Текст песни КОНСТАНТИН БЕЛЯЕВ - Письмо внука деду. Сухарей не надо масло сало шли

Ответы@Mail.Ru: анекдот

Письмецо от внука получил Федот Пишет внучек деду: "Здравствуй дед Федот!" Что не шлешь посылки, Ебаный ты в рот?! С куревом хуево- Я ж писал,порой- С сухарями тоже, Старый хуй седой! Здесь не пожалеют Ни отец,ни мать. Я хожу как сука,- Некого ебать. А совсем недавно Я ебал пять раз В жопу поросенка, Как старый пидораз. Сухарей не надо, Сало,масла шли, Зашипит старуха- В рот ее еби! Ответ внучку Не велит старуха Сало,масло слать. Говорит:не маленький, Можешь хуй сосать. Хуй соси ,Егорка, Собирай бычки. От меня посылку Больше ты не жди. Шевели рогами, Милый мой внучок, Будет тебе сало, Будет табачок!

Бородатый как я!

touch.otvet.mail.ru

Текст песни КОНСТАНТИН БЕЛЯЕВ - Письмо внука деду перевод, слова песни, видео, клип

Письмецо от внука получил Федот,Внук его как сука в лагере живёт…«Здравия желаю, милый дет Федот,Шли-ка мне посылку мазаный ты в рот?С табачком хреново, я ж писал не раз.С сухарями тоже, старый пидарас.Сухарей не очень, сало, масло шли.Зашипит старуха, в рот её еби!Здесь такая скука, кормим жопой блох,Ты бы здесь падлюка, с голоду б подох.Мне сейчас не милы ни жена, ни мать:Высылай посылку, в рот тебя ебать!Письмецо кончаю, милый дед ФедотШли сворей посылку мазаный ты в рот»

Не оставил без вниманья внука страрый дед,Шлёт письмо Егорке внуку дед Федот.«Здравствуй милый внучек, пишет тебе дед,Ты брат настоящий лагерный поэт!Просишь ты Егорка выслат табачку,Хрен тебе, Егорка, а не крепачку!Вот не велит старуха сало, масло слать – Будешь ты, падлюка, хрен теперь сосать.Пишешь ты Егорка, что мать тебе не мать,А за все за это – в рот тебя ебать!Я сидел подлюга более твогоИ никаких подачек ни ждал не от кого.Шерудить руками надо, дурачок, Чтоб иметь в кармане крепкий табачок.Так что внук, Егорка, собирай бычкиОт меня посылки, ты, мудак, не жди!Передай ты уркам от меня привет:Есть такой на свете заебаный дед!»

Letter from her grandson was Fedot ,His grandson like a bitch in the camp lives ..." Good morning , dear children Fedot ,I went ka - parcel Mazanov you in the mouth ?With tobbacco sucks , I'm writing more than once.With biscuits too old pidaras .Crackers not very fat, oil went .Hiss old woman in her mouth fuck !There is so dull , feed ass fleasYou would be here padlyuka , hunger b podoh .I is not pretty nor wife , nor his mother :Send your parcel to fuck you in the mouth !Letter finish , dear grandfather FedotWent pack parcel Mazanov you in the mouth "

Not disregard strarye grandson grandfather ,Sends a letter to his grandson Egor grandfather Fedot."Hello darling granddaughters , writes you a grandfather ,You're a real brother camp poet !Ask you Egorka vyslat snuff ,Fuck you , Yegor , not krepachku !That's not an old woman tells lard, butter send -Will you , padlyuka , horseradish now suck.Yegor you write that you are not a mother 's mother ,And for all of this - in the mouth to fuck you !I sat podlyuga more tvogoAnd no handouts or waiting from anyone .Sherudit hands necessary, fool ,To have a strong pocket snuff .So grandson , Yegor , collect cigarette buttsBy sending me , you asshole , do not wait !Tell you urkam Remember me :There is a light at the zaebany grandfather ! "

pesenok.ru

Гнали людей по этапу

В тридцать девятом зимой;

Ради забавы, в еловые лапы

Бил с карабинов конвой.

Белого снега лавины

Падали с хрупких ветвей

Вниз на сутулые спины

Жалких замерзших людей.

Кто-то упал дострелили,

Зубы блеснули во тьме,

Челюсть прикладом разбили,

Золото было в цене.

- Будьте вы прокляты, звери!

- Зло прокричал старый зек

И, подгибая колени,

Рухнул в алеющий снег.

Всех их тогда положили

В белый таежный покров,

Но за бойцами следили

Сотни голодных волков.

Взгляд не сводила глотая

Слюни и скаля клыки

Серая волчья стая

– Ужас великой тайги.

Белым ковром на погосте

Ночь их укрыла, как мать.

Мы на земле только гости,

Нам ли подобных карать?

Вот и сейчас над тайгою

Слышен пугающий вой,

Может быть снова с пургою

Волчий несется конвой?

Если с лица сорвать все маски

С душой своею навеки попрощаться

Забыть на время все детские сказки

И будешь ли ты после этого смеяться

А за маской скрываются лица

Обычных вроде бы людей,

Но между ними проведена граница

Где бродят их души средь огней

Что в лице ты увидеть пытался

Улыбку, а может быть оскал

Хорошим за маской стать ты старался

Когда от жизни получал лишь угрозы

А маска ведь была цела

И спрятана за зримым миром

Хоть и душа по весеннему цвела,

Но твои раны закрасятся гримом.

Кроха сын к отцу пришёл.

как по жизни,кто есть кто и что по сути плохо.

Ты не"лох"как я гляжу

-дал ответ папаша:

и конечно поясню,как по жизни нашей.

Если ты продал букварь,

карандаш и книгу,

что могу тебе сказать значит ты "барыга"

Если ты побил свой класс,и соседей тоже,

объявляю я тебя беспредельной рожей.

Если на субботник ты побежал голопом,

Если ты в душе Босяк,

если ты не скряга,

если не спорол"косяк",значит ты

БРОДЯГА.!!!

Он сидел на скамье подсудимых,

Чуть склонив напряженную спину

И в судью взгляд вонзив ледяной.

И читая ему приговор,

Запиналась и странно хрипела,

Как несмазанный, ржавый затвор.

Зал суда – тишина гробовая,

В окно падает солнечный свет,

Наконец, хриплый голос срывая,

Огласила судья: Десять лет!

Лишь тогда он как будто очнулся,

Усмехнулся, ей глядя в глаза,

Молча встал, выходя, обернулся

И сквозь зубы вдруг тихо сказал:

За всё приходится платить, Н

о слёз раскаяния – не будет!

Мои грехи не вам судить

–На небесах нас всех рассудят!

Мечтать, любить, свободным быть

–Дано не вами мне, а Богом!

За всё приходится платить,

Но лишь у Божьего порога!

И когда выводимый конвоем,

Как котят раскидав их, бежал,

То в недолгой, безумной погоне

В спину был он убит наповал.

Пожилой старшина, горько сплюнув,

Опуская дымящийся ствол,

Вдруг сказал: Я бы тоже так умер,

Ведь свободным он в небо ушёл!

Письмецо от внука получил Федот.

Внук его как сука в лагере живет.

Интересно деду все про внука знать.

Только неудобно вслух его читать:

«Здравствуй, мой дедуля – старый бегемот!

Что не шлешь посылку? Ебаный ты в рот!

С табачком здесь худо, я не раз писал.

Да и со жратвою – старый пидераст.

Здесь кругом болота, тут кругом вода.

Вот тебя бы, суку старого сюда.

Ты бы здесь, дешевый, с голоду подох,

При твоем здоровье ты свалился б с ног.

Ты же дед, не фраер, должен понимать,

Заколи теленка, в рот мента ебать.

Сухарей не надо – сало, масло шли.

Заворчит старуха – в рот ее еби».

Не прошла неделя, пишет дед ответ:

«Ты, внук, настоящий, лагерный поэт.

Кто тебе дал право деда сукой звать?

Я же старый урка, в рот мента ебать.

Не велит старуха сало, масло слать.

Да тебе, паскуда, нужно хуй сосать.

А если будет туго – подверни очко,

Будет тебе сало – будет молочко.

Шелудить руками надо, дурачок,

Чтоб иметь в кармане крепкий табачок.

Хуй соси, Егорка, собирай бычки,

И тогда свобода расстегнет крючки.

Пишешь ты, Егорка, что мать тебе не мать.

Да за все за это – в рот тебя ебать!»

Пишет внук – деду «Извини, дедуля, я пошутковал,

Я твои нервишки просто испытал.

Сала здесь навалом, масла – завались,

А на счет свободы – в рот она ебись»

Добропорядочный Люд.

Есть правило: «За нож схватился, бей»!

Но только на всегда усвой, дружище,

Поступок свой обосновать сумей.

Ты должен оставаться человеком,

Твой потерпевший чей-то сын и брат.

Пусть не убьёшь, а сделаешь калекой,

Отнял здоровье, не отдашь назад.

Подвёл черту над грешною душою,

Не воскресишь и жизни не вернёшь.

За беспредел ответишь головою,

Подумай прежде, доставая нож!!!

К своей ,Голгофе, мы несем любовь!

Чтоб на кресте распятыми быть вместе..

И пусть судьба отдаст нам наш венец..

Чтоб избежать ей, нашей кровной мести.

Мы шли к нему от камерных дверей..

Через решетки с прочных прутьев стали..

И у легавых наших палачей.

Нет шансов,чтобы мы себя предал.

Быть Добру!

У Лукоморья дуб зеленый,

А здесь кругом одни болота.

И днем и ночью мент ученый,

Творит здесь красные работы.

Идет под Крышу, шмон наводит.

И в лагере режим вершит.

Здесь чудеса, козлы здесь бродят

И каждый на УДО спешит.

Здесь по неведомым дорожкам,

Течет отрава как река.

И вахта здесь на курьих ножках,

Где бог и царь ДПНК.

Здесь опер ,гений провокаций,

Ломает голову в штабу.

Он ищет повод доебаться,

на крышу наложить табу.

Здесь у неведомых локалок,

Козлы на вышках кнопки жмут,

Здесь пидорасов, как русалок,

За пачку сигарет ебут.

Хозяин над бюджетом чахнет,

Как царь кощей у сундука.

Здесь даже хлеб козлами пахнет.

И кормят, как свиней .

И я здесь был, сидел под крышей

Отрядник в зону не пускал.

Я сам все это видел, слышал...

И эти строки написал!

Страницы

<< 1 2 3 4 >>

zona197.ucoz.ru

Читать онлайн "Записки рецидивиста" автора Пономарев Виктор - RuLit

Тут мне на ум пришло шуточное стихотворение из лагерного фольклора: «Письмецо от деда получил Федот…» А вслух я продекламировал:

— Сухарей не надо, масло, сало шли…

— Вон чего ты захотел. Масло ему, сало надо, — засмеялся Огонек. — Да тебя, Дим Димыч, сухарями кормить и то роскошь великая. Вон какую будку отъел на казенной баланде.

— Да это, Огонек, я так от баланды распух, — снова пошутил я.

— Все ништяк, Дим Димыч, в натуре тебе говорю. Придет скоро наше время, и менты еще под нашу дудку плясать будут, и тебе пайка будет не хуже, чем у членов Политбюро. Леонид Ильич сам к тебе в гости и за советом ходить будет, спрашивать, сколько на общак отстегивать надо. На «мерседесе» ездить будешь и «форд» в запасе иметь. Ты уж поверь мне, старику. Да и должность тебе приличную сделаем, пусть не министра, а хотя бы его зама для начала. В партию вступишь, иначе нельзя, в замминистры не возьмут. А еще лучше послом тебя направим в какую-нибудь пухленькую капстрану «шерсть сдирать» с пузатых буржуев и миллионеров. Доберемся и до них. Кстати, Дим Димыч, ты еще не в законе, так мы тебя «коронуем». Я сам тебе рекомендацию дам. Пока ты только уркач (дерзкий преступник, рецидивист) и «бродяга» (авторитет в преступном мире), а станешь действительным членом нашего воровского братства, то бишь вором в законе, — пророчески улыбаясь, сказал академик преступного мира.

— Благодарю, Огонек, за высокое доверие, но не имею морального права. Подписку давал, когда меня менты ломали и «прожарку» проходил в подвалах Хабаровской тюрьмы, — ответил я.

— Ты об чем базаришь, Дим Димыч? Какое право, какая мораль? Все давали. Ты что, взаправду давал? Нет, конечно. А так, для понта, чтобы копыта не двинуть. И еще мой тебе совет: прикатишь на свой «дальняк», то как следует «поклей псов на лапу» (дай взятку работникам милиции), где «проколку» держишь. Из бабушкиного наследства не грех отстегнуть. Смотришь, когда надо будет, тебе отпуск «отломят». Хватит нам с ментами канат перетягивать. Не те времена наступают. Менты ведь тоже человеки, за копейки под наши пули лезут. Вот и надо «псов» в свое дело взять, чтобы они не нас гоняли, а на нас добычу гнали и свою долю от нее имели. Запомни это. И еще запомни: ссылку отмотаешь и тебе есть куда ехать. И главное: веди себя пока тихо, на рога не лезь понапрасну, — прочитал Огонек мне целую воспитательную лекцию.

— Усе я уразумел, Огонек. Спасибо за советы. Все в масть. Так и сделаю, — ответил я «академику», и мы крепко пожали друг другу руки.

— Я в тебе не сомневался, Дим Димыч. И ребятам ты по масти пришелся. Братва тебя не забудет. А сейчас сгоняй в один «рундук», Пегас знает. Я там присмотрел кресло-качалку клевую еще довоенного выпуска. Возьми. Повезешь с собой для убедительности, как память о бабушке. Я вот сам люблю в качалке у камина покачаться, мозгами пошевелить.

После завтрака я с Пегасом поехал по Москве. В комиссионном магазине, как и советовал Огонек, купил кресло-качалку, в «ГУМе» себе и Марии взял кое-какой «прикид», купил билет на поезд на следующий день. А еще дал Марии «перегон» (денежный перевод) телеграфом на десять «косых». Потом набрал полный ящик водки, коньяка и шампанского. И вечером устроил коллегам прощальный ужин-банкет на хате у Сургуча. Присутствовал весь «экипаж». Я был в ударе: играл на гитаре, пел, а под конец сбацал цыганочку.

На другой день Пегас и Чехарда отвезли меня на вокзал, погрузили в поезд качалку и узлы. Когда поезд тронулся, я зашел в купе и сразу лег на полку. Только теперь я мог спокойно отдохнуть и подумать. Я ехал на Север доматывать ссылку. Лежал с закрытыми глазами и думал: а что дальше, как дальше сложится моя жизнь? За какую-то неделю сразу столько событий обрушилось на меня в Москве.

Но лучше не думать, ни о чем не думать, и я гнал мысли от себя, но они наползали и наползали. Потом в такт стуку колес поезда в моей голове зазвучал гитарный перебор и слова старой лагерной песни: «По тундре, вдоль широкой железной дороги, где мчится скорый Воркута — Ленинград, мы бежали с тобою, уходя от погони. Дождик капал на лица и на дуло нагана, но менты просчитались…» Я и предположить не мог, насколько пророческими окажутся слова этой песни для меня. Она станет частью моей биографии. Пойдут новые преступления, тюрьмы, лагеря, побеги. Но это будет впереди, а пока я ехал домой на лесоповал, где ждут меня товарищи и почти любимая женщина. И в подтверждение этой мысли я вспомнил песню: «Постой, паровоз, не стучите, колеса, кондуктор, нажми на тормоза, я к Машеньке родной с последним приветом спешу показаться на глаза…» А колеса все стучали и стучали. Я и не заметил, как «улетел» в «страну дураков».