием, но являлась боевым содружеством воинов-побратимов, сынов разных земель и народов. В «род» воинский вступали после многочисленных испытаний, и великой честью было стать членом боевого братства. Отметим, что воин проходил проверку не столько своих бойцовских, сколько духовных качеств и в конце получал мистическое Посвящение. В этом смысле настоящие воины, Мужи Чести, противостояли людям Выгоды, видя в битвах особое служение богам. И сами они были ОСОБЫМИ ЛЮДЬМИ, избранными и отверженными. Древнерусские летописи доносят до нас вести из глубины веков, память об удальцах земли балтийской. Известно, что ещё в начале X века в дружине князя Олега были воины эстского происхождения. Чудские «вои» и «мужи» неоднократно принимали участие в боевых походах киевских князей. Владимир даже использовал «лучших мужей» для заселения южнорусских «градов». Так что ещё в X веке прибалты принимали активное участие в устроении русской земли (как тут не вспомнить красных латышских стрелков, достойных наследников боевой славы дружинников-балтов). В договоре 944 года с Византией упомянуты киевские дружинники из «либи», т.е. из ливов. Киевский князь Владимир Мономах использовал «чудь» для борьбы с кочевниками. Отмечены ливские и латгальские бойцы в 1180 году в войске полоцкого князя Всеслава. Вообще отряды храбрых ливов в составе древнерусских дружин упоминаются многократно. Нужно понять, что тысячу лет назад, когда сильна была ещё традиция, именно род был самой живучей формой общественной организации. Человеку, не мыслившему себя иначе как в роду, непременно хотелось, чтобы рядом по-прежнему были отец и братья, готовые прийти на помощь. Поэтому предводитель дружины считался ОТЦОМ своих людей, а воины одного ранга – БРАТЬЯМИ. Любопытно, что летописи древней Руси говорят об этом, именуя дружины «чадью», то есть буквально «детьми» князя. Поэтому, вспоминая о дружинах древнерусских князей, мы говорим о вненациональных отрядах воинов-побратимов, что служили верой и правдой «ища себе чести, а князю славы». К XII веку, когда на территорию современной Латвии пришли немецкие захватчики, здесь уже стояли укрепленные города-форпосты, в которых рядом с ливами, латгалами, селами жили выходцы из русских земель. Жили под охраной княжеских дружин, олицетворявших собой особый мир. Сталь волн Варяжского моря. Сталь глаз соколят из Рюрикова гнезда. Ясность. Четкость. Ответственность. Прямые полосы тяжелых клинков, беспощадных и справедливых, несущих честное имя кузнеца-руса на своих стальных телах. Четкость строя «стены» кольчужников-русов и четкость каст-«родов». То, что пытался выразить в своих полотнах прозревший сквозь века великий русский художник Константин Васильев.
Латгальские амазонки
Излечиться от липкого света луны, Вспомнить истинный свет, что не тронут еще зеркалами, Станут руны видны, станут Веды слышны И взметнется костров очистительных пламя. Разудалая братина круг обойдет, Ярой силы полна, зашумит богатырская страва. Снова посолонь будет ходить хоровод: - Слава Предкам! - и эхом откликнется, - Слава!Светобор.
Смешанные княжеские дружины, где плечом к плечу стояли венд, полочанин, новгородец, лив. Но были ли среди этих воинов витязи знаменитые, память о которых дошла до нас сквозь мглу веков? Ответ на этот немудрящий вопрос таится в сокровищнице народных преданий. И узнаем мы вещь удивительную! Оказывается, в древнерусских былинах наряду с циклами о Святогоре, Илье Муромце или Добрыне Никитиче есть целый цикл сказаний о богатырше Латыгорке, что родом была из наших прибалтийских мест. Само прозвание этой отчаянной воительницы прославляет имя её отважного племени: летты, лотыголы, латгалы. По преданию, эта красавица вызвала на бой самого Илью Муромца, и одолел он её лишь на третий день борьбы. Признаем, не самое славное достижение Ильи, который бывало с целым полчищем кочевников разделывался гораздо быстрее. Но, победив в поединке честном, пал Муромец жертвой чар прекрасной латгалки, безропотно покорившись вековечной мужской участи… И через положенный срок родила Латыгорка ему дочь. Правда, возникает легкомысленное предположение: а вдруг инициативная Латыгорка и на поединок-то его вызвала просто потому, что искала повод для знакомства с прославленным витязем? Если так, то воистину неисповедимо женское коварство… Кстати, Илье не пришлось краснеть за происхождение своего ребенка: богатырша оказалась княгиней, правительницей небольшого владения в Балтии. Другому русскому былинному богатырю, Микуле Селяниновичу, повезло меньше: он даже не смог познакомиться с могучей и страстной княгиней Латыгоркой, а лишь одолел на поединке одного из ее дружинников. С киевским князем воевал брат Латыгорки и сумел прославиться своими воинскими подвигами. И словно в романах писателя Александра Дюма о мушкетерах, приключения продолжаются лет двадцать спустя, когда дочь воительницы Латыгорки отправляется в Киев проведать своего батюшку Илью. Вызывает восхищение богатырская сила и бойцовские качества Латыгорки. Напомним, что Илья Муромец играючи скрутил Соловья-разбойника, без проблем мог в одиночку уничтожить целую рать кочевников, и лишь прибалтийская дама оказалась для него достойным противником. Не потому ли это происходило, что воины из Балтии служили и в русских дружинах, а о товарищах по оружию положено отзываться с уважением? Скандинавские валькирии пользовались особым почётом среди воинов. Можно только предполагать, какой мистический ореол мог окружать легендарную латгальскую воительницу в те времена. С кем только ни приходилось воевать киевским дружинникам, даже с трехглавым змеем по имени Горыныч. А вот с богатыршей впервые столкнулись в Балтии. А, может, не случаен цикл легенд о Латыгорке, и посмеем мы высказать смелое предположение: а вдруг более тысячи лет назад существовали латгальские амазонки? Ответ, возможно, скрывают древние могильные курганы, где спят до поры прекрасные балтийские воительницы.
www.9may.lv
Часть вторая. Витязи Руси.
Великие воители
«Родился ли на свете и согревается ли лучами солнца тот человек, который бы подчинил себе силу нашу?» Ответ славянского вождя Даврита аварскому кагану, VI век.
Как известно, слово «богатырь» восточного происхождения. В других славянских языках, кроме польского, оно неведомо, да и то было заимствовано из языка русского. В Ипатьевской летописи это слово впервые встречается в рассказе о татарских воеводах под 1240, 1243 и 1263 годами. Для обозначения понятия, которое теперь обозначается словом «богатырь», в древнерусском языке употреблялось слово «хоробр» или «храбр». Какое же отношение, спросит въедливый читатель, имеют древнерусские «храбры» к латвийской истории? Смеем заверить, что самое непосредственное. Но об этом несколько позже. Анонимный восточный автор составил по материалам VIII века «Книгу пределов мира» и в «Рассуждениях о стране Рус» пишет про её воинство так: «Одна часть их рыцарство… Там изготавливают очень ценные клинки и булатные мечи. Все руссы вооружены такими мечами, их рыцари всегда носят броню». Заметим, что слово «рыцари» он употребил без перевода. Вообще древняя Русь славилась не только лихими воителями, но и достойным вооружением. В средневековой французской героической поэме «Рено де Монтобан» упомянута bon haubert qui en Roussie, то есть «добрая кольчуга, что из Руси», благодаря которой знатный рыцарь Рено де Монтобан стал неуязвим в сражениях. Так что умели ковать железо наши предки! Существовал у древнерусских витязей и своеобразный культ меча, подобный известным рыцарским традициям Европы. На мече клялись, меч посылали врагу как знак объявления войны, юных воинов посвящали в мечники, то есть меч был основным предметом рыцарского ритуала и главным оружием в бою. Можно найти ещё немалого схожего в традициях, поведении, образе жизни европейских рыцарей и древнерусских богатырей. Однако, между этими двумя понятиями присутствует и ряд отличий, проводящих резкую грань между ними. И это важно для нас.
Кто он?
Илья Муромец (реконструкция С.Никитина).
«Мужи росские доблестные воины. При набегах немного рабов взять удается от них, ибо неволе предпочитают все они смерть» Захария Ритор, V век.
Образы древних, полулегендарных воинов достаточно хорошо известны нам из былин, этого уникального памятника древнерусской культуры. В них упоминается более пятидесяти богатырей! Древнейшие из них, это Святогор, Волх Всеславьевич, Михайло Потык, Вольга, Микула Селянинович. И практически за каждым из этих полулегендарных персонажей стоял реальный исторический герой! Прежде всего, это касается Ильи Муромца, наиболее известного из древнерусских богатырей, ставшего настоящим символом силы и преданного служения родине. Предание говорит о том, что до тридцати трех лет он страдал параличом, потом чудесно излечился и совершил множество воинских подвигов во славу Руси во времена княжения Владимира Святого. Учителя истории и литературы доходчиво объясняют школярам, что это всего лишь «собирательный образ сказочного русского богатыря» и реально он никогда не существовал. Но чьи же тогда мощи лежат в полумраке Киево-Печерской лавры рядом с Нестором-летописцем и первым русским иконописцем Алимпием под скромной табличкой «Илья из Мурома»? Кого канонизировали в 1643 году? И на чем основана уверенность православной церкви в том, что в лавре почил тот самый былинный богатырь? Над этими вопросами уже почти два столетия бьются ученые мужи. Попробуем и мы приобщиться к загадке. Начнем с того, что летописи не упоминают имени Ильи Муромца. Впрочем, это понятно – согласно традиции, простому дружиннику в них места не было. Не сохранилось достоверных сведений о житии преподобного Илии и в Киеве-Печерской лавре. Лишь косвенно говорится о том, что в иночестве он успел провести недолгое время. До монашеского пострига состоял в княжеской дружине и прославился не только воинскими подвигами, но и невиданной силой. Еще известно, что скончался он, сложив персты правой руки для молитвы так, как принято и теперь в православной церкви: три первых -- вместе, а два последних -- пригнув к ладони. В период борьбы со старообрядческим расколом этот факт из жития святого служил доказательством в пользу трехперстного сложения. Первый раз останки богатыря исследовались ещё в 1963 году. Тогда, в атеистическую эпоху, комиссия сделала заключение, что мумия принадлежит человеку монголоидной расы, а ранения, мол, имитированы монахами. В 1988 году экспертизу мощей провела межведомственная комиссия Минздрава УССР. Для получения объективных данных применялась самая современная методика и сверхточная японская аппаратура. Исследования позволили определить, что погребенному было 40-55 лет, рост его – 177-180 сантиметров, что для Х-ХII веков весьма внушительно! Выявлены дефекты позвоночника -- результат перенесенного в юности паралича конечностей. По всей вероятности, это было следствием «ущемления седалищного нерва». Диспропорция костей плечевого пояса и неправдоподобно большие кисти рук, по мнению экспертов, свидетельствуют о том, что Илья в молодости вовсе не «сидел сиднем», а активно передвигался, используя руки. Установлена и причина смерти – «обширная рана в области сердца». Помимо округлой раны на левой руке зафиксировано также и значительное повреждение в левой области груди. Ученые предполагают, что Илья Муромец «прикрыл рукой грудь, и ударом копья рука была пригвождена к сердцу». Получается, пророчество «калик перехожих» о том, что «смерть ему в бою не писана», не сбылось. Датировка гибели была установлена приблизительно – ХI-ХII века. Надо сказать, что Русская православная церковь, вопреки былинам, всегда относила годы активной жизни Ильи Муромца вовсе не к периоду княжения Владимира Святого, а лет на полтораста ближе к нам с вами. Еще в 1638 году в типографии лавры была напечатана книга «Тератургима» монаха Киево-Печерского монастыря Афанасия Кальнофойского. Он отметил, что богатырь жил за 450 лет до написания книги, то есть в 1188 году. Результатам последней экспертизы это не противоречит. Мы помним, что события тех далеких лет более чем драматичны. В 1157-1169 годах Киев стал ареной кровавой междоусобицы за право «великого княжения». Половцы тоже не стояли в стороне, совершив несколько опустошительных набегов на южнорусские земли. Но самым драматичным для Киева стал 1203 год. Именно тогда киевские монахи, а не только Илья, вынуждены были защищать себя и свою обитель. Войска князя Рюрика Ростиславича совместно со степняками взяли Киев «на копье» -- приступом. По свидетельству летописцев, «такого разорения в Киеве дотоле не бывало». Понятно, бывший воин не мог оставаться в стороне, защищая символ древнерусского православия. Но даже если взять за основу 1188 год, получается, что Илья Муромец был современником событий, описанных в «Слове о полку Игореве», в составе киевской дружины активно участвовал в разгроме половецких войск в 1183 – 1185 годах. Даже будучи монахом, Илья Муромец мог присутствовать «в гриднице высокой», на княжеском пиру, где, скорее всего, и было впервые принародно прочтено «Слово». Илью Муромца как былинного героя знали и за пределами Руси. В германских сказаниях ХIII века «Ортнит» помощником главного действующего лица является «Илья Русский». В норвежских сагах ХII-ХIII веков также действует отважный воин по имени Илья, сводный брат «короля Руси». Цикл былин об Илье Муромце был хорошо известен и в средневековой Польше. Посланник римского императора Эрих Лассота, посетивший Киев проездом в Запорожскую Сечь, оставил описание гробницы Ильи Муромца (Илиаса Муромлянина) в Софийском соборе. В то время богатырская гробница уже пустовала, останки были перенесены в Антониеву пещеру Киево-Печерского монастыря. В других письменных источниках того же XVI века появляется и прозвище Ильи – Чоботок. Римлянин пересказывает историю приобретения богатырем этого прозвища: неожиданно окруженный врагами в то время, когда он обувался, не имея под рукой никакого оружия, воин схватил сапог (чоботок) и принялся крушить им злодеев, одержав полную победу. Если же кто-то и сомневался в реальности Ильи Муромца, то только не жители Мурома и уж тем более села Карачарова. Здесь до сих пор помнят, что семейство Ильи носило родовое прозвище – Гущины. Проживали они не в самом Карачарове, а неподалеку, в непроходимом лесу – отсюда и прозвище, которое впоследствии стало фамилией большей части села. Среди Гущиных нередко встречались очень сильные люди. Многим мужчинам из этого рода строго-настрого запрещалось участвовать в кулачных боях, ибо те в пылу боя могли нанести серьезные увечья. Еще одна распространенная фамилия в Карачарове тоже многозначительная – Ильюшины. Местные жители издревле почитали родники, которые, по преданию, возникли от ударов копыт коня Ильи Муромца. Особо почиталась и часовня при церкви Ильи Пророка, так как ее по легенде заложил сам Илья. Здесь даже существовало поверье, «что гром происходит от того, что Илья Муромец на шести жеребцах ездит». Считается, что Троицкая церковь в селе Карачарове также заложена богатырем. В ее основание он положил несколько дубов, которые вырвал у реки и внес на крутую гору. В последние годы получило особое распространение церковное почитание Ильи. В Карачарове восстановлен храм Гурия, где установлена икона святого с частицей мощей Муромца. В подмосковной Власихе в военном гарнизоне главного штаба ракетных войск стратегического назначения построен храм в его честь. Ракетчики называют святорусского богатыря своим небесным покровителем. Недавно частицы мощей семнадцати святых праведников, в том числе и преподобного Ильи Муромца, переданы священнослужителями Киево-Печерской лавры в дар строящемуся в Ростове-на-Дону собору святителя Дмитрия Ростовского. Криминалистом и скульптором С. Никитиным по методу профессора М. Герасимова воссоздан скульптурный портрет Ильи Муромца. Мы видим лицо сильного человека, прожившего непростую жизнь. В нем воплощение спокойной силы, мудрости, великодушия и умиротворения. Сильные руки богатыря опираются не на булатный меч, а на монашеский посох как символ последних лет его жизни, проведенных в монастыре. Согласно церковному календарю, день преподобного Ильи Муромца приходится на 1 января. Так что он имеет полное право быть принятым в компанию сказочных завсегдатаев русской новогодней ночи. Думается, новогоднего волшебства от этого только прибудет. Может, хоть он шикнет, как следует, на многочисленных Санта-Клаусов, гномов, троллей и покемонов, расплодившихся в последнее время!
Застава богатырская
«Они любят свободу и не склонны ни к рабству, ни к повиновению. Храбры, в особенности в своей земле, выносливы: легко переносят холод и жару, недостаток в одежде и пище. Юноши их очень искусно владеют оружием... Находящихся у них в плену они не держат в рабстве, как другие народы в течение неограниченного времени... предлагают им выбор: желают ли они за известный выкуп возвратиться восвояси или остаться там, где они находятся, на положении свободных и друзей». Маврикий, VI век «Сей народ отважен до безумия, храб, силен» Лев Диакон, X век «Русы мужественны и храбры... Ростом они высоки, красивы собою...» Ибн-Русте
Вспомним известную картину Васнецова, на которой изображены три знаменитых героя русских былин: Илья Муромец, Добрыня Никитич и Алеша Попович. Могли ли они встретиться реально? О Добрыне Никитиче известно, что он был дядей князя Владимира Святого по матери: мать Владимира, ключница княгини Ольги Малуша – его сестра. Через двести лет летописи упоминают еще одного Добрыню -- рязанского богатыря -- среди знаменитых «хоробров», павших в битве на реке Калке. Имя Алеша (или Олешко) в Древней Руси было уменьшительным от Александра. Известно несколько Александров Поповичей, живших в разное время. Один из них сражался с половцами и в 1100 году «множество половец изби, а иных в поле прогна». Другой был дружинником ростовского князя Константина Всеволодовича, и в 1216 году участвовал в Липицкой битве против владимирского князя Юрия. Получается, что прототипы былинных Добрыни Никитича и Алеши Поповича действительно могли встретиться в 1223 году на Калке, правда без Ильи Муромца. Разве что в отрочестве, до 1203 года, они могли застать «храбра» -- ветерана живым, если не в киевской дружине, то в монастыре уж точно!
Честь воина
В.Васнецов. Богатыри.
А братья княжие друг друга корят, И жадные вороны с кровли глядят, Усобицу близкую чуя...А. К. Толстой «Три побоища»
С горечью заметим, что история домонгольской Руси полна княжескими распрями. Но ни одно из сражений того времени не потрясло современников своей ожесточённостью так, как битва на Липице в 1216 г. И особую роль в этом сражении сыграли богатыри, прежде всего Александр Попович. Война была порождена двумя причинами: враждой между новгородцами и Владимирской землей и усобицей между самими владимиро-суздальскими князьями. Князь Мстислав Мстиславич, прозванный за удачливость в своих многочисленных военных предприятиях Удатным (позднейшие историки переиначили прозвище в «Удалого») выступил в защиту интересов Новгорода. К его рати присоединился Попович и такие известные богатыри, как Добрыня Златой Пояс (Тимоня Резанич) и Нефедий Дикун. Враждебные рати сошлись на равнине у Липицы. Оба воинства имели в своих рядах знаменитых витязей-богатырей, каждый из которых возглавлял собственную небольшую дружину. Так, Александр Попович, помимо слуги Торопа, выводил в поле «прочих же храбрых того ж града». Богатыри на Руси ещё именовались тогда божьими людьми (для сравнения рыцари-монахи Тевтонского ордена носили среди русских имя божьих дворян), что указывает на тот особый статус, который занимали эти витязи в обществе. Они могли служить тому или иному князю или городу, но при этом сохраняли известную независимость, которая, в конечном счете, и привела в 1219 г. к принятию ими совместного решения служить лишь великому князю киевскому как традиционному главе всей Русской земли. Один из суздальских воевод спустился в овраг к ручью и воскликнул «ратным голосом», вызывая ростовского витязя на поединок: «Червлен щит, еду сим». Заслышав это, Попович послал к суздальцу оруженосца Торопа со своим червленым щитом – «на нем же написан лютый змей». Тороп, показав противнику герб своего хозяина, спросил: «Что хочешь от щита сего?» «Я хочу того, кто за ним едет», – отвечал поединщик. Вызов был принят. «И Торопец пригна к Олександру, рече: «Тоби, господине, зовет». И Олександр, похватя щит, бысть за рекою и рече ему: «Отъеди». И тако борзо ся съехашася. И Олександр вырази воеводу из седла и ступи ему на горло и обрати оружие свое, рече ему: «Чего хочешь?» И он рече: «Господине, хощу живота». И Олександр рече: «Иди, трижды погрузися в реку да буди у мене». И он погрузивси и прииде к нему. И Олександр рече: «Едь к своему князю и скажи ему: «Олександр Попович велит тебе уступить вотчину великого князя или же мы ее сами у тебя возьмем. Да привези мне ответ, а то я тебя и среди полков найду!» Суздалец съездил к своему князю и вернулся с отказом. Уже в разгаре битвы Мстислав Удатный со своими витязями врубился во вражеские полки. В этом натиске Александр Попович сошелся с «безумным боярином» Ратибором и тот, несмотря на всю свою похвальбу, был сражен им в поединке. Та же участь постигла и другого суздальского богатыря Юряту. В конце концов, воины Ярослава дрогнули и побежали, а, глядя на них, и Юрий тоже «вда плече». Немалую роль в этой победе сыграли богатыри, сражавшиеся за правое дело, поскольку кровавую междоусобицу развязали именно князья Ярослав и Юрий. Мстислав Удатный покинул Новгород уже в 1218 г., отправившись на юг «поискать Галича», да так и остался там. Вскоре ему пришлось потерпеть первое в жизни и самое страшное поражение – на Калке в 1223 году, от неведомых ещё никому татар. Ростовские витязи Александр Попович и Добрыня Золотой Пояс отъехали в Киев и также погибли на Калке вместе со всеми бывшими там богатырями, прикрывая отход разбитой русской рати: «…и Александр Попович ту же убиен бысть с теми семьюдесятью храбрых».
Образ богатыря
К.Васильев. Алёша Попович и красна девица.
На нем лежит, как символ посвященья, Арийской чистоты последняя печать. Он – Бог Войны, он – призрак отомщенья, Мы смотрим на него, и… глаз не оторвать.С. Яшин
Старины... Так называл народ свой героический эпос. К сожалению, не осталось уже на земле ни одного человека, который мог бы не с книги, а по памяти, со слов прадеда, по-старинному нараспев, от «зачина» до «исхода» исполнить, скажем, старину о крестьянском сыне-богатыре, прискакавшем из далекого села Карачарова на помощь осажденному татарами Чернигову. Великая народная мечта продлила жизнь русского богатыря от Х века, когда он, победив Соловья-разбойника, пьет зелено вино на пиру самого Владимира Красное Солнышко, до XVII, когда «старой ли казак Илья Муромец» едет по чистому полю через ковыль траву и ему встречаются «станишники, по-нашему, русскому, разбойники». Народная память хранила имена и деяния богатырей, олицетворявших сопротивление грабителям и захватчикам, которые слились в собирательный образ «татар», главных врагов того времени, а центром единения и борьбы сделался Киев, древняя столица Руси. Народное творчество, связуя поколения памятью, воспитывало патриотические чувства, исподволь, из глуби жизни подготавливая народ к роли подлинного творца истории. Любопытно, что князей церкви в старинах совсем нет, бояре и князья светские, кроме Владимира, эпизодические и довольно пассивные фигуры. Все они не только далеки от забот и дел богатырей, но и относятся к ним с откровенным презрением: сам «ласковый» Владимир назовет однажды Илью Муромца «деревенщиной засельщиной». Безыменные гусляры, скоморохи, калики перехожие, песнопевцы создали всесословную галерею народных героев. Среди них Самсон Колыбанович, Данило Ловчанин, Соловей Будимирович, Волх Всеславич, Дунай Иванович, Василий Буслаев и его строгая матушка Амелфа Тимофевна, богатый гость Садко, вожак перехожих калик Косьян Михайлович, Чурила Пленкович, Иван Гостиный сын, Суровец Суздалец и так далее -- такого многообразия народных типов не знала великая средневековая русская литература! Отметим также, что герои нашего былинного эпоса, кроме физической силы, обладают прекрасными нравственными качествами, наиболее полно отразившимися в образе Ильи Муромца: он прост, сдержан, спокоен, смел, уверен в себе, независим в суждениях, бескорыстен, добродушен, скромен, умеет пахать, воевать и от души веселиться. И еще одно, очень важное. Среди сотен былинных сюжетов нет ни единого, в котором изображались бы феодальные распри, междоусобицы князей, и, сообразно народным идеалам, русские богатыри не путешествуют с обнаженным мечом за тридевять земель. Они уничтожают лесных разбойников, держат заставы и, оберегая родную землю от внешнего врага, ведут только оборонительные сражения, что было главной заботой и великой исторической миссией русского народа в эпоху средневековья. Центр тяжести этой эпохи пришелся на период со второй трети XIII века до середины XV. Историк В. О. Ключевский подсчитал, что с 1228 по 1462 год только северо-восточная и северная Русь вынесли 160 внешних войн и грабительских набегов! Русский героический эпос как высокое гуманистическое достижение общечеловеческой культуры был активной силой этого самого тяжкого лихолетья в жизни народа, подготовившего коренной поворот всемирной истории.
Русские рыцари?
О тех героях, что ушли, Оставив сталь свою в курганах…А. Аринушкин «Пророчество»
Мы с юных лет находимся под неосознанным обаянием рыцарства. Даже страшные факты средневековых зверств псов-рыцарей, которые огнём и мечом несли западные «общечеловеческие ценности» народам востока, не могут поколебать красивую легенду о «благородном рыцаре», любимце прекрасных дам: «О, прекрасная Брунгильда, будь моей женой!». И белоснежная улыбка в сорок зубов. Всё же, давайте, поразмышляем. Согласно словарю В.И.Даля, витязь -- это «храбрый и удатливый воин, доблестный ратник, герой, воитель, рыцарь, богатырь». Это понятие даже шире, чем рыцарь, ведь витязь, в отличие от него, мог быть и пешим. По своему положению, воинской подготовке, вооружению русские богатыри практически не отличались от западноевропейских рыцарей. Но как радикально различались они по своему мировоззрению и духовно-нравственным основам! Попробуем же сравнить. Рыцари совершали свои подвиги либо по внутреннему побуждению, либо во славу своего сюзерена, либо ради прекрасной дамы. Заставы богатырские защищали родную землю. В этом и состоял исключительный смысл жизни богатырей. Ни в одном из трёх тысяч (!) сохранившихся былинных текстов нет восхваления успешных захватнических походов или грабительских набегов. Рыцари участвовали в крестовых походах, искали церковные реликвии, боролись с «неверными» и язычниками. В то же время не известно фактов участия русских богатырей в акциях, носивших религиозный характер. Рыцарь -- это всегда человек благородного происхождения, дворянин, полный сословной гордости и презирающий чернь. Среди богатырей были как представители знати, так и выходцы из народа. Например, Илья Муромец, самый знаменитый и прославленный богатырь – крестьянский сын. Рыцарь -- это боец, который заботится прежде всего о личной славе, ярко выраженный индивидуалист, в котором нет чувства содружества, «рыцарского братства». Витязи заставы богатырской -- это всегда побратимы, до конца стоящие «за други своя». Ещё в 1869 году О.Миллер отмечал: «В западноевропейском эпосе не видим мы впереди, первенствующими, богатырей из народа, потому что эпос облекает в богатырские формы основные действующие силы истории, а на Западе в течение средних веков такою действующею силой народ не являлся». Выводы делай сам, уважаемый читатель.
Последний подвиг
«Да не посрамим земли Русския, но ляжем костьми тут: мертвыи бо срама не имут».князь Святослав
В течение сотен лет развивались традиции русских витязей. Их передавали новому, молодому поколению богатырей. Высокие нравственные каноны в сочетании с великолепной воинской выучкой прирождённых бойцов создали в конечном счёте легендарный феномен русского богатырства, оставивший неизгладимый след в народной памяти. Раздробленность государства, княжеские усобицы XII века ослабляли Русь, делали её беззащитной перед лицом внешней угрозы. В этих условиях именно богатыри сыграли особую роль в спасении родной земли, являясь не только отборной боевой силой, но и живым примером, действующими хранителями древних воинских традиций. Самим фактом своего существования они оказывали существенное влияние на процесс воссоединения древнерусских земель. Известно, что незадолго до трагической битвы на Калке в 1223 г. цвет русского богатырства принимает единодушное решение отныне служить лишь киевскому князю как символу государственного единства Руси. Отряд в семь десятков богатырей, среди которых находился и уже известный нам Александр Попович, выступил вслед за основными силами объединённого русского войска, которое двинулось в степи навстречу татарским туменам Субудая. Они подошли к месту сражения в тот момент, когда разбитые княжеские дружины в беспорядке отступали под натиском монголо-татарской конницы, безжалостно вырубавшей бегущих. Тогда и был совершён последний богатырский подвиг русских витязей. Семьдесят бойцов прикрыли отход разбитого войска, ценой своей жизни позволив уйти уцелевшим… Символичным стал последний подвиг богатырей. У реки Калки полегли лучшие люди русского воинства, и с ними ушла целая эпоха. После 1223 года русское богатырство, как уникальное военно-духовное явление исчезло. Просто не стало тех, кто был хранителем нравственной традиции, кто мог бы передать её, воспитав новые поколения витязей. Потом рождались другие воины-герои, слово «богатырь» по-прежнему было в ходу, но дух древнего богатырского братства ушёл безвозвратно, сохранившись лишь в старых былинах.
Мужи чести
К.Васильев. Русский витязь.
Дружина Рюрикова на двунадесяти языках говорила. Были варяги, называвшие князя смешно: кнез. Были свеи, англы, эсты, были даже датчане, с которыми варяги от века то люто дрались, то вместе шли против саксов. Тут брали лучших из тех, кто странствовал сам собой по холодному Варяжскому морю, искал удачливого вождя. А был ли на свете вождь славнее Рюрика из племени вагров?М.Семёнова «Лебеди улетают».
Но какое же отношение имели витязи Руси к земле латвийской? Как выясняется, самое непосредственное. Об этом не принято говорить вслух в приличном латышском обществе, но многочисленные находки археологов позволяют утверждать, что существовала тысячу лет назад т.н. «культура северной дружины», в том числе и на территории современной Латвии. Не многие знают, что княжеская дружина никогда не была чисто национальным формированием, но являлась боевым содружеством воинов-побратимов, сынов разных земель и народов. В «род» воинский вступали после многочисленных испытаний, и великой честью было стать членом боевого братства. Отметим, что воин проходил проверку не столько своих бойцовских, сколько духовных качеств и в конце получал мистическое Посвящение. В этом смысле настоящие воины, Мужи Чести, противостояли людям Выгоды, видя в битвах особое служение богам. И сами они были ОСОБЫМИ ЛЮДЬМИ, избранными и отверженными. Древнерусские летописи доносят до нас вести из глубины веков, память об удальцах земли балтийской. Известно, что ещё в начале X века в дружине князя Олега были воины эстского происхождения. Чудские «вои» и «мужи» неоднократно принимали участие в боевых походах киевских князей. Владимир даже использовал «лучших мужей» для заселения южнорусских «градов». Так что ещё в X веке прибалты принимали активное участие в устроении русской земли (как тут не вспомнить красных латышских стрелков, достойных наследников боевой славы дружинников-балтов). В договоре 944 года с Византией упомянуты киевские дружинники из «либи», т.е. из ливов. Киевский князь Владимир Мономах использовал «чудь» для борьбы с кочевниками. Отмечены ливские и латгальские бойцы в 1180 году в войске полоцкого князя Всеслава. Вообще отряды храбрых ливов в составе древнерусских дружин упоминаются многократно. Нужно понять, что тысячу лет назад, когда сильна была ещё традиция, именно род был самой живучей формой общественной организации. Человеку, не мыслившему себя иначе как в роду, непременно хотелось, чтобы рядом по-прежнему были отец и братья, готовые прийти на помощь. Поэтому предводитель дружины считался ОТЦОМ своих людей, а воины одного ранга – БРАТЬЯМИ. Любопытно, что летописи древней Руси говорят об этом, именуя дружины «чадью», то есть буквально «детьми» князя. Поэтому, вспоминая о дружинах древнерусских князей, мы говорим о вненациональных отрядах воинов-побратимов, что служили верой и правдой «ища себе чести, а князю славы». К XII веку, когда на территорию современной Латвии пришли немецкие захватчики, здесь уже стояли укрепленные города-форпосты, в которых рядом с ливами, латгалами, селами жили выходцы из русских земель. Жили под охраной княжеских дружин, олицетворявших собой особый мир. Сталь волн Варяжского моря. Сталь глаз соколят из Рюрикова гнезда. Ясность. Четкость. Ответственность. Прямые полосы тяжелых клинков, беспощадных и справедливых, несущих честное имя кузнеца-руса на своих стальных телах. Четкость строя «стены» кольчужников-русов и четкость каст-«родов». То, что пытался выразить в своих полотнах прозревший сквозь века великий русский художник Константин Васильев.
Латгальские амазонки
Излечиться от липкого света луны, Вспомнить истинный свет, что не тронут еще зеркалами, Станут руны видны, станут Веды слышны И взметнется костров очистительных пламя. Разудалая братина круг обойдет, Ярой силы полна, зашумит богатырская страва. Снова посолонь будет ходить хоровод: - Слава Предкам! - и эхом откликнется, - Слава!Светобор.
Смешанные княжеские дружины, где плечом к плечу стояли венд, полочанин, новгородец, лив. Но были ли среди этих воинов витязи знаменитые, память о которых дошла до нас сквозь мглу веков? Ответ на этот немудрящий вопрос таится в сокровищнице народных преданий. И узнаем мы вещь удивительную! Оказывается, в древнерусских былинах наряду с циклами о Святогоре, Илье Муромце или Добрыне Никитиче есть целый цикл сказаний о богатырше Латыгорке, что родом была из наших прибалтийских мест. Само прозвание этой отчаянной воительницы прославляет имя её отважного племени: летты, лотыголы, латгалы. По преданию, эта красавица вызвала на бой самого Илью Муромца, и одолел он её лишь на третий день борьбы. Признаем, не самое славное достижение Ильи, который бывало с целым полчищем кочевников разделывался гораздо быстрее. Но, победив в поединке честном, пал Муромец жертвой чар прекрасной латгалки, безропотно покорившись вековечной мужской участи… И через положенный срок родила Латыгорка ему дочь. Правда, возникает легкомысленное предположение: а вдруг инициативная Латыгорка и на поединок-то его вызвала просто потому, что искала повод для знакомства с прославленным витязем? Если так, то воистину неисповедимо женское коварство… Кстати, Илье не пришлось краснеть за происхождение своего ребенка: богатырша оказалась княгиней, правительницей небольшого владения в Балтии. Другому русскому былинному богатырю, Микуле Селяниновичу, повезло меньше: он даже не смог познакомиться с могучей и страстной княгиней Латыгоркой, а лишь одолел на поединке одного из ее дружинников. С киевским князем воевал брат Латыгорки и сумел прославиться своими воинскими подвигами. И словно в романах писателя Александра Дюма о мушкетерах, приключения продолжаются лет двадцать спустя, когда дочь воительницы Латыгорки отправляется в Киев проведать своего батюшку Илью. Вызывает восхищение богатырская сила и бойцовские качества Латыгорки. Напомним, что Илья Муромец играючи скрутил Соловья-разбойника, без проблем мог в одиночку уничтожить целую рать кочевников, и лишь прибалтийская дама оказалась для него достойным противником. Не потому ли это происходило, что воины из Балтии служили и в русских дружинах, а о товарищах по оружию положено отзываться с уважением? Скандинавские валькирии пользовались особым почётом среди воинов. Можно только предполагать, какой мистический ореол мог окружать легендарную латгальскую воительницу в те времена. С кем только ни приходилось воевать киевским дружинникам, даже с трехглавым змеем по имени Горыныч. А вот с богатыршей впервые столкнулись в Балтии. А, может, не случаен цикл легенд о Латыгорке, и посмеем мы высказать смелое предположение: а вдруг более тысячи лет назад существовали латгальские амазонки? Ответ, возможно, скрывают древние могильные курганы, где спят до поры прекрасные балтийские воительницы.
www.9may.lv
Читать книгу Три богатыря Владимира Колычева : онлайн чтение
Текущая страница: 1 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 12 страниц]
Владимир КолычевТри богатыря
Часть I
Глава 1Первая удача
Дружина ростовского князя Ярослава выстояла в недавнем сражении с варягами, но понесла значительные потери и нуждалась в пополнении. Надо так надо, решил отрок по имени Алеша по прозвищу Попович. И с благословения своего отца священника Леонтия отправился на княжий двор.
Туда же пришло много других, таких как он, молодцов. Все хотели защищать русскую землю от лютого врага. Только в княжескую дружину брали не всякого. Там нужны были рослые, крепкие парни. Сильных духом, но слабых телом оставляли в стороне.
После тщательного отбора Алеша попал в первый десяток новобранцев. Еще бы! Высокий, по-богатырски сложенный, подковы гнет с легкостью – кому как не ему быть княжеским гриднем.
Первый десяток, второй, третий... Все это неоперившееся воинство собрал под свое начало сотник – хмурый, с медвежьей статью бородач. Он-то и повел новобранцев к оружейным клетям.
Алеше не терпелось поскорее примерить кольчугу, шлем, ощутить в руке тяжесть меча. Он получил оружие и доспехи. Но радости особой не испытал.
Кольчуга и шлем имели плачевный вид. Железо пропиталось запахом плесени, как будто сто лет пролежало в болоте. И меч выглядел не лучше. Зазубрины, выбоины, толстый налет ржавчины на клинке и рукояти. Похоже, им не рубились со времен царя Гороха. Ножен не было и в помине.
Весь остаток дня и всю ночь напролет Алеша и все его новые братья по ржавому оружию чистили-скоблили, точили-натирали свалившееся им на голову железо. К утру кольчуга у него радостно сияла, шлем блестел, клинок грозно посверкивал. Но все же – и это с прискорбием приходилось признать – меч и доспехи далеки были от совершенства.
– Что-то ты, молодец, не весел. Чего загрустил? – спросил его десятский.
– Да так... – пожал плечами Алеша.
– Кольчуга не такая? И меч не такой? Ничего, послужишь с мое, будет тебе обнова...
Ему легко говорить. У самого все в полном порядке. Медный шлем с узкой тульей, новенькая кольчуга со стальными нагрудными пластинами, обоюдоострый меч в ножнах – словом, никакого сравнения с тем, чем обладал Алеша.
– Как долго ты служишь? – спросил он.
– Уже три года...
– Долго... Говорю, что долго так я ждать не буду. Все это у меня будет гораздо раньше.
Если верить народной мудрости, то слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Поэтому, дабы не прослыть пустозвоном, Алеша должен был обзавестись стоящим оружием как можно скорее. Но как это сделать?
В его кошельке имелось десять ногат – арабских серебряных монет достоинством один дихрем. Для кого-то это было много. Для оружейной лавки – мало. Впрочем, Алеша не унывал. Как будто знал, что случай поможет ему сдержать свое слово.
Каждый из новоиспеченных дружинников получил коня. Но что это были за кони? Неказистые косматые лошадки, на которых когда-то гарцевали степные кочевники. Боевой трофей после давней битвы с печенегами в Диком Поле.
Верхом на степных лошадках, безуспешно скрывая за побитыми щитами неприглядный вид своих доспехов, молодые воины-гридни отправились за город. К берегам Неро-озера, где им предстояло стать походным лагерем.
День за днем, в напряжении и почти без отдыха дружинники учились рубить мечом, колоть копьем, пускать стрелы из лука. Для укрепления тела перебрасывали с места на место тяжелые камни, для большей выносливости – бегали взапуски, ловкости ради – лавировали между качающимися бревнами.
Ратная наука Алеше давалась легко. Потому как он с младых лет упражнялся в боевых искусствах. Он хоть сейчас мог заткнуть за пояс любого. Но юноша не выставлял себя напоказ, терпеливо ждал своего часа.
И час пробил. Это случилось ровно через месяц. На молодых дружинников приехал посмотреть сам князь Ярослав. Его сопровождали два десятка отборных воинов.
Среди княжеских телохранителей особо выделялся щеголеватый молодец лет тридцати от роду. Он возглавлял первый десяток. Его доспехи ковали лучшие ростовские оружейники – в этом трудно было усомниться. Булатный меч с вкрапленными в рукоять камнями-самоцветами, алый шелковый плащ с золотой вышивкой – об этом можно было только мечтать. А конь под ним просто чудо. Если бы у Алеши было полцарства, он бы непременно отдал его за этого гнедого жеребца.
Только, странно, вместо сафьяновых сапог на ногах щеголя красовались самые обыкновенные лапти. Зато у Алеши были сапоги – единственное, чем он мог гордиться.
Князь скрылся в шатре сотника. Охрана осталась. Щеголь в лаптях с небрежной улыбкой разглядывал новобранцев. Пока не заметил Алешу, а вернее, его сапоги. Как у лисы, обнаружившей дыру в курятнике, в его глазах вспыхнул огонек алчности. С коня он соскочил – как ветром сдуло. Зато к Алеше подошел неторопливым шагом. И с кажущейся беспечностью спросил:
– Друг, ты случаем не сын купца Дорония?
Имя этого купца, самого богатого в Ростове, знал всякий.
– Нет, друг, ты ошибся. Мой отец – священник. Зовут его Леонтий. – Алеша уже догадался, к чему клонит щеголь.
– Стало быть, я обознался... Постой, а разве поповичи носят такие знатные сапоги?
– Это подарок брата. А я гляжу, тебе такого благодетеля как раз и не хватает, – не без усмешки заметил Алеша.
– Смотри, какой глазастый!.. Поторговаться вот с тобой хочу. Ты мне сапоги, а я тебе... Что ты хочешь взамен?
– А что ты можешь дать? – Алеша принял предложенную игру.
– Вот, можешь взять мой лук, – воин показал свой колчан, расписанный яркими красками.
– Всего-то!
– Что, не согласен?
– Не согласен... Но вот если бы ты отдал мне своего коня...
– Коня за сапоги?! Ну ты, друг, загнул!.. Слушай, а может, ты возьмешь седло?
– Лучше конь без седла, чем седло без коня.
– Так у тебя есть конь! – усмехнулся в ус щеголь. – Хороший конь. А под моим седлом будет еще лучше...
– Хорошо, давай так! Я тебе сапоги. С конем в придачу. А ты мне седло и к нему своего коня! – озорно улыбнулся Алеша.
– А с тобой, друг, не договоришься, – недовольно поморщился воин.
– Жаль, не получился торг...
– А что, если нам бросить кости?
– Чьи?
– Что чьи?
– Кости чьи? – снова созоровал Алеша.
– Не чьи, а какие! Игральные кости!
– А-а, давай!
Алеша легко поддался соблазну легкой наживы – настолько велико было его желание оставить щеголя с носом. Его отец не одобрил бы такое решение – потому как было в азартных играх что-то от лукавого. Но наш герой имел свое мнение на этот счет. Он никого не обманывал – и этим оправдывал себя в собственных глазах.
– На кон что для начала поставим?
– Могу предложить свои сапоги. Хотя... Хотя если тебе по нраву моя кольчуга, шлем и меч... – Алеша нарочно затянул паузу.
– Ну, нет, – поспешил откреститься щеголь. – Как-нибудь в другой раз... Против твоих сапог я ставлю свой меч... Заморские мастера ковали. А сколько врагов им порубил, не счесть...
– Я бы две пары сапог поставил, но у меня только одна.
– А мне больше и не надо!
Первым бросил кости щеголь. За ним Алеша. Ему повезло больше. Раз-два – и он стал обладателем превосходного меча!
– Против сапог и меча – кольчуга, щит и шлем! – Неудача только распалила княжеского телохранителя.
Снова на землю посыпались кости. И на этот раз Алеше повезло. В таких играх новичкам везет.
– Против кольчуги, шлема и щита – мой конь! – Щеголь был взмылен так, как будто сам проскакал под седлом не один десяток верст.
Бывалый воин сделал ход. Три из двенадцати возможных. Слишком мало. Алеша уже предчувствовал полную победу. С надменной насмешкой бросил кости. Но...
Два против трех! Алеша недоуменно развел руками. Следующий ход забрал у него меч. Осталось потерять сапоги.
Но удача снова повернулась к нему лицом. Алеша отыграл меч, затем доспехи. Но изменчивая удача снова показала ему спину. И тут же улыбнулась опять.
– Чертовщина какая-то! – щеголь почесал затылок, когда меч в который раз уже перешел из рук в руки.
– Черт шутит с нами. А не подшутить ли нам над ним? – предложил Алеша.
– Как?
– Очень просто. Скрестим оружие.
– Ты, верно, шутишь!
– Меч, копье, лук – выбирай! Побьешь меня – заберешь сапоги. Нет – отдашь меч. Или не согласен?
– Ты хоть думаешь, что говоришь? Я уже семь лет князю служу. Ты хоть знаешь, сколько раз я бывал в сражениях? Знаешь, скольких врагов порубил в честном бою? Ну кто ты такой против меня?..
– Выходи на бой – узнаешь!
– Одумайся, несчастный!
– Слово сказано.
– Учти, я тебя предупредил!
– С чего начнем?
– Будем метать копья. Чтобы не посечь тебя ненароком – не хочу брать греха на душу...
С этими словами щеголь подошел к своему коню, снял копье с седла, взвесил его на руке и с короткого разбега заслал его в небо. Копье летело долго и воткнулось в землю далеко, на недоступном для обычного воина расстоянии.
Алеша поймал на себе насмешливый взгляд дружинника. Но промолчал, тоже взялся за оружие.
Под восхищенный шум толпы его копье вспахало землю шагах в десяти от первого. И не ближе, а дальше. Убедительная победа. Удивлению соперника не было предела. Но проигранный меч он отдал Алеше без слов.
– Продолжим? – уже без прежней надменности спросил щеголь.
– Можно, – кивнул Алеша. – Сапоги и меч против твоих доспехов...
Состязания продолжались. На этот раз били из лука. Целью был перстень, закрепленный на дереве в двухстах шагах от стрелков.
Первым стрелял щеголь. Его стрела мелькнула в воздухе и вонзилась в дуб, слегка задев кольцо.
«Неплохо», – решил Алеша.
И натянул свой лук. С натужным звоном его стрела молнией пронеслась по воздуху и вошла точно в круг, обозначенный перстнем.
– Превосходно! – Его соперник восхищением скрыл досаду.
Ему было жаль расставаться со своими доспехами. Но договор, как известно, дороже денег.
– Мне нравится твой конь, – сказал Алеша.
– Можешь его забрать. Вместе с седлом. Если, конечно, твоя снова возьмет...
И зазвенели клинки, загудели под ударами щиты. Щеголь смело атаковал, Алеша старательно оборонялся. Первый владел мечом просто превосходно. На как это ни странно, молодой воин был еще лучше.
Алеша улучил момент, сделал ложный замах. Щеголь закрылся щитом, но меч молодого воина резко ушел вниз, нырнул под щит и скользнул по закрытому кольчугой животу. Дальше можно было не продолжать.
Снова победа. Алеша гордо отступил на шаг и высоко вознес руку с мечом. Поединок закончен, и пора платить по счетам.
– Великолепно! – услышал он за спиной чей-то восхищенный голос.
Алеша невольно обернулся и увидел самого князя. Величественная поза, горделивая осанка, на лице покровительственная улыбка.
– Как зовут тебя, герой? – спросил князь.
– Алеша! – с поклоном отвечал богатырь.
– Ты смог одолеть самого Гордея! А ведь он у нас лучший из лучших... Невероятно!
– Мне просто повезло.
– Твоя скромность, герой, делает тебе честь. А везение здесь ни при чем. Ты превосходный воин... Насколько я понял, вы дрались не просто так?
Ярослав нахмурился и с упреком посмотрел на Гордея. Раскаявшийся грешник тут же склонил перед ним голову.
– Прости меня, княже!
– Простить?!. Вчера ты пропил сапоги, сегодня потерял коня и оружие. А ведь все это мои дары!
– Не вели казнить!
– Казнить не буду. Но и миловать не стану... Мое слово, в Киев ты не поедешь!
– Кто ж тогда поедет? – тяжко вздохнул Гордей.
– Будем думать, – сказал князь и с надеждой посмотрел на Алешу.
Ярослав думал не долго. На следующий день на его подворье сошлись лучшие воины из его дружины. Сюда же был приглашен и Алеша.
Каждый год в Киев съезжались богатыри со всей русской земли. Великий князь Владимир устраивал состязания, в которых побеждал сильнейший. Богатыри сражались за честь своих земель. Ярослав искал славы для своего княжества, поэтому он собирался послать в Киев лучшего из лучших.
Надо ли говорить, что все воины из его дружины жаждали представлять Ростовское княжество. Алеша хотел того же. И сражался за право быть лучшим с особым пристрастием.
Ростовские дружинники бились на мечах, сходились в конных поединках, стреляли из лука. Алеша превзошел самого себя, поэтому во всем он оказался на голову выше всех остальных.
Князь Ярослав был доволен.
– Ты хоть и без году неделя в моей дружине, но ты уже самый лучший, – с радушной улыбкой говорил он. – Ты настоящий богатырь. И я почему-то уверен, что в этот раз победа будет за нашим княжеством. Поезжай в Киев и побеждай. Да не забудь передать привет моему отцу, князю Владимиру, когда он будет чествовать тебя как победителя...
Это был самый лучший день в жизни молодого богатыря. И хотелось верить, что впереди его ждет еще больший успех.
Глава 2Лесные братья
От князя Алеша получил верительную грамоту, немного золота и десять конников под свое начало. Это были отменные воины – сильные, смелые. Тяжелые доспехи, булатные мечи, бронебойные копья.
Завтра утром богатырь должен был отправиться в путь. А сегодня он должен был попрощаться с Настей, с девушкой, в которой, как ему казалось, был заключен смысл его жизни.
С ней он познакомился незадолго до того, как вступил в княжескую дружину...
* * *
Княжеская дружина возвращалась домой после победоносного сражения с варяжскими полчищами. Как и все горожане славного города Ростова, юный отрок Алеша радостно приветствовал доблестных воинов. Звон железа, топот копыт, конское ржание. Эти звуки ласкали слух будущего гридня.
Алеша жаждал поскорее встать под знамена ростовского князя. Но тогда он был никем. Ни славы, ни величия, ничего.
Конная и пешие дружины прошли по главной улице города, скрылись на подворье княжеского дворца. Алеша засобирался домой. Но вдруг увидел красивую девушку с длинной светло-русой косой. Это небесной чистоты создание также возвращалось домой. И не одна, а в сопровождении рабыни.
Одета девушка была красиво и богато. Алеша правильно угадал: красавица – купеческая дочь.
Это была любовь с первого взгляда. Такое ощущение, будто за спиной выросли крылья, а земля ушла из-под ног. Алеша следовал за девушкой до самой купеческой слободки.
Красавица чувствовала его жаркий взгляд, несколько раз останавливалась, чтобы глянуть на своего преследователя. И даже два раза наградила его милой застенчивой улыбкой. Алеша чутьем угадал, что пришелся ей по нраву.
Он проводил девушку до самого дома. Это был добротный расписной терем. Не трудно было догадаться, что здесь живет зажиточный, преуспевающий купец.
Красавица скрылась в воротах дома, Алеша же сел на завалинку. Возможно, его возлюбленная выглянет из окна, выйдет из дому. Может, к подруге пойдет или еще куда. А он увяжется за ней, и они познакомятся. Он уже набрался решимости объясниться с ней.
Его надежды сбылись. Девушка вышла из дому. Встала у ворот и смотрит на Алешу. На устах все та же милая застенчивая улыбка. Она ждала, когда он к ней подойдет. И Алеша решился.
Но едва он сделал первый шаг в ее сторону, девушка стыдливо покраснела и скрылась в воротах. Алеша вернулся на место. Как знал, что красавица появится снова.
Да только сначала появились три крепких молодца с тяжелыми кулаками. Как после узнал Алеша, этих крепышей на него наслал отец его возлюбленной. Видимо, купец посчитал, что присутствие юного отрока у ворот его дома порочит честь его дочери.
Молодцы не стали ничего объяснять, один из них с ходу схватил Алешу за ворот рубахи. За что тут же и поплатился.
Алеша с детства учился ратной науке. Старший брат учил его биться на мечах, метать копье, стрелять из лука. И драке на кулаках тоже учил. К тому же сама мать-природа наделила отрока недюжинной силой.
Расправа была коротка. Алеша с потрясающей ловкостью раскидал своих недругов, и тем пришлось спасаться бегством.
А потом появилась его возлюбленная. Она смотрела на него с милой улыбкой и стыдливо краснела. Но стоило ему сделать к ней первый шаг, как она тут же исчезла. И больше не появлялась.
Пришлось Алеше убираться восвояси. Но перед этим он познакомился с Сафроном. Купеческий сынок видел, с какой легкостью юный богатырь расправился с тремя крепкими молодцами. Поэтому к Алеше он отнесся с уважением. Он-то и рассказал ему, как зовут его возлюбленную...
Алеша уходил, чтобы вернуться снова. Но сначала он должен был стать княжеским гриднем. Чтобы никто не смел хватать его за шкирку и гнать с улицы, как шкодливого кота...
* * *
Сейчас он может подъехать к дому строптивого купца на белом коне, в блеске обретенного величия. Он уже сейчас может просить руки его дочери и рассчитывать на отцовское благословение.
Он подъезжал к купеческому дому, когда дорогу ему перешел добрый молодец. Алеша узнал его.
– Доброго здравия, Сафрон! – весело окликнул его Алеша.
– Мы разве знакомы? – удивился тот.
– Это же я, Алеша Попович!
– Свят! Свят!.. Тебя не узнать. Каков красавец!
Сафрон разглядывал его с нескрываемым восхищением.
– Мне бы Настю повидать, – осторожно начал Алеша.
– Настю? – Купеческий сынок озадаченно почесал затылок. – А Насти нет. Уехала она.
– Уехала?
– Ага, с отцом. В Киев, десятого дня...
– В Киев?! – обрадовался Алеша. – И я еду в Киев. Даст бог, свидимся...
Он представил, как будет биться в честном бою с другими богатырями. И Настя будет видеть, как он одерживает одну победу за другой. Она будет гордиться им. Она будет сгорать от любви к нему... И отец ее увидит, как осыпает его своими милостями сам великий князь. И будет безмерно рад, когда Алеша попросит руки его дочери.
Утром следующего дня Алеша отправился в нелегкий путь. Далеко Киевское княжество, за тридевять земель, в тридесятом царстве. Много опасностей ждет его в дороге. Не зря же князь Ярослав сопроводил его десятком отборных воинов.
Самая большая опасность исходила от разбойников. Нападали на одиноких путников, на купеческие караваны. Грабили, убивали. Пленников продавали византийским работорговцам. Особенно хорошо ценились на невольничьем рынке крепкие здоровые мужчины. Именно поэтому самые дерзкие разбойники отваживались нападать на воинские отряды. Именно поэтому Алеша и его спутники должны были держать ухо востро.
Особенно распоясались лесные братья в последнее время. Великий киевский князь Владимир проникся христианской моралью всепрощения и отменил смертную казнь. Заменил ее вирой – штрафом в пользу княжеской казны. Пойманному разбойнику достаточно было покаяться в своих грехах. Затем внести в казну выкуп за себя. И все, можно было смело приниматься за старое...
Княжеские гридни готовы были отбить любое нападение. Поэтому они уверенно шли своей дорогой. Разбойники их сторонились. Казалось, так будет всегда.
Это случилось на полпути к Киеву. По узкой дороге всадники растянулись длинной вереницей. Не было никаких лихих посвистов. Разбойники напали бесшумно. Они лихо спустились с деревьев на длинных веревках, обрушились на воинов сверху, выбили их из седел. И тут же из густых зарослей показался лихой оборванный люд с сетями в руках.
Определенно, Алеше и его спутникам не желали смерти. Им готовили участь рабов. Чтобы получить за них хорошую цену. Но лучше смерть, чем неволя.
Алеша легко стряхнул с себя первого разбойника. Намертво прибил его к земле пудовым кулаком. И другие гридни оказались на высоте. С легким скрежетом из ножен вышли стальные клинки. С мечом в руке Алеша смело бросился навстречу разбойникам. Остальные последовали за ним.
Лесные братья не ожидали от них такой прыти. В ужасе побросали сети и задали стрекача. Но, увы, это было только начало.
На смену оборванцам из чащи выступили латники. В тусклых лучах солнца заблестели мечи, шлемы, железные кольчуги, круглые щиты. Никак не думал Алеша, что разбойный люд может быть так хорошо вооружен.
Латников было много. Княжеских дружинников взяли в плотное кольцо. Навстречу Алеше вышел исполин с огромной булавой в руке. На голове шлем, лицо закрывало широкое забрало.
– Хотите жить – сдавайтесь!
– Не дождешься, – за всех ответил Алеша.
– Нас втрое больше!
– Это вам только кажется.
Дружинников было меньше. Но они собраны в ядро. Да, они окружены. Но никто не мешает им пробить брешь в кольце и занять выгодную для себя позицию.
– Вперед! – во весь голос гаркнул Алеша.
И обрушил свой меч на исполина. Разбойник думал, что намного сильней противника. И потому отнесся к богатырю с явным пренебрежением. Когда он наконец понял, насколько силен его соперник, было уже поздно. Одним ударом Алеша расколол вражеский щит. Вторым проверил на прочность кольчугу. Меч легко пробил броню...
Алеша рванул дальше. Вместе со своими воинами легко смел со своего пути вражеский заслон.
Сзади дружинников догоняли латники. Но те вовремя развернулись к ним лицом. Княжеские воины умело держали строй. Разбойники разбивались о них, как морская волна о прибрежную скалу.
Но вода камень точит. Дружинники бились отважно. Но настал момент, когда из княжеских воинов в живых остался только Алеша. А разбойники наседали со всех сторон.
И один в поле воин. Враг ничего не мог поделать с ним. Слишком быстрым и сильным был его удар. Еще немного, и разбойники дрогнут, отступят назад. Но Алеша вдруг споткнулся о корягу, пошатнулся. И тут же сзади на него обрушился страшной силы удар.
Очнулся Алеша в кромешной тьме. Голова раскалывалась от боли, перед глазами все плыло, к горлу подступала тошнота. Но это не помешало ему на ощупь обследовать пространство вокруг себя. Вывод был неутешительный. Алеша находился в каком-то узком и длинном подземелье. Каменные стены, до потолка не дотянуться.
Разбойники не стали убивать богатыря. Забрали его бесчувственное тело с собой. Бросили в подземную узницу. А перед этим его раздели чуть ли не догола.
Нетрудно догадаться, что будет с ним дальше. Одним прекрасным днем его закуют в железо, в цепях отправят на невольничий рынок. И поминай тогда как звали...
Бежать, нужно отсюда бежать, решил богатырь. Пока руки, ноги еще свободны от железных оков. Но разве отсюда убежишь?
С отчаяния Алеша со всей силы ударил кулаком по каменной кладке. Что это? Рука вышибла несколько камней и провалилась в пустоту. Не может быть!
Богатырь со всех сил принялся долбить стену. Камни поддавались с удивительной легкостью. И вот лаз готов. Только куда он ведет?
Алеша протиснул свое тело через брешь. Но, увы, оказался в другом подземелье. Такая же темница, только более просторная.
Он шагнул вперед. И сразу же споткнулся обо что-то твердое. Пытаясь удержать равновесие, он оперся рукой о какой-то предмет. Это был внушительных размеров сундук, обитый железом. Интересно хотя бы на ощупь узнать, что в нем находится. И Алеша узнал. В сундуке хранилась металлическая посуда с рельефным изображением. Что это, серебро или золото?
Богатырь догадался, что попал в сокровищницу разбойников. Только что это ему дает? Сокровищницы обычно запираются на замок. И охраняют их куда лучше, чем темницы для невольников. Не выбраться ему отсюда. Хотя попробовать надо.
Алеша двинулся дальше. Но вдруг послышался скрип открываемой двери. Он отступил назад и спрятался за сундуком.
В подземелье кто-то вошел. Горели факелы. Алешу одолело любопытство – он осторожно высунулся из-за укрытия. Его взору предстало сказочное великолепие. Сундуки, горы драгоценностей, свитки заморских тканей. Оружие, облагороженное золотом и камнями-самоцветами.
Их было двое. Первый – невысокий, не молодой уже мужчина. Он держал факел. Алеша успел увидеть его глаза. Они светились, как два уголька, вытащенные из костра в преисподней. Второй стоял в тени.
Алеша притаился.
iknigi.net
Н. Копылов, Н. Мягков - Легендарные полководцы древности. Олег, Добрыня, Святослав
Судя по курганным захоронениям X в., первоначально главным доспехом древнерусского княжеского дружинника являлась простая кольчатая броня, более известная под названием кольчуга. Несколько позже простую кольчугу стали укреплять чешуйчатой броней, расположенной сверху кольчуги. Лишь в конце XII в. появились другие типы брони, которые надевались поверх кольчуги (панцири, зерцалы и т. д.). Руки и ноги дружинников прикрывали наручи и поножи. Они были сделаны из прочной кожи с металлическими чешуйками. В отличие от горшковидного скандинавского шлема на Руси был распространен конический шлем, широко известный и в восточных странах. Он заканчивался острым навершием. Постепенно к таким шлемам стали добавлять нанос-ники и бармицу, кольчужную защиту, которая прикрывала шею, спускаясь на плечи. У варягов широко были распространены так называемые "личины" и "полуличины", закрывавшие лицо или его часть. Щиты древнерусских дружинников были двух форм - круглые и каплевидные. Щиты изготавливались из дерева, но имели железную или кожаную окантовку. В центре щита находился "умбон", металлическая чаша. Она могла быть круглой или конической формы.
Оружие воина зависело от того, был ли он легковооруженным или тяжеловооруженным пехотинцем или всадником. Пеший легковооруженный дружинник имел лук, колчан со стрелами, 2–3 дротика ("сулицы"), меч или топор и щит. Его тяжеловооруженный собрат владел щитом, копьем, мечом или топором. Всадники тоже были легковооруженные или тяжеловооруженные. Легкая конница была вооружена луками и стрелами, щитами, боевыми топориками, мечами, а иногда саблями. Тяжелая - имела копья, щиты, мечи. Вообще на вооружение древнерусских дружинников оказывали влияние соседи, которые служили русским князьям или, напротив, являлись их противниками. От скандинавов русские (славянские) воины позаимствовали любимое оружие северных германцев - боевой топор и длинный, обоюдоострый меч. От восточных степняков - саблю.
Общий вес вооружения дружинника в X в. не превышал 13–20 кг.
Княжеская дружина и приглашенные "из-за моря" варяги часто двигались на ладьях - "драконах". Нос корабля украшала голова дракона. Греки называли эти суда "моноксилами" (однодеревками). Ученые полагают, их киль изготавливался из одного древесного ствола. Такая ладья могла взять на борт до 40 человек, плюс запас продовольствия и товаров. Небольшая осадка судна позволяла ходить по мелководью, как в морях, так и в реках. Разгрузив корабль, его можно было перетаскивать из одного водного объекта в другой. Обычно ладью перекатывали на бревнах или ставили на деревянные колеса. Без текущего ремонта за один сезон "моноксил" мог пройти от 1500 до 2000 км. Он ходил под парусом и на веслах и, безусловно, являлся лучшим европейским кораблем в IX–XI вв.
Дружинники сражались пешими, но были и конные формирования дружины и варягов. Славянские "вой" из ополчения, собиравшегося, помимо дружин, для участия в больших походах, предпочитали биться пешими. Вои в соответствии с выработанными еще в догосударственную эпоху военными традициями соединялись в полки по племенам и наступали "скопом". Вои любили устраивать также засады. Военный строй у воев появился позже X в. Да и тактика дружинников в X в. часто напоминала сумму многочисленных личных поединков на поле брани. Ближний бой часто переходил в рукопашную схватку, где в ход шли уже и ножи, и кулаки.
Войско противника на Руси вплоть до XIV в. называлось ратью. Словосочетание "ратный воин" означало "вражеский воин".
Очень часто сражение открывалось поединком лучших бойцов. В домонгольской Руси их называли "храбрами", слово "богатырь" монгольского происхождения и появилось в русском лексиконе в XIII в. У поединка храбров был сакральный подтекст: гадали, на чьей стороне боги и судьба. Иногда поражение своего "храбра" вело к отказу от сражения, отступлению, а то и бегству целого войска. Но чаще такого не происходило, и в сражение вступали лучники. Они засыпали врага стрелами. Серьезного урона противнику от этого не было, но лучники раздражали врага и подбадривали своих. Когда стороны сближались, легковооруженные пешие воины метали дротики. Далее все устремлялись вперед, желая опрокинуть врага и обратить его в бегство. Именно в ходе бегства противника наблюдалось наибольшее его истребление. Более или менее строем наступали тяжеловооруженные пешие дружинники. Они строились в три и более ряда, смыкали щиты, выставляли вперед копья, образуя своеобразную "стену". Конники поддерживали пешую дружину. Могли наносить эффективные удары с флангов, еще более разрушительным оказывался удар конницы в конце битвы, когда противник ослабевал и был готов к отступлению. В ходе битвы отдельные дружинники стремились пробиться к предводителю "ратных", убить или ранить его, на худой конец опрокинуть стяг или другие символы врага.
Все эти премудрости военной тактики и стратегии своего века к 20–22 годам в совершенстве познал князь Святослав. Судя по его действиям и речам, зафиксированным в исторических источниках, единственным мерилом его решений выступало мнение дружины. Не случайно на предложение матери княгини Ольги, принявшей христианство во время своего посещения Константинополя в 955 (или 957) г., креститься последовал отказ с объяснением: "Дружина смеяться будет!" Сам Святослав не мешал креститься своим подданным, только, как сообщает летопись, смеялся над ними. Одним из главных идеалов князя была слава беззаветно храброго воина, никогда не изменявшего дружинным традициям: "…и легко ходил, как пардус, - пишет о Святославе летописец, - собрал многих воинов. В походы не брал ни возов, ни котлов, не варил мяса, а тонко изрезав конину, зверину или говядину, запекал ее на углях и ел. Не имел шатра, спал на земле, подстелив потник и с седлом в головах. Такими же были все его воины. Отправляясь в поход, посылал сказать: "иду на вы!"
Свой первый бой в качестве князя Святослав провел в 946 г. Тогда его мать Ольга двинула киевское войско против древлян, виновников гибели ее мужа князя Игоря. Полки встали в поле напротив друг друга. Четырехлетний Святослав Игоревич бросил в сторону противника дротик. Копье пролетело между ушей лошади и упало у ее ног. "Больно мал был Святослав, - отметил летописец и продолжил: - И сказали Свенельд (воевода) и Асмуд (кормилец): "Князь уже начал; последуем, дружина, за князем!" Киевляне одержали полную победу.
В 964 г. уже возмужавший Святослав отправился во главе большого войска в свой первый настоящий поход на Волгу, чтобы потом в течение всей оставшейся жизни (8 лет) сражаться непрестанно.
II. Походы князя Святослава на Волгу
Поход на вятичей
Походы Святослава на Волгу объяснялись несколькими причинами. Главным геополитическим противником Руси в тот момент являлась Хазария. Во-первых, она долгое время (с VII по IX в.) брала регулярную дань с южного и восточного края восточнославянского мира: с древлян, северян, полян, вятичей. Вятичи, как мы узнаем из ПВЛ, и к 964 г. оставались данниками хазар, а прочих освободили от дани еще Аскольд с Диром и основатель Киевской державы новгородский князь Олег. Однако хазары не готовы были так просто отказаться от прежнего обычая. Кроме того, они, являясь крупнейшим соперником Византии в торговых делах, мешали русско-византийской торговле - основе всех торговых предприятий Руси на пути "Из варяг в греки". Все это должно было толкать правителей Киевской Руси на войны с хазарами. Такие войны и шли с переменным успехом при Олеге и Игоре.
Кстати, последнее до походов Святослава столкновение русов с хазарами оказалось неудачным. В 941 г. на Волге, в тюркских пределах, стране волжских булгар, хазар и буртасов, погибла рать князя Игоря. Как истинный сын своего времени, Святослав должен был помнить о священном долге мстителя за обиды отца. Историкам остается лишь гадать, какой резон - жажда мести или помысел о контроле над Великим Волжским торговым путем были важнее для Святослава при проработке им замысла удара по Хазарии. С военной стратегической точки зрения его план оказался примером совершенства. Святославу всегда будут присуще наступательные действия. Однако в 964 г. он отказался от прямого удара по Хазарии через Волго-Донское междуречье, выбрав обходной маневр. Он двинулся на северо-восток. Поднявшись по реке Десне, Святослав перетащил свои ладьи в верховья Оки и оказался в земле вятичей.
Вятичи были воинственным союзом племен, при этом они являлись наиболее "первобытными" среди восточных славян. Придя некогда под предводительством легендарного Вятки с запада (с земель, ставших в будущем Польшей), вятичи в непроходимых лесных дебрях с суровыми природно-климатическими условиями Волго-Окского междуречья потеряли навыки развитого земледелия. Вятичи стали жить, как и окрестные финно-угры, в основном промыслами: охотой, рыбной ловлей, собирательством. Они были не прочь напасть и ограбить оказавшихся в их владениях купцов и прочих заезжих путников. В свое время киевский князь Олег (880–912) принудил вятичей признать свое верховенство и обязал их платить Киеву дань. Однако сообразно родоплеменному менталитету вятичи на считали, что они часть Киевского государства. Они считали себя в личной зависимости от Олега, победителя их князей. Со смертью Олега они посчитали свои отношения с Киевом законченными, и киевскому князю Игорю (912–945) пришлось мечом убеждать их в обратном. Со смертью Игоря история повторилась.
profilib.org
Книга Три богатыря читать онлайн бесплатно, автор Владимир Колычев на Fictionbook
Часть I
Глава 1Первая удача
Дружина ростовского князя Ярослава выстояла в недавнем сражении с варягами, но понесла значительные потери и нуждалась в пополнении. Надо так надо, решил отрок по имени Алеша по прозвищу Попович. И с благословения своего отца священника Леонтия отправился на княжий двор.
Туда же пришло много других, таких как он, молодцов. Все хотели защищать русскую землю от лютого врага. Только в княжескую дружину брали не всякого. Там нужны были рослые, крепкие парни. Сильных духом, но слабых телом оставляли в стороне.
После тщательного отбора Алеша попал в первый десяток новобранцев. Еще бы! Высокий, по-богатырски сложенный, подковы гнет с легкостью – кому как не ему быть княжеским гриднем.
Первый десяток, второй, третий... Все это неоперившееся воинство собрал под свое начало сотник – хмурый, с медвежьей статью бородач. Он-то и повел новобранцев к оружейным клетям.
Алеше не терпелось поскорее примерить кольчугу, шлем, ощутить в руке тяжесть меча. Он получил оружие и доспехи. Но радости особой не испытал.
Кольчуга и шлем имели плачевный вид. Железо пропиталось запахом плесени, как будто сто лет пролежало в болоте. И меч выглядел не лучше. Зазубрины, выбоины, толстый налет ржавчины на клинке и рукояти. Похоже, им не рубились со времен царя Гороха. Ножен не было и в помине.
Весь остаток дня и всю ночь напролет Алеша и все его новые братья по ржавому оружию чистили-скоблили, точили-натирали свалившееся им на голову железо. К утру кольчуга у него радостно сияла, шлем блестел, клинок грозно посверкивал. Но все же – и это с прискорбием приходилось признать – меч и доспехи далеки были от совершенства.
– Что-то ты, молодец, не весел. Чего загрустил? – спросил его десятский.
– Да так... – пожал плечами Алеша.
– Кольчуга не такая? И меч не такой? Ничего, послужишь с мое, будет тебе обнова...
Ему легко говорить. У самого все в полном порядке. Медный шлем с узкой тульей, новенькая кольчуга со стальными нагрудными пластинами, обоюдоострый меч в ножнах – словом, никакого сравнения с тем, чем обладал Алеша.
– Как долго ты служишь? – спросил он.
– Уже три года...
– Долго... Говорю, что долго так я ждать не буду. Все это у меня будет гораздо раньше.
Если верить народной мудрости, то слово не воробей, вылетит – не поймаешь. Поэтому, дабы не прослыть пустозвоном, Алеша должен был обзавестись стоящим оружием как можно скорее. Но как это сделать?
В его кошельке имелось десять ногат – арабских серебряных монет достоинством один дихрем. Для кого-то это было много. Для оружейной лавки – мало. Впрочем, Алеша не унывал. Как будто знал, что случай поможет ему сдержать свое слово.
Каждый из новоиспеченных дружинников получил коня. Но что это были за кони? Неказистые косматые лошадки, на которых когда-то гарцевали степные кочевники. Боевой трофей после давней битвы с печенегами в Диком Поле.
Верхом на степных лошадках, безуспешно скрывая за побитыми щитами неприглядный вид своих доспехов, молодые воины-гридни отправились за город. К берегам Неро-озера, где им предстояло стать походным лагерем.
День за днем, в напряжении и почти без отдыха дружинники учились рубить мечом, колоть копьем, пускать стрелы из лука. Для укрепления тела перебрасывали с места на место тяжелые камни, для большей выносливости – бегали взапуски, ловкости ради – лавировали между качающимися бревнами.
Ратная наука Алеше давалась легко. Потому как он с младых лет упражнялся в боевых искусствах. Он хоть сейчас мог заткнуть за пояс любого. Но юноша не выставлял себя напоказ, терпеливо ждал своего часа.
И час пробил. Это случилось ровно через месяц. На молодых дружинников приехал посмотреть сам князь Ярослав. Его сопровождали два десятка отборных воинов.
Среди княжеских телохранителей особо выделялся щеголеватый молодец лет тридцати от роду. Он возглавлял первый десяток. Его доспехи ковали лучшие ростовские оружейники – в этом трудно было усомниться. Булатный меч с вкрапленными в рукоять камнями-самоцветами, алый шелковый плащ с золотой вышивкой – об этом можно было только мечтать. А конь под ним просто чудо. Если бы у Алеши было полцарства, он бы непременно отдал его за этого гнедого жеребца.
Только, странно, вместо сафьяновых сапог на ногах щеголя красовались самые обыкновенные лапти. Зато у Алеши были сапоги – единственное, чем он мог гордиться.
Князь скрылся в шатре сотника. Охрана осталась. Щеголь в лаптях с небрежной улыбкой разглядывал новобранцев. Пока не заметил Алешу, а вернее, его сапоги. Как у лисы, обнаружившей дыру в курятнике, в его глазах вспыхнул огонек алчности. С коня он соскочил – как ветром сдуло. Зато к Алеше подошел неторопливым шагом. И с кажущейся беспечностью спросил:
– Друг, ты случаем не сын купца Дорония?
Имя этого купца, самого богатого в Ростове, знал всякий.
– Нет, друг, ты ошибся. Мой отец – священник. Зовут его Леонтий. – Алеша уже догадался, к чему клонит щеголь.
– Стало быть, я обознался... Постой, а разве поповичи носят такие знатные сапоги?
– Это подарок брата. А я гляжу, тебе такого благодетеля как раз и не хватает, – не без усмешки заметил Алеша.
– Смотри, какой глазастый!.. Поторговаться вот с тобой хочу. Ты мне сапоги, а я тебе... Что ты хочешь взамен?
– А что ты можешь дать? – Алеша принял предложенную игру.
– Вот, можешь взять мой лук, – воин показал свой колчан, расписанный яркими красками.
– Всего-то!
– Что, не согласен?
– Не согласен... Но вот если бы ты отдал мне своего коня...
– Коня за сапоги?! Ну ты, друг, загнул!.. Слушай, а может, ты возьмешь седло?
– Лучше конь без седла, чем седло без коня.
– Так у тебя есть конь! – усмехнулся в ус щеголь. – Хороший конь. А под моим седлом будет еще лучше...
– Хорошо, давай так! Я тебе сапоги. С конем в придачу. А ты мне седло и к нему своего коня! – озорно улыбнулся Алеша.
– А с тобой, друг, не договоришься, – недовольно поморщился воин.
– Жаль, не получился торг...
– А что, если нам бросить кости?
– Чьи?
– Что чьи?
– Кости чьи? – снова созоровал Алеша.
– Не чьи, а какие! Игральные кости!
– А-а, давай!
Алеша легко поддался соблазну легкой наживы – настолько велико было его желание оставить щеголя с носом. Его отец не одобрил бы такое решение – потому как было в азартных играх что-то от лукавого. Но наш герой имел свое мнение на этот счет. Он никого не обманывал – и этим оправдывал себя в собственных глазах.
– На кон что для начала поставим?
– Могу предложить свои сапоги. Хотя... Хотя если тебе по нраву моя кольчуга, шлем и меч... – Алеша нарочно затянул паузу.
– Ну, нет, – поспешил откреститься щеголь. – Как-нибудь в другой раз... Против твоих сапог я ставлю свой меч... Заморские мастера ковали. А сколько врагов им порубил, не счесть...
– Я бы две пары сапог поставил, но у меня только одна.
– А мне больше и не надо!
Первым бросил кости щеголь. За ним Алеша. Ему повезло больше. Раз-два – и он стал обладателем превосходного меча!
– Против сапог и меча – кольчуга, щит и шлем! – Неудача только распалила княжеского телохранителя.
Снова на землю посыпались кости. И на этот раз Алеше повезло. В таких играх новичкам везет.
– Против кольчуги, шлема и щита – мой конь! – Щеголь был взмылен так, как будто сам проскакал под седлом не один десяток верст.
Бывалый воин сделал ход. Три из двенадцати возможных. Слишком мало. Алеша уже предчувствовал полную победу. С надменной насмешкой бросил кости. Но...
Два против трех! Алеша недоуменно развел руками. Следующий ход забрал у него меч. Осталось потерять сапоги.
Но удача снова повернулась к нему лицом. Алеша отыграл меч, затем доспехи. Но изменчивая удача снова показала ему спину. И тут же улыбнулась опять.
– Чертовщина какая-то! – щеголь почесал затылок, когда меч в который раз уже перешел из рук в руки.
– Черт шутит с нами. А не подшутить ли нам над ним? – предложил Алеша.
– Как?
– Очень просто. Скрестим оружие.
– Ты, верно, шутишь!
– Меч, копье, лук – выбирай! Побьешь меня – заберешь сапоги. Нет – отдашь меч. Или не согласен?
– Ты хоть думаешь, что говоришь? Я уже семь лет князю служу. Ты хоть знаешь, сколько раз я бывал в сражениях? Знаешь, скольких врагов порубил в честном бою? Ну кто ты такой против меня?..
– Выходи на бой – узнаешь!
– Одумайся, несчастный!
– Слово сказано.
– Учти, я тебя предупредил!
– С чего начнем?
– Будем метать копья. Чтобы не посечь тебя ненароком – не хочу брать греха на душу...
С этими словами щеголь подошел к своему коню, снял копье с седла, взвесил его на руке и с короткого разбега заслал его в небо. Копье летело долго и воткнулось в землю далеко, на недоступном для обычного воина расстоянии.
Алеша поймал на себе насмешливый взгляд дружинника. Но промолчал, тоже взялся за оружие.
Под восхищенный шум толпы его копье вспахало землю шагах в десяти от первого. И не ближе, а дальше. Убедительная победа. Удивлению соперника не было предела. Но проигранный меч он отдал Алеше без слов.
– Продолжим? – уже без прежней надменности спросил щеголь.
– Можно, – кивнул Алеша. – Сапоги и меч против твоих доспехов...
Состязания продолжались. На этот раз били из лука. Целью был перстень, закрепленный на дереве в двухстах шагах от стрелков.
Первым стрелял щеголь. Его стрела мелькнула в воздухе и вонзилась в дуб, слегка задев кольцо.
«Неплохо», – решил Алеша.
И натянул свой лук. С натужным звоном его стрела молнией пронеслась по воздуху и вошла точно в круг, обозначенный перстнем.
– Превосходно! – Его соперник восхищением скрыл досаду.
Ему было жаль расставаться со своими доспехами. Но договор, как известно, дороже денег.
– Мне нравится твой конь, – сказал Алеша.
– Можешь его забрать. Вместе с седлом. Если, конечно, твоя снова возьмет...
И зазвенели клинки, загудели под ударами щиты. Щеголь смело атаковал, Алеша старательно оборонялся. Первый владел мечом просто превосходно. На как это ни странно, молодой воин был еще лучше.
Алеша улучил момент, сделал ложный замах. Щеголь закрылся щитом, но меч молодого воина резко ушел вниз, нырнул под щит и скользнул по закрытому кольчугой животу. Дальше можно было не продолжать.
Снова победа. Алеша гордо отступил на шаг и высоко вознес руку с мечом. Поединок закончен, и пора платить по счетам.
– Великолепно! – услышал он за спиной чей-то восхищенный голос.
Алеша невольно обернулся и увидел самого князя. Величественная поза, горделивая осанка, на лице покровительственная улыбка.
– Как зовут тебя, герой? – спросил князь.
– Алеша! – с поклоном отвечал богатырь.
– Ты смог одолеть самого Гордея! А ведь он у нас лучший из лучших... Невероятно!
– Мне просто повезло.
– Твоя скромность, герой, делает тебе честь. А везение здесь ни при чем. Ты превосходный воин... Насколько я понял, вы дрались не просто так?
Ярослав нахмурился и с упреком посмотрел на Гордея. Раскаявшийся грешник тут же склонил перед ним голову.
– Прости меня, княже!
– Простить?!. Вчера ты пропил сапоги, сегодня потерял коня и оружие. А ведь все это мои дары!
– Не вели казнить!
– Казнить не буду. Но и миловать не стану... Мое слово, в Киев ты не поедешь!
– Кто ж тогда поедет? – тяжко вздохнул Гордей.
– Будем думать, – сказал князь и с надеждой посмотрел на Алешу.
Ярослав думал не долго. На следующий день на его подворье сошлись лучшие воины из его дружины. Сюда же был приглашен и Алеша.
Каждый год в Киев съезжались богатыри со всей русской земли. Великий князь Владимир устраивал состязания, в которых побеждал сильнейший. Богатыри сражались за честь своих земель. Ярослав искал славы для своего княжества, поэтому он собирался послать в Киев лучшего из лучших.
Надо ли говорить, что все воины из его дружины жаждали представлять Ростовское княжество. Алеша хотел того же. И сражался за право быть лучшим с особым пристрастием.
Ростовские дружинники бились на мечах, сходились в конных поединках, стреляли из лука. Алеша превзошел самого себя, поэтому во всем он оказался на голову выше всех остальных.
Князь Ярослав был доволен.
– Ты хоть и без году неделя в моей дружине, но ты уже самый лучший, – с радушной улыбкой говорил он. – Ты настоящий богатырь. И я почему-то уверен, что в этот раз победа будет за нашим княжеством. Поезжай в Киев и побеждай. Да не забудь передать привет моему отцу, князю Владимиру, когда он будет чествовать тебя как победителя...
Это был самый лучший день в жизни молодого богатыря. И хотелось верить, что впереди его ждет еще больший успех.
Глава 2Лесные братья
От князя Алеша получил верительную грамоту, немного золота и десять конников под свое начало. Это были отменные воины – сильные, смелые. Тяжелые доспехи, булатные мечи, бронебойные копья.
Завтра утром богатырь должен был отправиться в путь. А сегодня он должен был попрощаться с Настей, с девушкой, в которой, как ему казалось, был заключен смысл его жизни.
С ней он познакомился незадолго до того, как вступил в княжескую дружину...
* * *
Княжеская дружина возвращалась домой после победоносного сражения с варяжскими полчищами. Как и все горожане славного города Ростова, юный отрок Алеша радостно приветствовал доблестных воинов. Звон железа, топот копыт, конское ржание. Эти звуки ласкали слух будущего гридня.
Алеша жаждал поскорее встать под знамена ростовского князя. Но тогда он был никем. Ни славы, ни величия, ничего.
Конная и пешие дружины прошли по главной улице города, скрылись на подворье княжеского дворца. Алеша засобирался домой. Но вдруг увидел красивую девушку с длинной светло-русой косой. Это небесной чистоты создание также возвращалось домой. И не одна, а в сопровождении рабыни.
Одета девушка была красиво и богато. Алеша правильно угадал: красавица – купеческая дочь.
Это была любовь с первого взгляда. Такое ощущение, будто за спиной выросли крылья, а земля ушла из-под ног. Алеша следовал за девушкой до самой купеческой слободки.
Красавица чувствовала его жаркий взгляд, несколько раз останавливалась, чтобы глянуть на своего преследователя. И даже два раза наградила его милой застенчивой улыбкой. Алеша чутьем угадал, что пришелся ей по нраву.
Он проводил девушку до самого дома. Это был добротный расписной терем. Не трудно было догадаться, что здесь живет зажиточный, преуспевающий купец.
Красавица скрылась в воротах дома, Алеша же сел на завалинку. Возможно, его возлюбленная выглянет из окна, выйдет из дому. Может, к подруге пойдет или еще куда. А он увяжется за ней, и они познакомятся. Он уже набрался решимости объясниться с ней.
Его надежды сбылись. Девушка вышла из дому. Встала у ворот и смотрит на Алешу. На устах все та же милая застенчивая улыбка. Она ждала, когда он к ней подойдет. И Алеша решился.
Но едва он сделал первый шаг в ее сторону, девушка стыдливо покраснела и скрылась в воротах. Алеша вернулся на место. Как знал, что красавица появится снова.
Да только сначала появились три крепких молодца с тяжелыми кулаками. Как после узнал Алеша, этих крепышей на него наслал отец его возлюбленной. Видимо, купец посчитал, что присутствие юного отрока у ворот его дома порочит честь его дочери.
Молодцы не стали ничего объяснять, один из них с ходу схватил Алешу за ворот рубахи. За что тут же и поплатился.
Алеша с детства учился ратной науке. Старший брат учил его биться на мечах, метать копье, стрелять из лука. И драке на кулаках тоже учил. К тому же сама мать-природа наделила отрока недюжинной силой.
Расправа была коротка. Алеша с потрясающей ловкостью раскидал своих недругов, и тем пришлось спасаться бегством.
А потом появилась его возлюбленная. Она смотрела на него с милой улыбкой и стыдливо краснела. Но стоило ему сделать к ней первый шаг, как она тут же исчезла. И больше не появлялась.
Пришлось Алеше убираться восвояси. Но перед этим он познакомился с Сафроном. Купеческий сынок видел, с какой легкостью юный богатырь расправился с тремя крепкими молодцами. Поэтому к Алеше он отнесся с уважением. Он-то и рассказал ему, как зовут его возлюбленную...
Алеша уходил, чтобы вернуться снова. Но сначала он должен был стать княжеским гриднем. Чтобы никто не смел хватать его за шкирку и гнать с улицы, как шкодливого кота...
* * *
Сейчас он может подъехать к дому строптивого купца на белом коне, в блеске обретенного величия. Он уже сейчас может просить руки его дочери и рассчитывать на отцовское благословение.
Он подъезжал к купеческому дому, когда дорогу ему перешел добрый молодец. Алеша узнал его.
– Доброго здравия, Сафрон! – весело окликнул его Алеша.
– Мы разве знакомы? – удивился тот.
– Это же я, Алеша Попович!
– Свят! Свят!.. Тебя не узнать. Каков красавец!
Сафрон разглядывал его с нескрываемым восхищением.
– Мне бы Настю повидать, – осторожно начал Алеша.
– Настю? – Купеческий сынок озадаченно почесал затылок. – А Насти нет. Уехала она.
– Уехала?
– Ага, с отцом. В Киев, десятого дня...
– В Киев?! – обрадовался Алеша. – И я еду в Киев. Даст бог, свидимся...
Он представил, как будет биться в честном бою с другими богатырями. И Настя будет видеть, как он одерживает одну победу за другой. Она будет гордиться им. Она будет сгорать от любви к нему... И отец ее увидит, как осыпает его своими милостями сам великий князь. И будет безмерно рад, когда Алеша попросит руки его дочери.
Утром следующего дня Алеша отправился в нелегкий путь. Далеко Киевское княжество, за тридевять земель, в тридесятом царстве. Много опасностей ждет его в дороге. Не зря же князь Ярослав сопроводил его десятком отборных воинов.
Самая большая опасность исходила от разбойников. Нападали на одиноких путников, на купеческие караваны. Грабили, убивали. Пленников продавали византийским работорговцам. Особенно хорошо ценились на невольничьем рынке крепкие здоровые мужчины. Именно поэтому самые дерзкие разбойники отваживались нападать на воинские отряды. Именно поэтому Алеша и его спутники должны были держать ухо востро.
Особенно распоясались лесные братья в последнее время. Великий киевский князь Владимир проникся христианской моралью всепрощения и отменил смертную казнь. Заменил ее вирой – штрафом в пользу княжеской казны. Пойманному разбойнику достаточно было покаяться в своих грехах. Затем внести в казну выкуп за себя. И все, можно было смело приниматься за старое...
Княжеские гридни готовы были отбить любое нападение. Поэтому они уверенно шли своей дорогой. Разбойники их сторонились. Казалось, так будет всегда.
Это случилось на полпути к Киеву. По узкой дороге всадники растянулись длинной вереницей. Не было никаких лихих посвистов. Разбойники напали бесшумно. Они лихо спустились с деревьев на длинных веревках, обрушились на воинов сверху, выбили их из седел. И тут же из густых зарослей показался лихой оборванный люд с сетями в руках.
Определенно, Алеше и его спутникам не желали смерти. Им готовили участь рабов. Чтобы получить за них хорошую цену. Но лучше смерть, чем неволя.
Алеша легко стряхнул с себя первого разбойника. Намертво прибил его к земле пудовым кулаком. И другие гридни оказались на высоте. С легким скрежетом из ножен вышли стальные клинки. С мечом в руке Алеша смело бросился навстречу разбойникам. Остальные последовали за ним.
Лесные братья не ожидали от них такой прыти. В ужасе побросали сети и задали стрекача. Но, увы, это было только начало.
На смену оборванцам из чащи выступили латники. В тусклых лучах солнца заблестели мечи, шлемы, железные кольчуги, круглые щиты. Никак не думал Алеша, что разбойный люд может быть так хорошо вооружен.
Латников было много. Княжеских дружинников взяли в плотное кольцо. Навстречу Алеше вышел исполин с огромной булавой в руке. На голове шлем, лицо закрывало широкое забрало.
– Хотите жить – сдавайтесь!
– Не дождешься, – за всех ответил Алеша.
– Нас втрое больше!
– Это вам только кажется.
Дружинников было меньше. Но они собраны в ядро. Да, они окружены. Но никто не мешает им пробить брешь в кольце и занять выгодную для себя позицию.
– Вперед! – во весь голос гаркнул Алеша.
И обрушил свой меч на исполина. Разбойник думал, что намного сильней противника. И потому отнесся к богатырю с явным пренебрежением. Когда он наконец понял, насколько силен его соперник, было уже поздно. Одним ударом Алеша расколол вражеский щит. Вторым проверил на прочность кольчугу. Меч легко пробил броню...
Алеша рванул дальше. Вместе со своими воинами легко смел со своего пути вражеский заслон.
Сзади дружинников догоняли латники. Но те вовремя развернулись к ним лицом. Княжеские воины умело держали строй. Разбойники разбивались о них, как морская волна о прибрежную скалу.
Но вода камень точит. Дружинники бились отважно. Но настал момент, когда из княжеских воинов в живых остался только Алеша. А разбойники наседали со всех сторон.
И один в поле воин. Враг ничего не мог поделать с ним. Слишком быстрым и сильным был его удар. Еще немного, и разбойники дрогнут, отступят назад. Но Алеша вдруг споткнулся о корягу, пошатнулся. И тут же сзади на него обрушился страшной силы удар.
Очнулся Алеша в кромешной тьме. Голова раскалывалась от боли, перед глазами все плыло, к горлу подступала тошнота. Но это не помешало ему на ощупь обследовать пространство вокруг себя. Вывод был неутешительный. Алеша находился в каком-то узком и длинном подземелье. Каменные стены, до потолка не дотянуться.
Разбойники не стали убивать богатыря. Забрали его бесчувственное тело с собой. Бросили в подземную узницу. А перед этим его раздели чуть ли не догола.
Нетрудно догадаться, что будет с ним дальше. Одним прекрасным днем его закуют в железо, в цепях отправят на невольничий рынок. И поминай тогда как звали...
Бежать, нужно отсюда бежать, решил богатырь. Пока руки, ноги еще свободны от железных оков. Но разве отсюда убежишь?
С отчаяния Алеша со всей силы ударил кулаком по каменной кладке. Что это? Рука вышибла несколько камней и провалилась в пустоту. Не может быть!
Богатырь со всех сил принялся долбить стену. Камни поддавались с удивительной легкостью. И вот лаз готов. Только куда он ведет?
Алеша протиснул свое тело через брешь. Но, увы, оказался в другом подземелье. Такая же темница, только более просторная.
Он шагнул вперед. И сразу же споткнулся обо что-то твердое. Пытаясь удержать равновесие, он оперся рукой о какой-то предмет. Это был внушительных размеров сундук, обитый железом. Интересно хотя бы на ощупь узнать, что в нем находится. И Алеша узнал. В сундуке хранилась металлическая посуда с рельефным изображением. Что это, серебро или золото?
Богатырь догадался, что попал в сокровищницу разбойников. Только что это ему дает? Сокровищницы обычно запираются на замок. И охраняют их куда лучше, чем темницы для невольников. Не выбраться ему отсюда. Хотя попробовать надо.
Алеша двинулся дальше. Но вдруг послышался скрип открываемой двери. Он отступил назад и спрятался за сундуком.
В подземелье кто-то вошел. Горели факелы. Алешу одолело любопытство – он осторожно высунулся из-за укрытия. Его взору предстало сказочное великолепие. Сундуки, горы драгоценностей, свитки заморских тканей. Оружие, облагороженное золотом и камнями-самоцветами.
Их было двое. Первый – невысокий, не молодой уже мужчина. Он держал факел. Алеша успел увидеть его глаза. Они светились, как два уголька, вытащенные из костра в преисподней. Второй стоял в тени.
Алеша притаился.
fictionbook.ru
