Железная маска. Тайна «Железной маски» раскрыта?! Железная маска шлема

Железная маска (доспех) - это... Что такое Железная маска (доспех)?

История

Известной ещё в самой глубокой древности, примитивной формой шлема была меховая или шерстяная шапка. Так, бурка комплектовалась папахой, в которой вязли самые лихие сабельные удары. Отороченные мехом и набитые пенькой стрелецкие шапки давали тот же эффект. Однако, недостатком мягких шлемов было то, что кроме сабель существовали и палицы.

Шлемы могли производиться и по тому же принципу, что и усиленные кожаные панцири, - либо шлем из амортизирующей подложки и нескольких слоёв кожи обшивался полосами железа, либо на него крепились стальные бляхи. Но от хорошего удара не помогало ни то, ни другое. Надлежащий уровень защиты могла обеспечить только сплошная жёсткая конструкция.

Самостоятельная ценность мягких шлемов была очень ограничена.

Как и стёганая броня, они могли быть полезны главным образом в комплекте с другими доспехами. Так, под металлический шлем практически обязательно надевалась амортизирующая шапка. «Практически» – потому, что любящие оригинальность японцы обходились без. Японцы использовали почти плоский шлем, который устанавливался на узел волос на макушке самурая. При ударе сверху узел волос выполнял роль амортизатора, а шлем кренился на бок, спуская вражеский клинок мимо плеча.

Дело, таким образом, было за самим прочным и жёстким шлемом, в комплекте с которым амортизирующая шапка могла бы принести много пользы. Однако, если отковать даже изогнутую наплечную пластину было под силу только большому специалисту, то уж об изделии такой сложной формы, как шлем, и говорить нечего.

Шлем часто бывал произведён по совершенно иной и, как правило, более высокой технологии, чем остальная часть защитного снаряжения. Так, ещё у шумеров медный шлем соседствовал с кожаным панцирем, а в средневековье сварной шлем дополнял кольчугу, кожаный доспех или чешую. Даже в эпоху пластинчатых доспехов шлем приобретался отдельно от панциря.

Подобно тому, как это было с кирасами, древнейшие металлические шлемы первое время отливались, - сначала из меди, затем из бронзы, а потом только сменились сварными. Но если в период средневековья доспехи ещё могли производиться по упрощённой технологии, то со шлемом так не получалось. Потому в Европе до возрождения городской цивилизации цельнометаллические шлемы представляли большую редкость - для основной массы рыцарей они стали доступны только к началу XIV века, а для основной массы горожан, - только к его концу. В середине XIV века генуэзские арбалетчики имели хоуберки и бригантины, но шлемы – ещё нет (спорное заявление - на большинстве иллюстраций 13-14 веков наиболее распространённым типом шлема был цельнометаллический шлем в виде широкополой шляпы, который сравнительно легко изготавливался).

Азиатские шлемы

С самого начала при изготовлении шлемов наметилось два пути достижения максимальной прочности. Азиатские шлемы ещё с шумерских времён стали делаться коническими, - чтобы при ударе сверху клинок соскальзывал.

Другой метод усиления шлема был реализован в Средиземноморье, где шлемы имели круглую форму, зато снабжались гребнем, а иногда и не одним. Греки делали гребень продольным, а римляне – поперечным. Для пущей же надёжности поверх гребня ещё мог быть пущен конский хвост.

Позже бронзовый шлем с гребнем и конским хвостом использовался драгунами. Бронза не могла противостоять нередкому уже в XVIII веке дамаску, но, вот, конский хвост – мог.

На Востоке же, где дамаск появился много раньше, бронзовые доспехи вовсе не имели хождения, и даже железные приходилось дополнительно усиливать. Азиаты, однако, пошли иным путём и стали защищать металл наружным амортизатором: на конический шлем наматывали тюрбан. У арабов он имел небольшой размер, но у турецких воинов иногда огромный, тюрбан полностью скрывал шлем и нависал над плечами. Разрубить такой шлем было совершенно нереально. Но его ношение требовало накачанной шеи.

Для обеспечения же защиты от ударов не только собственно в голову, но и лицо, очень часто шлем снабжался приваренными деталями защищавшими нос и щеки. Кроме того, для защиты шеи и горла к шлему могла крепиться кольчужная бармица. Так делали в Азии и на Руси, но в Европе – редко. Европейский открытый шлем с XIV века стал напоминать современную каску, а в XV веке приобрёл широкие поля, закрывающие лицо от ударов сверху.

Русь

В X веке на Руси, как и в других странах Европы, бытовали конические норманнские шлемы. Они не получили большого развития и вскоре же были вытеснены сфероконическими, похожими на купола, которые давали несравнимо лучшую защиту от ударов сверху. Ранние шлемы склёпывались из 4 частей. Большинство снабжалось бармицей. К XI веку на Руси (и в Европе) появляются цельнокованные шлемы. Технология их производства была сложнее, но и прочность выше. В XII веке уживаются высокие сфероконические шеломы, с шпилем и наносником, в котором человек мог не обращать внимания на удары сверху. Так что шлемы простых воинов были вполне разнообразны, а князья могли носить своеобразные шлемы с полумасками, полностью закрывавшие голову. Монгольское нашествие сильно повлияло на развитие русских шлемов — ряд типов навсегда исчезло, но шеломы получили дальнейшее развитие. Они лишаются наносников и практически вытесняют все остальные типы. Но, несмотря на идеальную защиту сверху, у этих шеломов был и важный недостаток — они были уязвимы для боковых ударов. Поэтому во второй половине XVI века они вытесняются низкими полусферическими шишаками. Ерихонки снабжались наушами, назатыльником и козырьком с наносником. А беднейшие люди носили другие шлемы, такие, как мисюрки и разнообразные «железные шапки»; но их процент был невелик.

В Европе

иногда вместо приварки наносья шлем просто делался закрывающим всю верхнюю часть лица или даже полностью всё лицо до подбородка. Для глаз в этом случае, естественно, оставлялись прорези. Такие «полуглухие» шлемы обычно конструировались с учётом возможности использования их и в качестве открытых. «Дорический», как его называли в античности, шлем мог носиться сдвинутым на затылок. В средние века сдвигаемые шлемы именовались варбудами.

Восточные же конические шлемы иногда могли быть снабжены подвижным забралом. В частности, русские шлемы XIII века изредка могли иметь подъёмную маску закрывающую верхнюю часть лица, а византийские имели решётчатое забрало. Но забрало для открытых шлемов имело небольшое распространение, - хороший обзор, позволяющий следить за вражеским клинком, представлялся более важным, чем защита лица.

Отдельный и своеобразный вид забрала представляла плотно прилегающая к лицу бронзовая или железная маска (самого, как правило, зверского выражения) использовавшаяся парфянами и японскими самураями. Маска не соединялась со шлемом, что позволяло надевать или не надевать её по обстоятельствам, а плотное её прилегание к лицу означало сохранение хорошего обзора. Кроме того, в комплекте с ней мог быть применён и японский качающийся шлем.

На шлеме, впрочем, могли устанавливаться и детали ни какой дополнительной защиты не дающие. Например, давно волнует умы вопрос, зачем германцы приделывали уже к железным шлемам рога, и не было ли это опасно (не сломается ли шея, если удар придётся по рогу).

Рога устанавливались для связи, - чтоб дружина видела, где её вождь, если он участвует в сражении. У других народов для этого использовались цветные плюмажи или блестящие значки. Позже напротив, цветные плюмажи укреплялись на шлемах рядового состава — с тем чтобы полководец мог наблюдать за перемещением войск.

Крепить же к шлему рога было неопасно - они держались на соплях, и при ударах отлетали.

С рогами германских и остриями азиатских шлемов связано ещё одно недоразумение. Нередко высказывается мнение, что они могли служить для нанесения ударов. Нет. Не могли. Гребни греческих шлемов, имевшие выступ направленный вперёд - ещё может быть, но рога – абсолютно исключено. Удары головой в свалке могут быть очень эффективны (особенно, если голова в шлеме), но бьёт человек лбом, а не макушкой.

Несмотря на всё разнообразие устройства, неистребимым недостатком всех упомянутых выше шлемов было то, что крепились они, в конечном счёте, на шейные позвонки. И тут ничего нельзя было поделать - при падении с лошади открытый шлем мог спасти от сотрясения мозга, но помешать сломать шею не мог. Опять же, и после удара палицы по затылку, совершенно целый шлем мог оказаться на голове своего совершенно мёртвого владельца.

Решение проблемы было найдено в Европе, отчасти, возможно, потому, что европейское седло более способствовало падениям, а сами приёмы рыцарского боя заключались или в выбивании противника из седла копьём или в оглушении его тупым тяжёлым предметом.

Глухой шлем

С XIII века в Европе появляются глухие шлемы в форме усечённого конуса (перевёрнутого ведра), главное достоинство которых заключалось в том, что при ударе сверху амортизирующая шапка под шлемом сминалась и края его опускались на плечевые пластины. Таким образом, удар приходился не по голове, а по плечам, а это большая разница.

По мере дальнейшего совершенствования доспеха принцип защиты головы путём опоры шлема на плечи был сохранён. В начале XIV века конструкция глухого шлема усложнилась. Теперь собственно шлем устанавливался не на плечи, а на стальной воротник, а лицо защищалось подвижным забралом. Однако, на протяжении всего XIV века такие шлемы производились в считанном количестве, и распространились с XV века.

Глухой шлем, впрочем, не был лишён и недостатков. Возможности вертеть головой в нём почти не было, а амбразуры очень сужали поле зрения, тем более, что щели забрала находились далеко от глаз, чтобы наконечник меча, проникнув в них, не мог причинить раны. Что же касается слуха, - ничего, кроме собственного сопения, воин в глухом шлеме не слышал. Да и дышалось в нём так же легко, как в противогазе.

Поднятое забрало не решало всех этих проблем, так что, глухой шлем был хорош только для боя в плотных построениях. Если же начинался индивидуальный бой, да ещё пеший или с несколькими противниками, рыцарь снимал шлем, оставаясь в капюшоне хоуберка. Оруженосцы и конные сержанты, а также пехотинцы, вовсе, предпочитали открытые шлемы.

То, что рыцарь часто оказывался вынужден шлем снимать, причём амортизирующая шапка, бывшая его частью, при этом снималась тоже, а оставшийся кольчужный капюшон серьёзной защиты не давал, кстати, привело к уникальному явлению: под глухим шлемом наиболее предусмотрительные воины стали носить другой, - маленький, плотно облегающий череп.

Иногда в Европе и Азии делались «полуглухие» шлемы, опирающиеся на плечи, но оставлявшие лицо открытым, однако разработать конструкцию, совмещающую возможность вертеть головой с опорой на плечи, средневековые мастера не смогли.

Весили шлемы не так уж мало - редко менее 2 кг. Вес же глухих шлемов с подвижным забралом и дополнительным железным подшлемником доходил даже почти до 5 кг.

Wikimedia Foundation. 2010.

dic.academic.ru

К вопросу о боевом применении шлемов с масками в римской армии » SwordMaster

загрузка...

Рис. 1. Надгробие сигнифера Квинта Лукция Фавста из XV Первородной Фортуны (Primigenia) легиона. За плечом воина виден шлем, по своему виду напоминающий шлемы с масками типа Рибчестер. Вторая половина I в. н.э. Майнц, Краеведческий музей (рисунок А.Е. Негина)

Рассматривается возможность применения в бою римских шлемов с масками, которые определяются большинством исследователей как парадные или предназначенные для использования в ходе командных кавалерийских состязаний (hippika gymnasia). На основе иконографических источников и данных экспериментальной археологии делается вывод о возможности использования в бою шлемов с масками, по крайней мере изготовленных в I в. н.э.

Среди находок древнеримского вооружения большую группу составляют встречающиеся археологам шлемы с антропоморфными масками. Споры об их назначении ведутся уже давно. Эту дискуссию открыл еще родоначальник римской военной археологии Л. Линденшмит, считавший их боевыми [1, S. 1-10]. Противоположной точки зрения придерживался его оппонент в этом вопросе О. Бенндорф, который приписывал их к части погребального инвентаря [2]. По его мнению, маски могли быть погребальными, так как некоторые из них были найдены в могилах. Вследствие этого исследователь провел аналогию с другими масками, погребальное предназначение которых не вызывает сомнений. Тем не менее большая часть найденных на сегодняшний момент римских шле- мов с масками никоим образом не связана с погребениями. Их находят в контексте вотивных приношений (зарытыми в землю или в недрах вод), а также на территории военных лагерей легионов и вспомогательных войск1. В этом случае об их погребальном назначении говорить не приходится. Следовательно, каково же было их предназначение?

Шлемы с масками применялись и в другие периоды. Известны они на средневековом Дальнем Востоке [3, с. 60-63; 4, с. 89-92], в степных погребениях средневековых кочевников, а также на территории древнерусских кня- жеств, сопредельных территорий и на Ближнем Востоке [5, p. 20-31; 6; 7, с. 227–232; 8, с. 99; 9, с. 121–125; 10, с. 79-80; 11, p. 100-101]. Возможность боевого использования средневековых личин не вызывает никаких сомнений практически ни у одного из оружиеведов. Только Н.В. Пятышева, перу которой принадлежат несколько исследований о масках-личинах, делала попытки опровергнуть факт боевого применения масок, указывая на травмоопасность, ухудшение обзора и затруднение дыхания при ношении маски. По мнению исследовательницы, назначение масок могло быть только культовое (обрядовое) [6, с. 31; 7, с. 227-232]2. Вместе с тем следует отметить, что некоторые из средневековых масок найдены в горелых слоях [13, с. 135-137], на местах монгольских погромов, и имеют на себе явные следы от ударов, свидетельствующих о том, что это именно забрала боевых шлемов. Имеются упоминания о боевом применении личин и в письменных источниках средневековья [14, с. 436]. При рассмотрении римского материала таких находок, однозначно свидетельствующих о боевом применении масок, нет. Молчат и письменные источники. В отличие от шлемов с масками парфянских и сассанидских катафрактов, которые упоминаются Аммианом Марцеллином (Amm. Marc. XXV. 1. 12) и Юлианом Отступником (Orat. 1. 37C-38A) в контексте боевых действий, римские шлемы с масками упоминаются теми же авторами только в описаниях военных парадов3, что позволяет интерпретировать шлемы с масками как часть парадного или спортивного (турнирного) снаряжения [15, p. 107-135]. Действительно, по прочтении «Тактики» Арриана создается впечатление, что шлемы с масками были предназначены исключительно для использования на кавалерийских турнирах, поскольку Арриан не упоминает ни культового, ни символического значения, но определенно отграничивает их от военных шлемов (Arr. Tact. 34.3). Находки реальных образцов шлемов с масками в погребениях у Телль Оум Хаурана [16, p. 163-188] и в Айн Гримиди [17, p. 90, pl. XIV, 1-2], где наряду с ними присутствовали и обычные боевые шлемы, также позволяют говорить об их церемониальном или же наградном характере, ведь эти богато украшенные шлемы и маски могли быть составной частью dona militaria4.


Рис. 2. Экспериментальная реконструкция Александра Кириченко облика римского сигнифера по надгробию Квинта Лукция Фавста (фото клуба реконструкторов Legio XI CPF, Атланта, США)	Рис. 3. Надгробие Секста Валерия Гениалиса из Ala I Thracum. Вторая половина I в. н.э. Киренчестер. Музей Кориниум (рисунок А.Е. Негина)

Изобразительные источники в основном показывают шлемы с масками в составе трофейного оружия5. Это и неудивительно, так как вследствие утраты окраски на многих римских рельефах стало невозможно отличить маски, которые изготовлялись крайне реалистичными, от лиц воинов. Однако есть изображения, на которых определенно показаны носимые воинами шлемы с масками. Так, на надгробии сигнифера Квинта Лукция Фавста (рис. 1) виден закинутый на левое плечо шлем с маской, покрытый шкурой [1, S. 2].

Можно предположить, что воин показан не в парадной экипировке, а в самой обычной, пригодной для боевых условий (рис. 2). На другом надгробии кавалерист Секст Валерий Гениалис в шлеме типа Рибчестер изображен повергающим врага (рис. 3) [15, p. 105, pl. 300]. Скорее всего, в данном случае мы имеем дело с иконографическим каноном изображения славных боевых подвигов покойного, но странным здесь кажется то, что парадно-спортивный шлем изображен надетым на голову кавалериста, а не отдельно, как, например, на вышеупомянутой стеле Квинта Лукция Фавста, или же на тех рельефах, где парадное и наградное снаряжение показано вне комплекса одетой на воина экипировки6. Кроме того, конь Секста Валерия Гениалиса изображен без налобника, который, исходя из описания Арриана, был непременным атрибутом конского снаряжения для кавалерийских турниров (Arr. Tact. 34.3). Следовательно, логично предположить, что на надгробии показано отнюдь не специфическое вооружение для hippika gymnasia. Несмотря на «иконографический канон», для которого изображения шлемов с масками нетипичны, на надгробии мы видим все-таки шлем типа Рибчестер. Если бы боевое применение такого шлема полностью исключалось, то вряд ли в нашем распоряжении имелось бы подобное изображение. Такие индивидуальные случаи изображения шлемов с масками в батальных сценах подтверждают возможность их использования в бою.

Говоря о возможном использовании церемониальных масок в боевых условиях, следует отметить, что одна из них найдена непосредственно на поле боя у Калькризе (рис. 4) [22, S. 71–92]. С другой стороны, невозможно доказать факт ношения маски непосредственно в момент схватки, и вполне допустимо, что маска находилась в разграбленном обозе. Наиболее впечатляющим подтверждением возможности использования масок в бою являются характерные повреждения, имеющиеся на некоторых из них. На маске из Майнца слева имеется прорубленный след от удара оружием [23, S. 64, O 9, Taf. 18, 3]. Подобным образом повреждена так-же и маска из Торсберга [23, S. 73, O 57, Taf. 25, 4]. На обоих этих экземплярах мы имеем дело именно с рублеными отметинами, что исключает возможность их повреждения на кавалерийском турнире, где, как известно из сообщения Арриана, из оружия применялись только дротики с затупленными наконечниками (Arr. Tact. 34.8).

Вопрос возможности применения масок в бою рассматривается современными исследователями также и с помощью экспериментальной археологии. Такой подход позволяет проанализировать возражения против применения масок в боевых условиях опытным путем. Известно, что маски плотно прилегали к лицу и имели небольшие вырезы для глаз. Исходя из этого утверждается, что маски значительно ограничивали как обзор, так и воздухообмен – воину в маске было бы очень жарко и плохо видно противника, что, несомненно, мешало бы в бою.

Не подлежит сомнению, что на значительной части найденных римских масок материал слишком тонок, чтобы выдерживать воздействие оружия. Однако данный факт относится главным образом к образцам II-III вв. Шлемы с масками I в., как правило, изготовлены из толстого листового железа и были вполне пригодны к боевому применению. Так, железная маска из воинского погребения у Шасснара [24, p. 235–258; 25, p. 26] имеет толщину 4 мм, а маска из Майнца – 2–3 мм [26, S. 28], причемнужно учитывать, что первоначально она была обтянута еще и бронзовым листом [27, S. 51]. Таким образом толщина металла масок I в. н.э. сопоставима с толщиной металла шлемов того же периода, а зачастую и превосходит ее [28, S. 124-127]. Поскольку защитные качества та- ких шлемов в боевых условиях считались достаточными, можно сделать вывод, что защитные характеристики масок полностью отвечали требованиям безопасности. По сравнению с этими экземплярами более поздние кажутся чисто декоративными изделиями; тем не менее, не все из них были непригодны для использования в бою. Тулья шлема и во II-III вв. часто была изготовлена из листового железа толщины, достаточной для погашения силы удара оружия средней тяжести (обычно около 1 мм). Более того, зачастую имелось чеканное декорирование, которое благодаря массе выступающих под разными углами плоскостей еще больше смягчало удары [27, S. 51]. Для сравнения уместно назвать гофрированные или рифленые доспехи XV-XVI вв. Их поверхность в шесть раз прочнее гладкой [29, S. 63]. Бронзовые маски имели толщину от 0,2 до 2 мм [30, S. 9-16]. Толщина предназначенных для использования в бою предметов античного вооружения также не превышает 2 мм [27, S.106, Anm. 173], что отчетливо демонстрирует возможность применения шлемов с масками в бою, тем более что эксперименты показали неплохие защитные свойства этих предметов. М. Юнкельманн об- стреливал испытуемые модели доспеха стрелами с расстояния в 2 м, бросал копье (hasta) с этого же расстояния и наносил удары кавалерийским мечом (spatha). Сначала эксперименту подвергся плоский необработанный латунный лист толщиной 0.5 мм – стрела пробила его насквозь и вышла на 35 см. Копье пробило такой же лист и вышло на 12 см, а удар меча образовал вмятину глубиной примерно в 2 см, однако прорубить лист насквозь не удалось. Затем эксперимент был продолжен с латунным листом толщиной в 1 мм. Стрела проникала на глубину 2 см, копье на глубину 3 см, а удар меча образовывал вмятину глубиной примерно 0.7 см. Но защитные свойства шлемов и масок были еще более надежны, так как в эксперименте воздействие производилось под прямым углом на плоскую поверхность, в то время как наносимый по изогнутым поверхностям шлема удар, как правило, соскальзывал. Кроме того, не следует забывать, что в некоторых местах декорированных шлемов и других частей парадного вооружения толщина фактически была большей из-за сгустков материала, образовавшихся при обработке изделия, а применение кожи, войлока в качестве подкладки увеличивало стойкость при ударах. При дальнейших экспериментах, проводившихся с выгнутой и рельефной чеканной пластинкой, имитирующей тулью шлема в виде кудрявой прически, толщиной 1.2 мм, выяснилось, что основная часть ударов соскальзывала и оставляла лишь царапины. Прямые попадания стрел пробивали лист на глубину всего лишь 1.5 см. При бросках копье несколько раз отскакивало, хотя при удачном прямом попадании наконечник пробивал пластину на 4 мм. Удары меча образовывали вмятины максимально глубиной до 2 мм [27, S. 51-52]. К тому же, как показали микроскопические исследования образца металла оригинала одной из железных масок типа Неймеген, листовой металл, используемый для масок такого типа, мог быть многослойным, что улучшало его твердость и прочность [31, S. 61–67]7. В дополнение к этому, группа ученых из Голландии и Германии провела ряд экспериментов с использованием реконструкции римско- го скорпиона первого века, детали которого были обнаружены в Ксантен-Вардте [32, S. 68–76]. Из скорпиона, установленного на расстоянии семи метров от цели, был произведен обстрел трех металлических пластин: 1) из низкоуглеродистого железного листа толщиной 1.5 мм, 2) из восьмислойного железного листа толщиной 2.5 мм, произведенного по римской технологии методом кузнечной сварки и последующей холодной ковки и 3) из бронзового листа (сплав 94% меди и 6% олова) толщиной 2.5 мм8 . Ни одна из пластин не была пробита насквозь. Выстрел по первой пластине оставил вмятину глубиной 6 мм9. Выстрелы по второй и третьей пластинам не привели к каким-либо повреждениям за исключением легких царапин на поверхности металла.

Рис. 4. Маска (тип Калькризе) из Калькризе, окрестности города Брамше, Оснабрюк, Нижняя Саксония, Германия. Железо с бронзовым бордюром и остатками серебряной оковки, начало I в. н.э. Оснабрюк, Художественно-исторический музей. Находка сделана зимой 1989/90 г. на поле боя, связываемого с событиями 9 –14 гг н.э. (рисунок А.Е. Негина)

Рис. 5. Шлем типа Вайзенау с маской (тип Калькризе). Бронза, середина I в. н.э. Нью-Йорк, Коллекция Леона Леви и Шелби Уайт. Инв. № 686 (рисунок А.Е. Негина)

Получается, что шлемы и маски этой толщины неплохо защищали от большей части античного оружия. Серьезная опасность была только в случае прямого попадания стрел. Однако в этом случае они пробивали и кольчуги и чешуйчатые панцири, поэтому абсолютной защиты не гарантировал ни один вид доспеха.

Таким образом, защитные свойства римских масок были вполне достаточными, поэтому выгода применения их в бою не подлежит сомнению. Остается рассмотреть вопрос функциональности маски в отношении удобства ее ношения и в предоставлении воину адекватной возможности ориентироваться в боевых условиях. Ниже представлены наблюдения, сделанные исходя из опыта ношения масок разных типов в различных условиях.

Реконструкция маски типа Калькризе была испытана при ношении в пешем строю10. Данная маска (рис. 5-6) является экспериментальной реконструкцией оригинала первой половины I в. н.э.11 Маски-забрала такого типа крепились к центру нижней кромки лобной части купола шлема с помощью шарнирного соединения. Дополнительно они прочно фиксировались на лице нащечниками шлема, которые, в свою очередь, связывались кожаными шнурками для закрепления шлема на голове воина12. Оригиналы масок данного типа не имели приспособлений для дополнительных креплений. Как показал опыт ношения реконструкции маски, они и не требуются. Следует заметить, что такой метод крепления маски к обычному пехотному шлему позволяет в случае необходимости разобрать соединение без особых усилий и носить шлем без маски (рис. 7).

Реконструкция маски и шлема типа Неймеген была испытана при езде верхом (рис. 8)13. Данная реконструкция сделана по железному оригиналу середины I века н.э.14 Маска этого типа также крепится к центру нижней кромки лобной части купола шлема с помощью шарнирного соединения. Кроме того, маска фиксируется кожаным ремнем, проходящим от одной щеки маски к другой над назатыльником шлема и крепящимся по бокам маски к заклепкам с широкими шляпками. Маска данного типа закрывает не только переднюю часть лица, но и скулы и уши наездника. Иными словами, такая маска образует единое целое со шлемом, полностью защищая голову воина. Конструкция и способ крепления таковы, что такой шлем, в отличие от модификации, используемой с мас- ками типа Калькризе, не предназначен для ношения отдельно от маски.


Рис. 6. Реконструкция шлема с маской по оригиналу из коллекции Леона Леви и Шелби Уайт (фото Paul Zoeller Photography)	Рис. 7. Реконструкция шлема с маской тип Калькризе (рисунок А.Е. Негина)

Ношение любой из масок причиняет определенные неудобства. Как показывает опыт, приток воздуха через отверстия в носу и во рту маски достаточен для нормального дыхания. В ходе экспериментальных интенсивных двухчасовых скачек, специально проведенных М. Юнкельманном, выяснилось, что приток воздуха достаточен даже при сильном напряжении, но в жарких погодных условиях выделяемый пот, не имея возможности испариться, скапливается на внутренней поверхности маски и на лице, обильно стекая по лицу на подбородок и вызывая дискомфорт. Тем не менее в силу привычки носящий маску вскорости перестает обращать внимание на такое неудобство. При этом следует отметить, что на некоторых масках I в. н.э. присутствуют дополнительные вентиляционные отверстия15.

Для применения маски в боевых условиях более значимы определенные ограничения видимости и слышимости. Так, маски полностью блокируют периферический обзор16. С другой стороны, вследствие того, что маска фиксируется в непосредственной близости от лица, прорези для глаз достаточны для обеспечения приемлемого фронтального обзора. Маски типа Неймеген закрывали ушные раковины и, таким образом, ограничивали слух17. Кроме того, дыхание наездника и свист ветра, проникающего через отверстия для глаз и рта при быстрой езде, являются дополнительными факторами, негативно влияющими на слышимость. Тем не менее в силу того, что ушные раковины масок этого типа имеют отверстия диаметром 4 мм18, наездник, носящий такую маску, слышит вполне приемлемо.

Тем, кто оспаривает возможность применения масок на шлемах в боевых условиях, ссылаясь на значительные сопутствующие неудобства при этом, следует напомнить примеры из других эпох. Когда речь заходила о дополнительной защите, которая спасала жизнь воина, тогда уже никому и в голову не приходило отринуть какие-либо средства индивидуальной защиты из-за дискомфорта, связанного с их ношением. Здесь можно напомнить, что в Первую мировую войну были изобретены противогазы, использовавшиеся в кавалерийских частях, причем разработаны они были и для лошадей [36, p. 91]. Возможно, сравнение может показаться некорректным, поскольку речь идет о строгой необходимости ношения противогазов в условиях химической войны, ведь от этого зависела жизнь солдата, а в римской армии мас- ки на шлемах не играли такой важной защитной функции; т.е. в большинстве случаев от защиты лица маской-забралом жизнь воина не зависела. В то же время известно, что любые ранения лица всегда воспринимаются более болезненно, чем другие раны, и могут привести раненого в замешательство и повлечь выбывание его из строя. Стоит отметить, что воин как раз менее опасался за защищенные доспехом части тела, нежели за незащищенные. Поэтому в некоторых случаях действительно был резон защищать лицо личиной-забралом, несмотря на очевидные ограничения в обзоре и слышимости. Не всем воинам было одинаково необходимо обозревать все пространство поля боя, чтобы видеть местонахождение нападающего на них противника. Совершенно очевидно, что некоторым воинам зачастую не приходилось орудовать мечом, и они были защищены стараниями окружавших их соратников. К этим воинам относились знаменосцы. Их непосредственной задачей было отслеживать передачу приказов и команд от центуриона или декуриона. При этом достаточно было все время следить лишь за местонахождением командира, отдающего приказы. А это было возможно даже при довольно значительном ограничении обзора. С другой стороны, постоянно занятые руки знаменосца могли явиться причиной несвоевременной защитной реакции в случае неожиданных попаданий метательных снарядов, от которых было сложно уклониться, и дополнительная защита лица была совсем нелишней. Кроме того, использование масок в бою могло являться устрашающим фактором для противника19. По сути, кавалерист всегда представлялся пехотинцу более сильным противником, опасным и малоуязвимым из-за своей скорости. Чем более он был защищен доспехом, тем менее уязвимым и, вследствие этого, более страшным он казался. Неслучайно Аммиан Марцеллин сравнивает с ног до головы закованного в доспех всадника-клибанария с изваянием знаменитого греческого скульптора Праксителя, из-за чего такой тяжеловооруженный воин казался статуей, а не живым человеком (Amm. XVI. 10.8).

Рис. 8. Член клуба реконструкторов Ala I Batavorum, Голландия, в реконструкции маски типа Неймеген (фото Phalera Filmworks, Нидерланды)

Из вышесказанного можно сделать вывод, что неудобства ношения маски не являются критическими и вполне допускают возможность использования масок в боевых условиях. Следует отметить, что римские маски предоставляли лучший обзор, чем некоторые из гладиаторских или средневековых шлемов20. То есть даже серьезные ограничения зрения не означали невозможности использования личин-забрал в битве. Главным же аргументом в пользу применения масок в сражении бесспорно являются их защитные качества. Открытое лицо воина весьма уязвимо, и даже легкие ранения лица могли вывести воина из строя вследствие болевого шока или кровотечения. Большим преимуществом была практически полная защита лица. Таким образом, боевое применение шлемов с личинами-забралами (особенно тех, которые относятся к I в. н.э.) в числе прочего защитного снаряжения и, главным образом, теми воинами, кому было затруднительно или невозможно использовать щит для защиты лица – кавалеристами или сигниферами, – вполне вероятно.

Примечания

1. Этот факт был отмечен еще оппонентом О. Бенндорфа [1, S. 5].

2. Критику см.: [12, с. 214–217].

3. О парфянских шлемах с масками: Heliod. Aethiop. IX, 15. О римских шлемах с масками: Amm. Marc. XVI. 10. 8.

4. К таковым могли относиться шлемы с изображением на тулье различных наградных венков. См. подробнее: [18, p. 73–74].

5. Шлемы с масками, вероятно, показаны на триумфальной арке в Оранже. Однако возможна и иная интерпретация этого изображения: горы захваченного оружия были украшены более зловещими трофеями в виде отрезанных вражеских голов, что было в обычае у кельтов, но могло практиковаться и римскими ауксиллариями. Шлемы с антропоморфными забралами-личинами изображены среди прочего оружия на рельефах I в. н.э. из Терамо, остатках опорной колонны из Весунны (ныне в музее Весунна в Перигё), а также на более поздних памятниках II– V вв. – саркофаге Портоначчо (ок. 185 г.) и, судя по рисункам XVI в., на несохранившейся колонне императора Аркадия. Оранж: [19, p. 233, fig. 315 m–p]; Терамо: [20, с. 115, рис. 135]; Весунна: [15, p. 136. pl. 411]; Портоначчо: [15, p. 111, fig. 136]; колонна Аркадия: [21, p. 16–17].

6. Например, надгробия кавалеристов Тиберия Клавдия Максима и Гая Мария. См.: [18, pl. 8a, 10a].

7. Железный лист был сложен трижды, что образовало 8 слоев. Слои металла были соединены кузнечной сваркой, затем полученный многослойный лист металла был доведен холодной ковкой до желаемой толщины.

8. Обстрел производился стрелами длиной 34 см с железными наконечниками толщиной 1.5 см и весом 35 г. См.: [32, S.72].

9. Как отмечают экспериментаторы, такой результат не привел бы к серьезному ранению, но, тем не менее, мог вывести солдата из строя на какое-то время из-за болевого шока [32, S.74].

10. Заключения, выведенные из личного опыта ношения шлема с маской в роли римского сигнифера, предоставил Александр Кириченко, член клуба реконструкторов Legio XI CPF, Атланта, США.

11. Маска была найдена вместе со шлемом в захоронении на территории современной Болгарии. Маска относится к типу Калькризе, шлем—к типу Вайзенау. И маска, и шлем выкованы из сплава меди (бронза или латунь). Толщина металла маски и нащечников — ок. 1 мм, толщина металла шлема — ок. 2 мм. В настоящее время шлем с маской находятся в коллекции Леона Леви и Шелби Уайт в Метрополитанском музее искусств Нью-Йорка, инв. No. 686. См.: [27, S. 54–55, О 88; 33, S. 19–21].

12. Такой метод фиксирования типичен для большинства римских шлемов.

13. Опытом ношения маски кавалериста поделился в личной переписке Юрьен Драаисма, член клуба реконструкторов Ala I Batavorum, Голландия.

14. Оригинал маски и шлема был найден на плато Копс в Неймегене, на месте расположения форта вспомогательной кавалерии. Маска была покрыта тонким серебряным листом, шлем был украшен париком. В настоящее время шлем с маской находятся в коллекции Музея древностей Капеллы дворца Валкxоф, Неймеген, инв. No. KH.401/199. См.: [27, S. 29, О 85; 34, S. 21–22].

15. Фигурно вырезанные вентиляционные отверстия под глазницами на щеках маски имеются у шлема из Хомса: [35, p. 210–227, pl. XXI]. Имитация таких же отверстий имеется и на одной из масок, найденных на плато Копс в Неймегене: [34, S. 33].

16. М. Юнкельманн, сравнивая римские маски с средневековыми топфхельмами, отмечает большое преимущество первых по части видимости, так как глазные прорези у римских шлемов с масками, в отличие от средневековых топфхельмов, близко расположены от глаз [27, S. 53].

17. Маски типа Калькризе закрывали лицо лишь спереди. Однако, как видно из примера шлема с маской из коллекции Леона Леви и Шелби Уайт (см. примечание 11), уши воина закрывали нащечники шлема.

18. Отверстия на имитациях ушных раковин, которые способствовали увеличению слышимости, присутствуют на масках из Неймегена и Райнхайма [34, S. 33; 20, c. 104].

19. Л. Линденшмит считал маски, изображающие женские лица (порой даже искаженные гримасой или с непременными атрибутами Горгоны Медузы в виде змей в волосах), боевыми со специально пугающими целями [1, S. 9].

20. М. Юнкельманн также указывает на различия между масками раннего имперского периода и масками II–III вв. н. э. — первые имели более широкие отверстия для глаз и в области рта и ноздрей, что, по его мнению, является дополнительным аргументом в пользу использования таких масок в бою [27, S. 56; 37, p. 40–42].

Lindenschmit L. Masken und Visierhelme aus Erz und Eisen // Alterthümer unserer heidnischen Vorzeit, Bd. III, 1881, Beilage zu Heft 11. S. 1–10.
Benndorf O. Antike Gesichtshelme und Sepulcralmasken. Wien: Gerold, 1878. 77 S.
Шавкунов В.Э. Чжурчжэньские маски // Известия СО АН СССР. 1984. № 3. Сер. обществ. наук. Вып. 1. С. 60–63.
Хорев В.А., Гладченков А.А., Галактионов О.С. О функциональном назначении чжурчжэньских масок-«личин» // Россия и АТР. № 1. Владивосток, 2006. С. 89–92. читать
Robinson H.R. Oriental armour. L.: H. Jenkins, 1967. 257 p.
Пятышева Н.В. Железная маска из Херсонеса: (К вопросу о происхождении и назначении кочевнических шлемов с масками). М.: [б. и.], 1964. 64 c.
Пятышева Н.В. Восточные шлемы с масками в Оружейной палате Московского Кремля // Советская археология. 1968. № 3. С. 227–232.
Кирпичников А.Н. Военное дело на Руси XIII–XV вв. Л.: Наука, 1976. 104 с.
Измаилов И.Л., Марков В.Н. Железная маска-забрало с территории Волжской Булгарии // История и культура Евразии по археологическим данным. Москва, 1980. С. 121–125.
Горелик М.В. О средневековых восточных шлемах с масками и одной центральноазиатской изобразительной традиции // Международная ассоциация по изучению культур Центральной Азии. Вып. 7. М., 1984. С. 79–80.
11. Alexander D. Les masques de guerre // Chevaux et cavaliers arabes dans les d’Orient et d’Occident. P., 2002. P. 100-101.
Кирпичников А.Н. Рецензия на: Пятышева Н.В. Железная маска из Херсонеса. М., 1964 // Советская археология. 1966. № 4. С. 214–217.
Пятышева Н.В. Железная маска из Серенска в коллекции ГИМ // История и культура Евразии по археологическим данным. М., 1980. С. 134–139.
Дмитриев Л.А. Вставки из «Задонщины» в «Сказании о Мамаевом побоище» как показатели по истории текста этих произведений // Слово о полку Игореве и памятники Куликовского цикла. М. – Л.: Наука, 1966. С. 385–439.
Robinson H.R. The Armour of Imperial Rome. L.: Arms and Armour Press, 1975. 200 p.
Abdul-Hak S. Rapport préliminaire sur des objets provenant de la nécropole romaine située a proximité de Nawa (Hauran) // Les Annales Archéologiques de Syrie, 1954–1955. Vol. 4–5. P. 163–188.
Doublet G. Musée d'Alger. P.: Ernest Leroux, 1890. 145 p.
Maxfield V. The Military Decorations of the Roman Army. L.: Batsford, 1981. 304 p.
D’ Amato R., Sumner G. Arms and Armour of the Imperial Roman Soldier: From Marius to Commodus, 112 BC–AD 192. L.: Frontline books, 2009. 290 p.
Негин А.Е. Римское церемониальное и турнирное вооружение. СПб., 2010. 232 с.
Nicolle D. Medieval Warfare Source Book. Vol. I: Warfare in Western Christendom. L.: Brockhampton Press, 1996. 320 p.
Hanel N., Wilbers-Rost S., Willer F. Die Helmmaske von Kalkriese // Bonner Jahrbücher. 2004. Bd. 204. S. 71–92.
Garbsch J. Römische Paraderüstungen. München: Beck, 1978. 148 S.
Déchelette J. La sépulture de Chassenard et les coins monétaires de Paray-le-Monial // Revue Archéologique 4ème serie. 1903. T. I. P. 235–258.
Beck F., Chew H. Masques de fer. Un officier romain du temps de Caligula. Museé des Antiquités Nationales, St. Germain en Laye, Paris, 6 nov. 1991, 4 février 1992. P.: Editions de la Réunion des musées nationaux, 1991. 175 p.
Klumbach H. Römische Gesichtshelme aus Mainz // Mainzer Zeitschrift. 1949/50. Bd. 44/45. S. 28–33.
Junkelmann M. Reiter wie Statuen aus Erz. Mainz am Rhein: Von Zabern, 1996. 128 S.
Junkelmann M. Römische Helme. Mainz am Rhein: Von Zabern, 2000. 208 S.
Kern von G. Die Stilentwicklung des Riefelharnisches. München, 1982. 91 S.
Kellner H.J. Der römische Verwahrfund von Eining // Münchner Beiträge zur Vorund Frühgeschichte 29. München: Beck, 1978. 64 S.
Geiß E., Willer F. ExperimenteIe archeologie: smeedexperimenten met betrekking tot de Romeinse gezichtsmaskers uit Nijmegen // Achter het Zilveren Masker: Nieuw onderzoek naar de productietechnieken van Romeinse ruiterhelmen (Hinter der silbernen Maske: neue Untersuchungen zur Herstellungstechnik römischer Reiterhelme) / Hrsg. R. Meijers, F. Willer. Nijmegen, 2007. S. 61–67.
Meijers R., Schalles H.-J., Willer F. Schietproeven met een reconstructie van een Romeins geschut op specifieke Metaalplaten (Schussexperimente mit einer rekonstruierten römischen Torsionswaffe auf definierte Metallbleche) // Achter het Zilveren Masker: Nieuw onderzoek naar de productietechnieken van Romeinse ruiterhelmen (Hinter der silbernen Maske: neue Untersuchungen zur Herstellungstechnik römischer Reiterhelme) / Hrsg. R. Meijers, F. Willer. Nijmegen, 2007. S. 68–76.
Born H., Junkelmann M. Römische Kampf- und Turnierrüstungen. Mainz: Von Zabern, 1997. 222 S.
Meijers R., Willer F. Catalogus van de onderzochte ijzeren gezichtshelmen uit Nijmegen (Katalog der untersuchten eisernen Gesichtshelme aus Nijmegen) // Achter het Zilveren Masker: Nieuw onderzoek naar deproductietechnieken van Romeinse ruiterhelmen (Hinter der silbernen Maske: neue Untersuchungen zur Herstellungstechnik römischer Reiterhelme) / Hrsg. R. Meijers, F. Willer. Nijmegen, 2007. S. 21–30.
Seyrig H. Antiquités de la nécropole d'Emèse // Syria. 1952. Vol. 29. No. 3/4. P. 204–250.
Joy R. J. T. Historical Aspects of Medical Defense Against Chemical Warfare // Medical Aspects of Chemical and Biological Warfare / Ed. Frederick R. Sidell. Washington, 1997. P. 111–128.
Junkelmann M. Familia Gladiatoria: The Heroes of the Amphitheatre // Gladiators and Caesars / Ed. E. Köhne, C. Ewigleben. Berkeley: University of California Press., 2000. P. 31–74.

Негин А.Е. Кириченко А.А. К вопросу о боевом применении шлемов с масками в римской армии // Вестник Нижегородского университета им. Н.И. Лобачевского, 2013, № 5 (1)

загрузка...

swordmaster.org

Реферат Железная маска (доспех)

скачать

Реферат на тему:

План:

1 История
2 Азиатские шлемы
3 Русь
4 В Европе
5 Глухой шлем

1. История

Шлемы могли производиться и по тому же принципу, что и усиленные кожаные панцири, — либо шлем из амортизирующей подложки и нескольких слоёв кожи обшивался полосами железа, либо на него крепились стальные бляхи. Но от хорошего удара не помогало ни то, ни другое. Надлежащий уровень защиты могла обеспечить только сплошная жёсткая конструкция.

Самостоятельная ценность мягких шлемов была очень ограничена. Как и стёганая броня, они могли быть полезны главным образом в комплекте с другими доспехами. Так, под металлический шлем практически обязательно надевалась амортизирующая шапка. «Практически» — потому, что любящие оригинальность японцы обходились без. Японцы использовали почти плоский шлем, который устанавливался на узел волос на макушке самурая. При ударе сверху узел волос выполнял роль амортизатора, а шлем кренился на бок, спуская вражеский клинок мимо плеча.

Подобно тому, как это было с кирасами, древнейшие металлические шлемы первое время отливались, — сначала из меди, затем из бронзы, а потом только сменились сварными. Но если в период средневековья доспехи ещё могли производиться по упрощённой технологии, то со шлемом так не получалось. Потому в Европе до возрождения городской цивилизации цельнометаллические шлемы представляли большую редкость — для основной массы рыцарей они стали доступны только к началу XIV века, а для основной массы горожан, — только к его концу. В середине XIV века генуэзские арбалетчики имели хоуберки и бригантины, но шлемы — ещё нет (спорное заявление — на большинстве иллюстраций 13-14 веков наиболее распространённым типом шлема был цельнометаллический шлем в виде широкополой шляпы, который сравнительно легко изготавливался).

2. Азиатские шлемы

С самого начала при изготовлении шлемов наметилось два пути достижения максимальной прочности. Азиатские шлемы ещё с шумерских времён стали делаться коническими, — чтобы при ударе сверху клинок соскальзывал.

Другой метод усиления шлема был реализован в Средиземноморье, где шлемы имели круглую форму, зато снабжались гребнем, а иногда и не одним. Греки делали гребень продольным, а римляне — поперечным. Для пущей же надёжности поверх гребня ещё мог быть пущен конский хвост.

Позже бронзовый шлем с гребнем и конским хвостом использовался драгунами. Бронза не могла противостоять нередкому уже в XVIII веке дамаску, но, вот, конский хвост — мог.

Для обеспечения же защиты от ударов не только собственно в голову, но и лицо, очень часто шлем снабжался приваренными деталями защищавшими нос и щеки. Кроме того, для защиты шеи и горла к шлему могла крепиться кольчужная бармица. Так делали в Азии и на Руси, но в Европе — редко. Европейский открытый шлем с XIV века стал напоминать современную каску, а в XV веке приобрёл широкие поля, закрывающие лицо от ударов сверху.

3. Русь

4. В Европе

Восточные же конические шлемы иногда могли быть снабжены подвижным забралом. В частности, русские шлемы XIII века изредка могли иметь подъёмную маску закрывающую верхнюю часть лица, а византийские имели решётчатое забрало. Но забрало для открытых шлемов имело небольшое распространение, — хороший обзор, позволяющий следить за вражеским клинком, представлялся более важным, чем защита лица.

Отдельный и своеобразный вид забрала представляла плотно прилегающая к лицу бронзовая или железная маска использовавшаяся парфянами и японскими самураями. Маска не соединялась со шлемом, что позволяло надевать или не надевать её по обстоятельствам, а плотное её прилегание к лицу означало сохранение хорошего обзора. Кроме того, в комплекте с ней мог быть применён и японский качающийся шлем.

На шлеме, впрочем, могли устанавливаться и детали никакой дополнительной защиты не дающие. Например, давно волнует умы вопрос, зачем германцы приделывали уже к железным шлемам рога, и не было ли это опасно (не сломается ли шея, если удар придётся по рогу).

Маска самурая с декоративными рогами

Рога устанавливались для связи, — чтоб дружина видела, где её вождь, если он участвует в сражении. У других народов для этого использовались цветные плюмажи или блестящие значки. Позже напротив, цветные плюмажи укреплялись на шлемах рядового состава — с тем чтобы полководец мог наблюдать за перемещением войск.

С рогами германских и остриями азиатских шлемов связано ещё одно недоразумение. Нередко высказывается мнение, что они могли служить для нанесения ударов. Нет. Не могли. Гребни греческих шлемов, имевшие выступ направленный вперёд — ещё может быть, но рога — абсолютно исключено. Удары головой в свалке могут быть очень эффективны (особенно, если голова в шлеме), но бьёт человек лбом, а не макушкой.

Несмотря на всё разнообразие устройства, неистребимым недостатком всех упомянутых выше шлемов было то, что крепились они, в конечном счёте, на шейные позвонки. И тут ничего нельзя было поделать — при падении с лошади открытый шлем мог спасти от сотрясения мозга, но помешать сломать шею не мог. Опять же, и после удара палицы по затылку, совершенно целый шлем мог оказаться на голове своего совершенно мёртвого владельца.

5. Глухой шлем

Глухой шлем, впрочем, не был лишён и недостатков. Возможности вертеть головой в нём почти не было, а амбразуры очень сужали поле зрения, тем более, что щели забрала находились далеко от глаз, чтобы наконечник меча, проникнув в них, не мог причинить раны. Что же касается слуха, — ничего, кроме собственного сопения, воин в глухом шлеме не слышал. Да и дышалось в нём так же легко, как в противогазе.

То, что рыцарь часто оказывался вынужден шлем снимать, причём амортизирующая шапка, бывшая его частью, при этом снималась тоже, а оставшийся кольчужный капюшон серьёзной защиты не давал, кстати, привело к уникальному явлению: под глухим шлемом наиболее предусмотрительные воины стали носить другой, — маленький, плотно облегающий череп.

Весили шлемы не так уж мало — редко менее 2 кг. Вес же глухих шлемов с подвижным забралом и дополнительным железным подшлемником доходил даже почти до 5 кг.

wreferat.baza-referat.ru

Железная маска. Тайна «Железной маски» раскрыта!?

Тайна Железной маски

Правда о человеке в Железной маске

Кто из нас не любит детективы? Интригующая завязка, загадочные персонажи и абсолютно неожиданное решение, казалось бы, неразрешимой задачи. Все это привлекает внимание почитателей детективного жанра.

Однако, к сожалению, большинство детективных историй недолговечные, и только лишь немногие из них смогли затянуться на века. Одна из них – история «Железной маски», мрачная тайна узника, обреченного до конца своих дней не снимать с лица черную маску.

Прошло уже больше 300 лет с того времени, как впервые в одном из мрачных королевских замков появился Неизвестный в черной бархатной маске, закрывавшей лицо (позднее народная молва заменила бархат на железо). Каких только версий о человеке в Железной маске не выдвигали за эти годы.

Согласно одной версии, под маской скрывался чудом ускользнувший от казни король Англии Карл 1. Другая выдвигает на эту незавидную роль незаконного сына Анны Австрийской, матери Людовика XIV. Имело место также предположение, что таинственный узник – «король парижских рынков» герцог де Бофор.

Каждая из этих версий, как правило, опровергает остальные, и ни одна из них не может выдержать сопоставления известных по историческим документам фактов. На протяжении долгих лет исследователи пытались узнать правду. Целых два столетия армия детективов и историков билась над разгадкой этой тайны. И так бы и оставалась она нераскрытой, если бы не московский ученый Юрий Борисович Татаринов. Именно ему удалось пролить свет на таинственную историю узника в Железной маске.

Свое расследование Татаринов начал с отбора реальных фактов. В его руках были десятки исторических документов. Благодаря им ученый сразу откинул все «литературные версии» и пришел к выводу, что поиски Железной маски необходимо вести среди тех узников, которые прибыли в Париж 18 сентября 1698 г. со средиземноморского острова Сент-Маргерит в сопровождении нового коменданта Бастилии.

В начале расследования московский ученый определил 8 «подозреваемых», но в дальнейшем 5 персонажей «детективной истории» отпали по разным причинам. Остались три наиболее достоверных претендента на роль Железной маски. Это – Никола Фуке, бывший суперинтендант финансов короля Людовика XIV, таинственный «слуга» Эсташ Доже и министр герцога Мантуанского граф Маттиоли. Теперь из трех «подозреваемых» следовало выбрать одного – того, кто на протяжении долгих лет скрывал свое лицо под маской.

Задача стояла не из легких, и ученый вначале решил выяснить причины и обстоятельства ареста каждого из трех возможных кандидатов на роль Железной маски.

Изучив множество исторических документов, ученый узнал:

• Никола Фуке, фантастически разбогатевший на торговле и спекуляциях, соперник самого «короля-солнца», был уличен в грязных махинациях и по приказу короля арестован 5 сентября. Обвиненный в финансовых аферах и подстрекательстве к мятежу (заговор Фронды), Фуке приговорили к бессрочному заключению. В январе 1665 г. Фуке переступил порог замка крепости Пиньероль.

• Следующим по списку шел загадочный «слуга» Эсташ Доже, которого доставили в замок 24 августа 1669 г. Эсташа Доже арестовали по приказу Людовика XIV как вызвавшего монаршее недовольство. Вместе с арестантом пришло распоряжение о содержании данного узника в полном секрете в специальном карцере с двойными дверями, с одноразовым питанием. Под страхом смерти ему было запрещено разговаривать даже с комендантом о чем-то, кроме повседневных нужд, и передавать какие-нибудь вести о себе. Есть также версия, что имя Эсташ Доже не что иное, как псевдоним, так как черновики приказов о его аресте и доставке в Пиньероль были безымянные.

• Третьим узником замка Пиньероль был доставленный 2 мая 1679 г. министр герцога Мантуанского граф Маттиоли. Обвиненный в выдаче правителям Австрии, Испании и Венеции секрета сделки между королем и герцогом о продаже приграничного города Касале, Маттиоли был доставлен в замок в строгой секретности. Его лицо скрывала черная бархатная маска. Таким было начало тюремного пути трех основных «подозреваемых».

Однако выяснение причин и обстоятельств ареста этих троих людей, к сожалению, ничего не смогло прояснить. Тогда Юрий Борисович решил проследить их дальнейшую судьбу. И здесь Татаринов обнаружил, что судьбы этих людей странным образом перекрещиваются.

1674 год, сентябрь — когда один из слуг Фуке, некто господин Шампань, умер, комендант крепости Сен-Мар отдал в услужение экс-министру не кого иного, как арестанта Эсташа Доже. При этом Сен-Мар предупредил Фуке, чтобы с Доже никто, кроме самого экс-министра и его второго слуги Ла Ривьера, не общался.

В январе Фуке было направлено «личное послание» одного из приближенных Людовика XIV, Лувуа. «Вы выучите, – написал Лувуа, – упомянутые Сен-Маром меры предосторожности, требуемые королем, которые приложены, чтобы воспрепятствовать Эсташу Доже общаться с кем-то, кроме Вас. Король ожидает, что Вы употребите все усилия, поскольку Вы знаете, по какой причине никто не должен знать, что знает он».

Фуке дал согласие и в награду получил разрешение, подписанное Людовиком, на встречу с семьей. Однако буквально спустя неделю после получения письма экс-министр заболел. 1680 год, март — распространился слух о неожиданной смерти бывшего интенданта финансов. Но документов – свидетельства о смерти, вскрытии тела и похоронах – никто никогда не видел. (Датой официальной смерти Фуке считается 23 марта 1680 г., но его тело было выдано родственникам для захоронения лишь спустя год, так что никто не мог точно определить, Фуке ли это. Вместе с этим сотрудниками Кольбера распространилась легенда, что экс-министр был якобы освобожден и умер по дороге в столицу в Шалон-на-Соне…

После таинственной смерти Фуке ровно через месяц, по документам, скончался граф Маттиоли, а в одной из камер замка-тюрьмы появляется никому не известный узник, чье лицо скрыто под черной бархатной маской. Странная смерть Фуке повлияла также на судьбу третьего заключенного, Эсташа Доже. 1681 год, сентябрь — бывший «слуга» был перевезен в закрытых носилках в форт Экзиль, находящийся в Юго-Западных Альпах (в народе в то время распространился слух, что слуги Фуке после его смерти были выпущены на свободу).

В форте Экзиль Доже провел шесть лет и в 1687 г., сопровождаемый Сен-Маром, был переведен на Сент-Маргерит, в специально подготовленную для него камеру. 1698 год, сентябрь — состоялся последний в жизни Эсташа Доже переезд. Сен-Мар вместе с ним прибыл в Бастилию в качестве губернатора, вместо умершего Бесмо. Спустя 5 лет (19 ноября 1703 года) Доже скончался. Он был похоронен под новым вымышленным именем – Маршиоли, созвучным имени пропавшего без вести узника Пиньероля Маттиоли.

Возможно, Доже мог многое знать о Фуке, в частности тайну событий 23 марта 1680 г. – времени возможного «превращения» Фуке в «неизвестного» узника Пиньероля. Кроме этого, Доже обладал, по мнению историков, и собственными секретами.

Тщательно проанализировав (используя метод системного анализа) все полученные данные, ученый для решения этой задачи построил матрицу. Ее строки представляли из себя хронологический перечень событий, взятых из «узловых» документов, а столбцы – узников Пиньероля. На пересечениях строк и столбцов – соответствие одного из героев трагедии событию, описанному в документе. Но, проведя мысленные эксперименты со всеми «подследственными», Татаринов так и не смог прийти к какому-то определенному выводу.

Ни на одного из «подозреваемых» он так и не смог обоснованно одеть «железную маску»; на каких-то перекрестках постоянно появлялись противоречия.

Версия «Маттиоли – Железная маска» из 16-ти важнейших документов 9-ти не коснулась совсем, а один не смогла объяснить.

Версия, относительно Доже, с четырьмя не пересеклась и один не смогла объяснить.

Версия Фуке обошла молчанием два документа, один не объяснила, а 5 документов истолковала с натяжкой, то есть при наличии определенных допущений. Как результат крест был поставлен на каждой из версий. Ни один из «подследственных» не подошел.

Сделав такой безрадостный вывод, Юрий Борисович уже готов был признать свое поражение и согласиться со скептиками, которые безапелляционно заявляли, что 300-летняя тайна никогда не будет раскрыта. Но неожиданно его осенила оригинальная мысль: а вдруг маску носили двое или даже трое узников один за другим?

Таким образом, выбранная им тройка «испытуемых» Фуке – Маттиоли – Доже идеально подходила под решение данной задачи. После смерти первого заключенного с черной маской на лице – Фуке – ее надели на графа Маттиоли. Однако спустя месяц скончался и он. Тогда маску надели на Доже, который, много лет просидев рядом с Фуке, слишком много знал.

Именно Доже и был тем самым загадочным узником, которого привезли в Париж в «железной маске». Там, в одиночной камере в Бастилии, он доживал свои последние годы. «Слуга» поплатился двумя десятками лет тайного одиночного заключения за знание секретов Фуке, которому ему довелось прислуживать в Пиньероле.

Вот так, благодаря «матрице идентификации», изобретенной Ю.Б.Татариновым, была раскрыта тайна многоликости Железной маски. Но тогда сразу возникает вопрос: зачем скрывать лицо Доже под маской? Ведь известно, что до 23 марта 1680 г. он ее не носил. Ученый объясняет это так: изначально маска потребовалась, чтобы скрыть хорошо известное лицо, а затем чтобы скрыть, что этого человека больше не существует.

Однако, найдя ответ на одну загадку, мы сразу же получили взамен другую. Кто такой «таинственный слуга» Фуке Эсташ Доже? Ведь если Доже – псевдоним, то кто он в действительности? А если Фуке на самом деле скончался 23 марта 1680 г. от смертельной болезни, то оправдана ли маска Доже? Нужна ли была вообще маска, если Доже был малоизвестной личностью? Ведь известно, что в Пиньероле он маски не носил и свободно гулял с Фуке по территории замка.

И в то же время с начала 1679 г. его выход из камеры был строжайше запрещен. К этому человеку была применена совокупность мер предосторожности, которые никогда не применялись для какого-то другого заключенного. И вновь заработали многочисленные версии. Кого только не предлагали на эту роль!

Англичанин А.Барнес предположил, что это мог быть аббат Преньяни, тайный агент Людовика XIV, который был направлен с секретной миссией в марте 1669 г. к Карлу II Английскому и исчезновение которого совпало с датой ареста Доже в Дюнкерке. Историк из Франции Е.Лалуа предположил, что таинственная Железная маска Бастилии – это священник, бывший свидетелем амурных похождений монарха с мадам Монтеспан. Также выдвигалось предположение, что Эсташ Доже не кто иной, как брат-близнец самого Людовика XIV. И наконец, адвокат П.-М. Дижоль предложил версию, что узником Бастилии стал маленький мавр Набо, бывший в услужении королевы Марии-Терезии. Но ни одна из этих версий пока не нашла документального подтверждения.

Таким образом, в результате решения одной загадки историки получили другую, не менее интересную. И теперь им предстоит найти ответ на вопрос: кто же скрывался под личиной загадочного «слуги» Эсташа Доже? Эта тайна еще ждет своих исследователей.

О.А.Кузьменко

ред. shtorm777.ru

В этот день в Бастилию был переведен таинственный узник, известный как "Железная маска"

Вы здесь: Главная / Город / В этот день в Бастилию был переведен таинственный узник, известный как «Железная маска»

18 сентября 1698 года — 318 лет назад — В Бастилию переведен таинственный узник, известный как «Железная маска». Личность этого легендарного узника окутана тайной. Неоднократно увековечена в кинематографе.

Профессор истории университета в Калифорнии Пол Соннино утверждает, что ему удалось установить личность человека, который носил прозвище Железная Маска, и был таинственным узником времен Людовика XIV. Об этом ученый рассказывает в своей новой книге «The Search for the Man in the Iron Mask: A Historical Detective Story» (В поиске Человека в Железной маске: Историческая детективная повесть»).

Как считает Сонино, узника звали Эсташ Доже. Доже был камердинером кардинала Мазарини, который был первым министром Франции во времена раннего периода правления Людовика XIV. В тюрьму он попал, так как посчитал, что часть богатств Мазарини была украдена у короля и королевы Англии. Доже также пригрозили, что в случае, если его личность раскроют, он будет убит.

Таинственный узник умер в 1703 году в Бастилии умер узник. Вообще легенда о Железной маске чаще всего по справедливости связывалась со знатными людьми Франции. Конечно, наиболее известна версия о мнимом брате-близнеце короля Людовика XIV, который был так на него похож, что его лицо решили скрыть за железной маской.

С рождением Людовика XIV действительно связывают определенную тайну. Хотя Людовик XIII и его супруга поженились пятнадцатилетними, дети у них родились лишь когда им было за 35 лет. Достаточно долгое время брак был бездетным, пока Франция, затаив дыхание, ждала наследника, это было очень важно. Между супругами были плохие отношения, что и приводило к долгому отсутствию наследников у царской четы. Затем все-таки родился старший сын, Людовик, Франция была очень рада, но, вполне возможно, что долгое ожидание наследника и солидный возраст царственных супругов повлиял на возникновение дальнейших слухов и легенд. Одна из легенд гласит, что детей было двое, и второй ребенок был настолько похож на Людовика XIV, что, чтобы не возникло между братьями борьбы за престол, его лицо скрыли под маской, и судьба его теряется. Это была памфлетная публицистика, уже в период правления Людовика, многие были им недовольны. Вероятно, такие листки попались и Александру Дюма. Однако, нет ни одного подтверждения, что у Людовика был брат-близнец, зато у него был младший брат. Он не носил железную маску, и его судьба известна. Как правило, преступлением настоящих «Железных масок» было преступление против абсолютной власти короля.

Наверное, стоит сказать, какой именно была Железная маска. Обычно маску изображают как подобие рыцарского шлема, однако большинство свидетелей сходятся на том, что маска выглядела иначе. Железными называли тканевые маски на железном каркасе, которые надевали на высокопоставленных узников, когда их арестовывали и сопровождали в Бастилию. Бастилия была действительно страшной тюрьмой, потому что туда заключали по личному распоряжению короля, то есть, практически без суда и следствия. Дабы не вызывать возмущения, чтобы люди только догадывались, куда исчез высокопоставленный человек, его лицо скрывалось под маской. Вот эта легенда и породила историю о Железной маске, а романтический вымысел, который стал ее окружать, разрастался далее усилиями романистов и самим народом.

Человек в железной маске, кто он?

Окутанный тайнами образ человека в железной маске не только остался в истории, но «перекочевал» в литературу и кинематограф.

Рассказал о «заключенном» иезуит Гриффэ, служивший в Бастилии 9 лет духовником. Согласно его словам, загадочного узника привезли на носилках 19 сентября 1698 с острова Святой Маргариты, и его лицо закрывала плотная черная бархатная маска. Позже она «превратилась» в железную — уже в легендах.

Крепость Эксиллес, где в последний раз видели узника в маске Фото: Commons.wikimedia.org

«Век Людовика XIV» (1751)

Философ-просветитель Вольтер первым написал о Железной маске, предположив, что узник — брат Людовика XIV. Его герой описан так: «ростом выше среднего, молодой, обладающий благороднейшей осанкой. В пути он носил маску со стальными задвижками на нижней ее части, которые позволяли ему есть, не снимая маски. Был отдан приказ убить его в случае, если он снимет маску».

«Виконт де Бражелон» (1847-1850)

Александр Дюма (отец) продолжил тему, заданную Вольтером, в своем романе «Виконт де Бражелон, или Десять лет спустя» (последняя часть трилогии о мушкетерах).

Узник в железной маске на анонимной гравюре времён Французской революции Фото: Commons.wikimedia.org

Согласно книге, узника по имени Марчиали (брата короля) в тюрьму заключил кардинал Мазарини. Пленник содержался лучше, чем его товарищи, но надзор за ним был строже. Мушкетеры совершили подмену и освободили несчастного узника, оставив на его месте настоящего Людовика XIV. Правда, спустя сутки, бывший пленник был снова возвращен под стражу на остров Св.Маргариты — в этот раз уже навечно.

Наиболее известной частью трилогии «Виконт де Бражелон» стала «Человек в железной маске». Позже автор написал о загадочном герое еще раз — в «Узнике Бастилии».

«Тюрьма» (1822)

Другого француза, Альфреда де Виньи, в истории узника больше интересовали вопросы морали и философии. Писатель задается вопросом, что такое настоящая свобода (внешняя и внутренняя), а его герой в своем воображении сам создает то, чего ему так не хватает: общения с другими людьми, права передвигаться в любом направлении, любви. Даже в название де Виньи выносит слово «Тюрьма». Его персонаж, в отличие от Дюма-отца, так и не покидает стен темницы и умирает в заточении.

«Близнецы» (1839)

Еще один исследователь истории о человеке в железной маске — Виктор Гюго. Пьесу «Близнецы» он написал не в самый удачный период: его предыдущая пьеса, «Рюи Блаз», не имела громкого успеха, и Гюго был этим разочарован. Интересно, что даже в истории таинственного узника писатель находит место для любви: человек в железной маске влюблен в девушку, песни которой он слышит за стенами его камеры.

«Человек в железной маске» в кинематографе

История несчастного узника впервые появилась на экране еще в 1929 году — в немом фильме «Железная маска» (в главной роли — Дуглас Фэрбенкс). Книгу Дюма после этого экранизировали несколько раз: самой известной версией стала лента 1998 года «Человек в железной маске» с Леонардо ди Каприо (режиссер — Рэндел Уоллес). Авторы перекроили сюжет на свой лад: мушкетерам все же удается освободить узника (его по фильму звали Филиппом), а в тюрьму посадить его брата Людовика XIV в железной маске. Д’Артаньян, согласно сценарию, был родным отцом Филиппа и Людовика.