Приветствия и пожелания на иврите. Перевод рефуа шлема
Рефуа шлема | ИСРАГЕО
Иллюстрация: фотобанк pixabay.com Живым — жить. Мёртвым — уходить. Жизнь так распорядилась
Галия МАВЛЮТОВА, Санкт-Петербург
Устюшкина мать
собиралась помирать,
помереть не померла,
только время провела.
Она часто приходила. Настолько часто, что к ней можно было привыкнуть. В первый раз явилась, когда Любоньке исполнилось четыре года. Внезапно навалилась и захрипела, лишив девочку памяти и чувств. Много лет спустя Люба вспоминала тот страх, приобретший со временем реальные очертания. Ужас, испытанный во время кори, имел форму, был осязаем, обладал острыми гранями. Страх умел причинять боль. Он выглядел как графитный карандаш, шестиугольный, с тупыми краями, с толстым зарисованным стержнем. Люба вспоминала, как больно поворачивался этот мифический карандаш в душе, почти физически вырывая куски мышц и кроша в мелкие осколки суставы.
Корью она заболела неожиданно, температура поднялась до критической отметки, когда Любочка была одна. В четыре года она любила рисовать и в тот момент как раз держала в руках карандаш. Вместе с ним и провалилась в беспамятство. Да, обычный карандаш, олицетворявший полузабытый детский ужас, напоминал смертельную мясорубку. Но он был всего лишь подручным средством и послушным орудием. А сама гостья осталась невидимой. В памяти застыл бесплотный образ чего-то тёмного и дрожащего. Любу вытащили с того света, вернули к жизни, но она ещё долго не могла уснуть одна, а если и засыпала, то лишь в присутствии взрослых.
После болезни Люба изменилась. Она научилась хранить тайну, ведь только она знала, что за ней приходила смерть. Тёмная, дрожащая, жуткая. И в руках у неё была мясорубка в виде графитного шестиугольного карандаша. Никому не рассказала Люба про свою тайну. Никому. Ни с кем не поделилась: боялась, что смерть не простит предательства.
Через несколько лет свидание повторилось. В этот раз случился приступ острого аппендицита. Во время уроков Любе стало плохо, и она потеряла сознание. Скорая ехала долго, когда довезли до больницы, в приёмном покое констатировали смерть. Врачи испугались, что их накажут за смерть ребёнка и мёртвую Любу отвезли в реанимацию. Доктора хотели демонстративно произвести реанимационные процедуры, чтобы избежать уголовной ответственности. А Люба вернулась с того света. Вопреки констатации смерти. Чудо повторилось.
Она лежала в палате с закрытыми глазами, уже в сознании, и слышала, как шептались взрослые:
— Шу-шу-шу! В «рубашке» родилась!
— Ну, не в «рубашке», а в «шапке».
Это мама отвечает. Белый высокий потолок. Белые стены. Мама и медсестра тоже в белом. Повсюду провода. Жалюзи на окнах. Солнечный свет, безудержно льющийся сквозь пластиковые полоски.
— Как это — в «шапке»? — шёпотом удивляется голосок потоньше.
— А на голове плёночка такая была, в виде шапочки, — смеётся мама, счастливая от третьего рождения дочери.
— Умная будет! Как генерал! — заявляет медсестра, подсовывая пластиковое судно под Любочку.
Девочка, зажмурив глаза, лежит в оцепенении. Она до сих пор не пришла в себя от пережитого ужаса. Помнит, что было там, на том свете, где побывала только что. Пустота. Не звенящая, не глухая, не чёрная. Пустота. Без ничего. Без звона и цвета. Там нет ничего. И от этого страшно жить. Голоса стихли. Мама и медсестра ушли, чтобы она чувствовала себя свободнее при исправлении естественных надобностей. Любочка осторожно вытащила из-под себя судно и задвинула под кровать, затем осторожно приподнялась и прислушалась. Тишина. Тело ничего не чувствует. Она может ходить, поднимать руки и переставлять ноги. Внутри ничего нет, только страх, причиняющий невыносимые муки.
С этого дня мучения станут вторым существованием Любочки. О них никто и никогда не узнает. Это останется её тайной. Секретом. Вторым предназначением. Вскоре Люба вырастет и превратится в симпатичную стройную девушку-подростка, затем оформится в необычную красавицу. Все будут оборачиваться ей вслед, не в силах пройти мимо столь редкой красоты и испытывая при этом пронзительный холодок в душе. И никому будет невдомёк, что носит внутри себя милая и отзывчивая Любочка, всегда готовая прийти на помощь кому угодно, хоть первому встречному, лишь бы кто-нибудь и о чём-нибудь попросил.
Ещё прошли годы. Люба училась, работала, читала, смотрела, впитывала жизнь. Понемногу страхи её оставили. Забылся ненавистный графитовый карандаш, белые стены и потолки в больничной палате. Девушка научилась спать без сновидений и кошмаров. Тайна ушла в прошлое, так и оставшись тайной для всех.
Жизнь баловала Любочку. Учёба давалась легко, книги читались с удовольствием, фильмы и спектакли оставляли яркий след в памяти и воображении. Мама гордилась Любочкиными успехами. Всем хороша доченька, впрочем, немного странная, но кто нынче не странный? Само время диктует правила поведения. Зато дочь устояла перед модой, выросла в самостоятельного человека, достойного и светлого. Знакомые Любочкиной маме завидовали, а она втихомолку радовалась. Повезло с дочерью, повезло. Не всём везёт с детьми, а тут такая радость на старости лет.
И всё шло хорошо, пока Любочка не влюбилась. Ну, влюбилась и влюбилась, с кем не бывает. Дело молодое. Встретился хороший парень, на пять лет постарше, солидный, при должности. И всё закрутилось-завертелось, стали жить ожиданием свадьбы, подкручивая под неё события, как фитиль в керосиновой лампе. Постоянно будоражились, волновались, переживали. Изводились, вконец извели Любочку — добились, что сами и поверили, будто после свадьбы наступит эпоха всеобщего благоденствия.
Попав под влияние окружения, Любочка тоже торопила свадьбу, считала дни, высчитывала по гороскопу удачное расположение звёзд; ей казалось, именно в этот день Анатолий сделает предложение. Он молод, но слегка старомоден, не такой как все, родители воспитали его по прежним лекалам. Редкого образца жених. Люба всё больше влюблялась в Анатолия. Верила, что если они будут вместе жить, спать в одной кровати, есть из одной чашки, то станут ближе и роднее, хотя они и без того были родными и близкими людьми. Люба настояла, чтобы они сняли комнату. Делала всё, лишь бы приблизить долгожданный день свадьбы. Как только заселились на новом месте, всё у них стало общим: воздух, вода, небо и звёзды. Земли они не чувствовали, а быт старались не замечать. На то он и быт, чтобы уметь от него отстраняться.
Время шло, Анатолий тянул с предложением, словно чего-то боялся. У него уже был неудачный брак в недавнем прошлом. Страшно обжечься во второй раз. Люба ревновала его к первой жене, к сыну, к матери, к родным и друзьям. Ей хотелось отсечь от Анатолия всё наносное, всё лишнее, все обузы и тяготы прежней жизни. Подружки и знакомые Любе завидовали: мол, романтические отношения, сейчас таких мужчин нет. Кругом все какие-то бракованные. И Люба гордилась. Ни у кого нет красивых отношений, а у неё есть, и пусть весь мир рушится, а они с Анатолием останутся в вечности. Любовь спасёт их от всеобщего отчуждения. Люба любила и была любима. Жизнь щедро разбрасывала перед ней свои дары, устилая дорогу розами без шипов. Давно забылись детские страхи. Кошмары остались позади. Два свидания со смертью смазались в памяти. Прошлое исчезло за пеленой неизбывного счастья, так исчезает картина на старом холсте, замазанная опытной кистью чрезмерно амбициозного художника.
Люба мечтала о будущем. Жила им. Все мысли были там, впереди, словно события уже перескочили за два десятка лет, и только сделав над собой усилие, возвращалась в настоящее. Нельзя улетать так далеко. Там тоже неизвестность. Только в настоящем тепло и хорошо. За спиной Анатолия надёжно, ведь он сильный, умный и тонкий. Он всегда подставит плечо, спасёт от кошмаров, станет настоящим другом. Люба промокала салфеткой слёзы на глазах. Любовь иногда заставляет плакать, но это слёзы счастья. И пусть не будет других причин плакать. Люба вздыхала и вновь улетала мыслями в светлое будущее. Не так далеко, как в предыдущий раз, немного ближе, но и там было светло и ясно, как в погожий июльский день. Скоро она станет женой, если бог даст, матерью. Нужно учиться быть сильной, чтобы защитить своего ребёнка. Свою семью. Свою родину.
— Я тут чьи-то записки нашла, — сказала Люба, держа в руках пакет с письмами и записками. Довольно объёмный пакет. Ему уже много лет, судя по обтрёпанным краям. — Кто их написал? В наше время эсэмэски посылают… По скайпу разговаривают. Вотсап ещё есть. А на бумаге мало кто пишет…
— А-а, это из роддома, — отмахнулся Анатолий, — Ленка писала, когда сына родила. Забыл выбросить.
Люба вздрогнула. Она поняла, что Анатолий уходит от правды. Попросту говоря — лжёт. Первая ложь. Первая трещина в гладких отношениях. Он ведь не собирался выбрасывать письма из роддома. Зачем врёт? Записки написаны мелким аккуратным почерком, все датированы, пронумерованы, туго перевязаны красивым шнурочком. Прямо архив какой-то! Люба со вздохом положила письма на полку: пусть лежат, лишь бы душу не травили. Однако письма словно источали сладкий яд, тонкий, едва ощутимый, и в то же время сильный, будто разлагающий внутренности. Всякий раз проходя мимо стеллажа, Люба прикусывала губу и стискивала кулаки; понимала, что рано или поздно письма превратятся в удушающий газ фосген, который отравит всё живое вокруг. Ночи стали скучными. Люба часто сидела на кухне и думала, что делать, чтобы сохранить любовь и Анатолия. Порвать письма? Глупо. Сжечь? Ещё глупее.
Прошёл год. Анатолий продолжал жить по своим правилам, не замечая тайных страданий Любы. У него всё было просто и ясно, будто он не жил, а читал букварь. Любовь, работа, бытовые проблемы. Любил открыто, работал увлечённо, с бытовыми проблемами расправлялся храбро и своевременно. Впрочем, Люба стала замечать странности в его поведении. Первая жена получает алименты, а он продолжает помогать ей деньгами. Любе не жалко: на сына тратит, но ведь у них тоже семья, пусть пока неофициальная, но семья, ячейка, которая требует массу дополнительных трат: питание, найм жилья, бензин, гаджеты, одежда. Одна химчистка прорву денег сжирает.
Летом Анатолий решил отправить жену с сыном на юг. Люба с трудом сдерживалась. Неужели, не спросив её совета, Анатолий отдаст дополнительные деньги в первую семью? Люба не ждала благополучного исхода, уже зная, что Анатолий поступит по-своему. Мужчины всегда так поступают. Люба потихоньку пересматривала своё отношение к любви и будущему. Так ничего не получится. Семья без жилья, с алиментами, без каких-либо дотаций и плюс масса денег уходит на сторону. Люба только что окончила университет и устроилась на работу, оклад не ахти какой, но она всеми помыслами рвалась к трудовым свершениям в надежде на улучшение материального положения. По ночам долго не могла уснуть, а когда засыпала, к ней приходили старые страхи. Они мучили Любу, доводя до изнеможения. Анатолий ничего не замечал. Его всё устраивало.
Люба ждала, когда можно будет приступить к разговору о будущем, но подходящего момента долго не случалось. Наконец, эта минута пришла, по обыкновению внезапно, как приходит всё ужасное в этой жизни. Был обычный осенний вечер. За окном хлестал ноябрьский дождь, в водосточной трубе завывал заблудившийся ветер, а в комнате было тепло, пахло ванилью и крепким кофе. Негромко звучала музыка. Не рок. Не Галлюцинация. Нет. Всё это не для людей, измученных интеллектом. Что-то французское. Негромкое. Анатолий обожал французскую музыку.
— Мне бы хотелось жить в собственной квартире, — сказала Люба, ласкаясь к Анатолию, который перебирал бумаги, изредка высвобождая одну руку, чтобы погладить мягкие Любины волосы.
— Мне тоже, — улыбнулся Анатолий и осторожно отодвинул Любу, погружаясь в изучение документов.
В последнее время он часто брал работу домой. Сидел допоздна, ерошил волосы на затылке, иногда сжимал кулаки.
— Нужно что-то делать, двигаться, под лежачий камень вода не потечёт, — вспыхнула Люба, обиженная нарочитым отторжением.
Анатолий покрутил головой, выныривая из производственной шизофрении.
— Чего тебе не хватает? Мы вместе, у нас всё хорошо. Я с тобой, понимаешь? Почему ты хочешь всё испортить?
Голос Анатолия вибрировал, как натянутая струна на гитаре. Люба зажалась в угол. Только что они были вместе, одно целое, неразделимое и монолитное, и вдруг всё рухнуло. Чужой голос с раздражёнными нотками чего-то допытывался, а чего — Люба не хотела понимать. Она перешла зону отчуждения настолько стремительно, что сама удивилась, неужели, она на такое способна? Анатолий по-прежнему оставался родным и близким, но произошло то, что должно было произойти. Нарушилась связка, в течение двух лет крепко державшая двух влюблённых. Именно эта связка делала, в сущности, абсолютно чужих людей, родными. Иногда, чтобы её нарушить, нужны десятилетия, чаще мгновения. Люба больше не любила Анатолия. Его тон, эти визгливые нотки, с трудом сдерживаемое раздражение — всё в любимом мужчине вдруг показалось нестерпимо отвратительным. Она не могла и не хотела признать в нём слабого человека. Для неё он был сильным, а сильные ведут себя иначе. Прощать Люба не умела. Не научилась. Не научили. Да и не хотела никого прощать. Она же не священнослужитель. Обычная девушка, мечтающая о семье и детях. Люба хотела ребёнка от Анатолия. Очень хотела. Но желание исчезло. Нельзя рожать детей от чёрствого человека. Он будет плохим отцом. Плохим мужем. Мужчина, не думающий о будущем любимой женщины, ни на что не годится. Пустой человек. Пустой.
Они ещё как-то жили, Люба пыталась настроить расстроенные отношения, но вместо прекрасной музыки слышала глухие удары, напоминающие камнепад. Всё катилось под откос. Любовь ушла. Догонять бесполезно. Высокое чувство растворилось в космосе. Кому-то оно достанется? Сберегут ли его или также бросят под ноги собственного эгоизма? Поначалу Люба задумывалась над этим, а потом переключилась на то, как жить дальше. Впереди полная беспросветность. Любовь поманила грёзами и сбежала, не оставив никаких надежд. Она предала Любу. Так предательство стало наваждением. Люба видела в каждом человеке потенциального предателя, интригана, завистника. Мир превратился в кошмар. Ночные страхи, перепутав время суток, начали приходить днём.
Иллюстрация: фотобанк pixabay.comОднажды Анатолий не пришёл. Люба давно предполагала, что Анатолий предаст её, рано или поздно. Получилось — рано. Быстро он пошёл в разнос. Она терпеливо ждала, надеясь, что всё образуется, но ничего не образовалось: Анатолий не позвонил, даже не прислал сообщения. Люба настойчиво звонила друзьям — те уклончиво что-то мямлили про дела, работу, проблемы. Родители Анатолия мигом отреклись: мол, не видели, не слышали сына, явно не желая влезать в чужие проблемы, переложив бремя волнений на хрупкие Любины плечи. Тогда она, не колеблясь, набрала номер бывшей жены Анатолия.
Телефон отключён. Люба пошарила рукой по тумбочке, нащупала баралгин. Анатолий принимал по таблеточке на ночь. Иногда у него случались приступы головной боли. И тут её озарило. Она ревнует и подозревает, как мелкая склочная женщина, а с ним что-то случилось! Он не просто исчез: его похитили бандиты, он попал в аварию, его увезли по скорой. Да мало ли что может случиться с человеком в большом городе. Люба ахнула и принялась обзванивать больницы и морги, отделы полиции и вокзалы. Анатолия нигде не было. Все морги и больницы в эту ночь пустовали. В полиции надменно советовали потерпеть: мол, сам явится. После паузы добавляли — когда нагуляется. Люба обиженно сопела и набирала очередной номер. Наконец, пришло сообщение, что Анатолий снова в сети. Однако телефон не ответил.
За окном набирал силу рассвет. Послышались ранние звуки: загремели ворота, кто-то включил двигатель на прогрев, раздался женский смех. Люба хмыкнула: с утра пораньше кто-то смеялся. Везёт же некоторым. Посмотрела на свои руки. Бледные, дрожащие руки. Трепетная, тоскующая душа. Слишком много предательства на этом свете. Слишком. Больше всего доводила мысль, что полное слияние душ — обман. Иллюзия. Никогда люди не будут счастливы. Ни один человек. Для того, чтобы прожить долгую жизнь без тоски и болезней, нужно быть толстокожим — ничего не чувствовать и ни о чём не думать. У неё так не получится. Здесь нет для неё жизни. Был любимый мужчина и исчез. И с ним плохо, и без него тошно.
Дилемма заставила Любу задохнуться от ужаса. Она взглянула на часы и резким движением отправила в рот горсть таблеток. Где-то она прочитала, что нужно всего 30 штук. И ни таблеткой больше. Тогда конец неминуем. С шумом влила в себя стакан воды и легла на кровать. Сильный озноб сотрясал тело, и Люба накинула на себя одеяло. Звенящая тишина, от которой леденели конечности, медленно заползала в уши. Звон нарастал, ширился, превращаясь в графитовый карандаш из детского кошмара. Люба схватилась руками за край кровати и вдруг провалилась в бездну. Больше она ничего не чувствовала.
* * *
Пустота исчезла. Появились звуки. За окном с шумом лилась вода. Люба открыла глаза и привстала на локте. От окна тянуло холодом. Сквозь стёкла, сплошь залитые водой, будто кто-то снаружи поливал их водой из шланга, с трудом сочился тусклый свет. Серые стены, высокий подоконник. Больничная палата. Как она здесь очутилась? Люба прислушалась к себе. Ноющая боль исчезла. Внутри спокойно, словно там никогда не бывали тоска, боль и сомнения. Люба почувствовала острое желание узнать, каким образом она оказалась в больничной палате, но в помещении никого не было. Пусто и голо — ни стакана на тумбочке, ни стола, ни стульев. Странная больница. Люба схватилась рукой за изголовье и приподнялась, мысленно похвалив себя за лёгкость движений. Особенно удивляло настроение, какое-то чрезмерно весёлое, не по обстоятельствам.
«Это не я, это моя молодость радуется!» — внутренне рассмеялась Люба и свесила ноги с высокой кровати.
— А-а, очнулась, красавица? — в открытую дверь ворвался сквозняк и вместе с ветром в палату влетел весёлый бородач в белом халате.
Люба испуганно юркнула под одеяло, смущённо кивнув головой в знак приветствия.
— Ты хоть знаешь, где побывала? — воскликнул бородач и, усевшись на край кровати, схватил Любу за запястье. Она хотела выдернуть руку, но вовремя поняла, что бородач считает удары пульса. — Знаешь?
Вопрос прозвучал настойчиво, неловко было отмалчиваться.
— Нет, — скривилась Люба. — Где я?
— В больничке, в больничке, на токсикологии, — с упрёком произнёс бородач. — А сюда притащили из морга.
— Как это? — испугалась Люба.
— Ты что, ничего не помнишь? — рассердился доктор и погладил бородку.
«Это у него нервное», — подумала Люба.
— Помню!
— То-то и оно, что должна помнить.
Доктор встал и подошёл к окну. Воды на стёклах стало больше. Воздух сгустился и посерел.
— Осень нынче холодная, — сказал он и повернулся к Любе. — Не знаю, что сподвигло тебя проглотить добрую пригоршню таблеток, но привезли тебя уже мёртвую.
— А кто меня обнаружил? — покраснела Люба.
Она не удивилась, что её отвезли прямиком в морг. Туда и должны были отвезти, а куда же ещё?
— Подруга в гости пришла. Ты дверь не открыла. Она перепугалась, стала всем звонить, волноваться, то да сё, и время ушло.
— А-а, это Света, — догадалась Люба. — Я забыла, что мы договаривались.
— Память у тебя короткая: что надо, не помнишь.
Доктор замолчал, угрюмо и истово поскрёбывая жёсткую на вид бороду.
— А как же я здесь? — шёпотом спросила Люба.
— А санитар тебя спас. Он уже номерок стал цеплять — вдруг смотрит: ты живая. На стакане сидел, но заметил. Хоть и пьяный, а разглядел, что ты подаёшь признаки жизни: пульс обнаружил, в общем, спас тебя. Притащил в приёмный покой; заметь, на себе приволок, поставил всех на уши, кому надо дозвонился. Ночью дело было. Сама понимаешь, нормальные люди имеют хорошую привычку спать по ночам. Ну, мы приехали — тебя мигом в реанимацию. Анализы, кровь… Группа подходящая оказалась в запасе. Короче, всё сделали, как надо. Ты уже четвёртые сутки спишь. Хотели разбудить, но решили подождать, пока организм сам не захочет проснуться. Из реанимации перевели сюда. Тебе там нечего делать.
— А зачем? — хрипло выдохнула Люба.
— Что зачем? — удивился доктор.
— Зачем спас, волок, тащил, звонил? Ему это зачем?
— Такой он человек. Санитаром у нас работает. Твой спаситель. Ты перед выпиской сходи к нему, поблагодари. Он это… выпить любит. Пенсионер, работа тяжёлая, сама понимаешь…
Доктор запнулся, пошарил в карманах, шёпотом выругался и убежал. Хлопнула дверь, и наступила тишина. Люба догадалась, что дождь убрал свои шланги, устроив себе передышку. Стало чуть светлее.
На следующий день принесли что-то в пластиковых мисочках, но Люба брезгливо повела носом и не притронулась к больничной еде. После завтрака пришла комиссия. Главврач с группой коллег по цеху. Бородач стоял в конце процессии, из чего Люба сделала вывод, что он не так давно в больнице. Ещё не прижился в коллективе.
— Что это вы, девушка, с собой вытворяете? — строгим и одновременно ехидным тоном поинтересовался главврач, а женщины, стоявшие чуть поодаль, оживлённо закивали: мол, да, что ты сотворила с собой?
Люба молчала, не зная, как объяснить этому человеку, что жизнь не имеет для неё смысла, кругом пустота, бег по кругу, забег в один конец. Днём раньше, днём позже — какая разница. Всё дело в смысле. Она молчала и смотрела на мужчину в белом халате. Неужели ему не надоело задавать подобные вопросы каждый день. Это же отделение токсикологии. Здесь лежат суицидники и алкоголики, наркоманы и безнадёжно больные. И все они хотят уйти из этой жизни. Как можно быстрее и без проблем. На том свете им будет лучше. Так они думают. Главврач вздохнул.
— Рита, напиши, что она нормальная. Немного психопаточка, но обойдёмся без учёта. Консультация психиатра обязательна. По желанию — клиника для неврозов. Платная.
— Хорошо, Владимир Николаевич! — Звонким голосом пионервожатой откликнулась женщина в белом халате, накинутом на плечи поверх нарядного стильного платья, и что-то застрочила в журнале, скрипя шариковой ручкой.
— Если бы не санитар, ты бы сейчас в холодильнике мёрзла, — проворчал Владимир Николаевич, — Вячеслав Иванович, это вы осматривали больную?
— Да, Владимир Николаевич! — Бородач высунулся вперёд, нервно комкая в руках какую-то бумажку. — Здесь записи. Анализы. Давление.
— У меня нет претензий, вы всё делаете правильно, и всё-таки впредь будьте внимательнее. Пожалуйста! Рита, повторяю, никакого учёта. Психиатр на завтра. В четверг выписка.
Комиссия испарилась. Люба усмехнулась. Она думала, что её будут воспитывать, стыдить, взывать к чести и совести: мол, как ты посмела распоряжаться собственной жизнью без ведома общественности? Да никому нет дела до чести и совести. Да и жизнью можно распорядиться по собственному желанию. Это как на работу устроиться. Или замуж выйти. Или развестись… Без разницы. Переход в новое качество. Одно другого стоит.
Люба встала и подошла к окну. Выглянуло хмурое осеннее солнце. Люба никогда не видела, как хмурится солнце. Значит, оно бывает разным. Весёлым и злым, хмурым и радостным… Надо же, даже в солнце есть что-то человеческое… Одежда лежала на соседней кровати. Удивительно, но в палате не было другой мебели — только кровати с гладкими обтекающими панелями. Не за что ухватиться. Ах да, это же палата для суицидников. Здесь всё предусмотрено. Люба рассмотрела одежду, потрогала карманы. Телефона не было. Джинсы, куртка, свитер, нижнее бельё. Всё на месте. Слава богу, привезли не голую. А в морге лежала голая? Люба вздохнула. Надо сходить к санитару и сказать ему два слова. Нет, одно — простое, но ёмкое: «Зачем?»
Зачем он это сделал? Чужая жизнь — потёмки. Да, так и сказать ему: потёмки. И уйти, чтобы вычеркнуть из жизни ещё один кошмар.
* * *
Санитар сидел на скамеечке и курил, глубоко затягиваясь какой-то ядрёной сигаретой. Его окружал невыносимый запах плохого табака.
«Курит на улице, а вонь, как в забегаловке», — подумала Люба, присаживаясь на скамейку.
Они долго молчали, Люба привыкла к запаху и уже не морщилась. Мужчина закашлялся, но после приступа закурил ещё одну сигарету.
— Как здоровье? — спросил он, отворачивая лицо от Любы.
Она поняла, что он хочет сплюнуть табачную слизь, но стесняется при ней.
«Старый, больной, весь скрюченный, а как мужчина ещё не умер. Хочет сплюнуть, но не смеет. Присутствие дамы его стесняет. Ах да, он же спаситель! Ему не положено», — усмехнулась Люба, испытывая сочувствие к сидящему рядом малосимпатичному человеку.
— Всё хорошо, — передёрнулась она, злясь на себя и немного на санитара. Люба привыкала к новому состоянию, ощущая, что стала другой, непохожей на себя, а самое главное, что прежней уже никогда не будет. За время её отсутствия на земле, в ней самой и в окружающем мире произошли глобальные изменения. Нет, это не потепление климата, и не его похолодание, это другое состояние. Оно новое и неизведанное. Его нужно прожить, пережить, а поначалу привыкнуть. Потом проще будет. А зачем всё это?
— Зачем?
Вопрос прозвучал так, как если бы Люба крикнула в небо, охвачено северным сиянием где-нибудь в Ледовитом океане. Весь мир похож на Ледовитый океан. И люди ледяные, ненастоящие. И этот санитар такой же. Люба покосилась на него. Мужчина курил и молчал. Чувствовалось, как под куртку ползёт холод, могильный, ледяной, пронизывающий до костей.
«Холодный ноябрь какой-то», — поёжилась Люба, мечтая попасть домой.
Только где теперь её дом? В съёмной квартире? У родителей?
— Не знаю, — усмехнулся мужчина. — Не знаю. Так положено.
— Что положено? Кем? — Люба приглушила голос, будто убавила звук в телефоне.
— Живым — жить. Мёртвым — уходить. Жизнь так распорядилась.
Они помолчали. Люба дёрнула плечом, соглашаясь: он прав, этот странный мужчина. Живой должен жить.
— Скажите, а вы верите в бога? — спросила она, размышляя о том, что ведь кто-то вытащил её с того света.
Не санитар, с ним всё ясно. А там, в мёртвой пустоте, нашёлся кто-то, кто не принял Любу, вернул обратно, к живым, пусть и несовершенным людям.
— Не знаю, вряд ли. — Мужчина затушил окурок в консервной банке. — Не думаю. Наверное, что-то есть.
Оба задумались. Люба уже высчитывала количество часов и минут, оставшихся до выписки, принимала решения, снимала жильё, меняла работу. В этих лихорадочных планах не было Анатолия. Его не было в мыслях. Его не было в жизни. Он ушёл. Исчез. Испарился.
— Не ходи туда! Тебе туда не надо. Там пустота. Мрак. Бездна. Вся жизнь на этой земле. Здесь надо быть человеком. Здесь! Если жизнь тебя вернула, значит, надо жить, — сказал мужчина и приподнялся, словно кланяясь Любе.
— А кто вы? Как вас зовут? — крикнула она ему вслед, думая, что слишком много сегодня кричит и волнуется. Надо быть спокойнее.
— Рефуа шлема! — донеслось из освещённого пенала, пристроенного к больничному флигелю. Наверное, там хранят хозяйственный инвентарь.
Люба засмеялась и, кутаясь в короткую курточку, побежала в здание больницы.
«В палате тепло, санитарки принесли обед, надо попросить у них чаю», — думала Люба, придерживая рукой капюшон куртки.
* * *
Утром пришла мама. Она уже поговорила с главврачом, побегала по ординаторским, перезнакомилась с докторами и медсёстрами. В палату вкатили тумбу и поставили вазу с фруктами. Люба вздохнула: видимо, придётся оправдываться, что-то говорить, но мама была приторно-вежливой, и, кажется, не собиралась вступать в провокационные беседы с дочерью. Ей хватило медперсонала.
— Любочка, тебя завтра выписывают, мы приедем за тобой к часу. Документы будут готовы. Я обо всём договорилась. Ты рада, что вернёшься домой?
— Мам?
Мама замолчала. Вопрос прозвучал двусмысленно. У Любы больше не было дома. Родительский дом перестал быть родным гнездом. Она из него улетела. За счастьем.
— Ты можешь вернуться на Стачек, там пустая квартира.
Пустая. Да. Понятно. Это означает, что Анатолия там нет. И хорошо, что нет. Люба представила ту квартиру, где они были счастливы. Почти два года. Это мало и это целый век.
— Мама, я хочу вернуться на Стачек. У нас договор аренды не закончился. Зачем деньги терять? Ты не против?
— Что ты, Любочка, ты можешь жить там. Если сможешь.
— Смогу, мама, смогу!
— А… — мать запнулась, подыскивая удобные слова, но они, как назло, не находились, и пауза затянулась.
Люба решила помочь матери:
— Мам, ты не волнуйся, со мной всё в порядке. Владимир Николаевич сказал, что на учёт меня не поставят. Психушка мне не грозит. Буду посещать психолога. Это обязательно. И здоровье у меня хорошее. На Стачек жить смогу. И работу найду!
— Вот и хорошо, доченька.
Они обнялись, но тут же резко отпрянули друг от друга. Между ними стояла недоговорённость. Люба знала, что мама переживает из-за случившегося, но больше всего её заботит репутация семьи и будущее Любино трудоустройство. Её беспокоит, что подумают о Любе не только её одноклассники и однокурсники, но также их родители и даже дедушки с бабушками. Как это происшествие отразится на карьере дочери. Вот о чём она думает. Если рассказать всё, что до сих пор камнем лежит на душе, мама не поймёт. Может, и не нужно ей этого знать? Люба молча перебирала одежду, привезённую мамой, просматривала почту в телефоне, читала сообщения. Их было много, и ни одного от Анатолия. Словно он уже умер. Его больше нет. Нигде.
— Мам, ты не знаешь, что такое «рефуа шлема»? — спросила Люба, тщетно нажимая на экран. Вайфай в больнице отсутствовал.
— Знаю. Скорейшего выздоровления! Это на иврите. Пожелание, которое непременно дойдёт до бога. Его говорят искренне и от души. А кто тебе пожелал рефуа шлема?
— Тот санитар. Ну, тот, который спас меня, — буркнула Люба, удивляясь странному пожеланию.
Откуда санитар знает иврит? Изучает на досуге между пьянством и мытьём трупов?
— А-а, я уже слышала… Мне про него всё рассказали. Он пенсионер. Работает здесь давно. Когда-то был большим начальником в органах. В Большом доме работал. К нему на приём не попасть было. А потом жизнь пошла под откос. Стал выпивать, докатился до санитара.
— Мама, что ты говоришь? «Докатился», «под откос»! Если бы не этот санитар, меня бы не было на этом свете. Он занят делом, которое ему нравится. Кто-то же должен этим заниматься?
— Да я и не спорю. Тебе запрещено волноваться. Просто хочу сказать, что у него было всё, но он остался один и работает в морге. Что же тут хорошего? На иврите пожелание здоровья звучит красиво: рефуа шлема. Я знаю, как на татарском желают здоровья, но не так благозвучно: ин тиз терелу.
— Да уж! — Засмеялась Люба. — А по-русски совсем скучно: доброго вам здоровьичка!
— Не скучно, а по-доброму, по-свойски. Разумеется, не так красиво, как на иврите, согласна. И всё-таки я пожелаю тебе по-русски, по-нашему: скорого выздоровления тебе, доченька! Будь счастливой. До завтра, моя девочка, до завтра! Спи спокойно, без снов, страхов и волнений.
Мама ушла, оставив после себя волны запахов из другой жизни. Это были волнующие запахи: вдыхая аромат маминых духов и привычной любимой кухни, Люба остро захотела вернуться к нормальной жизни, но без Анатолия и пустых ожиданий. Если моё, оно само придёт.
На следующий день Люба пошла в пристройку, чтобы, как положено, попрощаться с санитаром. Кажется, он так говорил — так положено! Она взяла пакет из маминых подношений докторам, из которого торчала бутылка дорогого коньяка, колбаса и сыр из Елисеевского гастронома, коробка с пирогами из «Штолле». Люба почти бежала, ей хотелось угостить странного мужчину с добрыми глазами:
«Он будет рад моему подарку. Хорошая еда, отличная выпивка. Этот человек внутренне свободен. Он всю жизнь мечтал о свободе. Он её получил. Он переполнен чувством собственного достоинства. Я скажу ему хорошие слова, добрые, ведь благодаря ему, я больше не боюсь жизни. И я не променяю её на пустоту. Я больше не хочу в пустоту! Этот человек спас не только меня. Он спас мою душу!».
Люба дёрнула дверь — ручка оторвалась и повисла на одном шурупе. В каморке никого не было. Оглянулась. По тропинке в одном халате и тапочках на босу ногу бежала санитарка Валя с пластмассовым тазом подмышкой.
— Уволился он, ещё вчера ушёл, — закричала Валя, отпихивая Любу от двери подсобки. — Пошёл работать на кладбище. Сторожем. Давно хотел, да его не брали из-за пьянки. Теперь взяли. Он сказал, что завязал и на новой работе пить не будет.
Внутри загремели оцинкованные вёдра, что-то упало.
— Да где это красное ведро? Куда он его подевал? Не взял же его с собой, — бушевала в подсобке Валя. — Нашла!
Она возникла в дверях с ведром, подозрительно оглядела пакет в руках у Любы, и стремительно бросилась по тропинке.
— А на каком кладбище он работает? — кинулась следом Люба.
— Не знаю, он никому не сказал. Уволился и всё, и трудовую забрал.
Валя махнула рукой и пропала из виду. Она всё делала стремительно: оголтело мыла полы, бегом разносила еду, молниеносно убирала в помещениях. Бегала по больничному двору в одном халате и никогда не болела. Люба улыбнулась вслед странной лихорадочной женщине и подумала, что больше этих людей никогда не увидит — ни Владимира Николаевича, ни Вячеслава Ивановича, ни Валю. И если увидит, то не узнает. А они повлияли на её жизнь, просто так, на бегу, исходя из простых азов такой же простой жизни. Наверное, именно по этой причине бывший большой начальник из бывшего Большого дома стал санитаром в морге. Здесь не нужно думать о смысле жизни. Здесь сама жизнь является смыслом. Люба долго колесила по дорожкам и тропинкам больничного двора, пока снова не наткнулась на бегущую куда-то санитарку.
— Держите! Это вам! — Люба сунула пакет с содержимым в Валины руки.
— Да нам ведь никто ничего не приносит, — растерялась та, — в больницах всё докторам несут. Иногда суют медсёстрам и нянечкам. За уход. Но редко. А обслуживающий персонал за людей не считают. Не надо, не возьму!
— Возьмите, пожалуйста!
Люба с мольбой смотрела в Валины голубые глаза и тихо радовалась, что они никогда больше не увидятся. В этом нет необходимости. А санитара нужно найти во что бы то ни стало. В Петербурге много кладбищ, что усложняет задачу, одновременно расширяя границы поиска. Их необходимо сузить, эти границы. К тому же, при желании всегда можно отыскать нужного человека. Это же человек, а не иголка в стоге сена. Люба засмеялась. Как хорошо, что есть важное дело. Завтра же она займётся этим и непременно найдёт санитара и пожелает ему: «Рефуа шлема». Да, так и скажет вместо приветствия:
«Рефуа шлема, уважаемый санитар!».
И он поймёт, что она хочет ему сказать. Ведь жизнь для того и существует, чтобы люди понимали друг друга без лишних слов.
Поделиться ссылкой:
www.isrageo.com
Хасидская притча: иди своим путем — читать онлайн | Неизвестный автор
У каждого из нас свой личный путь к Б-гу...
Один известный ученый как-то посетил своего ребе. Дело в том, что он хотел сменить род деятельности, но вначале решил посоветоваться с наставником. Ученый устал учить людей и завидовал тем, у кого, по-видимому, всегда находилось немного времени, чтобы передохнуть, выкурить трубку и поразмыслить над каббалистическими тайнами Бога и творения.— Преподавание — да это просто каторга, — жаловался он самому себе. — Приходится часами готовиться, затем читать лекции, а потом еще и отвечать на бесконечные вопросы студентов! Не удивительно, что у меня никогда не хватает времени на удовольствия, доступные другим людям.Когда ученый добрался до дома ребе, оказалось, что тот болен и лежит в постели. Гость собрался было заодно с приветствием пожелать ребе Рефуа шлема(1), но тот его остановил:— Раскрою-ка я тебе секрет изречения из Торы: «Вот житие Ноя»(2). Слово «Ной» означает «легкий», «удобный». Слово «Вот» связывает эту фразу с изречением: «Вот бог твой, Израиль»(3). Какая тут связь? Мы склонны делать идола из легкости и предпочитаем молиться удоб ству, а не истине. Но ведь невозможно определить, кто прилагает больше усилий, а кто меньше. Единственное, что можно утверждать, — это остаемся ли мы верны самим себе в своих усилиях.Ученый, пораженный тем, что наставник сумел прочесть его мысли, согласно кивнул. Но он все еще не был полностью удовлетворен, потому сказал:— Все это так, ребе, но Тора ведь говорит и другое: «Ной ходил перед Богом»(4). Как это понимать?— У каждого из нас свой личный путь к Богу, — ответил ребе. — Кто-то идет к Нему самоуглублением и размышлением, кто-то через физический труд, кто-то через науку. И нам всегда кажется, будто чужой путь легче нашего, поскольку мы не знаем всех трудностей, которые он сулит. Но если ты променяешь свой путь на другой, то обнаружишь, что заблудился, поскольку сам путь незаметно подменил для тебя цель. Не оставляй науку, сын мой. Трудись день и ночь, раскрывая тайны священного Писания и делясь ими со своими студентами. Это твой путь. Так ты ходишь перед Богом.Ученый поклонился, поблагодарил наставника и поехал домой.
1. Рефуа шлема — пожелание скорейшего и полного выздоровления.2. Бытие 6:9. 3. Исход: 32:4. 4. Бытие 6:9.
Комментарий Рами Шапиро:
Подлинная духовная работа требует от нас полной отдачи сил. Она истощает все ресурсы человека, подводя его к такой точке, когда он уже вот-вот сорвется в пропасть. Ибо только в предчувствии срыва возможен прорыв.Именно в этом заключается знание ребе; именно этому должен научиться его ученик-ученый, который путает «Ноя» и Бога, легкость и реальность. Ученый думает, что если он сменит род деятельности, у него появится время, необходимое, чтобы пробудиться для Божьего Присутствия. Но его стремление к Богу подменяется стремлением к легкой жизни. Когда у человека появляется свободное время, оказывается, что оно помогает приблизиться к Богу не больше, чем ученые занятия. Путь зависит от путника, а не путник от пути.Каждый человек представляет собой уникальное выражение бесконечного разнообразия Бога. Нас всех объединяет цель соединиться с Господом и приподнять завесу, отделяющую людей от Божественного Присутствия во всех вещах, однако пути осуществления этой задачи настолько же отличаются друг от друга, как и люди, которые ими следуют. Каков твой путь? И откуда ты знаешь, что это действительно твой путь?Один из способов определить, правильное ли направление ты избрал, — сравнить свой путь с путями других людей. Но при этом мы часто не замечаем трудности, с которыми сталкиваются окружающие, нам начинает казаться, будто другим легко идти по жизни. В такой момент возникает соблазн отвлечься от цели — от Бога — и сосредоточиться на том, чтобы облегчить себе ее достижение. Мы хотели бы добраться до Бога легким и неспешным прогулочным шагом. Однако весьма сомнительно, чтобы это кому-нибудь когда-нибудь удалось.
Поделитесь этой страницей со своими друзьями и близкими:
Одноклассники
toldot.ru
Шир аШирим | Сила Теилим
Шир аШирим
В «Шир аШирим» ровно 117 стихов, где предсказывается грядущее избавление нашего народа. 117 — это гематрия 2-х Имен Вс-вышнего (31+86), где милосердие Вс-вышнего скрывается за его правосудием. В Песах принято читать Шир аШирим, потому что ровно 117 раз упоминается в Торе исход из Египта.
Приведено в «Сихот hаран» — (Беседы раби Нисима бен Реувен), что указал он одному больному, побывавшему у него в доме встать еще до рассвета и прочитать весь «Шир аШирим». И сказал, что «все виды исцелений, которые есть в мире – все они включены в Шир аШирим». И действительно, сразу после выполненного указания произошли изменения в состоянии здоровья больного — он выздоровел.
Сказал Светочь Израиля Раби Акива: «мир никогда не был таким достойным, как в тот день, когда «Шир аШирим» был дарован Израилю«.
В Шир аШирим есть пасук: «אני לדודי ודודי לי » — «Я возлюбленому моему, а мой возлюбленый мне».
Первые буквы этих слов, образуют аббревиатуру — אלול — месяц Элуль. Потому что именно в этот месяц Всевыш-й превращается в любимого друга еврея, который делает тшуву (раскаивается).
Последние буквы этих четырёх слов — «אני לדודי ודודי לי» — это 4 буквы «йюд», которые в числовом значение равняются 40 — это 40 дней с начала месяца Элуль до Йом Кипур. А после Йом Кипур приходят праздники Суккот и Симхат Тор, и тогда — “будет она тебе женой”.
(Рав Моше Шапиро по книге “Эц адаат” Раби Хаима Витал- ז«ל)
Во многих сефардских общинах в Кабалат Шабат поют 4 стиха из «Шир аШирим», также есть традиция читать эти стихи в этом порядке тем, кто не успел до Шаббата прочесть «Шир аШирим». Первые буквы лов этих стихов на святом языке образуют имя праотца Яакова: — «Йишакэни минешикот пиу, ки товим додэха мияйин»; — «Ури цафон увои тэман афихи гани, йизелу весамав яво доди легано вейохаль пери мегадав»; — «Коль доди инэ зэ ба, медалэг аль эарим мекапэц аль агеваот»; — «Бати легани ахоти хала, арити мори им бесами, ахалти яри им дивши шатити йэни им халави, ихлу рэим шету вешихру додим»;
PS. Чтение Шир аШирим в течение 40 дней (а в дни счета Омера — в течение 49-и дней) — лучшая сгула для Шидух меШамаим.
Смотрите также Не буквальный перевод Шир аШирим, Шир аШирим — сгула для Рефуа Шлема
Шир аШирим
Вступление перед молитвой :
“ЛеШем Йихуд кудша берих hу у-шхинтэ бидхилу урхиму — урхиму удхилу, леяхада Шем «йод» ве «hе» бе «вав» ве «hе» бейехуда шелим, беШем коль Исраэль hине анахну ваим лешорер Шир аШирим Кодеш Кодешим. Ветаале лефанеха кериат Шир аШирим кеилу амаро Шеломо беацмо, ухhилу hисагну коль hасодот hахатумим бо».
«Виhи ноам Ад-най Элоhэну алэну, умаасэ ядену конена алену, умаасэ ядэну коненэhу” } 2 раза
1. Шир аширим ашэр ли-Шломо. Йишакэни минешикот пиу, ки товим додэха мияйин. Ле-рэах шеманэха товим шэмэн турак шемэха, аль кэн аламот аэвуха. Мошхэни ахарэха наруца, эвиани амэлэх хадарав, нагила венисмеха бах, назкира додэха мияйин мэшарим аэвуха. Шехора ани венава, бенот Иерушалаим кеаолэй Кэдар кириот Шеломо. Аль ти-р’уни шэани шехархорэт шэ-шезафатни ашамэш, бенэй ими нихару ви самуни нотэра эт акерамим, карми шэли ло натарети. Агида ли шэаава нафши, эха тир’э эха тарбиц бацаорайим. Шалама э’йэ кеотея аль эдрэй хавэрэха. Им ло тэдеи лах аяфа банашим, цеи лах беиквэй ацон ур’и эт гедийотайих аль мишкенот ароим. Лесусати берихвэй фар’о димитих ра’яти. Наву лехаяйих баторим, цаварэх бахарузим. Торэй заав наасэ лах им некудот акасэф. Ад шэамэлэх бимсибо, нирди натан рэхо. Церор амор доди ли бэн шадай ялин. Эшколь акофэр доди ли, бехармэй Эн-Гэди. Инах яфа ра’яти, инах яфа энайих йоним. Инеха яфэ доди, аф наим аф арсэну раанана. Корот батэну аразим, раитэну беротим.
2. Ани хавацэлэт аШарон, шошанат аамаким. Кешошана бэн ахохим, кэн ра’яти бэн абанот. Кетапуах баацэй аяар, кэн доди бэн абаним, бецило химадти веяшавти уфир’йо маток лехики. Эвиани эль бэт аяйин, ведигло алай аава. Самехуни баашишот рапедуни батапухим, ки холат аава ани. Семоло тахат лероши, вимино техабекэни. Ишбати этхэм бенот Йерушалаим бицваот о беайлот асадэ, им таиру веим теореру эт ааава ад шэтэхпац. Коль доди инэ зэ ба, медалэг аль эарим мекапэц аль агеваот. Домэ доди лицви о леофэр ааялим, инэ зэ омэд ахар котлэну, машгиах мин ахалонот мэциц мин ахараким. Ана доди веамар ли куми лах ра’яти яфати улхи лах. Ки инэ асетав авар агэшэм халаф алах ло, Аницаним нир’у ваарэц, эт азамир игиа веколь атор нишма беарцэну. Атеэна ханета фагэа веагефаним семадар натену рэах, куми лах ра’яти яфати улхи лах. Йонати бехагвэй асэла бесэтэр амадрэга, ар’ини эт мар’айих ашмиини эт колэх, ки колэх арэв умар’эх навэ. Эхэзу лану шуалим, шуалим кетаним мехабелим керамим, ухрамэну семадар. Доди ли ваани ло ароэ башошаним. Ад шеяфуах айом вэнасу ацелалим, соф дэмэ леха доди лицви о леофэр ааялим аль арэй ватэр.
3. Аль мишкави балэлот бикашти эт шэаава нафши, бикаштив вело мецатив. Акума на ваасовева ваир башеваким увареховот авакша эт шэаава нафши. Бикаштив вело мецатив. Мецауни ашомерим асовевим баир, эт шэаава нафши реитэм. Ким’ат шэаварти мээм ад шэмацати эт шэаава нафши. Ахазтив вело арпэну ад шэавэтив эль бэт ими, веэль хэдэр орати. Ишбати этхэм бенот Йерушалаим би-цваот о беайлот асадэ, им таиру веим теореру эт ааава ад шэтэхпац. Ми зот ола мин амидбар, кетимерот ашан мекутэрэт мор улвона миколь авкат рохэль. Инэ митато шэли-Шломо, шишим гиборим савив ла мигиборэй Йисраэль. Кулам ахузэй хэрэв мелумедэй милхама, иш харбо аль иерэхо мипахад балэлот. Апир’ьон аса ло амэлэх Шеломо меэацэи аЛеванон. Амудав аса хэсэф, рефидато заав, мэркаво аргаман, тохо рацуф аава мибенот Иерушалаим. Цээна ур’эна бенот Цийон бамэлэх Шеломо. Баатара шеитера ло имо бейом хатунато ув’йом симхат либо.
4. Инах яфа ра’яти инах яфа энайих йоним мибаад лецаматэх. Сарэх кеэдэр аизим шэгалешу мэар Гил’ад Шинайих кеэдэр акецувот шэалу мин арахца. Шэкулам мат’имот вешакула эйн баэм. Кехут ашани сифтотайих умидбарэх навэ, кефэлах аримон ракатэх мибаад лецаматэх, Кемигедаль Давид цаварэх бануй ле-талпийот, элэф амагэн талуй алав коль шилтэй агиборим: Шенэй шадайих кишнеи офарим, теомэй цевия ароим ба-шошаним. Ад шэяфуах айом венасу ацелалим, элэх ли эль ар амор веэль гив’ат алевона. Кулах яфа ра’яти, умум эйн бах. Ити ми-Леванон кала, ити ми-Леванон тавои ташури мэрош Амана мэрош Сенир ве-Хэрмон, мимеонот арайот мэарерэй немэрим. Либавтини ахоти хала, либавтини беахат мээнайих беахад анак мицаверонайих. Ма яфу додайих ахоти хала, ма тову додайих мияйин, верэах шеманайих миколь бесамим. Нофэт титофена сифтотайих кала, деваш вехалав тахат лешонэх, верэах салмотайих керэах Леванон. Ган науль ахоти хала, галь науль ма’ян хатум Шелахайих пардэс римоним им пери мегадим, кефарим им нерадим. Нэред вехарком канэ векинамон им коль ацэй левона, мор ва-аалот им коль рашэй весамим. Ма’ян ганим беэр майим хайим венозелим мин Леванон, Ури цафон увои тэман афихи гани, йизелу весамав яво доди легано вейохаль пери мегадав.
5. Бати легани ахоти кала, арити мори им бесами, ахалти яри им дивши шатити йэни им халави, ихлу рэим шету вешихру додим. Ани йешэна велиби эр, коль доди дофэк, питхи ли ахоти ра’яти йонати тамати, шэроши нимла таль кевуцотай ресисэй лайла. Пашатети эт кутонти эхаха элбашэна, рахацти эт раглай эхаха атанефэм. Доди шалах ядо мин ахор, умэай аму алав. Камти ани лифтоах ледоди, веядай натефу мор веэцбеотай мор овэр аль капот аман’уль. Патахти ани ледоди, вэдоди хамак авар, нафши яцеа вэдаберо, бекаштиу вэло мецатиу, кератив вэло анани. Мецауни ашомерим месовевим баир, икуни фецауни, насеу эт редиди мэалаи шомерэй ахомот. Ишбати этхэм бенот Йерушалаим, им тимцеу эт доди ма тагиду ло, шэхолат аава ани. Ма додэх мидод аяфа банашим, ма додэх мидод шэкаха ишбатану. Доди цах веадом дагуль мэревава. Рошо кэтэм паз, кевуцотав талталим шехорот каорэв. Энав кейоним аль афикэй майим, рохацот бэхалав йошевот аль милэт. Лехаяв кааругат абосэм мигделот мэркахим, сифтотав шошаним нотефот мор оаэр. Ядав гелилэй заав мемулаим батаршиш, мэав эшэт шэн меулэфэт сапирим. Шокав амудэй шэш меюсадим аль аднэй фаз, мар’эу ка-Леванон бахур кааразим. Хико мамтаким вехуло махамадим, зэ доди везэ рэи бенот Иерушалаим.
6. Ана алах додэх аяфа банашим, ана пана додэх унвакшэну имах. Доди ярад легано лааругот абосэм, лир’от баганим велилкот шошаним. Ани ледоди ведоди ли; ароэ башошаним. Яфа ат ра’яти кеТирца нава кЙерушалаим, аюма канидгалот. Асэби энайих минэгди шээм ир’ивуни, сарэх кеэдэр аизим шэгалешу мин аГил’ад. Шинайих кеэдэр арехэлим шэалу мин арахца, шэ-кулам мат’имот вешакула эйн баэм. Кефэлах аримон ракатэх мибаад лецаматэх. Шишим эма мелахот ушмоним пилагшим, вааламот эйн миспар. Ахат и йонати тамати, ахат и леима, бара и лейоладта, рауа ванот вай’ашеруа, мелахот уфилагшим вай’алелуа. Ми зот анишкафа кемо шахар, яфа hалевана бара кахама аюма канидгалот Эль гинат эгоз ярадти лир’от беибэй анахаль, лир’от афареха агэфэн энэцу аримоним. Ло ядати нафши саматни маркевот амии надив.
7. Шуви шуви аШуламит, шуви шуви венэхэзэ бах, ма тэхэзу ба-Шуламит кимхолат амаха-найим. Ма яфу феамайих банеалим бат надив, хамукэй иерэхайих кемо халаим маасэ йедэй оман. Шорерэх аган эсаар аль йэхсар амаээг, битнэх арэмат хитим суга башошаним. Шенэй шадайих кишнэи офарим таомэй цевия. Цаварэх кемигдаль ашэн, энайих берэхот бе-Хэшбон аль шаар Бат-Рэбим, апэх кемигдаль аЛеванон цофэ пенэй Дамасэк. Рошэх алайих ка-Кармэль, ведалат рошэх кааргаман, мэлэх асур бареэтим. Ма яфит ума наамет аавэ батаанугим. Зот коматэх дамета летамар, вешадайих леашколот. Амарти ээлэ ветамар охаза бесансинав, вейию на шадайих кеэшкелот агэфэн верэах апэх катапухим. Вехикэх кейэйн атов олэх ледоди лемэшарим, довэв сифтэй йешаним. Ани ледоди веалай тешукато. Леха доди нэцэ асадэ, налина бакефарим. Нашкима лакерамим, нир’э им пареха агэфэн питах асемадар энэцу аримоним шам этэн додай лах. Адудаим натену рэах, веаль петахэну коль мегадим хадашим гам йешаним, доди цафанти лах.
8. Ми йитэнха кеах ли йонэк шедэй ими, эмцааха вахуц эшакеха гам ло явузу ли. Эн’агеха авиаха эль бэт ими, теламедэни ашкеха мияйин арэках мэасис римони. Семоло тахат роши вимино техабекэни. Ишбати этхэм бенот Йерушалаим, ма таиру ума теореру эт а-аава ад шэтэхпац. Ми зот ола мин амидбар митрапэкэт аль дода, тахат атапуах орартих, шама хибелатеха имэха шама хибела йеладатха. Симэни хахотам аль либэха кахотам аль зероэха, ки аза хамавэт аава каша хиш’оль кин’а, решафэа ришпэй эш шал’эвэт я. Майим рабим ло юхелу лехабот эт а-аава, ун’арот ло йиштефуа, им йитэн иш эт коль он бэто ба-аава боз явузу ло. Ахот лану кетана вешадайим эйн ла, ма наасэ лаахотэну байом шэйедубар ба. Им хома и нивнэ алэа тират касэф, веим дэлэт и нацур алэа луах арэз. Ани хома вешадай камигдалот, аз айити веэнав кемоцеэт шалом. Кэрэм ая ли-Шломо бе-Вааль-Амон, натан эт акэрэм ланотерим, иш яви бефир’йо элэф касэф. Карми шэли лефанай, аэлэф леха Шеломо уматайим ленотерим эт пир’йо. Айошэвэт баганим, хавэрим макшивим леколэх, ашмиини. Берах доди, удмэ леха лицви о леофэр ааялим аль арэй весамим.
После чтения Шир аШирим произносят:
«Рибон коль аОламим, иеи район милефанэха А-донаЙ Элоай вЭлоэй авотай, шэбеЗхут Шир аШирим ашэр карити веламадти, шэу Кодэш Кодошим, бизхут песукав, увизхут тэвотав, увизхут отийотав, увизхут некудотав, увизхут теамав, увизхут шемотав вецэруфав урмазав весодотав акедошим веатеорин анораим айоцеим мимэну. Шэтеэ шаа зу шеат рахамим, шеат акшава, шеат аазана, веникрааха ветаанэну, натир леха веэатэр лану. Шэийэ оле ле-фанэха кериат велимуд Шир аШирим, кеилу исагну коль асодот анифлаот веанораот ашэр эм хатумим бо вехоль тенаав. Венизкэ лемаком шэ-арухот веанешамот нэхэцавот мишам. Ух’илу асину коль ма шэмуталь алэну. Вели’йот мин аолим веазохим лаолам аба им шеар цадиким вахасидим. Умалэ коль миш’алот либэну летова. Вети’йэ им левавэну веимрэй фину беэт махшевотэну, веим ядэну беэт мабадэну. Ветишлах бераха веацлаха бехоль маасэ ядэну. Умэафар текимэну, умэашпот далутэну теромемэну. Веташив шехинатеха леир кодшэ-ха бим’эра веямэну, амэн, сэла, амен. »
www.silatehilim.com
Что такое шлемазл: перевод и значение
В разных языках есть множество интересных слов и выражений. С их помощью иногда намного проще выразить свою мысль или описать ситуацию. Смешение нескольких языков также порождает появление любопытных слов. Многим людям становится интересно, как они появились. Например, что такое шлемазл, и откуда пошло это слово. Ведь своя история есть у всего. Даже у слова. Часто этот образ может быть связан с представителями еврейской национальности. Но немало людей знают актера Пьера Ришара в качестве популярного шлемазла. В фильмах с ним часто происходили комичные и ироничные случаи.
Откуда произошло слово "шлемазл"
В переводе с идиш и иврита это "полное счастье", но только в обратном смысле. Обычно так называют человека, которому часто не везет. Ведь "шели мазел" переводят как "мое счастье". Слово пришло из еврейской культуры. В ней очень почтительно относятся к женскому полу, поэтому шлемазлом обычно называют особей мужского пола. Это может быть шутка или иногда даже ирония. Во многих анекдотах можно встретить различные шутки про евреев. И в них очень часто используется это выражение. Конечно, поэтому многим и хочется узнать, что такое шлемазл и как это правильно перевести.
Если приехать в Одессу, то можно узнать много интересных слов. В том числе, что означает слово шлемазл. Здесь лексикон каждого человека становится намного шире. Узнать, что такое шлемазл, тут не составит проблемы. Это слово достаточно универсальное. Потому что им даже могут называть детей, любя и шутя. Обычно это связано с неудачами подрастающего поколения, которое учится на своих ошибках. А иногда выражение используется и для обозначения сумасшедшего человека. В Одессе всегда ходят интересные и остроумные рассказы. Один из них повествует о том, что в городе жил человек по имени Шлема. Он постоянно писал свое имя на заборах. Его увлечение стало маниакальным и подарило рождение слову "шлемазл".
Что значит "шлемазл"
Шлемазл - это бестолковый или неудачливый еврей. С ним постоянно что-то происходит, даже если он в этом не виноват. Сама судьба готовит ему ряд проверок и неприятностей. О еврейском счастье есть множество притч и рассказов. Шлемазл в какой-то степени стал их героем. Многие шутки сочинены даже самими представителями еврейской национальности. Один из древних мудрецов в свое время сказал, что если такой человек непутевый начнет шить саваны, то люди перестанут умирать. А если он займется изготовлением свечей, то солнцу не придется садиться. Одесские анекдоты также повествуют о многих невезучих евреях. Достаточно вспомнить про еврейскую жену. В анекдоте рассказывается, что у нее есть три отличительных признака: дети-гении, лишние кило и муженек-шлемазл, терпящий все.
Известные шлемазлы
Удивительно, но значение слова "шлимазл" может быть связано не только с евреями. В кино очень часто многие герои оказываются не особо удачливыми. Их преследуют беды, а также они часто попадают в не самые приятные ситуации, которые со стороны кажутся весьма смешными. Так, актер Джим Керри часто играл шлемазлов. Ведь иногда подобный персонаж не только неудачник, но и замышляет различные хитрые планы.
Популярных и известных шлемазлов немало. Они появляются как в новых фильмах, так и встречаются в старых лентах. Кроме Джима Керри, Роуэн Аткинсон тоже часто играет непутевых героев. С ним можно увидеть самые смешные и оригинальные фильмы, где актер с ловкостью изображает не самого удачливого человека. А Пьер Ришар стал для многих олицетворением истинного шлемазла после того, как снялся в картине "Невезучие". В этом фильме его персонаж совсем не вызывает отрицательных эмоций, а зрители сопереживают ему.
Когда обычно используется слово "шлемазл"
Сейчас люди могут похвастаться тем, что хорошо владеют сленгом. Но добавлять новое к своему словарному запасу хочется большинству. Узнав значение слова "шлимазл", можно по-новому назвать своих знакомых, близких или даже коллег. Например, если кто-то не справился с важным делом, то часто можно сказать "Ну ты и шлемазл!", чтобы не называть человека неудачником. Конечно, кто не знает, что означает шлемазл, то сначала может и не понять. Но уже зная трактовку слова, будет легко объяснить, что это говорилось любя.
В еврейских семьях детей часто называют шлемазлами. Они обычно не обижаются на это, так как понимают, что родственники жалеют их, и, конечно, любят. Тем более, если вспомнить происхождение слова, ведь в идише и иврите связано со счастьем его значение. Шлемазлом называют мужчину-неудачника, и это немного странно. Но объясняется это достаточно просто. Евреи относятся ко многому с иронией, поэтому могут назвать невезучего человека именно так. Идиш богат универсальными словами, которые с легкостью могут описать все что угодно. Порой одно слово может даже заменить целое предложение.
Синонимы слова "шлемазл"
Заменить это любопытное слово в русском языке можно самыми разными выражениями. Уже зная, что такое шлемазл, это будет несложно. Если не использовать слова на идише, то можно сказать "неудачливый", "бестолковый", "неудачник", "криворукий". Непутевый человек часто попадает в самые неприятные ситуации. В интернете некоторые пользователи используют слово "лузер", когда говорят о таком человеке.
fb.ru
шлем - перевод - Русский-Иврит Словарь
ru Но если у него был хороший шлем, то он мог выдержать удары по голове, не получив серьезной травмы.
JW_2017_12he אך קסדה טובה אפשרה לו לספוג מהלומות על ראשו מבלי להיפצע קשות.ru Да, я хотела, но шлем Фэйта сказал мне держаться подальше
opensubtitles2he אבל הקסדה של פייט. הזהירה אותי לא להתקרבru Могу я взять ваш шлем, сэр?
OpenSubtitles2018he אפשר לקחת את הקסדה שלך, אדוני?ru Я просто хочу убить Ночную Фурию и носить его череп вместо шлема.
OpenSubtitles2018he אכפת לך להרוג את הזעם הלילי ולחבוש את הגולגולת שלו כקסדה.ru Доктор, у нас же нет шлемов.
OpenSubtitles2018he דוקטור, לנו אין קסדות.ru Подозреваемый был в мотоциклетном шлеме.
OpenSubtitles2018he ובכן, החשוד הגיע בחבישת קסדת אופנוע.ru Пускай пишут сбоку на шлемах:
OpenSubtitles2018he כל מה שהם צריכים לעשות זה לרשום בצד הקסדה,ru Брат, ты там не концерт должен показывать, так что, вперёд, закрепи камеру на шлеме.
OpenSubtitles2018he אוקיי, אתה לא את העניינים שם, אחיו, כך אתם מוזמנים לצרף את המצלמה על הקסדה.ru Толпа парней в лосинах и шлемах носятся по грязи.
OpenSubtitles2018he כמה ח'ברה במכנסי טייטס וכובעים קשים, משחקים בלכלוך.ru 18 Павел также говорит о шлеме — «надежде на спасение».
JW_2017_12he 18 פאולוס גם הזכיר קסדה — ”תקוות הישועה”.ru Осада материковой части Тира была настолько напряженной и изматывающей, что головы воинов Навуходоносора оплешивели от постоянного ношения шлемов, а их плечи стерлись от того, что они носили материалы для строительства башен и других осадных сооружений (Иезекииль 26:7—12).
JW_2017_12he המצור על צור היבשתית היה כה עז וכה מתיש עד כי ראשיהם של חיילי נבוכדנאצר הקריחו משפשוף הקסדות, ועורות כתפיהם נמרטו מנשיאת חומרים לבניית מגדלים ומבצרים (יחזקאל כ”ו:7–12).ru Но должен ли я сорвать с тебя шлем и вышвырнуть тебя отсюда? Есть лишь одна причина не делать это.
OpenSubtitles2018he אבל שואל אותי אם לא אני צריך לקרוע את הקסדה שלך את ולבעוט אותך מד לי זה, ולא יכולתי לתת לך סיבה למה אני צריך או לא צריך.ru 210, и шлем Железного Человека в довесок.
OpenSubtitles2018he 210 ותוסיף קסדה של " איירון מן ".ru Кен, одень шлем!
OpenSubtitles2018he קן, שים עליך את הקסדה!ru А потом мы будем играть в американский футбол в парке без подкла док и шлемов.
OpenSubtitles2018he אז נשחק פוטבול אלים בפארק, בלי מגנים או קסדות.ru Давай, надень шлем!
OpenSubtitles2018he שימי את הקסדה.ru Но это тот самый шлем, который носил Дирк Бе́недикт.
OpenSubtitles2018he אבל זה צפע מקורי משוחק על ידי דירק בנדיקט.ru КМ: Когда вы в шлеме виртуальной реальности,
TEDhe כ.מ: אז, כשאתם בתוך הקסדה הזו.ru Если ты не хочешь править королевством медведей, то лучше верни мне шлем.
OpenSubtitles2018he אם את לא רוצה לשלוט על ממלכה של דובים, כדאי שהקסדה שלי אצלך.ru Влад не надел шлем.
OpenSubtitles2018he וולד לא לבש קס דה.ru Шлем Oculus Rift описывают как одно из наиболее реалистичных устройств
TEDhe Oculus Rift תואר כמדמה מציאותru Какого цвета шлем ты хочешь?
OpenSubtitles2018he באיזה צבע את רוצה את הקסדה?ru Их надо сделать гладкими как шлем для рэгби.
OpenSubtitles2018he פשוט תקנטרי אותה שהוא ייראה כמו קסדת כדורגל.ru Я бы хотел, чтобы они носили велосипедный шлем не снимая.
OpenSubtitles2018he הייתי רוצה שהוא ילבש קסדה כל הזמן.ru Ты же был в шлеме!
OpenSubtitles2018he אתה לובש דלי!ru.glosbe.com
Приветствия и пожелания на иврите: arktal
На иврите большинство слов очень короткие, одно- и двухсложные, но это не делает их легкими для запоминания. Более того, они все похожи друг на друга и, когда нужно быстро вспомнить какое-нибудь стандартное выражение, в голове крутится явно не то, что нужно. Помню, как я все время путал "хаг самеах", что значит "с праздником!" с каким-то "даг малуах", что это вообще селёдка. При этом ещё иногда выскакивало "ям амелах", т.е. "Мертвое море", которое явно не при чем.
Павел Замир на сайте IsraLove опубликовал подборку таких наиболее обиходных выражений, которые я перепечатываю здесь (может быть кому-то пригодится) с выделением ударных гласных в ивритских выражениях прописными буквами, несколькими комментариями и выражениями, отмеченными инициалами АТ.
ШалОм (שלום) – дословно это переводится «Мир», но используется, как приветствие и прощание. Вместо «Здравствуйте» и «До свидания» можно сказать просто «Шалом». (Не путать с ШАлом, ударение на первом слоге, — это имя АТ.)
Шалом алейхЕм (שלום עליכם) – дословно «Мир вам». Чаше используется, чтобы поприветствовать группу людей или выразить дополнительное уважение к собеседнику.
РаботАй ве-гверотАй (רבותי וגבירותי) – «Дамы и господа». Употребляется, чтобы торжественно начать речь. На самолетах компании Эль-Аль, командир так обращается к пассажирам.
Шабат шалом (שבת שלום) – «Мирной субботы». Пожелание, которое евреи говорят друг другу перед субботой. Пожелание мирного шабата..
ШанА товА (שנה טובה) – «Хорошего года». Еврейское пожелание с еврейским Новым годом. Можно сказать и на 1-е января, но это не приветствуется.
ШавУа тов (שבוע טוב) – «Хорошей недели». Подразумевается «Хорошей новой недели». Пожелание, которое говорят в конце выходных.
Бэ-aцлахА (בהצלחה) - «Удачи». Слова, которые говорят перед важным событием, например, перед экзаменом или выступлением.
БрухИм а-баИм (ברוכים הבאים) - «Добро пожаловать». (Дословно "Благословен пришедший" - АТ). С этими словами принимают гостей или встречают друзей в аэропорту.
Бэ-тэавОн (בתאבון) - Дословно «С аппетитом», но следует понимать, как «Приятного аппетита», ничем не отличается от российского аналога.
Йом тов (יום טוב) – «Добрый день». Обычно используют при прощании утром или в середине дня, подразумевая «Доброго дня».
БОкер тов (בוקר טוב) – «Доброе утро» и ничего лишнего.
Эрев тов (ערב טוב) – «Добрый вечер» - все просто.
Мазаль тов (מזל טוב) – «Хорошей судьбы» или «Удачи». Эти слова говорят при приятном событии. На день рождения, свадьбу, рождение ребенка и т.п. Особенно хочется отметить, что «мазаль тов» также говорят при мелкой неудаче. Разбилась посуда или потерял небольшую сумму денег. «Мазаль тов» в данном случае будет означать «на удачу», т.е. мелкая неудача обязательно компенсируется большой удачей.
Ле-хАим (לחיים) – мое любимое. Дословно «За жизнь». Произносят, когда чокаются и означает «Чтобы мы все так жили: долго, весело и счастливо».
ЛАйла тов (לילה טוב) – «Спокойной ночи».
Хаг СамЕах (חג שמח) – Переводится как «Веселого праздника». Говорят всегда, когда хотят поздравить с каким-либо праздником.
ЛеитраОт (להתראות) – «До свидания» и «До встречи».
ТитхадЕш/титхадшИ (תתחדש/תתחדשי) — "С обновкой!" Говорят при любой покупке: от трусов до автомобиля. С окончанием "И" - при обращении к женщине. Не лишне при этом добавить "мазаль тов!", т.е. "удачи!"(АТ).
Бэ-шаА това (בשעה טובה) — "В добрый час!" Пожелание удачи, благополучия в чем либо, обычно при начинании какого либо дела или при расставании. В отличие от русского языка, в иврите употребляется довольно часто.(АТ).
Ла-бриЮт (לבריאות) — "Будь здоров!" Также как в рамках русской культуры обычно говорят чихающему, но в отличие от русского языка никогда не говорят при прощании, как аналог "прощай".(АТ).
РефуА шлемА (רפואה שלמה) — "Выздоравливай!" Обычная форма пожелания при посещении больного. Говорят уходя от него. (АТ).
Йом олЕдет самЕах (יום הולדת שמח) - "С днем рождения!" Употребляется также, как и в русском языке. Конечно, добавляют "мазаль тов" и стандартную формулу "Ад мЕа вэ-эсрИм"(עד מאה ועשרים) — "До ста двадцати!" — пожелание долгих лет жизни. (АТ).
- PS Вот всё, что я вспомнил. Если у кого-то есть дополнения, предложения, вопросы, напишите в комментариях.
arktal.livejournal.com
"НАШИ МАЛЬЧИКИ" - Что такого? Пожала плечами...
Второй наш хайфский земляк - резервист Дмитрий Клейман, житель района Шпринцак. Ему 32 года. До "милуим" он занимался альтернативной медициной. Во время военных действий Дмитрий получил осколочные ранения в области груди и живота. Его спасали под огнём, доставили в "Рамбам". Сейчас после двух операций Дима возвращается к жизни. Неотступно с ним жена Юля, оставившая ради ухода за мужем работу, его мама Раиса, младший брат Станислав. Маленькую трёхлетнюю дочку Эличку привели к Диме первый раз, а ведь папа не видел её со времени отправки в Ливан. Встреча с близкими стала для него лучшим лечением.
Дмитрий Клейман с мамой Раисой.
У раненого офицера бригады "Голани" Бориса Айхенбаума, 22 года, там же, в Ливане, находился и старший брат Антон, 31 год. Когда ночью к маме Валентине постучали три сумрачных офицера, она выдохнула одно слово: "Кто?" Ну, а потом военная машина домчала её из дома, что на границе Бат-Яма и Яффо, до Хайфы - в больницу Рамбам, где Борису собирали из кусочков разбитую руку. Теперь руку лечат, и лечат ожоги...Всё время рядом с ним мама Валентина. Ночевать уезжает в гостиницу, за проживание в ней платит армия.
Солдаты роты Бориса, а он заместитель командира, обнаружили машину с ракетами. Дверь машины была заминирована. Хорошо, что взорвалась только дверь... Несмотря на своё тяжёлое ранение, кадровый офицер Борис Айхенбаум мечтает вернуться в "Голани".
Косицкого Романа, 20 лет, мы застали в кругу большой семьи, приехавшей из Кирьят-Яма. Роман - танкист, ранен противотанковой ракетой, получил множество осколочных ранений и ожогов. Но ведь поправляется! И кожный покров восстанавливается.
Томас Шорох, 20 лет, из Маалота. Ранен в самом конце военных действий - 12 августа. Воевал в пехоте, получил тяжёлое ранение в живот. Операции, процедуры...Неотступно рядом мама Ирина. Томас мечтает работать тренером по баскетболу.
Томас Шорох с мамой Ириной.
У нас нет фотографии шестого солдата, десантника Гура Недзвецкого, 21 год, из Иерусалима. Он не захотел фотографироваться, так как только накануне ему была сделана операция. Когда мы зашли в палату, Гур занимался переносным компьютером и не был расположен позировать. Через два дня после нашего посещения больницы его мама Ида сказала по телефону, что Гур помаленьку стал заниматься даже любимым карате. Мама Ида, иерусалимский художник, неотступно возле сына, разве что отправляется в гостиницу на ночь.
* * * Пожелаем же всем нашим ребятам скорейшего выздоровления. "Рефуа шлема!" Пожелаем их матерям, отцам, жёнам и подругам, братьям и сёстрам, которые неотлучно находятся возле своих дорогих выздоравливающих воинов, много мужества. Пожелаем им также, как и сыновьям, здоровья и душевных сил. Впереди долгий путь операций и реабилитации, но счастье, что мальчики остались живы и теперь поправляются. Наши мальчики...
Опубликовано в израильской газете "Вести" 31.08.06. Фото - Илья Гершберг
jennyferd.livejournal.com
