Содержание
Какую экипировку носить в жару
О нежелании среди мотоциклистов носить экипировку летом говорится довольно часто.
Как правило, тому наблюдаются две основные причины: во-первых, жарко, а во-вторых, бытует мнение, что экипировка не спасет/не нужна в данный конкретный момент (я же только в магазин за хлебушком, зачем полностью снаряжаться?).
Относительно последнего: мы уже разбирали пункт недоверия к экипировке в мифах о мотоциклистах. («Топ-10 неизбитых мифов о мотоциклах и мотоциклистах») Если бы экипировка оказалась бездарным вложением, то хватало бы одного медальона святого Христофора, без всяких вставок D3O. А что, раз все равно не работает? («Медальон в Icon: суеверия, фишка или маркетинг?»). Индустрия мотоэкипировки каждый год спасает жизни. Негативные отзывы появляются там, где человек получает травму, но редко кто задумывается, что без экипировки он вообще бы не выжил.
Но вернемся к жаре и экипировке. Чтобы решить проблему, предлагаю обратиться к сути вопроса.
Проблемы с ощущением невыносимой жары в защите у многих мотоциклистов вытекают из двух причин:
- Наличие только одного комплекта экипировки, большей частью теплого, позволяющего ездить в начале и конце сезона.
- Вера в то, что в абсолютно любой экипировке летом жарко. Без примерки летнего комплекта.
Экипировка не дешевое удовольствие, с этим приходится мириться. Поэтому не все мотоциклисты владеют несколькими комплектами, а ездят в одном. Зимой и летом…в любимой косухе.
О последствиях езды без экипировки все знают без исключения. Травмы различной степени тяжести, намного серьезнее, чем при падении с защитой.
Но что случится с мотоциклистом, когда он упакован в слишком теплую экипировку в жаркий день? Происходит перегрев организма. Человек на самом деле рискует получить тепловой удар. К слову, тепловой и солнечный удары — различаются между собой, хоть и довольно близки по смыслу. Тепловой удар реально получить и в тени, даже в помещении.
Плотная, не дышащая экипировка мешает процессу терморегуляции тела, добавляем сверху высокую температуру за бортом, а так же жар от двигателя — персональное пекло готово.
— Но ведь мотоциклиста обдувает встречным ветром, — скажет кто-то.
Да, обдувает. Вопрос: с какой силой и как часто? Мы же с вами понимаем, что сила встречного ветра зависит от скорости. Какой тут свежий поток, когда целый день из пробки в пробку?
Физические неудобства, переутомление, рассеянность внимания и множество недомоганий — вот результат использования неподходящей для жары экипировки.
Так что же носить летом?
Для головы
Шлема создаются разными по конструкции, комплектовке материалов, отличными методами производства. Количество вентиляционных каналов так же индивидуально у каждой модели. В самом выигрышном положении владельцы открытых шлемов по уровню вентиляции.
«Мотошлемы — какими они бывают и какой выбирать?»
Если вы не хотите покупать более легкий шлем, то можно поменять подшлемник.
Наверняка знаете, что термобелье делится на согревающее и охлаждающее? Так вот, к подшлемникам это тоже относиться.
Для тела
Охлаждающее термобелье в жаркий период мотосезона облегчает жизнь мотоциклистам. Если вы не хотите покупать новые куртку, брюки или что-либо еще, то охлаждающее термобелье придет на помощь.
Мотокуртки. Прогресс шагает семимильными шагами, а это значит, что перфорированные куртки уже не редкость. Среди летней экипировки достаточный выбор курток, материал и покрой которых позволяют пилотам чувствовать себя комфортно.
«Мотокуртки — уровни защиты и материалы. Что выбрать?»
Черепаха. Если вы не фанат куртки летом, ее отлично заменит черепаха. Давно не секрет, что жилеты и черепахи начали вытеснять на лето куртки. Кроме того, никогда не поздно совместить черепаху с оригинальной джерси.
«Экипировка для защиты спины — из чего выбирать?»
К вопросу о мотоштанах — на лето их неплохо заменяют более легкие мотоджинсы.
Уровень защиты, естественно, в необходимых приделах. Материалы устойчивы на истирание, специальные карманы под защитные вставки,
«Мотоштаны: как их выбирать и какие они бывают?»
Защита рук
Мотоперчатки. Легкие текстильные варианты, а так же короткие мотоперчатки на лето подойдут в самый раз. Воздух станет задувать под рукав куртки, создавая дополнительную вентиляцию.
«Мотоперчатки — для каких целей и каких моделей они могут быть?»
Если вы выбрали мотожилет, то его можно дополнить налокотниками.
Защита ног
Мотообувь. Если вы не спортсмен, то короткие мотоботы достойный вариант. Кроме того, для сугубо городских скитальцев в список попадают кроссовки.
Вывод
Летняя жара не повод отказываться от защиты. Производители озаботились комфортом пилотов и создали достаточно удобных вариантов на лето, которые можно компоновать между собой.
Подборка экипировки на случай жаркой погоды.
Съездил, блять, за хлебушком… — Yamaha YBR125 — LiveJournal
?
| ||||
Вывернул уже подломанное зеркало, сломал ручку переднего тормоза, свернул руль и приборная панель сместилась на сантиметров. Аккуратно доехал до дачи.
| ||||||||||||||||||||||||||||||
..
..
Курсы первой помощи проходил и в школе, и на водительских курсах, и несколько раз перед альпинистскими лагерями: меня тупит, когда надо действовать!
..Хлеб Человек в Шлеме | Знай свой мем
73
- 294 537
- 2
- 127
Часть серии о
Арабская весна.
[Просмотреть связанные записи]
- Мем
- Статус
- Подтвержденный
- Год
- 2011
- Источник
-
Неизвестный
- Теги
- Египет, Йемен, протестующий, Йемен, хлеб, вирусы 2011 года, протест, Ближний Восток
- Дополнительные ссылки
- Википедия
О
Человек в Хлебном Шлеме , также известный как «Парень в Хлебном Шлеме», представляет собой фотошоп-эксплуатируемый мем, основанный на изображении йеменского протестующего, который был замечен на уличной демонстрации с буханками хлеба на голове для защиты.
Происхождение
После египетской «арабской весны» [2] демонстраций против 30-летнего действующего президента Мубарака, начавшихся 25 января 2011 г., антиправительственные настроения перекинулись через границу в Йемен, вызвав общенациональную акцию протеста, известную как «День Ярость.» Во время уличных демонстраций под руководством оппозиции в Санне 3 февраля 2011 года несколько йеменских демонстрантов начали носить самодельные защитные доспехи и головные уборы, чтобы защитить себя от полицейских сил и случайных снарядов. Репортер Reuters Халед Абдулла сумел сфотографировать кричащего протестующего с поднятыми вверх руками с привязанным к голове хлебом.
Спред
На следующий день изображение протестующего было повторно опубликовано на основных новостных веб-сайтах, а также в различных онлайн-юмористических и вирусных новостных блогах, включая BoingBoing [6] , The Guardian [1] , The Daily Mail [4] , EatLiver [7] , MemeGenerator [8] и BuzzFeed.
[9] 13 февраля на флэш-сайте Newgrounds была опубликована ветка фотошопа. [3] Несколько страниц фан-арта можно найти на deviantArt. [5] Фан-страница Facebook [10] имеет 41 отметку «Нравится» по состоянию на 11 октября 2011 г.
Известные производные
Поиск
Поисковые запросы по слову «хлебный шлем» резко возросли в феврале 2011 года, в том же месяце, когда Халедом Абдуллой была сделана фотография.
Внешние ссылки
[1] The Guardian – Слайд-шоу – Strange and Unusual
[2] Wikipedia – Арабская весна
9#bread Шлем
[6] Boingboing — Essential Headgear
[7] Ешьте печень — хлебный шлем
[8] Memegenerator — uncplate hulme
[9] Buzzfeed — Unconvationally, используемые по объектам.
[10] Facebook – Хлебный шлем
Последние видео
2 всего
+ Добавить видео
Последние изображения
127 Всего
+ Добавить изображение
Просмотреть все изображения
Багеты войны – внешняя политика
Этой зимой кухни Ближнего Востока вышли на улицы.
В Египте, Тунисе и Йемене мужчины демонстрировались в тазах со сковородками. Сервельеры в жестяных банках. Кивер с водяным ведром. Зеленая пластиковая кольчуга мусорной корзины. Молодой человек привязал к голове троицу помятых пустых бутылок из-под воды и кусок рваного постельного белья. Протестующий в Сане приклеил скотчем к своему черепу два багета и пресный блин чапати.
Ни один из этих импровизированных шлемов не остановил бы пулю. Мало кто смягчил бы жестокий удар камня, брошенного в гневе. Они были не столько бронежилетами, сколько выражением народного отчаяния. Тем не менее, не было ничего смешного в мужчинах, которые оделись для боя в своей судомойне и, взяв страницу из палестинской поваренной книги, вымачивали свои куфии в столовом уксусе и нюхали лук, чтобы противостоять слезоточивому газу. Их импровизированные боевые трели свидетельствовали о своего рода искренности, целеустремленности. И это было уместно: высокая стоимость продуктов питания была одной из причин, по которой люди протестовали на Ближнем Востоке и в Магрибе.
Их бунт был чистейшей формой: неповиновение кухне.
Этой зимой кухни Ближнего Востока вышли на улицы.
В Египте, Тунисе и Йемене мужчины демонстрировались в тазах-сковородках. Сервельеры в жестяных банках. Кивер с водяным ведром. Зеленая пластиковая кольчуга мусорной корзины. Молодой человек привязал к голове троицу помятых пустых бутылок из-под воды и кусок рваного постельного белья. Протестующий в Сане приклеил скотчем к своему черепу два багета и пресный блин чапати.
Ни один из этих импровизированных шлемов не остановил бы пулю. Мало кто смягчил бы жестокий удар камня, брошенного в гневе. Они были не столько бронежилетами, сколько выражением народного отчаяния. Тем не менее, не было ничего смешного в мужчинах, которые оделись для боя в своей судомойне и, взяв страницу из палестинской поваренной книги, вымачивали свои куфии в столовом уксусе и нюхали лук, чтобы противостоять слезоточивому газу. Их импровизированные боевые трели свидетельствовали о своего рода искренности, целеустремленности.
И это было уместно: высокая стоимость продуктов питания была одной из причин, по которой люди протестовали на Ближнем Востоке и в Магрибе. Их бунт был чистейшей формой: неповиновение кухне.
В регионе, где никто не может гарантировать, что ваш следующий прием пищи будет таким, как вы хотите, что ваш следующий прием пищи будет там, когда вы проголодаетесь, или даже что вы доживете до следующего приема пищи, шаг на кухню — это шаг в священную землю. Каждый раз, когда вы преломляете хлеб, становится причастием. Очищенная от катастрофы и нужды, с равным великодушием разделяемая на свадьбах и похоронах, еда на Ближнем Востоке является самым элементарным выражением человечности. Снимки мужчин, одетых в свои кухни — и, конечно же, свою еду — чтобы противостоять танкам и пушкам со слезоточивым газом, давали истинное представление о том, каково это — жить на оборванных окраинах мира, а не просто умирать там.
В своем африканском рассказе о путешествии Dark Star Safari писатель Пол Теру описывает внезапное приглашение на семейный обед в Хараре: «Я был незнакомцем, и совместное участие в трапезе является миролюбивым, поэтому присутствие меня за их столом представляло собой глубокую церемонию принятие и доброжелательность».
Возможно, именно поэтому протестующие, которые этой зимой надели кастрюли и хлеб в качестве бронежилетов на Ближнем Востоке, демонстрировали нежную честность, обезоруживающую щедрость. Эти разочарованные, растоптанные, бесправные люди непреднамеренно приветствовали нас — совершенно незнакомых людей, наблюдателей с другого конца света — в святая святых своих кухонь.
Я был гостем на таких кухнях в Газе и Ираке, на Западном берегу и в Афганистане. Большинство моих хозяев, как и более трети населения мира, жили менее чем на 2 доллара в день. Многие, около 42 миллионов человек во всем мире, были вынуждены покинуть свои дома в результате войны или этнических чисток. Все запутались в безразличных автократиях, несостоявшихся государствах или зонах конфликтов. Они делились своим горем и едой с одинаковой щедростью.
Их неповиновение смерти снаружи было мерилом нашей хрупкой человечности, поскольку они настаивали, чтобы я ел, ел и ел еще — потому что я прожил еще один день, по крайней мере, до этой еды, и они тоже, и что было что праздновать.
Мои путешествия по самым обездоленным регионам мира полны таких с трудом заработанных счетов за проезд. Жена иракского диссидента научила меня готовить долму, пока американские B-52 сбрасывали 500-фунтовые бомбы на ее город. Огромные солнечные часы Наргиз из наана, которые сияли на глиняном полу моего первого афганского дома 10 лет назад. Тонкие, как бумага, блины табуна , которые Бассам, мой иорданский друг, а когда-то подражатель палестинским террористам, использовал, чтобы зачерпнуть кусочки пропитанной йогуртом баранины в амманском ресторане, который его палестинские владельцы с ностальгией назвали «Аль-Кудс» в честь арабского слово для Иерусалима. Похлебка из баклажанов и табуле в багдадском доме моей подруги Халы, которая усыновила меня, потерянного иностранца, по-матерински усыновившего всех: одноклассников своего сына, жертв бомб с разорванными органами и искалеченными конечностями, подростковой войны вдовы.
А еще был этот masgouf ужин в крошечной багдадской кухне без окон.
КУХНЯ БЫЛА В ТРУЗНЯХ. Архипелаг черной плесени испачкал его бледно-зеленые стены. Небольшой стол, покрытый рваной розовой пластиковой скатертью, качался между четырехконфорочной плитой, работающей на ржавом баллоне с пропаном, и зловонным приземистым унитазом, из которого по ночам вылезали крысы. Единственной другой мебелью была одинокая полка, на которой в одинаковых мешках стояли рис, мука и чай. Света не было; десяток женщин и девушек, которые делили кухню, должны были на ощупь угадывать содержимое пакетов.
Женщины сбежали. Их насиловали, избивали или заставляли заниматься проституцией, а иногда и всем вышеперечисленным. Обвиненные в том, что они обесчестили своих родственников из-за жестокого обращения, в соответствии с извращенной логикой их ультраконсервативного патриархального общества, они затем были отвергнуты или им угрожали смертью их семьи. Грязная кухня в анонимной квартире с двумя спальнями за фанерной дверью без опознавательных знаков была их убежищем, частью небольшой подпольной сети убежищ для бесчисленных, но обычно игнорируемых жертв войны в Ираке: жертв систематического домашнего и сексуального насилия, которые увеличилось после вторжения США в 2003 г.
Снаружи разрушенную столицу сотрясли перестрелки и взрывы. Внутри женщины рассказали мне свои истории и показали свои шрамы: ожоги от сигарет; длинные, узкие поражения, словно от ударов плетью. Они плакали. Мой желудок сжался; Я делал заметки.
И вдруг настало время ужина.
Кто-то порылся в кухонной полке и нашел чай; кто-то другой принес апельсины. Я промыл пучки кинзы подозрительной водой из-под крана. 16-летняя девочка — родители продали ее замуж в 12 лет мужчине постарше, который вскоре ее бросил — разлила томатный салат на пластиковую тарелку. (Иракские помидоры: лучшие в мире, сочные, сладкие, по форме и цвету напоминающие человеческое сердце.) Кто-то привез свежий масгуф: карп с Тигра, полужареный, полукопченный на углях. Кто-то включил телевизор в одной из спален и настроил канал на египетские дискотеки.
Танцевальные мелодии, тяжелые для синтезатора, прорезают нищету и душевную боль, нависшие над кухней. Мы нарезали желтый лук и танцевали босиком на пятнистой плитке пола.
Мы поболтали с дуршлагом. Мы подносили ко рту ножи и ложки, как микрофоны, и синхронизировали движения губ. Мы кусали апельсины и смеялись, когда сок стекал по нашим подбородкам. В этой отвратительной кухне в центре зоны боевых действий мы были живы, мы были непокорны.
ТЕМ, КТО НЕ БЛИЗК с миром невыразимой нищеты, войн и несправедливости, который опоясывает Глобальный Юг, может быть трудно понять, как можно получать радость от еды посреди трагедии. Несоответствие слишком резкое. «Невозможно, просто невозможно быть там, где мы были раньше, и быть там, где мы были сейчас, в один и тот же день», — заметил Майкл Херр в Депеши , его хроника войны во Вьетнаме. Герр только что вернулся с документирования бойни в Хюэ, одного из самых продолжительных и кровопролитных сражений Тетского наступления, — и теперь он ел гамбургеры и выпивал рюмку за рюмкой бренди в пресс-центре Дананга.
Но как лучше подсчитать потери и поблагодарить за то, что они пережили еще один день, чем поесть? Что может быть более подходящим способом бросить вызов разврату и смерти, чем присоединиться к женщинам, искалеченным войной, когда они танцуют до поздней ночи на кухне своего багдадского убежища, смеются, едят жареную рыбу и пьют сладкий чай за то, что выжили.
?
В той части мира, где миллионы людей живут впроголодь, насколько уместным может быть такое инакомыслие, которое может выражаться в том, чтобы привязать немного хлеба ко лбу, схватить кухонную утварь вместо щита, наесться луковой репчатой и выйти на улицу. чтобы подать вашему фараонову, потворствующему своим желаниям, плаксивому правительству щедрую порцию мятежа на обед.
Что произошло после того, как протестующие ушли с улиц в конце дня? Новостные фотографии не задокументировали возвращение домой. Но я представляю себе, что когда мужчины возвращались с улиц, их жены, сестры и матери обнимали их. А затем женщины, должно быть, забрали кухонную утварь и использовали ее для приготовления ужина из той еды, которая была у них под рукой.
Я представляю, как жена Человека в Хлебном Шлеме осторожно разматывает ленту с его головы. Я представляю себе пару, сидящую, скрестив ноги, на полосатом матрасе в тесной, обшарпанной квартире, в которой пахнет жареным луком, чечевицей и протекающими канализационными трубами, как я делал много раз на Ближнем Востоке.