Вторая мировая война месяц за месяцем. Июнь 1942 года. Где в 1942 году шли бои
Вторая мировая война месяц за месяцем. Март 1942 года
Март 1942 года, 31-й месяц Второй мировой войны. На советско-германском фронте продолжались ожесточенные бои между противниками. Несмотря на то, что стратегическая инициатива по-прежнему находилась в руках Красной Армии, ее контрнаступление постепенно выдыхалось. Тем временем японские войска продолжали крушить оборону союзников.
Сергей Варшавчик, обозреватель РИА Новости.
Март 1942 года, 31-й месяц Второй мировой войны. На советско-германском фронте продолжались ожесточенные бои между противниками. Ни одна сторона не желала сдаваться. Несмотря на то, что стратегическая инициатива по-прежнему находилась в руках Красной Армии, ее контрнаступление постепенно выдыхалось. Тем временем японские войска продолжали крушить оборону союзников.
Развратный Кулик
Раздосадованный неудачами советских войск, Сталин продолжал укреплять дисциплину среди высшего генералитета. 2 марта за его подписью появился приказ народного комиссара обороны СССР о понижении маршала Кулика в звании до генерал-майора, лишении наград (в том числе и Золотой звезды Героя Советского Союза), исключении из состава членов ЦК ВКП(б) и снятии с поста заместителя наркома обороны.
Эти меры к Кулику были применены за недостойное поведение на фронте, где, согласно выдержкам из приказа, он "систематически пьянствовал, вел развратный образ жизни… занимался самоснабжением и расхищением государственной собственности… никак не использовал имеющихся возможностей по защите Керчи и Ростова, не организовал их оборону и вел себя как трус, перепуганный немцами".
Тогда Григорий Иванович еще легко отделался – после публичной экзекуции его перевели в распоряжение наркома обороны. В 1950 году его расстреляли.
В то же время, потери Третьего рейха, руководители которого рассчитывали на быструю и легкую победу, становились все более угрожающими.
В начале марта 1942 года начальник штаба Верховного командования сухопутных войск вермахта генерал Гальдер зафиксировал в своем дневнике, что потери Германии с момента нападения на СССР составили уже более миллиона человек, или более 31% средней численности германской армии на Восточном фронте. Впереди предстояли еще более масштабные и кровопролитные сражения. "Исход войны решается на Востоке", – процитировал генерал высказывание Гитлера.
Без сил и средств
И – назад, к советской армии.
Другое кадровое решение Сталина было связано с печально известным генералом Власовым. Будущий создатель Русской освободительной армии, неплохо зарекомендовавший себя в ходе Московской оборонительной операции, 8 марта был назначен заместителем командующего войсками Волховского фронта.
Это было довольно сложное направление, на котором обе стороны вели тяжелые бои, то наступая друг на друга, то переходя к обороне. Боевые действия велись на сравнительно небольшом участке Ленинградской области (теперь частично Новгородской), где советские части вклинились в немецкие позиции недалеко от деревни Мясной Бор, впоследствии снискавшей мрачную славу, как место гибели 2-й ударной армии.
Получилась своего рода горловина шириной 12 километров с небольшим коридором к советским позициям. Увеличить прорыв не позволила яростная оборона немцев, а также отсутствие должной координации действий между Волховским и Ленинградским фронтами. 15 марта немцы перешли в контрнаступление с целью окружить 2-ю ударную армию, которая пыталась расширить горловину. В итоге бои за "коридор" шли весь март – советские войска прорывали его, немецкие – вновь закрывали.
Тем временем войска Северо-Западного фронта пытались додавить части 2-го армейского корпуса немцев, попавших в "демянский котел". С ним нужно было рассчитаться как можно скорее, поскольку он сковывал действия всего фронта и мешал выйти в тыл германской группе армий "Север". Однако 21 марта немцы предприняли два деблокирующих удара – снаружи, силами свежих частей и изнутри, тремя дивизиями генерала Зейдлица-Курцбаха (будущего главы Союза немецких офицеров в советском плену). К середине апреля немцам удалось пробить небольшой коридор, через который они поддерживали сообщение с осажденным Демянском.
На центральном участке безуспешно продолжалась Ржевско-Вяземская операция, в ходе которой 43-я армия Западного фронта пыталась пробиться на помощь к попавшей в окружение 33-й армии (того же фронта). Но, несмотря на то, что расстояние между ними сократилось до двух километров, прорвать "котел" так и не удалось.
Командующий Западный фронтом генерал Жуков (позже маршал) в мемуарах пояснил, что, несмотря на требования Ставки (читай, Сталина) усилить наступательные действия, у фронтов к этому времени истощились силы и средства.
"Переутомленным и ослабленным войскам становилось все труднее преодолевать сопротивление врага. Наши неоднократные доклады и предложения о необходимости остановиться и закрепиться на достигнутых рубежах отклонялись Ставкой. Наоборот, директивой от 20 марта 1942 года Верховный вновь потребовал энергичнее продолжать выполнение ранее поставленной задачи", – писал Жуков.
Распыление сил
В этой директиве констатировалось, что "ликвидация ржевско-вяземской группировки противника недопустимо затянулась" и потому приказывалось уничтожить врага и в кратчайшие сроки овладеть городами Вязьмой [в реальности была освобождена только 12 марта 1943 года], Брянском [освобожден 17 сентября 1943 года], Ржевом [освобожден 3 марта 1943 года].
По словам Жукова, в конце марта – начале апреля 1942 года Западный и Калининский фронты попытались выполнить приказ, однако их усилия оказались безрезультатными.
По мнению Георгия Константиновича, вина в этом лежит на Сталине, который вместо того, чтобы собрать мощный кулак на Западном направлении и попытаться разгромить главную ударную силу вермахта – группу армий "Центр", распылил силы Красной Армии, заставляя ее наступать всеми фронтами на всех направлениях.
Тем временем в марте 1942 года войска Крымского фронта неоднократно атаковали противника. Командующий 11-й германской армией генерал Манштейн вспоминал, что его подчиненные порой с трудом сдерживали натиск советских войск: "О том, насколько упорны были бои, свидетельствует тот факт, что полки 46-й пехотной дивизии, в полосе которой наносился главный удар, в течение первых трех дней отбили от 10 до 22 атак". Тем не менее, вермахт и здесь сдержал удар Красной Армии.
Основные же события вне главного театра боевых действий Второй мировой войны в марте 1942 года развивались в Юго-Восточной Азии, где японская армия продолжила теснить войска союзников. 8 марта британцы были вынуждены покинуть столицу Бирмы Рангул. На Филиппинах, в провинции Батаан, в конце марта 1942 года японская армия при поддержке авиации развернула мощное наступление против американо-филиппинских войск, с трудом сдерживавших натиск врага. Но их сопротивление продолжалось недолго – до начала апреля.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
ria.ru
Глава 4 Бои в первой половине марта 1942 года
Глава 4
Бои в первой половине марта 1942 года
В марте значительных изменений на данном участке фронта не произошло. Подразделения 385-й стрелковой дивизии упорно пытались нащупать слабое место в немецкой обороне на подступах к Варшавскому шоссе. Каждая деревня, занятая немцами, была превращена в опорный пункт, приспособленный к круговой обороне. Судя по оперативным сводкам Генерального штаба Красной армии, на этом участке Западного фронта, вплоть до 6 марта, части 10-й армии занимали прежнее положение и боевых действий не вели. На самом деле это не так.
Так, не оправившись толком от понесенных в феврале потерь, 385-я стрелковая дивизия уже 2 марта получает приказ атаковать Яковлевскую и Лощихино. Наступающие подошли с северо– и юго-востока к окраинам на 100–150 метров, но были отбиты. 6 марта вновь атака все тех же населенных пунктов. Двум ротам 1270-го стрелкового полка удается ворваться в деревню Лощихино. Бой за овладение деревней ведется на протяжении всего дня, но, не получив подкрепления и поддержки, закрепившиеся в населенном пункте роты были практически истреблены контр атакующими немцами. В это же время 1266-й стрелковый полк пытается овладеть деревней Яковлевская. Наступающие были обнаружены противником, который открыл шквальный огонь из всех видов оружия. Атака сорвалась. Весь день по наступающим немцы ведут артиллерийский и минометный обстрел и наносят бомбовые удары с воздуха. Потери частей 385-й стрелковой дивизии страшные. 1266-й стрелковый полк потерял 86 человек убитыми и пропавшими без вести, 1268-й стрелковый полк – 342 человека, 1270-й стрелковый полк – 400 человек[59]. Оперативные сводки Генерального штаба Красной армии оживляются:
Извлечение из оперативной сводки № 65 Генерального штаба Красной армии на 8.00 6.03.1942:
«10-я армия на правом фланге и в центре с утра 5.3. перешла в наступление и занимала положение: 385-я сд ворвалась в нп Яковлевка и Лощихино, где вела уличные бои с противником…»[60]
Извлечение из оперативной сводки № 66 Генерального штаба Красной армии на 8.00 7.03.1942:
«50-я армия правофланговыми частями, наступая в северном направлении, овладела районом Труфаново, Гороховка, Красное (11–13 км юго-западнее г. Юхнов), а частями ударной группы продолжала вести упорный бой за овладение Московско-Варшавским шоссе.
10-я армия частями правого фланга и центра 5.3. вышла на рубеж Яковлевка, Лощихино, Бельня, Харинка, но, вследствие сильного артиллерийского огня и контратак пехоты противника, в первой половине дня 6.3. отошла в исходное положение»[61].
11 марта немцы организовали контратаку на позиции 385-й стрелковой дивизии в районе населенных пунктов Филипково и Сильковичи. Бойцам 1266-го стрелкового полка удалось отбить вражеское наступление, в котором участвовало до пятисот человек пехоты при поддержке 203-мм батареи со станции Занозная. На следующий день полк, чтобы обезопасить свои позиции от подобных вторжений, занял населенные пункты Слобода и Ракитня. 17 марта дивизией было организовано наступление на занятые немцами деревни Студеное и Сильковичи, находившиеся в тылу у наступавшей на Варшавское шоссе дивизии. Атакующим бойцам удалось приблизиться только на 400 метров к окраинам данных деревень. Огонь немцев был настолько интенсивен, что наши бойцы залегли на достигнутом рубеже. В бою был смертельно ранен и скончался заместитель командира дивизии полковник Филимонов.
Тело погибшего было отправлено в тыл и захоронено в городе Мосальск. На следующий день повторной атакой бойцам 1266-го стрелкового полка удалось ворваться на северную окраину деревни Студеное, занять двенадцать домов и закрепиться в них. В этом бою погибли командир второго батальона 1266-го стрелкового полка капитан Щербинин и политрук Комаров. Для поддержки атаки на Студеное и развития успеха был выслан отряд лыжников – 80 человек под командованием начальника штаба 1266-го стрелкового полка капитана Терехина. Несмотря на поддержку, нашим бойцам продвинуться не удалось, залегшая на окраинах деревни под огнем противника пехота в атаку не поднялась. В этом бою потери 1266-го стрелкового полка составили 106 человек[62].
25 марта, действуя на левом фланге дивизии, 1268-й стрелковый полк сковывает противника в районе Яковлевка – Каменка. Командир полка приказал 1-му стрелковому батальону демонстрировать наступление на Яковлевскую и перерезать дорогу Яковлевская – Каменка – Лощихино. Во время выдвижения на исходные для атаки позиции подразделения заблудились, так как на карте оказались неверно отмечены населенные пункты. Ошибка произошла из-за плохо поставленной и организованной разведки. До наступления бойцы сосредоточились в Чумазовском лесу. С наступлением темноты вышли, построившись следующим образом: впереди штурмовой отряд старшего лейтенанта Дудко, 3-й стрелковый батальон лейтенанта Кашера и 2-й стрелковый батальон старшего лейтенанта Панцевича. Марш проходил в условиях бездорожья по глубокому снегу. Бойцам пришлось пробивать дорогу обозам и артиллерии. К рассвету достигли рощи Сердце, что северо-восточнее Каменки. Проведя разведку, приняли решение наступать на Каменку, укрепленную дзотами и снежными окопами. Наступление проводилось без поддержки артиллерии, которая отстала во время ночного марша. В деревню удалось ворваться всего пятерым бойцам, которые там и погибли, остальные, прижатые плотным огнем противника, были вынуждены отступить[63].
А каковы же результаты боев за эти населенные пункты, спросите вы? И опять же скрепя сердце мы ответим вам, читатель: несмотря на понесенные потери – никаких! Дивизия тает как снег, а результатов нет. Правда, и немцам, оборонявшим Варшавское шоссе от Юхнова до Милятино, приходилось, мягко говоря, не сладко: «После окончания этих боевых действий вечером 6 марта все действовавшие на южном фронте части боевой группы Траута были сменены 17-м и 82-м пехотными полками. За исключением 111/41 (моторизов.), действовавшего севернее шоссе, 7 марта подразделения 41-го мп расположились для отдыха вокруг Милятино. Следующие дни предназначались для отдыха после чрезвычайного физического и психического напряжения последних месяцев, приведения в порядок оружия, обмундирования и снаряжения и, прежде всего, обучения прибывших 18 марта недостаточно обученных пополнений, многие из которых никогда еще не стреляли боевыми патронами.
15 марта дивизией было приказано сформировать боевой батальон из расположенных в районе Милятино подразделений, чтобы при внезапных нападениях русских на шоссе немедленно иметь в распоряжении готовое к действиям подразделение.
В середине марта командир дивизии по причине физического переутомления получил отпуск. Полковник Траут снова стал заместителем командующего дивизией, сохраняя командование 41-м моторизованным полком.
В результате боев 10-я пехотная (моторизованная) дивизия была разорвана на пять частей, находившихся далеко друг от друга».
Далее автор воспоминаний сетует: «Это была судьба почти каждой моторизованной дивизии в этой войне: она полностью или с частями, как «пожарная команда», бросалась в особенно угрожаемые места. Для командования и войск такое применение было в равной степени невыгодным. Командованию часто ставились задачи, которые можно было бы выполнить только силами всей дивизии. Внезапные подъемы по тревоге и выступление к новому месту ставили командование, прежде всего зимой или в распутицу, перед часто неразрешимыми задачами и неимоверно обременяли, отягощали воинские части. О подразделениях, действовавших в других местах, дивизия не могла заботиться желаемым образом. Войска, переданные другим дивизиям, нередко использовались на особенно трудных боевых заданиях.
Требовались многомесячные ходатайства к вышестоящим инстанциям, вплоть до главного командования сухопутных войск, пока в конце мая командиру 10-й пехотной дивизии (моторизов.) удалось получить дивизию для единых действий под свое командование, но, впрочем, и на этот раз только на короткое время»[64].
Ну, жалобы жалобами, а пополнение немецкая 10-я моторизованная дивизия все же получила. Необстрелянных новобранцев, находящихся в районе Милятино, коварные германцы в бой пускать никак не хотели, и поэтому 10-й моторизованной дивизии на участке ее обороны Екатериновка – Фомино – Зайцева Гора были подчинены части других дивизий в виде двух потрепанных пехотных полков и ряда других подразделений. А теперь давайте посмотрим, какая информация об этих боях содержится в сводках советского Генштаба и немецкого штаба группы армий «Центр»:
«40-й тк: 331-я пд овладела населенным пунктом 1 км севернее нп Песочня Верхняя и населенным пунктом севернее. Отбита атака на Силковичи и Студеново. Локализовано незначительное вклинение противника в районе севернее нп Яковлевская.
19-я тд отбила атаку вражеской разведгруппы в районе восточнее нп Прасоловка»[65].
Извлечение из оперативной сводки № 77 Генерального штаба Красной армии на 8.00 18.03.1942:
«10-я армия на правом и левом флангах продолжала удерживать занимаемые позиции, в центре вела наступательные бои за овладение районом Студеново – Сильковичи, встречая сильное огневое сопротивление противника. Результаты боя уточняются»[66].
Вот так-то: мы наступали, немцы нас отбивали. Вообще, при чтении сводок о действиях подразделений 385-й стрелковой дивизии в феврале – марте 1942 года складывается впечатление, что советское командование не знало точно, чего оно хочет. Полки и батальоны дивизии ведут нескончаемые атаки то в западном направлении, то в северо-западном, то развернувшись фронтом на 180 градусов. Мечутся, как пожарные команды во время катастрофы, и нигде не могут добиться успеха. Наступление ведется, как правило, без подготовки, без артиллерийской поддержки и «растопыренными пальцами», что приводит к неоправданно тяжелым потерям. Не помогла и смена командования дивизии. Шаблон наступления остался тот же. На примере 385-й стрелковой дивизии хорошо видно, как в результате бездарного командования со стороны дивизионного и армейского начальства от полнокровной стрелковой дивизии остался неполного состава полк. Какое тут Варшавское шоссе, когда за месяц кровопролитных боев результат почти нулевой.
Несмотря на то что еще 5 марта 1942 года войска 49-й армии после ожесточенного штурма освободили город Юхнов, немцы продолжали контролировать рокадную дорогу, что позволяло им свободно передвигаться, быстро маневрировать, перебрасывая подкрепления и боевую технику с одного участка на другой. Господствующая над местностью Зайцева гора давала возможность противнику контролировать позиции наших войск, простреливать их по фронту и с флангов. В связи с бесперспективностью дальнейших попыток перерезать Варшавское шоссе в районе Адамовки (Мосальский район) командующий Западным фронтом генерал армии Г.К. Жуков поставил войскам 50-й армии задачу прорвать полосу обороны противника на участке Фомино-1—Каменка и ударом в направлении Зайцева Гора – Новоселки овладеть Милятином (все населенные пункты Барятинского района Калужской области), установив взаимодействие с частями 1-го гвардейского кавалерийского и 4-м воздушно-десантным корпусами, действовавшими в районе железной дороги западнее Вязьмы.
В этой обстановке командующий 50-й армией И.В. Болдин решил сковать противника на его правом фланге и, нанеся главный удар левым флангом силами нескольких дивизий, прорвать вражескую оборону, перерезав Варшавское шоссе в районе Зайцевой Горы. Именно для этого сюда были направлены 116, 173, 239, 290 и 336-я стрелковые дивизии 50-й армии. К 25 марта соединения и части 50-й армии завершили передислокацию на направлении главного удара. Армия имела в своем составе девять стрелковых дивизий (около 53 тысяч человек) и три танковые бригады (более 100 танков), однако не имела необходимого количества боекомплектов снарядов и мин, а также не были подготовлены аэродромы для армейской авиации. К тому же толстый снежный покров сковывал действия войск. Однако тревога за судьбу западной группы 33-й армии, 1-го гвардейского кавалерийского и 4-го воздушно-десантного корпусов, сражавшихся в окружении, и начавшаяся весенняя распутица заставили советское командование начать операцию в намеченные сроки. Но участок прорыва Фомино-1—Каменка не был достаточно изучен. Почти сплошной лесисто-болотистый район имел узкий трехкилометровый коридор, ограниченный с одной стороны Шатиным болотом, с другой лесом и запиравшийся опорными пунктами Фомино-1 – высота 269,8 – Фомино-2 – Зайцева Гора. На подготовку операции – сосредоточение частей на исходных позициях, создание необходимого запаса боеприпасов, продовольствия и горючего – отводилось всего пять дней. 50-й армии предстояло наступать в полосе бездорожья; снаряды и продовольствие солдаты должны были нести на своих плечах со станции Барятинская. Из-за распутицы питание было крайне скудное: в течение февраля – марта 1942 года наши красноармейцы и командиры получали в день по одному сухарю и пачке супового концентрата. Приходилось использовать для питания мясо убитых лошадей, рожь и другие продукты, найденные в погребах близлежащих сожженных деревень. Были случаи, когда копали картофель на не убранных осенью полях.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
military.wikireading.ru
Вторая мировая война месяц за месяцем. Май 1942 года
Май 1942 года, 33-й месяц Второй мировой войны. Германские войска нанесли ряд тяжелых поражений Красной Армии и перехватили стратегическую инициативу. Это позволило вермахту в 1942 году продвинуться максимально далеко на восток, в предгорья Кавказа и к Сталинграду. На Тихом океане союзники вели ожесточенные морские сражения с японцами.
Сергей Варшавчик, обозреватель РИА Новости.
Май 1942 года, 33-й месяц Второй мировой войны. За эти 30 весенних дней германские войска нанесли ряд тяжелых поражений Красной Армии и перехватили стратегическую инициативу. Это позволило вермахту в 1942 году продвинуться максимально далеко на восток, в предгорья Кавказа и к Сталинграду. На Тихом океане союзники вели ожесточенные морские сражения с японцами.
Манштейн против Козлова и Мехлиса
Основные месяца события развернулись на южном направлении советско-германского фронта – в Крыму и в районе Харькова. На Керченском полуострове 8 мая против Крымского фронта началось наступление 11-й полевой армии под командованием генерала Манштейна. Ослабленные предыдущими безрезультатными наступлениями, которые проводились с января по апрель 1942 года, советские войска оказались захваченными врасплох началом операции "Охота на дроф" (такое название носила германская наступательная операция).
Манштейну необходимо было очистить Крымский полуостров от вражеских солдат, чтобы затем вплотную приступить к штурму Севастополя, крепкого "орешка", который не дался ему в ноябре 1941 года.
Задачи Крымского фронта под командованием генерала Козлова были прямо противоположными – располагаясь на востоке Крыма, как минимум, оттягивать силы вермахта от Севастополя на себя, а как максимум, очистить полуостров от немецких частей.
Манштейн понимал, что фронтальное наступление на укрепленные за несколько месяцев позиции Крымского фронта не принесет ему успеха. К тому же у Козлова было численное превосходство. Однако Эрих фон Мантейн был одним из лучших военачальников Германии (именно он предложил наступать в труднопроходимых Арденнах, что привело в 1940 году к поражению Франции), тогда как Дмитрий Тимофеевич Козлов – всего лишь одним из многих генералов Красной Армии.
Ситуацию усугубляло и то обстоятельство, что Манштейн был полновластным хозяином подчиненных ему войск, тогда как Крымский фронт разъедало фактическое двоевластие – руководители штаба фронта не знали, чьи приказы выполнять, Козлова или представителя ставки верховного главнокомандующего, армейского комиссара 1-го ранга (что соответствовало званию генерала армии), Льва Мехлиса. Это был человек с властным и волюнтаристским характером, который игнорировал не только распоряжения Козлова, но и его непосредственного начальника, командующего Северо-Кавказским направлением маршала Буденного, утверждая, что он подчиняется напрямую Сталину.
Бить там, где не ждут
В результате Манштейн нанес удар там, где меньше всего ожидалось его наступление, на южном участке. Он подкрепил действия морским десантом и основательно пробомбил заранее разведанные штабы советских соединений, которые долгое время не меняли своего места расположения (в бомбежке погиб командующий 51-й армией генерал Львов).
Прорвав в слабом месте советскую оборону и нарушив при этом управление войсками, немецкие части развернулись на север, отрезая пути отхода 47-й и 51-й армиям. Сумятицу довершил германский воздушный десант, высаженный в тылу 44-й армии.
13 мая Крымский фронт рухнул. В ночь на 14 мая было отдано распоряжение об эвакуации советских войск с Керченского полуострова. За короткое время части Козлова потеряли более 160 тысяч человек убитыми, раненными и пленными, на Таманский же полуостров удалось переправить около 140 тысяч бойцов и командиров. Заявленные потери немцев составили порядка 10 тысяч солдат и офицеров.
Керченская катастрофа не только позволила немцам приступить вскоре к штурму Севастополя, который спустя короткое время был взят, но и открыла им более короткий путь вторжения на Северный Кавказ – через Керченский пролив и Таманский полуостров.
Крымский фронт был расформирован, а его руководители решением Ставки (читай, Сталина) были понижены в должностях и званиях. В частности, Мехлис был снят с должности замнаркома обороны и начальника главного политического управления Красной Армии и разжалован в корпусные комиссары. Козлов же был разжалован до генерал-майора, покинул пост комфронта и больше аналогичную должность никогда не занимал.Сломанный "трамплин"
Еще хуже сложилась ситуация на Харьковском направлении, где 12 мая Красная армия силами Брянского, Юго-Западного и Южного фронтов предприняла наступление с целью прижать группу армий "Юг" к Азовскому морю и уничтожить. Основным "трамплином" для этого служил Барвенковский выступ – плацдарм, который был создан в результате зимнего наступления на западном берегу реки Северный Донец, открывший советским частям возможность наступления на Харьков.
Поначалу наступающим сопутствовал успех – немецкая оборона была в некоторых местах прорвана, и это позволило ввести в прорыв несколько советских армий.
В штабе группы армий "Юг" в какой-то момент даже возникла паника. В частности, командующий группой фельдмаршал фон Бок всерьез сомневался в способности 1-й танковой армии генерала фон Клейста отразить советское наступление под Харьковом. Однако, начальник штаба верховного командования сухопутных войск вермахта генерал Гальдер убедил Бока в целесообразности такого удара. И, как показали последующие события, оказался прав.
Удар танков Клейста 17 мая, нанесенный в тыл наступающим частям Красной Армии, прорвал оборону Южного фронта, а затем отрезал советским войскам пути отхода назад. Исполняющий обязанности начальника Генерального штаба генерал Василевский уже на следующий день, 18 мая, предложил Ставке отвести войска с Барвенсковского выступа, однако Сталин отказал ему в этом. В итоге, к 25 мая значительно число советских войск оказалось запертыми в барвенковском "котле", откуда затем до конца месяца предпринимали безуспешные попытки прорыва к своим.
"Котлы" на юге и на севере
В результате тяжелых трехнедельных боев Красная Армия потеряла убитыми, раненными и пленными 270 тысяч человек. В окружении погиб или пропал без вести ряд генералов – например, заместитель командующего Юго-Западным фронтом Костенко, командующий 6-й армии Городнянский, командующий 57-й армией Подлас.
Стремительный прорыв вражеских позиций удался немцам во многом из-за того, что советские части были вытянуты в один эшелон, и резервов в глубине не имели. Глубина тактической обороны не превышала 3-4 километров и, к тому же, была слабо оборудована в инженерном смысле.
По мнению маршала Баграмяна, в тот период занимавшего пост начальника штаба Юго-Западного фронта, немалая часть вины ложится на руководство Южного фронта, в частности, на командующего, генерала Малиновского, который, по мнению Баграмяна, допустил отвлечение значительной части своих сил на частную операцию (не принесшую успеха), и к контрнаступлению немцев оказался не готов.
В результате тяжелого поражения наших войск под Харьковом вермахт получил возможность для стратегического наступления на южном участке советско-германского фронта, чем не преминул воспользоваться летом 1942 года.
Неутешительно развивалась борьба и на севере, на Ленинградском фронте, где в течение мая сжимались германские тиски вокруг окруженной 2-й ударной армии. После того, как знамя армии было отправлено самолетом в тыл, по сути дела, началась агония соединения. Армия начала отходить к "коридору" у Мясного Бора, где развернулись жестокие бои. 30 мая части вермахта при поддержке бомбардировочной и штурмовой авиации перешли в наступление и на следующий день наглухо перекрыли "коридор", захлопнув тем самым крышку "котла", в котором оказалось более 40 тысяч человек.
Битва морских гигантов
В то время, как в Европе разворачивались гигантские сухопутные сражения, на других театрах Второй мировой войны происходили, в основном, морские баталии. Это было обусловлено необходимостью вывести, в первую очередь, из строя ударную силу Японии – ее военно-морской флот. 4-8 мая в Коралловом море произошла крупнейшая битва между японским и американо-английским флотами, в ходе которой впервые сошлись в бою с обеих сторон группы самых крупных надводных кораблей – авианосцев. В итоге, стороны потеряли по одному авианосцу и одному эсминцу, а также несколько десятков самолетов. Число погибших у союзников составило более 600 человек, у японцев – более 900.
Несмотря на фактическую ничью, сражение обернулось проигрышем для японцев, вынудив их отказаться от планов захвата столицы Новой Гвинеи.
На суше у японцев дела шли куда лучше. 1 мая они захватили второй по величине город Бирмы – Мандалай, а 5 мая овладели морской крепостью Коре на Филиппинах.
5 мая началась операция "Броненосец" – захват Мадагаскара (принадлежавшего союзнице Германии, вишистской Франции), вооруженными силами Великобритании, Австралии и Южно-Африканского Союза. Главной целью было воспрепятствование возможному созданию на острове военно-морской базы Японии. Непрошенных гостей встретило ожесточенное сопротивление, которое через несколько месяцев было сломлено. В боях, которые продолжались до 6 ноября 1942 года, обе стороны потеряли убитыми чуть более 250 человек. По меркам Восточного фронта, это были бои местного значения.
В Северной Африке началось очередное наступление танковой армии "Африка" под командованием генерала Роммеля. С 26 на 27 мая знаменитый "Лис пустыни" атаковал британские позиции к западу от Тобрука и прорвал их. Однако его заветная цель – город Тобрук, пал лишь спустя почти месяц.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
ria.ru
Оборонительные бои в 1942 и 1943 годах
Оборонительные бои в 1942 и 1943 годах
В Севастополе полк посетил генерал-майор Шмундт[47], который по приказу Гитлера должен был изучить, как шла борьба за эту крепость, поэтому генерал фон Манштейн, командующий Крымской (11-й) армией, направил его к нам. Шмундт передал мне благодарность Гитлера за подвиги моих солдат, а также за прекрасное взаимодействие пехоты и артиллерии. Также он мне сказал, что Верховное командование очень довольно тем, что было сделано до сих пор.
По совету Шмундта Гитлер прослушал мое радиовыступление. Как я узнал позднее, по его окончании он неожиданно приказал присвоить генеральское звание совершенно незнакомому ему полковнику Хольтицу. Также он потребовал выполнить все мои пожелания. Вскоре после этого управление кадров запросило меня о моих предпочтениях, и я ответил, что не имею никаких пожеланий, кроме как сохранить за собой командование моим полком, но именно это не могло быть исполнено. Поскольку я был произведен в генералы без консультаций с управлением кадров, вокруг меня создалась несколько напряженная атмосфера. Мне дали понять, что я никак не могу немедленно получить под свое командование дивизию.
Я дал им знать, что не несу ответственности за это повышение, что я о нем не просил, на это мне ответили, что уже большое число генералов ожидает назначения на должность командира дивизии.
Я уехал в отпуск и после четырех дней, проведенных в кругу семьи, получил приказ немедленно отправиться в группу армий «Центр» и принять командование над одной из пехотных дивизий. Снова в дело вмешался лично Гитлер. Несколько дней отдыха и покоя после продолжительного периода внутреннего напряжения показали мне, что усталость и тяжелая ответственность прошлых месяцев все же наложили на меня свой отпечаток.
Целых шесть лет, из которых четыре пришлись на мирное время, я прожил со своим предназначавшимся для авиадесантных операций полком, проникся его духом, и между мной и личным составом полка возникли связи, пережившие тяжелые дни войны. И по сей день главной из моих обязанностей в качестве командира полка было поддерживать прямой контакт с моими солдатами, через свое личное участие и постоянное присутствие сплотить их в одно целое со мной и провести через все трудности и опасности сражений. Мои расширившиеся с назначением на должность командира дивизии обязанности, напротив, требовали от меня прежде всего достижения максимального взаимодействия между составлявшими ее различными родами оружия, чтобы добиться от них наибольшей поддержки, так необходимой пехотинцу на передовой. Но это не мешало мне искать и находить прямой контакт с командирами частей и подразделений, а также с простыми солдатами.
В выполнении новых обязанностей мне помогал богатый личный опыт, приобретенный в трудные моменты войны, в том числе под Севастополем, когда я увидел в деле массированную поддержку пехоты многочисленными артиллерийскими подразделениями.
Я должен был вступить в должность командира дивизии в качестве временно исполняющего обязанности, поскольку ее постоянный командир убыл в двухмесячный отпуск. Дивизия занимала позиции на реке Угре, юго-восточнее Вязьмы, на участке фронта, где бои шли ежедневно.
Сформирована дивизия была из уроженцев Бадена и Вюртемберга. К сожалению, сердечное заболевание, делавшее ее командира слишком раздражительным, не позволило ему обращаться с солдатами с необходимыми тактом и деликатностью. Поэтому я первым делом постарался завоевать доверие офицеров и рядовых и быстро преуспел в этом, поскольку они были готовы ответить доверием на доверие. Очень скоро я радовался в душе тому, насколько искренними были взаимоотношения между командирами и подчиненными, так что моя новая должность стала для меня источником большого удовлетворения. Эта прекрасная дивизия великолепно сражалась даже в трудные часы наступления русских и их временных успехов. Когда срок моего пребывания на посту ее командира истек, я покинул ее с большим сожалением.
Тем временем командование группы армий «Центр» сделало командованию армейского корпуса запрос относительно моих качеств. При прощании с командующим 4-й армией генерал-полковником Хейнрици я узнал, что должен прибыть в ставку фюрера в Винницу.
Вскоре после этого я вновь встретился со Шмундтом, которого не видел с Севастополя. Он подвел меня к большой карте и показал Сталинград и линию фронта, вытянувшуюся в северо-западном направлении, следуя на протяжении 500 километров вдоль русла Дона. Этот участок, если не считать нескольких немецких дивизий, получивших название «прутьев корсета», держали румыны, итальянцы и венгры. В тылу этой группы, помимо единственной немецкой танковой дивизии (здесь были 22-я и 14-я танковые дивизии немцев и 1-я румынская танковая дивизия. – Ред.), в которой, как сказал Шмундт, «все расшаталось», располагались незначительные немецкие резервы. Сталинградская битва шла с ожесточением с августа 1942 года[48]. Гитлер, в первую очередь по политическим соображениям – Сталинград считался для русского коммунизма столь же знаковым местом, каким для национал-социализма был Мюнхен, – вбил себе в голову, что должен взять этот город любой ценой.
В ходе этого сражения все немецкие дивизии, которые только можно было высвободить, и даже саперные батальоны были выведены из излучины Дона[49] и переброшены в Сталинград. Там, в кровопролитных боях в руинах городских кварталов, немецкие соединения медленно, но верно таяли. Удивительно быстрое крушение фронта наших союзников и окружение лучших немецких дивизий можно объяснить только легкомыслием, с которым был ослаблен фронт по Дону.
Когда Шмундт спросил меня, чувствую ли я в себе силы навести порядок в той танковой дивизии, о которой он упомянул, я несколько растерялся. Я обратил его внимание на то, что, служа в пехоте, я не имел возможности познакомиться с танковыми войсками. Он прислушался к моим доводам, и я был направлен в танковую школу в Вюнсдорфе, под Берлином.
Там я с утра до вечера тренировался в вождении танка, учился разбираться в материально-технической части, участвовал в тактических учениях, чтобы в максимально сжатые сроки приобрести основные технические и тактические знания. Предстоявшая мне миссия занимала мои мысли настолько, что у меня совсем не оставалось времени на размышления о прошлом. Также я прошел соответствующую стажировку в стрельбе из танка на полигоне, чтобы получить нужные навыки танкиста. Наконец, я отправился в Париж на запланированные во Франции крупные танковые маневры, но уже через три дня получил приказ прибыть в ставку Гитлера в Восточной Пруссии. Я рассказываю обо всех этих событиях с такими подробностями только для того, чтобы показать, какими краткосрочными были составлявшиеся тогда планы и насколько система управления кадрами была разлажена, лишена логики и стала тревожной для тех, кого она затрагивала.
Сталинград был окружен, все шло так, как следовало ожидать. 21 ноября[50] 1942 года русские перешли в наступление значительными силами пехоты и танков. Используя плацдармы на Дону, они прорвали фронт, удерживавшийся румынскими дивизиями, недостаточно вооруженными и, главное, слабо обученными. Обходным маневром в юго-восточном направлении русские сумели окружить с запада 6-ю армию, сражавшуюся в Сталинграде и вокруг него. Вторая ударная группировка русских начала наступление на юг с намерением перерезать железнодорожную линию Морозовск – Сталинград[51]. Очевидной целью этих действий было продвинуться до Ростова-на Дону и отрезать на востоке все германские силы, далеко углубившиеся в ходе своего наступления на Северном Кавказе[52]. По меньшей мере противник рассчитывал блокировать немецкие войска западнее Сталинграда и помешать им прийти на помощь окруженной 6-й армии (и соединениям других армий). Жестокие бои на реке Чир и провал попытки прорыва извне, со стороны Котельникова, кольца окружения и спасения 6-й армии вскоре показали правоту расчетов русских.
Начальник Генштаба сухопутных войск Цейтцлер попросил управление кадров прислать к нему трех офицеров, чтобы направить их в группу армий «Дон» для выполнения задач крайней срочности. Именно этим объясняется мой вызов из танковой школы в Париже. В конце концов меня направили в распоряжение фельдмаршала фон Манштейна, при котором я пробыл некоторое время. Каждый день я отправлялся в оперативный отдел штаба и с обостренным интересом следил за развитием событий на фронте. Вечера я проводил в штабе фельдмаршала, куда регулярно поступала информация о ходе боев, целью которых был прорыв кольца окружения вокруг Сталинграда. Также я стал свидетелем ответа Гитлера на предложение Манштейна, чтобы 6-я армия оставила город и прорывалась на юго-запад, где генерал-полковник Гот должен был ей помочь имевшимися у него крупными танковыми соединениями. Я видел и понимал негодование командующего группой армий «Дон», когда Гитлер ответил отказом на это единственно разумное из возможных предложение, под предлогом, что это было бы «катастрофическое решение».
Через несколько дней после того случая я вместе с моим адъютантом был послан в штаб 17-го армейского корпуса с приказом быть готовым принять на себя командование им. Манштейн считал, что русские войска скоро оставят зону окружения под Сталинградом, чтобы возобновить наступление в западном направлении.
Ужасная русская зима со снежными буранами осложняла жизнь армии и затрудняла командование. По пути я имел возможность посетить командные пункты наших румынских и итальянских союзников. Повсюду я находил одинаковые панические настроения. Боевой дух солдат был в отвратительном состоянии, и на лице каждого можно было ясно прочитать поселившиеся в их душах страх и отчаяние. Итальянцы являли собой самое жалкое зрелище; их полностью парализовал один лишь здешний суровый климат. В тылу, где один слух сменялся другим, даже в немецких частях видны были отсутствие уверенности и веры в себя. Административные службы гражданского управления пребывали в полнейшем хаосе. Я был очень счастлив, когда, после долгой и тягостной поездки, все-таки добрался до места назначения.
Штаб 17-го армейского корпуса несколькими днями ранее расположился в месте бреши в румынском фронте севернее Морозовска. Три сильно потрепанные немецкие дивизии и остатки беспорядочно бежавших румынских войск заняли заново созданную линию фронта по Чиру. Тем самым был на время остановлен наступательный порыв русских, которые устремились в южном и юго-западном направлении. Попытка нанести контрудар силами уже упоминавшихся мною 22-й немецкой танковой дивизии (а также 14-й танковой. – Ред.) и 1-й румынской танковой дивизии провалилась, и они были разгромлены (а разбитая 14-я танковая дивизия была отброшена к Сталинграду, где и прекратила существование позже в окружении). Эти дивизии допустили технические и тактические ошибки. Немецкая дивизия была оснащена чешскими танками, половина которых не сдвинулась с места в результате «общей атаки» мышей, перегрызших провода за то время, что машины были укрыты в вырытых в земле ямах. На вооружении румынской дивизии стояли немецкие танки, но ее личный состав получил самую поверхностную подготовку. Румынские механики-водители в большинстве своем даже не умели завести плохо знакомые им машины. Немецкий генерал, разумеется, не мог нести ответственность за такой порядок вещей, тем не менее Гитлер снял его с должности и отдал под суд. Меня назначили командовать этими двумя дивизиями, приказав бросить их на участок, где было особо важно помешать прорыву русских.
После короткой паузы русская армия возобновила наступление и нанесла удар по участку фронта, удерживаемому 17-м армейским корпусом. Она совершила прорыв на левом фланге и – вскоре повернув на юг – осуществила свой первоначальный план, начав наступление на Морозовск. Одновременно русские продолжали развивать наступление на широком фронте северо-западнее, против стоявших на Дону итальянских дивизий, обратив их в беспорядочное бегство. Немецкие и румынские соединения 17-го армейского корпуса были окружены с трех сторон, что создало крайне критическую ситуацию. Штаб 17-го корпуса под ударами передовых русских танковых подразделений был эвакуирован к югу и оказался неспособным руководить действиями своих дивизий.
Я как раз находился на фронте моих румынских дивизий, когда узнал, что, в результате действий противника, командование корпуса утратило контроль над входящими в него частями. Я сразу же, как только смог, собрал старших офицеров и объявил им, что, ввиду серьезности положения, считаю своим долгом принять на себя командование корпусом вплоть до того момента, когда выведу его из окруженного сектора. А наше положение ухудшалось с каждым часом. В тылу у нас непрерывным потоком русские танки шли на юг, в направлении аэродрома у Морозовска, являвшегося главной базой снабжения Сталинграда[53]. В тот момент я даже не знал, остается ли этот городок еще в наших руках. Не знал я также и того, атакован ли участок фронта южнее нашего и держится ли он еще.
Прежде чем начать задуманный бросок в южном направлении, я приказал нашим дивизиям произвести несколько ограниченных атак с целью ввести противника в заблуждение. Также я попросил генерала, командующего румынской дивизией, человека пожилого и получившего военное образование французского образца, принять на себя общее руководство операциями. Мне в тот момент казалось крайне важным любыми способами удержать румын рядом с нами, поскольку успех нашего плана в значительной степени зависел от доброй воли и послушания румынских генералов. К тому же мне приходилось считаться с некоторой обидчивостью командиров немецких дивизий, имевших более высокие звания, чем я. Поэтому я сказал моим немецким товарищам, что в ближайшие дни я лично приеду отдать им приказы. В следующие три дня все необходимые меры были приняты без возражений. У меня не было штаба и имелись очень немногочисленные средства управления, взятые мною из моей танковой дивизии.
На следующий день после Рождества[54] прибыл офицер румынского штаба, чтобы объявить мне, что, по приказу его генерала, румынские дивизии этой ночью выступают на юг одни. Он сказал, что они получили приказ возвращаться в Румынию.
Русская пропаганда отлично поработала. Накануне с русских самолетов на румынские позиции были сброшены листовки, в которых говорилось, будто германское правительство отдало венграм новую порцию румынской территории, после чего Румыния объявила войну Венгрии, и теперь ей нужны ее дивизии для защиты своей страны. Этот вопрос был очень щекотливым для румын, и те всегда испытывали недоверие к германскому правительству.
Часы, последовавшие за этим объявлением, довели драматическое напряжение до наивысшей точки, поскольку уход с нашего участка хотя бы одного полка неизбежно вызвал бы гибель всего корпуса. На помощь мне пришел случай. Раненый командир одного из румынских полков пытался на своей машине уехать на юг один. Вследствие ошибки он был обстрелян немецким часовым остановившейся в тылу немецкой транспортной колонны с боеприпасами, продовольствием и горючим. Полковник немедленно решил возвращаться. Он сообщил мне, что мы окружены и с юга. Ему показалось, что русские снова повернули на восток. Я знал, что его сведения не могут быть правдой. Невозможно, чтобы единственная дорога на юг, дававшая мне хоть какие-то шансы вывести корпус, была перерезана крупными силами русских. Всего за час до этого один молодой офицер-доброволец провел из Морозовска три грузовика с горючим. Я не стал спорить с румынским полковником, наоборот, попросил его как можно скорее доложить обо всем его генералу, добавив ставшую мне известной информацию из другого источника, о том, что кольцо окружения вокруг нас окончательно замкнулось. Я выждал минут двадцать, чтобы новость об этой катастрофе оказала свое воздействие, после чего направился к румынскому генералу. Я взволнованно убеждал его, ради нашего боевого братства, подумать об общей цели, не терять голову и остаться с нами всего на несколько дней, до того момента, когда мы прорвемся из окружения.
Немного поколебавшись, он протянул мне руку и пообещал отменить свой приказ о выступлении, продолжить воевать бок о бок с нами и вывести из окружения все шесть дивизий. Отправляясь к нему, я надел высшую румынскую награду, врученную мне незадолго перед тем, когда я командовал румынскими войсками. Это произвело ожидаемый психологический эффект.
Я же, с чувством облегчения в душе, вернулся к своим дивизиям, чтобы с командиром каждой из них выработать план операций на завтра. Требовалось произвести полную перегруппировку, несколько остававшихся еще на ходу танков надо было перебросить с запада кольца на юг.
Утром следующего дня русские крупными силами атаковали румын, что было психологически правильно. Те оборонялись храбро и отважно и ценой тяжелых потерь отразили натиск наступающих. Это позволило нам, расположив на флангах танки, назавтра перейти в атаку и вывести из кольца все наши дивизии, даже с ранеными.
Наш штаб со всей возможной быстротой добрался до Морозовска и расположил нас на новой линии, чтобы укрепить фронт.
Командующий румынскими войсками, задействованными к юго-западу от Сталинграда, был заменен командовавшим 17-м армейским корпусом генералом Холлидтом, результатом чего стало то, что в столь напряженной ситуации место командующего корпусом оказалось вакантным. Когда стало известно, что мы вырвались из окружения, меня назначили командиром этого корпуса.
Всего полгода назад я командовал под Севастополем полком. Потом недолгое время командовал пехотной дивизией. После этого, сделав все возможное, чтобы познакомиться с танковыми войсками, я оказался командиром корпуса, состоявшего из потрепанных в боях дивизий. А нам противостоял противник, которому его победа под Сталинградом придала уверенности и создала чувство превосходства.
Русские генералы многому научились и в крупных операциях полностью удерживали в своих руках инициативу. Непростительные и невероятные ошибки в планах Гитлера[55] приносили свои страшные и пагубные плоды. Они не учитывали ни реальной численности, ни силы наших войск и – главное – показывали полное незнание возможностей армий наших союзников.
Да позволено мне будет сказать здесь несколько слов о наших союзниках. Все они – румыны, итальянцы и венгры – были в значительной степени неспособны переносить тяжесть боев с русскими и климат этой страны. За исключением нескольких румынских и итальянских дивизий, которые рядом с нами сражались в России с самого начала и хорошо проявили себя в сражениях, бо?льшая часть союзных армий состояла из соединений, не имевших никакого боевого опыта.
Первоначально, например, венгров вообще не собирались отправлять на фронт. Их задачей была охрана тыловых путей сообщения и снабжения от нападений партизан. Когда летом 1942 года германское командование предприняло наступление на Сталинград и Кавказ, необходимо было найти силы для прикрытия левого фланга немецких войск, наступавших вдоль Дона. Наших войск оказалось недостаточно, поэтому пришлось обратиться к союзникам. Очевидно, командование полагало, что у противника будет достаточно забот под Сталинградом и на Кавказе, и у него не окажется достаточных сил, чтобы создать угрозу нашему растянувшемуся левому флангу.
Венгерские дивизии имели совершенно недостаточное вооружение, особенно противотанковое. Офицерский корпус получил хорошую тактическую подготовку, в которой чувствовались методы старой австро-венгерской императорской армии. Зато солдаты были ненадежны, что, впрочем, все увидели в конце войны, в ходе битвы за Венгрию[56].
Итальянцы имели современное вооружение[57], но их боевой дух не выдерживал относительно сильных ударов. Южный темперамент моментально бросал их из воинственной энергичности в полную растерянность и панику. Тактика итальянского командования напоминала тактику наших командующих начала века. Концентрация живой силы на поле боя, напоминавшая Средние века, являлась причиной невероятных по масштабу людских потерь. Добавим еще, что природный гонор итальянцев делал для германского командования невозможным оказывать мало-мальски существенное влияние на управление и формирование войск этих союзников.
В течение лета 1942 года, по настоянию Гитлера, румыны спешно сформировали большое количество дивизий, получивших немецкое вооружение, в частности, пулеметы и средства борьбы с танками. Едва сформированные, эти новые дивизии, имевшие все недостатки только что созданных соединений, в конце лета прибыли на Дон. Подготовка офицеров в Румынии велась по французскому образцу, командиры были догматиками, медлительными и нерасторопными. Командиры и их вновь сформированные штабы еще не успели сработаться. При этом румынские штабы жили какой-то своей отдельной жизнью и не имели личных контактов с офицерами и солдатами на фронте. Все это объясняет, почему во время сталинградской катастрофы румынские штабы показали свою полную неспособность и быстро исчезли из района боев. Офицеры и солдаты боевых подразделений, напротив, были совсем не плохи и неприхотливы. При лучшей подготовке и лучшем командовании они, несомненно, могли бы хорошо проявить себя на русском фронте. Несколько полков, из них много артиллерийских, проявили исключительную доблесть и сражались рядом с нашими солдатами, оставаясь верными боевому братству. Но, несмотря на все вышеизложенное, было бы несправедливо возлагать всю вину за катастрофу под Сталинградом только на наших союзников. Они воевали настолько хорошо, насколько могли в силу своего национального характера и имевшейся подготовки. Это была вина германского Верховного командования, которое в своих планах не учло слабости наших союзников в организации, боевой выучке и вооружении.
Фельдмаршал фон Манштейн и командующий 6-й армией Паулюс выполняли полученные ими приказы вплоть до полного разгрома и гибели армии. Следствием этого стали людские потери, которые немецкий народ уже не мог восполнить. Все, в ком сохранялась еще хоть совсем крохотная способность к критическому мышлению, очень четко, с глубокой тревогой, видели ошибки, лежавшие в основе существующих политических и военных концепций, и отдавали себе отчет в том, что диктаторские замашки Верховного командования даже с чисто технической военной точки зрения должны были неминуемо привести к катастрофе.
Каждый, вплоть до младших офицеров, даже рядовых солдат, начал понимать очевидное: эту войну нельзя дальше вести такими методами.
До сих пор немецкий солдат подчинялся своему командованию и его планам. Он полагался на своих начальников, верил в них и в свое превосходство над противником. Когда в Сталинграде военная удача изменила нам, эта вера у большого числа солдат и офицеров всех званий и родов войск рухнула. Психологический шок мог бы, как мы видим на примере наших союзников, привести к полному разложению армии. Но здесь можно констатировать, что вызывающий такой ужас прусско-германский «милитаризм» не стоял на глиняных ногах слепого повиновения, воспитанного систематической муштрой на плацу. Система, основанная на страхе, непременно рухнула бы в критические сталинградские дни и не пережила бы следующие трудные военные годы. Наоборот, сознательное добровольное подчинение, врожденное качество немцев, глубоко укоренившееся у них чувство долга и чести, равно как узы боевого братства, соединявшие офицеров и солдат духом взаимного доверия и солидарности, устояли в тяжелом испытании. Несмотря на тяжелые поражения, германская армия сохраняла сплоченность вплоть до боев за Тиргартен и рейхсканцелярию.
В военной истории начавшееся отступление из России должно стоять в одном ряду с наиболее выдающимися операциями Второй мировой войны. «Твердость и постоянство, с которыми оно проводилось, приобрели очень большое значение, особенно если принять во внимание все возрастающую неопределенность, которая в конце концов не оставила свободы для проявления никакой другой военной добродетели, кроме самой простейшей – исполнения повседневного долга»[58]. Безусловное подчинение своим командирам для солдат, ежедневно прикрывавших собой родину, было примером бескорыстной жертвенности. Необходимо помнить об этом сегодня, когда появилось много тех, кто считает себя вправе критически оценивать повиновение военнослужащих старшим.
До тех пор пока немецкий народ, которому на родине легче было составить мнение о сложившейся ситуации, терпел власть «фюрера», для солдат на фронте не могло быть и речи об отказе от исполнения приказов. Направленные против решений Верховного главнокомандования действия одного человека, стоявшего на уровне командующего группой армий либо выше, уже в тот момент открыли бы путь к полной победе русским, которые приобрели опыт управления крупными силами и постоянно усиливали свой наступательный натиск.
Итак, я принял командование над 17-м армейским корпусом в его старом составе. В начале боев он включал пять дивизий, численность личного состава которых сильно уменьшилась. Полки сохранили лишь слабые ядра, и их пополняли срочно формируемыми ударными подразделениями. Тем не менее эти дивизии, чья артиллерия оставляла желать лучшего, проявили поразительную стойкость. Качество унтер-офицерских кадров сильно снизилось. Зато простой солдат, как всегда, был на высоте, особенно если принять во внимание суровую зиму, плохие дороги и, прежде всего, почти полную невозможность согреться на оборонительных позициях.
Прибытие из Франции новой реорганизованной танковой дивизии стало большим подспорьем и армии, и корпусу.
Отступление от Северского Донца в январе – феврале 1943 года было осуществлено в полном порядке, так что нам не пришлось испытать ни сильного давления противника, ни значительных трудностей. Наши потери в танках и автомобилях были незначительными. Снабжение продовольствием и боеприпасами налажено хорошо. Несмотря на тяжелое поражение под Сталинградом и отступление, проходившее часто в трудных условиях, можно сказать, что боевой дух войск был высок.
Когда сегодня нюрнбергские обвинители упрекают наших военных руководителей в совершении необоснованных, лишенных всякого смысла разрушений, во взрывах объектов, не имевших никакого военного значения, уничтожении деревень с целью затруднить продвижение противника, я, тщательно перебрав в памяти все события в районе действий моей дивизии (а с недавних пор и корпуса), в которых я принимал участие, должен сказать, что никогда не получал и не исполнял приказов подобного рода. Очень часто я до самого конца оставался вместе с моим арьергардом.
За Северским Донцом наш корпус в феврале 1943 года остановился на реке Миус, где мы заняли старые немецкие позиции. В течение многих месяцев мы оставались в обороне, и впервые за долгое время наши храбрые солдаты получили некоторую передышку. Однако и в это время было достаточно боев и сюрпризов. В конце февраля русские сумели прорвать наш левый фланг. Мы сумели закрыть образовавшиеся бреши на фронте, но нам сильно досаждали русские соединения, действовавшие в нашем тылу. Ежедневно нам сообщали о страшных акциях против рот хлебопеков, медицинских учреждений и т. д. Быстро собрав резервы, мы окружили эту крупную группировку противника. В конце концов русские, которым мы перерезали все пути снабжения, попытались снова прорвать наши позиции, но уже в обратную сторону. При этом русские полки, дравшиеся, вне всякого сомнения, доблестно, были рассеяны и пленены. Русское командование со всеми, кто при нем находился, попало к нам в руки. Их устроили на моем КП, прежде чем отправить в тыл.
Поскольку я сам был фронтовиком, меня в первую очередь интересовали бойцы и те, кто ими командовал. Хотя мне не нравятся те генералы, которые, ради завоевания популярности, считают своим долгом брать в руки винтовку, я тем не менее придерживаюсь мнения, что в критические минуты место генерала должно быть на передовой. Но если генералы должны проявлять личную храбрость, значит, в армии что-то идет не так, и высшее командование должно как можно скорее назначить более способных офицеров. А тем генералам, кому мешали возраст и изношенные нервы, было бы лучше добровольно уступить свое место новым людям, более пригодным как в физическом, так и в психологическом плане для того, чтобы полностью отдаваться исполнению своих обязанностей.
Как я понял потом, командование моим корпусом было делом относительно простым, штаб и средства управления работали великолепно. Начальник штаба был моим ровесником и имел ту же подготовку, что и я. Пехотой командовал трудолюбивый человек с хорошим чувством юмора. Он никогда не давал волю нервам и всегда склонялся к самому мужественному решению. Поскольку почти всю Первую мировую войну я провел, как пехотинец, на передовой, мой личный опыт позволял мне легко разбираться в ходе сражений, разворачивавшихся теперь на фронте. Мои сотрудники, которые на протяжении всей этой войны служили в высоких штабах, всегда поддерживали мои начинания и работали в одном направлении со мной. И сегодня я с теплом вспоминаю моего уважаемого начальника штаба полковника фон Таддена, который позднее пал смертью храбрых при обороне Кёнигсберга.
Несколько месяцев на фронте было затишье, и мы использовали эту передышку для того, чтобы укрепить нашу оборону. Противник отказался от попыток атаковать позиции нашего армейского корпуса на Миусе, восточнее Сталино. В это время заболел командир моторизованной дивизии «Великая Германия» – самой крупной фактически танковой дивизии, лучше других укомплектованной офицерами, солдатами и техникой.
Он был заменен командиром 11-й танковой дивизии, который, командуя ею, отличился во многих сражениях. А я занял его место на посту командира 11-й танковой дивизии.
Командиром 17-го армейского корпуса был назначен пожилой генерал, а мне пришлось проститься с моим штабом и моими дивизиями, ставшими мне такими дорогими. Я нанес прощальный протокольный визит в штаб-квартиру фельдмаршала фон Манштейна и там впервые в жизни имел случай увидеть Гитлера, который произвел на меня впечатление человека усталого и нервного.
Моя новая дивизия вскоре приняла участие в контрнаступлении на Харьков. В ее задачу входила зачистка сектора западнее Северского Донца. Я впервые командовал танковым соединением. Хотя противник значительно усилил противотанковую оборону, наша атака развивалась очень успешно, и скоро оборона была прорвана. Русские танки первой линии, вкопанные в землю, были полностью выведены из строя, что имело очень серьезное значение для противника, поскольку его позиции, выдвинутые далеко вперед, не позволяли осуществлять стабильную связь с резервами.
При правильном построении противотанковой обороны максимальную эффективность давала бы артиллерия танков, сохраняющих мобильность, являющуюся их главным преимуществом. Если бы вместо вкопанных в землю танков использовались обычные орудия, которые легче замаскировать, танки можно было бы отвести на 300–400 метров назад и разместить, например, в соседнем лесу, заранее оборудовав выезды из него; в этом случае наша дивизия ни за что не добилась бы такого легкого успеха[59].
После зачистки западного берега Северского Донца 11-ю танковую дивизию отвели к Харькову, где ее привели в порядок. Я занимался формированием и обучением резервов, когда получил приказ оставить мою дивизию и сменить генерала, командовавшего 48-м танковым корпусом.
Я энергично протестовал против этого приказа и просил командование армии отменить его. Я давно уже хотел получить наконец возможность лучше познакомиться с офицерами и солдатами и установить с ними человеческие отношения. Я едва успел стать командиром дивизии, и вот мне приходилось оставлять ее ряды. Но, как бы тяжело мне ни было, я был вынужден отказаться от своих надежд, поскольку приказ остался в силе. Однако мне разрешили сохранить мою дивизию. Почти ежедневно, насколько мне позволяли обязанности командира корпуса, я летал на самолете в мою дивизию, расположенную в 60 километрах от фронта. Так я мог оказывать некоторое влияние на подготовку ее личного состава. В этот период я очень сильно уставал. Здесь следует добавить, что Верховное командование было полностью поглощено подготовкой к последнему крупному наступлению, которое – как на то надеялся Гитлер – должно было вернуть нам стратегическую инициативу. В ходе своего зимнего наступления конца 1942 – начала 1943 года русские отвоевали севернее Белгорода и южнее Орла территорию в районе Курска в форме широкого лука, выгнутого на запад; там их наступление было остановлено. Германское командование планировало, нанеся с севера и с юга удары в направлении Курска, срезать этот выступ и уничтожить расположенные в нем крупные силы русских. Для данной операции, получившей кодовое название «Цитадель», были собраны все свободные пехотные и танковые дивизии. Гитлер возлагал большие надежды на новый тяжелый танк Pz VI «Тигр», который недавно был создан, – от этих танков уже в первых боях ждали чудес[60]. Группировкой, которая должна была наносить удар на Курск с севера, командовал фельдмаршал Модель, наступавшей на Курск с юга со стороны Белгорода – фельдмаршал Манштейн.
Я с самого начала очень настороженно относился к плану «Цитадели», потому что, вопреки оптимистическим расчетам ставки фюрера и командования групп армий «Юг» и «Центр», не верил в возможность успеха операции. Я был убежден в том, что обе группировки, образовывавшие клещи, предназначенные для окружения русских, недостаточно сильны, чтобы обеспечить успешное решение задачи. Я поделился своими сомнениями и скептицизмом с генерал-полковником Готом и фельдмаршалом фон Манштейном. Поскольку начало операции все время откладывалось, у меня появилась надежда на то, что ставка фюрера отказалась от ее проведения.
В то время я испытывал сильные боли в сердце из-за непривычки к континентальному климату и постоянного перенапряжения. Поэтому фон Манштейн отправил меня в отпуск в Германию, как только нашел мне замену.
Вопреки моим ожиданиям, во время моего отсутствия пришел приказ о начале «Цитадели». Мои опасения – увы! – полностью оправдались. На обоих направлениях «Цитадели» наступление забуксовало с самого начала. Нам не хватало резервов, которые позволили бы развить первые успехи. Следовало усилить ударные группировки, чтобы ускорить окружение русских. Кроме того, многочисленные приказы и их отмены, предшествовавшие началу операции, давно уже лишили ее эффекта внезапности. Русские, разгадав наши намерения, усилили как раз те места своей обороны, на которые намечались наши атаки. Противник очень скоро перешел в контрнаступление и вынудил нас отступать до Днепра.
Вскоре после этого я вернулся на фронт и снова принял командование 48-м танковым корпусом в излучине Днепра. Наши дивизии, измотанные и потрепанные, отражали атаки многочисленных советских дивизий. В конце концов противник осуществил новый прорыв дальше к северу, и пришлось заново осмыслить ситуацию.
Война против России шла уже больше двух лет, и мы потерпели тяжелое поражение под Сталинградом. Все, кто обладал достаточно ясным умом, отдавал себе отчет в том, какую страшную негативную селекцию эта война означала для нашего демографического потенциала.
В бою солдат все больше убеждался в том, что его храбрость и упорство ничего не дают, поскольку численное и техническое превосходство противника становилось все более подавляющим. Мы терпели одно поражение за другим, и ощущение нашей слабости усиливалось день ото дня. Бывший прежде сознательным бойцом, знающим свои высокие боевые качества, и считавший себя непобедимым, наш солдат стал человеком, потерявшим надежду, измотанным и покорным судьбе, человеком, от которого требовалась вся его воля, чтобы не впасть в отчаяние. В этот период война для нашего солдата совершенно изменилась. Теперь речь шла уже не о победоносном преследовании бегущих вражеских армий, а о необходимости проявлять упорство и дисциплину в трудных испытаниях, возникающих в процессе отступления. Но и тогда наш солдат оказался на высоте своего долга настолько, что отодвинул в тень свои былые победы. Так мы стали свидетелями начала великой эпохи в жизни немецкого солдата, рассматривая ее с чисто человеческой точки зрения.
Когда мы шли вперед, я очень часто обращал внимание моих офицеров на то, что побежденный противник не бежит в беспорядке, в чем нас уверяла пропаганда. Разбегающаяся армия не оставляет позади себя дороги в таком состоянии. В то время я неоднократно выражал свое восхищение русским солдатом. Теперь, когда мы оказались в аналогичном положении, я с удовлетворением смог констатировать, что наши солдаты демонстрировали те же человеческие качества, которыми мы восхищались в нашем противнике. Совсем иначе обстояли дела в тылу. Части, занимавшиеся снабжением, совершенно потеряли привычку сражаться и имели весьма отдаленное отношение к фронтовым частям. Они очень часто поддавались панике, и неудивительно, что в тех условиях их поведение серьезно осложняло снабжение армии продовольствием, боеприпасами и всем прочим необходимым. Все это еще ярче высвечивало разрыв между фронтом и тыловыми службами. Дивизии нашего корпуса своим геройским поведением добыли в оборонительных боях успех, высоко оцененный армией. Они полностью выполнили свою задачу, несмотря на ночную высадку в их тылу русских парашютистов, которые должны были подготовить и поддержать попытку прорыва русских. Но из-за прорыва фронта южнее Киева, где противнику удалось форсировать Днепр, корпусу пришлось продолжить отход на запад.
Я не принимал участия в боях того периода. Из-за личных разногласий с командованием я был вынужден сложить с себя обязанности командира корпуса. Фельдмаршал фон Манштейн дал мне поручение доложить ситуацию на фронте группы армий «Юг» в ставке фюрера. Там я обнаружил людей, словно погруженных в летаргию, которые ограничились тем, что зарегистрировали мой рапорт, не проявив никаких эмоций. В принципе, они уже все знали, но не располагали никакими средствами ни для того, чтобы исправить положение, ни для того, чтобы как-то отреагировать. Это в еще большей степени, чем мои фронтовые впечатления, показало мне, что война с Россией бесповоротно проиграна. Несчастный фюрер, бледный и опечаленный поражениями армии, в качестве ответа только пожал плечами. Что же случилось с тем самым германским Генеральным штабом, который справедливо гордился своими успехами за время существования прусско-германских вооруженных сил?!
После этого обзора периода, характеризующегося резкими переменами, которые ежедневно ставили перед командованием новые задачи и осложняли адаптацию к сложившимся обстоятельствам, тем не менее необходимую, о которой стоит поговорить, – я теперь перейду к частным вопросам, имевшим, как мне кажется, большую важность. Добавлю, что рассматривать я их стану с точки зрения фронта и фронтовиков.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
military.wikireading.ru
Лыжные части РККА 1941-1945г.г.: Бои 3 армии в Феврале-апреле 1942г на Болховском направлении
Бои 3 армии в Феврале-апреле 1942г на Болховском направлении - мартовские бои
В первые четыре дня войска 3 армии продолжали вести наступление, но безрезультатно.
61 армия так же вела упорные наступательные бои. Противник отбивал наши атаки, но в его отчетах явно видно, что отбивались наши атаки с трудом.
Немецкая оперативная карта на 1 марта 1942г
С 1 марта командование попыталось сместить направление удара, наступать в обход Хмелевая с севера. Предполагалось, что пока главная группировка 3 армии будет сковывать противника с фронта, на стыке с 61 армии 283 СД прорвет фронт и обойдет противника. Подвижные группы (4 лыжбата и 8 кавкорпус) развили бы удар, расширив прорыв.
В наших оперсводках ничего не говорится о боях 8 кавкорпуса в этих боях. Но 55 кавдивизия, потеряла за три дня больше ста человек погибшими, в районе высоты 199,1, в списке нет указаний о частях, но учитывая, что в списке есть лыжники 181, 235, 236 ОЛБ и участок высоты 199,1 предназначался для ввода в бой подвижной группы из лыжбатов, это потери лыжных батальонов которые пытались прорваться через передний край в ночь с 1 на 2 марта. Бои в этом районе лыжники вели несколько дней. В этом же районе действовал и 101 ОЛБ. Номера еще трех лыжных батальонов которые вели бои с противником в этом районе. Раненые почему то поступали в медсанбат 60 СД, а не кавдивизии, вероятно было ближе.Как прорывали фронт на участке 283 СД, в районе Толкачево с 1 марта 1942г хорошо видно из воспоминаний ветеранов 283 СД. Оборона противника была крепкой и прорывать ее было сложно, наши части ежедневно атаковали, но без особого успеха. О том насколько была крепкой вражеская оборона, можно судить по тому, что на полковой батарее 858 СП 283 СД, которая вела огонь прямой наводкой, не успевали переносить огонь с одной цели на другую, настолько много их было.
СУТОЧНОЕ ОПЕРАТИВНОЕ ДОНЕСЕНИЕ 01.3.42 г. Штаб 2-й танковой армии докладывает:
"1) 35 ак:
2) 29 пд (мот.) подавляла движение противника под нп Верх. Зароша.
53 ак: Артиллерия группы «Овен» поддерживала оборонительные бои 134 пд.
47 тк: 134 пд: На правом фланге и в центре дивизии продолжается наступление 149-й и частей 387-й стрелковых дивизий. Все атаки на населенные пункты 5 км южнее и 4 км юго-западнее нп Крапивна были отбиты, частью в ближнем бою и с большими потерями для противника. Контратакуя при поддержке танков, противник вновь ворвался в населенный пункт Веснины с северо-востока. Бой продолжается. Противник потерял к этому моменту до 400 чел. убитыми и 40 пленными. Ночью следует ожидать продолжение атак.
2) Обстановка в воздухе: В 21 час 30 мин. бомбовый налет на Орел.
53 ак: С 9 час. 00 мин. до 12 час. 00 мин. 1 марта на участок 17 тд было совершено 12 налетов бомбардировщиков под прикрытием истребителей.
Над участками 112-й и 167-й пехотных дивизий постоянные полеты самолетов-разведчиков и истребителей."
ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ СУТОЧНОГО ОПЕРАТИВНОГО ДОНЕСЕНИЯ 2.03.1942 г.
"1) Общая обстановка:
2 марта воздушная разведка подтвердила дальнейшее под г. Чернь интенсивное железнодорожное движение на участке Тула — Чернь (в том числе танки). Из допроса пленного стало известно, что перед 17 тд находится 55 кд.
Непрекращающийся натиск в полосе 47 ак, продолжающееся движение от г. Перемышль через Козельск, действия артиллерии и перегруппировки по обе стороны г. Сухиничи свидетельствуют О наступательных намерениях в районе южнее и юго-западнее г. Сухиничи с целью ликвидировать' выступ нашего фронта.
2) В частности:
2-я танковая армия: Сильный огонь средней и тяжелой артиллерии по району юго-восточнее г. Кузнецово, а также сосредоточение крупных сил в районе севернее г. Кузнецово свидетельствуют о подготовке к новым наступательным действиям. Отбиты многочисленные атаки в районе Кривцово, в ходе которых удалось подтвердить 283 сд и 181-й лыжный батальон, подчиняющийся штабу 55 кд. Под нп Бедринцы (27 км южнее г. Белев) подтверждена 356 сд.
Значительно возросшая активность авиации противника перед восточным участком фронта 2-й танковой армии (в ночь с 1 на 2 марта зафиксировано 200 самолетов) также свидетельствует о подготовке к крупным наступательным действиям."
ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ СУТОЧНОГО ОПЕРАТИВНОГО ДОНЕСЕНИЯ 4.03.1942 г.
"1) Общая обстановка:
Несмотря на продолжающееся движение в сторону линии фронта, ожидавшиеся атаки крупных сил противника перед восточным участком фронта 2-й танковой армии сегодня еще не начались. Пленные подтвердили прибытие пополнения. С другой стороны, они говорят о предстоящей смене дивизий, находящихся восточнее Кривцово (6 гв. сд, 283 сд, 287 сд), тремя свежими дивизиями. Такое интенсивное движение ранее не отмечалось."
С 5 по 11 марта сводки Брянского фронта формулировались просто «Войска Брянского фронта занимали прежнее положение, укрепляли свои позиции и вели боевую разведку противника.», тем не менее 61 армия продолжала наступление начатое 5 марта.
Части 3 армии готовились перейти в наступление, получали пополнение, на усиление армии прибыл 238 ОЛБ, который вел бой на участке 60 СД. Части вели разведку и пополняли боекомплект. директиву на новое наступление от командования Брянского фронта 3 армия получила уже 6 марта 1942г. Приказ уточнение на наступление Ставка отдала 9 марта 1942 г, приказ на наступление лишний раз подтверждает, как сложно было наладить взаимодействие в боях за Болхов.
ГЛАВКОМУ ЗАПАДНОГО НАПРАВЛЕНИЯ генералу армии т. ЖУКОВУ
Копии: Главкому ЮЗН Маршалу Советского Союза т. ТИМО-ШЕНКО
Командующему Брянским фронтом генерал-полковнику т. ЧЕРЕВИЧЕНКО
3 А Брянского фронта с утра 10.3.42 переходит в наступление в общем направлении Кривцово, Милятино, Кобылино, имея целью во взаимодействии с 61 А окружить и уничтожить болховскую группировку противника.
Необходимо 356 сд (61 А) поставить задачу обеспечения правого фланга 3 А. С этой целью основными силами дивизии наступать в направлении Толкачево, Хомяково и к исходу 12.3 выйти на рубеж р. Нугрь на участке Пальчиково — Раковский.
Б. ШАПОШНИКОВ
9.3.1942
18 час. — мин.
Немецкие карты с обстановкой на 10 марта 1942г
Однако наступление 3 армии началось только 11 марта 1942г, 61 армия все время атаковала, то большими, то меньшими силами. Но без помощи 3 армии бои не увенчались успехом. Противник так же готовился к нашему наступлению. Разведка противника работала активно и хорошо, немцы в точности знали, где и когда мы будем атаковать.
ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ СУТОЧНОГО ОПЕРАТИВНОГО ДОНЕСЕНИЯ 10.03.1942 г.
«Исходя из данных авиаразведки и донесений (агентуры), в скором времени ожидаются атаки против восточного участка фронта 2-й танковой армии. Перебежчики подтверждают восточнее Кривцово предполагавшиеся там соединения.
2) В частности:
2-я танковая армия. Отбита атака на левом фланге 25 пд (мот). Интенсивный подвоз снабжения к северному участку фронта 25 пд (мот), передвижение частей с севера в район Поляна и восточнее нп Козловка, вновь установленное движение танков перед 17 тд, перехваченная радиограмма (приказ 3-й армии начать 10 марта наступление в направлении Кривцово) — все это позволяет сделать вывод о предстоящем в скором времени наступлении.
В полосе 47 тк отбиты многочисленные атаки силой до батальона юго-восточнее ни Веснины. Не ослабевает натиск противника с севера на этот населенный пункт.»
ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ №71 На 08 ч 00 мин 12 марта 1942 г.«Войска Брянского фронта на правом крыле в 05.00 11.3 перешли в наступление на болховском направлении, на остальных участках занимали прежнее положение.3-я армия силами ударной группы перешла в наступление в направлении Кривцово, Чегодаево, встречая упорное огневое сопротивление противника.283 сд наступала на выс 199,2, Хмелевая и передовыми частями вышла на зап. берег оврага (1,5 км вост. выс. 199,2).
60 сд с 80 тбр и лыжной группой, наступая в направлении Кривцово, овладела гребнем высоты 203,5.
80 тбр, преодолевая противотанковое препятствия противника (снежные валы) в 11.00 11.3 достигла юго-вост. окр. Кривцово. Бой продолжался за овладение Кривцово.
137 сд, преодолевая упорное огневое сопротивление противника, овладела безымянным поселком южн. Кривцово и продолжала дальнейшее наступление.
287 сд, наступая в направлении Чегодаево, встретила сильное огневое сопротивление противника из района Ушево, Фетищево, Чегодаево и успеха не имела.»ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ СУТОЧНОГО ОПЕРАТИВНОГО ДОНЕСЕНИЯ 11.03.1942 г.
«На восточном участке фронта 2-й танковой армии началось наступление русских. Направление главного удара — восточное нп Кривцово. Атаки на участках 167-й и 296-й пехотных дивизий южнее г. Белев имеют своей целью сковать наши силы. Перед 47 тк заметна продолжающаяся подготовка к наступлению. Продолжаются сильные атаки, частично при поддержке танков против 24 тк.
2) В частности:
Перед 53 ак противник многократно атаковал в направлении на Кривцово, в одной из атак участвовало до 1000 человек пехоты и 11 танков. Все атаки были отбиты. Отбита атака силой до роты на участках 167-й и 296-й пехотных дивизий.»
В первый день был некоторый успех, но уже на второй день, противник укрепил оборону и несмотря на все попытки наших частей прорвать его оборону, значительно продвинуться вперед не удалось. Противник отмечал многочисленные атаки советской пехоты и танков при поддержке артиллерии и авиации. 3 армия похоже не имела много сил для атак, день 13 марта выглядит довольно странно. Похоже сил у 3 армии было мало и похоже атаки шли на широком фронте, в итоге хотя атаки наших частей пролжались, немцы отмечали их как атаки местного значения.
ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ № 73 На 08 ч 00 мин 14 марта 1942 г."3-я армия частями 60 сд вела упорные бои на выс. 400 м вост. Кривцово. В течение дня 13.3 отбила две контратаки противника из Кривцово. Положение частей армии оставалось без изменений."
ИЗВЛЕЧЕНИЕ ИЗ СУТОЧНОГО ОПЕРАТИВНОГО ДОНЕСЕНИЯ 13.03.1942 г.
"Перед фронтом группы армий противник продолжает оказывать давление, сосредоточивая свои главные усилия на уже известных участках.
Сегодня противник не осуществил крупной атаки против восточного фронта 2-й танковой армии, а растратил свои силы на атаки местного значения. В противоположность этому восточнее нп Мелехово и под нп Веснины отмечается активизация наступательных действий 61-й русской армии, соединения которой в последнее время получили многочисленное пополнение."
14 марта 137 СД в бою поддерживал 181 ОЛБ.
15 марта противник описал как многочисленые атаки в районе Кривцово в снежную бурю. Атаки велись пехотой при поддержке танков. Похоже наши атаки предпринимались в любую погоду, вероятно что бы незаметно сблизиться с противником и навязать ближний бой.
ОПЕРАТИВНАЯ СВОДКА ГЕНЕРАЛЬНОГО ШТАБА КРАСНОЙ АРМИИ № 76 На 08 ч 00 мин 17 марта 1942 г."3-я армия частями ударной группы вела бой за овладение Кривцово, Ушево, Фатнево, встречая сильное огневое сопротивление противника.283 сд вела бой в 200 -300 м сев. Кривцово.
60 сд в 200-300 м юго-восточнее Кривцово.
6 гв. сд вышла к отдельным рощам (0,5 км северо-восточнее Ушево).
137 сд вела бой в районе рощи (1 км вост. Ушево).
287 сд, прикрывшись на рубеже Сивково, Красный Хутор, Городище, вела бой северо-западнее Фетищево и к исходу дня овладела рощей (0,5 км сев.-зап. Фетищево).
150 тбр, 240 сд, 269 сд занимали прежнее положение.Погода: преимущественно ясная, ветер северо-западный 5-8 м/сек, температура –12о-19о." В этот день 60 СД поддерживал 238 ОЛБ, но в сводках для лыжников места не нашлось.СУТОЧНОЕ ОПЕРАТИВНОЕ ДОНЕСЕНИЕ 16.3.1942 г.
Штаб 2-й ТА докладывает:
"1) 35 ак:
Перед 262 пд активные действия вражеской разведки. Передвижения противника перед центральным участком 293 пд свидетельствуют о возможности атаки местного значения в районе западнее нп Черемошня. Активные передвижения противника в районе вос-точнее и северо-восточное г. Мценск (29 гщ мот.), вероятно, связаны с возобновлением атак.
В боях перед участком 3-го батальона 15 пп противник потерял сегодня 200 человек убитыми, 300 ранеными. Взято в плен 30 человек. Трофеи: 1 станковый пулемет, 6 ручных пулеметов, 4 автомата.
53 ак:
25 пд (мот.): Отбито несколько атак противника силами до 100 человек на передний край в районе Кривиово.
Продолжается передвижение противника с востока на запад. Ожидаются сильные атаки противника утром 17.3.
Группа «Кришнер»: Действия вражеских доюров на линии Ивановка — Кирейково —- населенный пункт 4 км -юго-восточное Ки-рейково.
47 тк:
134 пд: Атаки на район Веснины, о которых докладывалось в промежуточном донесении; отражены. 1 врпжс^кий танк подорвался на мине."
Немецкая карта с обстановкой на 20 марта 1942г
Наши атаки продолжались до 19 марта, но успеха не принесли. С 19 марта части начали закрепляться на достигнутых рубежах. Немцы активно прощупывали нашу оборону. Но до 31 марта 1942г, когда противник начал свой контрудар на Кривцово, отмечались только радведпоиски противника. Противник давно планировал этот контрудар, который должен был прикрыть отход противника из Болховского выступа на промежуточную позицию. Противник выявил отход наших частей в резерв - ушли все три танковые бригады, в резерв вышли 6 гв, 60, 137,283 СД. С плацдарма ушло и большинство лыжных батальонов - командование Брянского фронта предполагало переформировать их в егерские бригады и батальоны мотопехоты. Наша оборона была существенно ослаблена. Можно сказать, что активные наступательные действия февраля марта закончились к 20 марта и впереди было 10 дней затишья. Штаб Брянского фронта подвел итоговые потери 3 армии с 5 февраля по 20 марта 1942г В личном составе 30 582 человека из которых 8264 - убитыми 22318 ранеными. В матчасти Орудий 16 Пулеметов -313 Минометов - 112 Автоматов - 36 Винтовок - 5692 Танков - 42 Самолетов - 34Потери противника за этот период штабом Брянского фронта оценивались в 17 727 человекиз которых7127 убитыми, 10600 ранеными, 10 плеными.В матчасти Орудий 90, пулеметов - 199, минометов 73, танков 31, самолетов 11, автоматов 155, винтовок 341. Обращает на себя в оценке потерь следующие показатели - за более месяца наступательных боев в плен взято всего 10 пленных - как видим противник сражался упорно и мы занимали его позиции, полностью уничтожив обороняющихся. А в условиях слабости артиллерии это было сложно. Второе это потери винтовок и автоматов в частях 3 армии - на 5 тыс винтовок всего 36 автоматов. Что говорит о том что наша пехота была вооружена в основном винтовками. У противника наоборот почти треть пехоты автоматчики. Такое положение для немецкой армии довольно нетипично - немецкая пехота была вооружена в основном винтовками и автоматов у немцев было немного, в основном у унтер-офицеров и младших командиров. Но это не выдумки штаба 3 армии и Брянского фронта - ветераны 137 СД вспоминали о бое, когда за день боя наш стрелковый батальон как трофеи взял 10 пистолетов и 20 автоматов, противником батальона было всего около 100-150 немцев, которые за день провели 4 контратаки. Причин такого положения было две - в бой были брошены многие тыловые части, у которых на вооружении было много автоматов, а так же то что за лето, осень, начало зимы немцы уже понесли большие потери в рядовом составе пехоты - тех кто был вооружен винтовками. Все это привело к тому, что у противника, в частях имелось много автоматического оружия - автоматов и пулеметов. Плотность огня противника была огромной. Преодолевать эту лавину арт-мин и автоматно-пулеметного огня нашей пехоте было сложно.
Оценка противника на 21.3:"Перед восточным сектором фронта 2-й танковой армии следует ожидать значительных изменений в группировке противника. Переброска 356-й стрелковой дивизии 61-й русской армии на участок между Белев и населенным пунктом 3 км южнее Кривцово указывает на то, что противник намеревается приостановить свои наступательные действия в районе восточнее Кривцово и перенести направление главного удара. Куда будут переброшены высвободившиеся соединения 3-й русской армии, еще не установлено. Вероятнее всего, следует ожидать переноса направления главного удара в пределах расположения армии, в район Мценск или Новосиль. Невероятным является уплотнение группировки противника перед 47-м танковым корпусом, так как об этом был осведомлен командующий 61-й русской армией. Перед 47-м танковым корпусом противник возобновил свои атаки в районе Веснины. В остальном группировка противника перед фронтом 2-й танковой армии, как и перед 4-й армией, осталась без изменений." Налицо хорошая разведка противника, которая установила отвод наших частей буквально на второй день, а так же и хорошая осведомленность о том что происходило в наших штабах.
На немецкой карте за день до контрудара ясно отмечено ослабление нашей группировки на плацдарме. Кроме того командование Брянского фронта надеялось на передачу плацдарма частям 61 армии.
Немецкая карта с обстановкой на 30 марта 1942г
"Войска Брянского фронта на правом крыле с утра 31.3 вели ожесточенные оборонительные бои с перешедшим в наступление противником, в центре и на левом крыле занимали и укрепляли прежние рубежи.3-я армия на правом фланге сдерживала наступление частей 25 мд, 17 тд и 167 пд противника и под их давлением оставила Бутырки, Средн. Ростоки, Красный. Контратакой частей 287 сд противник был выбит из Красный."
УТРЕННЕЕ ОПЕРАТИВНОЕ ДОНЕСЕНИЕ 31.3.1942 г.
Штаб 2 ТА докладывает:
"53 ак: Как и намечалось, наши войска с 4 час. 00 мин. наступают на Крйвцово. На северном участке фронта осуществляется запланированный отход на промежуточную позицию.
295 пд: Натиск противника несколько ослаб. Отбита атака противника численностью до 100 человек на район Железница.
56 пд: Активные действия наших разведгрупп на широком фронте."
31 марта противник начал свой контрудар, у него было достаточно сил и времени на подготовку, в результате наш плацдарм на западном берегу р Ока был потерян, противник сам форсировал реку Ока и создал свой плацдарм. Тем самым он прикрывал свой отход из болховского выступа, который начался еще 23 марта. 31 марта 61 армия перешла в наступление и сбила арьергарды прикрывавшие отход.
Схема изменения линии фронта в конце марта 1942гШтаб 3 армии так описал немецкий контрудар.
"287 сд с 858 сп 283 сд, 180 и 183 ОЛБ – зап. Скаты безымянной высоты 2 км. Западнее Кривцово, отдельные домики вес и сев-вост Кривцово СС, вост скаты выс 203,5, безымянная высота 1,5 км. Зап Сивково, отм 142,5, Сивково Красный, Надежденский, Тщлыково, Троицкое, Миново (сев)
Противник в 5-30 31.3. после 30 мин. Артподготовки, силой до 2-х ПП, около 25 танков при поддержке сильного артиллерийского огня пошел в атаку на бовые порядки 287 сд и 858 сп 283 сд. Около 6-00 овладел Толкачево, и двумя батальонами с 10 танками повел наступление от Толкачево по западному берегу р Ока на юг и к Кривцову, одним батальоном от Пальчиково на выс 199,2 одним батальоном – от Кривцово СС на безым. Выс. 1 км сев-вост. Кривцово СС. Двумя батальонами и около 15 танков от выс 203,5 на выс 196,1 выс 196,1, обтекал ее с севера и юга, одним батальоном и около 5-6 танками на безымянную высоту 1,5 км. Зап. Сивково и до одного батальона с рубежа Фетищево,Чегодаево на Сивково и выс 1,5 км зап. Сивково.
858 сп с 1/9 гв АП не выдержал натиска превосходящих сил противника, в 8-50 оставил занимаемый им участок обороны - Бутырки, понес потери около 200 чел убитыми и ранеными, отошел на Бол. Голубочки. Связь с командиром 287 сд была потеряна.
В 10-00 противник овладел Бутырки и повел наступление на Бол. Голубочки, Шейка и мелкими группами на Средн. Ростоки, а в 10,30 после сильного арт и минометного огня начал обходить Средние Ростоки до роты из Бутырки и до батальона с западного берега р Ока, обходя их с юго - запада. До одного батальона перешло в наступление на Красный, охватывая его с сев-зап. И юго – востока.
870 сп с 180 лб в 6-00 был атакован до одного полка пехоты противника и в 8-00 оставил высоту 196,1 и безым. Выс. 1,5 км. Зап. Сивково.
В 14-30 опасаясь полного окружения, отошел на высоты зап. Поляны, где при содействии 6 ГМП и одной роты 868 Сп задержал дальнейшее продвижение противника.
Действиями 868 сп , при поддержке 6 гмп и авиации противник неся большие потери был отброшен на запад.
С 15-00 части 287 сд прочно удержали рубеж: безым. Выс. Зап Поляны, Нижние Ростоки, Красный, приводили себя в порядок и готовились к наступлению.
К 24-00 усилиями 870 и 868 Сп были заняты Ср. Ростоки. Таким образом к утру 1.4 42г. противник отошел на зап берег р Ока и части 287 сд занимали : Средние Ростоки, Красный Надежденский, Тшлыково, Сальница, Троицкое, Миново (сев).
По предварительным подсчетам 287 сд за 31.03.42 имела потери около 600 чел убитыми и ранеными. Тяжело контужен командир 858 сп – подполковник т Груздев.
Потери противника: убитых и раненых около 1100 солдат и офицеров.
283 сд на основании приказа командарма в течении дня 31.3 форсированым маршем переброшена из полтево в в район Стрикино, Хлопово , с хода атаковала противника и в 23-00 овладела Бол. Голубочки, Шейка готовясь к дальнейшему наступлению."
Читайте так жеБои 3 армии в феврале-апреле 1942г - Перед схваткой
3 армии в феврале - апреле 1942г - февральские бои
Бои 3 армии в Феврале-апреле 1942г - мартовские бои
Бои 3 армии в феврале-апреле 1942г на Болховском направлении – апрельские бои
l-battalion.blogspot.com
Вторая мировая война месяц за месяцем. Июнь 1942 года
Июнь 1942 года, 34-й месяц Второй мировой войны. "Качели" советско-германского фронта вновь пошли резко вниз. Был взят Севастополь, вермахт развернул наступление на Воронеж, на Волховском фронте была уничтожена 2-я ударная армия...
Сергей Варшавчик, обозреватель РИА Новости.
Июнь 1942 года, 34-й месяц Второй мировой войны. "Качели" советско-германского фронта вновь пошли резко вниз. Был взят Севастополь, вермахт развернул наступление на Воронеж, на Волховском фронте была уничтожена 2-я ударная армия. В северной Африке немцы одержали важную победу над британскими войсками. Исключением стало сражение у атолла Мидуэй, где американский флот разгромил японский и тем самым положил начало коренному перелому войны на Тихом океане.
Золотой портсигар за взятие Севастополя
Ваш браузер не поддерживает данный формат видео.
Вконтакте
Одноклассники
Viber
Telegram
Оборона Севастополя. 1941 год
После майских боев, в ходе которых был разгромлен Крымский фронт, и советские войска оставили Керченский полуостров, 2 июня 11-я немецкая армия под командованием генерала Манштейна приступила к операции "Лов осетра" - к решающему штурму крепости Севастополь, который оказался не по зубам немцам в ноябре 1941года.
За прошедшие полгода обороняющиеся еще больше укрепили позиции, однако атакующие учли недостатки предыдущего штурма. Была доставлена осадная артиллерия крупных размеров, среди которых выделялось сверхтяжелое 800-мм орудие класса "Дора", общей массой более 1000 тонн и длиной ствола в 32 метра. Это чудище было спроектировано для разрушения укреплений линии Мажино на французско-германской границе.
Кроме того, активно использовалась ударная мощь люфтваффе - немецкие самолеты буквально висели над головами красноармейцев, совершая по 600 вылетов в день, бомбя и штурмуя на земле все живое. Артиллерийское наступление на крепость началось 2 июня, а 7 июня вперед пошла вражеская пехота.
Незадолго до начала сражения едва не погиб немецкий командующий. Маншейн на итальянском торпедном катере предпринял поездку вдоль южного побережья Крыма, чтобы осмотреть позиции. На обратном пути около Ялты его суденышко было атаковано двумя советскими истребителями, которые убили несколько человек, в том числе и личного водителя генерала.
Погиб также начальник ялтинского порта капитан I ранга фон Бредов. Сам же Манштейн отделался лишь легким испугом.
Ожесточенные и упорные бои продолжались весь июнь, стороны несли тяжелейшие потери. К 17 июня немцы вышли к ключевой оборонительной позиции на подступах к городу, к подножию Сапун-горы, были захвачены несколько советских фортов. Немецкая артиллерия получила возможность держать под обстрелом Северную бухту. Подвоз боеприпасов и резервов к обороняющимся прекратился.
Малахов Курган в Севастополе
Уже 30 июня пал другой важный бастион - Малахов курган. Началась эвакуация защитников Севастополя, в основном, высшего командно-политического состава армии и флота. Большинство же бойцов и командиров Приморской армии попало в плен. Согласно немецким данным, их число составило более 100 тысяч, согласно советским - чуть более 78 тысяч.
Организованное сопротивление прекратилось в первых числах июля. За взятие Севастополя Манштейн получил чин фельдмаршала от Гитлера, а его подчиненные - специальный нарукавный знак "Крымский щит". В итоге, в Крыму больше не было советских войск, а 11-ю армию можно было использовать на любом участке фронта для усиления немецких войск, что вскоре Гитлер и сделал.
Менять план не стали
На юго-западном направлении немцы начали операцию "Вильгельм", направленную против 28-й армии генерала Рябышева, стремясь уничтожить ее в районе города Волчанска Харьковской области. 28-я с упорными боями начала отходить на восток. 14 июня последовал контрудар силами двух танковых корпусов и двух стрелковых дивизий, и немцы были остановлены в 35 километрах от Волчанска.
Вермахт взял паузу для перегруппировки и подготовки нового наступления. 19 июня советские зенитчики сбили легкий самолет, в котором находился начальник оперативного отдела 23-й танковой дивизии майор Рейхель. У него при себе оказались документы, раскрывающие замысел предстоящей операции "Блау" - наступления на Кавказ летом 1942 года. Однако Сталин посчитал данный план дезинформацией врага, направленный на то, чтобы убедить его, что решающий удар будет нанесен не в направлении Москвы, а на юге страны. Это был с его стороны мощнейший просчет, повлекший для СССР весьма тяжелые последствия.
Немцы поначалу переполошились. Начальник штаба верховного командования сухопутных войск вермахта генерал Гальдер записал 21 июня в своем дневнике: "очень ценные бумаги, вероятно, в руках противника".
Командующий группой армий "Юг" фельдмаршал фон Бок имел с Гитлером весьма неприятный разговор по делу майора Рейхеля. Ряд генералов были отстранены от должностей и преданы военному суду, который приговорил их к различным срокам заключения в крепости.
Однако план операции менять не стали, поскольку это потребовало бы несколько недель задержки. 22 июня началось мощное наступление германских войск, которые прорвали оборону 9-й и 38-й советских армий и начали стремительно продвигаться в сторону Купянска. Части Красной Армии, чтобы избежать окружения, вынуждены были, бросив тяжелую технику, уходить из-под удара.
Ваш браузер не поддерживает данный формат видео.
Вконтакте
Одноклассники
Viber
Telegram
От расстрела за провал Харьковской операции маршала Баграмяна спас Жуков
Виновным за все неудачи на этом направлении был признан начальник штаба Юго-Западного фронта генерал Баграмян. Сталин снял его с должности и в директивном письме сообщил, что "Юго-Западный фронт благодаря его (Баграмяна - РИА Новости) легкомыслию не только проиграл наполовину выигранную Харьковскую операцию, но успел еще отдать противнику 18-20 дивизий". Будущий маршал Советского Союза был назначен с понижением начальником штаба 28-й армии.
Сброд вместо фронта
28 июня началось главное немецкое наступление 1942 года. Мощным "кулаком" в составе трех танковых, одной моторизованной и трех пехотных дивизий под командованием генерала Вейхса наступающие пробили на участке Брянского фронта дыру, в которую хлынули части врага. Затыкать ее пришлось оперативной группировке под командованием генерала Федоренко, начальника Главного автобронетанкового управления Красной Армии.
Однако командованию фронта в лице генерала Голикова не удалось организовать грамотной обороны.
Корпуса вступали в сражение не одновременно, без взаимодействия с артиллерией и авиацией, без разведки и связи. Последнее обстоятельство Сталину не понравилось особенно.
"Пока Вы будете пренебрегать радиосвязью, у Вас не будет никакой связи и весь Ваш фронт будет представлять неорганизованный сброд", - выговаривал он Голикову в приказе. В целом же на Брянском фронте развернулись тяжелые встречные бои.
Тем временем, 30 июня, гитлеровцы нанесли еще один мощный удар - уже по Юго-Западному фронту. В этом наступлении участвовала и 6-я немецкая армия под командованием генерала Паулюса, которой вскоре предстояло стать главной "скрипкой" Сталинградского сражения. В итоге и на этом направлении немцам удалось пробить оборону советских частей.
Агония 2-й ударной
Тем временем севернее, на Волховском фронте, разыгрывался последний акт трагедии под названием "гибель 2-й ударной армии". Соединение, попавшее ранее в окружение, отчаянно пыталось из него вырваться через небольшой коридор шириной около километра. Весь июнь шли тяжелейшие бои, причем красноармейцам приходилось сражаться не только с врагом, но и с голодом и тяжелыми бытовыми условиями.
21 июня командующий 2-й ударной армией генерал Власов и член военного совета дивизионный комиссар Зуев отправили командованию фронта сообщение, что ситуация критическая.
"Войска армии три недели получают по пятьдесят граммов сухарей. Последние дни продовольствия совершенно не было. Доедаем последних лошадей. Люди до крайности истощены. Наблюдается групповая смертность от голода. Боеприпасов нет", - сообщалось в донесении.
25 июня немцы ликвидировали последнюю нить с Большой землей - коридор. Остатки армии сгрудились на небольшом, целиком простреливаемом пятачке земли, размером не более двух километров. 27 июня командование фронта осуществило последнюю, безрезультатную попытку прорыва к окруженным, 28 июня сопротивление 2-й ударной прекратилось. В плен попало около 30 тысяч человек, в том числе и командующий армией, генерал Власов.
Африка и Тихий океан
В северной Африке части немецкой и итальянской армий под командованием генерала Роммеля нанесли решительное поражение британским войскам под руководством генерала Ричи, которые в сражении при Эль-Газале потеряли 120 танков. 21 июня после многомесячной осады пал ливийский город Тобрук, при этом в плен сдалось около 35 тысяч его защитников.
После захвата Тобрука германская танковая армия "Африка" начала наступление на Египет, однако потери в танках у немцев оказались не просто тяжелыми, но катастрофическими.
Роммель, как показали последующие события, оказался не в состоянии воспользоваться своим успехом.
На Тихом океане произошло важнейшее морское сражение Второй мировой войны. С 4 по 6 июня два флота - США и Японии - сошлись в яростном сражении в районе атолла Мудуэй, в котором японцы потеряли 4 тяжелых авианосца, 1 крейсер и более 250 самолетов с лучшими своими пилотами палубной авиации.
Американцы ценою потери авианосца и крейсера навсегда лишили противника возможности эффективно действовать вне зон прикрытия береговой авиации. Тем самым они вынудили Японию перейти к оборонительной тактике.
Мнение автора может не совпадать с позицией редакции
ria.ru
Бои в начале 1942 года. Роковые решения вермахта
Бои в начале 1942 года
Несмотря на огромное преимущество в силах, русские не смогли добиться распада немецкого фронта западнее Москвы к концу 1941 г. Но это ни в коей мере не значило, что острый кризис миновал. В течение первых трёх месяцев 1942 г. над 4-й армией неоднократно нависала серьёзная опасность.
В январе термометр упал до 42 мороза по Цельсию. Это продолжалось только несколько дней, затем температура повысилась. Здесь я не могу детально описать происходившие тогда бои, хотя в совокупности они представляют собой часть огромного Московского сражения. Это были ужасные месяцы. Позже Гитлер приказал отлить «Восточную медаль», которая выдавалась всем, кто принимал участие в тяжёлых боях на Восточном фронте зимой 1941/42 г. Эта медаль рассматривалась тогда и рассматривается теперь как знак высокого отличия.
26 декабря командующим 4-й армией стал стойкий солдат, генерал горно-стрелковых войск Кюблер. Через несколько недель он пришёл к выводу, что неспособен командовать армией в такой сложной обстановке. Во второй половине января его заменил генерал Хейнрици, который в течение долгого времени командовал 4-й армией.
Поделитесь на страничкеСледующая глава >
history.wikireading.ru
