Ностальгический клуб любителей кино . Славянский боевой шлем
Доспехи и Оружие Древней Руси
В многовековой борьбе складывалась военная организация славян, возникло и развивалось их военное искусство, которое оказывало влияние на состояние войск соседних народов и государств. Император Маврикий, например, рекомендовал византийской армии широко пользоваться методами ведения войны, применяемыми славянами…
Этим оружием русские воины владели хорошо и под командой храбрых военачальников не раз одерживали победы над противником.
За 800 лет славянские племена в борьбе с многочисленными народами Европы и Азии и с могущественной Римской империей — Западной и Восточной, а затем с Хазарским каганатом и франками отстояли свою независимость и объединились.
Кистень — это короткий ременный кнут с подвешенным на конце железным шаром. Иногда к шару приделывали еще шипы. Кистенем наносили страшные удары. При минимальном усилии эффект был ошеломляющий. Кстати, слово «ошеломить» раньше означало «сильно стукнуть по вражьей черепушке»
Головка шестопера состояла из металлических пластин — «перьев» (отсюда и его название). Шестопер, распространенный главным образом в XV—XVII веках, мог служить знаком власти военачальников, оставаясь в то же время серьезным оружием.
И булава, и шестопер свое происхождение ведут от палицы — массивной дубины с утолщенным концом, обычно окованным железом или утыканным большими железными гвоздями, — которая также долгое время была на вооружении русских воинов.
Очень распространенным рубящим оружием в древнерусском войске был топор, которым пользовались и князья, и княжеские дружинники, и ополченцы, как пешие, так и конные. Впрочем, существовало и различие: пешие чаще пользовались большими топорами, конные же — топорками, то есть короткими топорами.
И у тех и у других топор надевался на деревянное топорище с металлическим наконечником. Задняя плоская часть топора называлась обухом, а топорка — обушком. Лезвия топоров были трапециевидной формы.
Большой широкий топор назывался бердыш. Его лезвие — железко — было длинным и насаживалось на длинное же топорище, которое на нижнем конце имело железную оковку, или вток. Бердыши применялись только пехотинцами. В XVI веке бердыши широко использовались в стрелецком войске.
Позднее в русском войске появились алебарды — видоизмененные топоры различной формы, оканчивавшиеся копьем. Лезвие насаживалось на длинное древко (топорище) и часто украшалось позолотой или чеканкой.
Разновидность металлического молота, заостренного со стороны обуха, называлась чекан или клевец. Чекан насаживался на топорище с наконечником. Были чеканы с вывинчивавшимся, скрытым кинжалом. Чекан служил не только оружием, он был отличительной принадлежностью военачальников.
Колющее оружие — копья и рогатины — в составе вооружения древнерусских войск имело не меньшее значение, чем меч. Копья и рогатины часто решали успех боя, как это было в битве 1378 года на реке Воже в Рязанской земле, где московские конные полки одновременным ударом «на копьях» с трех сторон опрокинули монгольское войско и разгромили его.
Наконечники копий были прекрасно приспособлены для пробивания брони. Для этого они делались узкими, массивными и вытянутыми, обычно четырехгранными.
Наконечники, ромбовидные, лавроволистные или широкие клиновидные, могли использоваться против врага,в места не защищенные доспехами. Двухметровое копье с таким наконечником наносило опасные рваные раны и вызывало быструю гибель противника или его коня.
Копье состояло из древка и лезвия со специальной втулкой, которая насаживалась на древко. В Древней Руси древки называли оскепище(охотничье) или ратовище(боевое). Делали их из дуба, березы или клена, иногда с применением металла.
Лезвие (наконечник копья) называлось пером, а его втулка называлась вток. Оно чаще было цельностальное, однако применялись и технологии сварки из железных и стальных полос, а также цельножелезные.
Рогатины имели наконечник в виде лаврового листа шириной 5—6,5 сантиметра и длиной до 60 сантиметров. Чтобы ратнику было легче держать оружие, к древку рогатины приделывалось по два-три металлических сучка.
Разновидностью рогатины являлась совня (совна), имевшая кривую полосу с одним лезвием, слегка изогнутым на конце, которое насаживалось на длинное древко.В Новгородской первой летописи записано, как разбитое войско «…побегоша на лес, пометавше оружие, и щиты, и совни, и все от себе».
Сулицей называлось метательное копье с легким и тонким древком длиной до 1,5 метра. Наконечники сулиц черешковые и втульчатые.
Древнерусские воины защищались от холодного и метательного оружия с помощью щитов. Даже слова «щит» и «защита» – однокоренные. Щиты использовались с древнейших времён и вплоть до распространения огнестрельного оружия.
Вначале именно щиты служили единственным средством защиты в бою, кольчуги и шлемы появились позже. Самые ранние письменные свидетельства о славянских щитах найдены в византийских рукописях VI в.
По определению выродившихся римлян: «Каждый мужчина вооружен двумя небольшими копьями, а некоторые из них и щитами, крепкими, но труднопереносимыми».
Оригинальной чертой конструкции тяжелых щитов этого периода были иногда проделывавшиеся в их верхней части амбразуры — окошки для обзора. В раннем средневековье ополченцы часто не имели шлемов, поэтому предпочитали скрываться за щитом «с головой».
Согласно легендам, берсерки в боевом неистовстве грызли свои щиты. Сообщения о таком их обычае, скорее всего, вымысел. Но о том, что именно легло в его основу, догадаться нетрудно.В средние века сильные воины предпочитали не оковывать свой щит железом сверху. Топор все равно не сломался бы от удара о стальную полосу, зато в дереве он мог застрять. Понятно, что щит-топороуловитель должен был быть очень прочным и тяжелым. И его верхняя кромка выглядела «изгрызенной».
Другой оригинальной стороной взаимоотношений берсерков со своими щитами являлось то, что иного оружия у «воинов в медвежьих шкурах» нередко не имелось. Берсерк мог сражаться с одним только щитом, нанося удары его краями или просто повергая врагов наземь. Такой стиль боя был известен еще в Риме.
Наиболее ранние находки элементов щитов относятся к Х веку. Конечно, сохранились лишь металлические части – умбоны (железная полусфера в центре щита, служившая для отражения удара) и оковки (крепёж по краю щита) – но по ним удалось восстановить облик щита в целом.
По реконструкциям археологов, щиты VIII – X веков имели круглую форму. Позднее появились миндалевидные щиты, а с XIII века известны и щиты треугольной формы.
Древнерусский круглый щит имеет скандинавское происхождение. Это позволяет использовать для реконструкции древнерусского щита материалы скандинавских могильников, например, шведского могильника Бирка. Только там найдены остатки 68 щитов. Они имели круглую форму и диаметр до 95 см. В трех образцах было возможным определение породы дерева поля щита – это клен, пихта и тис.
Также установили породу и для некоторых деревянных рукоятей – это можжевельник, ольха, тополь. В некоторых случаях были найдены металлические рукояти из железа с бронзовыми накладками. Подобная накладка была найдена и на нашей территории – в Старой Ладоге, сейчас она хранится в частной коллекции. Также, среди останков как древнерусских, так и скандинавских щитов, были найдены кольца и скобы для ременного крепления щита на плече.
Шлемы (или шеломы) являются видом боевого наголовья. На Руси первые шлемы появились в IX – X вв. В это время они получили свое распространение в Передней Азии и в Киевской Руси, однако в Западной Европе являлись редкостью.
Появившиеся позднее в Западной Европе шлемы были более низкими и скроенными по голове в отличие от конических шлемов древнерусских воинов. Кстати, коническая форма давала большие преимущества, так как высокий конический кончик не давал нанести прямого удара, что важно в районах конно-сабельного боя.
Шлем «норманнскког типа»
Шлемы, найденные в захоронениях IX – X вв. имеют несколько типов. Так один из шлемов из Гнездовских курганов (Смоленщина) был полусферической формы, стянутый по бокам и по гребню (ото лба к затылку) железными полосками. Другой шлем из тех же захоронений имел типично азиатскую форму – из четырех склепанных треугольных частей. Швы прикрывались железными полосами. Присутствовали навершие и нижний обод.
Коническая форма шлема пришла к нам из Азии и называется «норманнским типом». Но вскоре она была вытеснена «черниговским типом». Он отличается большей шаровидностью – имеет сфероконическую форму. Сверху присутствуют навершия с втулками для плюмажей. Посередине они укреплены накладками с шипами.
Шлем «черниговского типа»
По древнерусским понятиям, собственно боевое одеяние, без шлема, и называлось доспехами; позднее этим словом стало называться все защитное снаряжение воина. Кольчуге долгое время принадлежало бесспорное первенство. Она использовалась на протяжении X—XVII веков.
Кроме кольчуг на Руси была принята, но до XIII века не преобладала защитная одежда из пластин. Пластинчатые брони существовали на Руси с IX по XV век, чешуйчатые — с XI по XVII век. Последний вид доспехов отличался особой эластичностью. В XIII веке распространяется ряд таких усиливающих защиту тела деталей, как поножи, наколенники, нагрудные бляхи (Зерцало), наручни.
Для усиления кольчуги или панциря в XVI—XVII веках в России применялись дополнительные доспехи, которые надевались поверх брони. Эти доспехи именовались зерцалами. Они состояли в большинстве случаев из четырех крупных пластин — передней, задней и двух боковых.
Пластины, вес которых редко превышал 2 килограмма, соединялись между собой и скреплялись на плечах и боках ремнями с пряжками (наплечниками и нарамниками).
Зерцало, отшлифованное и начищенное до зеркального блеска (отсюда и название доспехов), часто покрытое позолотой, украшенное гравировкой и чеканкой, в XVII веке чаще всего имело уже чисто декоративный характер.
В XVI веке на Руси получают широкое распространение кольчатый панцирь и нагрудные доспехи из соединенных вместе колец и пластин, расположенных наподобие рыбьей чешуи. Такие доспехи называли бахтерец.
Собирался бахтерец из расположенных вертикальными рядами продолговатых пластин, соединенных кольцами с коротких боковых сторон. Боковые и плечевые разрезы соединялись с помощью ремней и пряжек. К бахтерцу наращивали кольчужный подол, а иногда — ворот и рукава.
Средний вес таких доспехов достигал 10—12 килограммов. В это же время щит, утратив свое боевое значение, становится парадно-церемониальным предметом. Это относилось и к тарчу — щиту, навершие которого представляло собой металлическую руку с клинком. Такой щит применялся при обороне крепостей, но встречался крайне редко.
Бахтерец и щит-тарч с металлической «рукой»
В IX—X веках шлемы делались из нескольких металлических пластин, соединявшихся между собой заклепками. После сборки шлем украшался серебряными, золотыми и железными накладками с орнаментом, надписями или изображениями.
В те времена был распространен плавно изогнутый, вытянутый кверху шлем со стержнем наверху. Шлемов такой формы Западная Европа не знала совершенно, но они были широко распространены как в Передней Азии, так и на Руси.
В XI—XIII веках на Руси были распространены шлемы куполообразной и сфероконической формы. Наверху шлемы часто оканчивались втулкой, которая иногда снабжалась флажком — яловцом. В раннее время шлемы делались из нескольких (двух или четырех) частей, склепанных между собой. Бывали шлемы и из одного куска металла.
Необходимость усиления защитных свойств шлема привела к появлению крутобоких куполовидных шлемов с носом или маской-личиной (забралом). Шею воина укрывала сетка-бармица, сделанная из тех же колец, что и кольчуга. Она прикреплялась к шлему сзади и с боков. У знатных воинов шлемы отделывались серебром, а иногда были целиком позолоченные.
Наиболее раннее появление на Руси наголовий с круговой кольчужной бармицей, привешенной к венцу шлема, а спереди пришнурованной к нижнему краю стальной полумаски, можно предполагать не позднее 10 столетия.
В конце XII — начале XIII века в связи с общеевропейской тенденцией к утяжелению оборонительных доспехов на Руси появляются шлемы, снабженные маской-личиной, защищавшей лицо воина как от рубящих, так и от колющих ударов. Маски-личины снабжались прорезями для глаз и носовыми отверстиями и закрывали лицо либо наполовину (полумаска), либо целиком.
Шлем с личиной надевался на подшлемник и носился с бармицей. Маски-личины, помимо своего прямого назначения — защитить лицо воина, должны были своим видом еще и устрашить противника. Вместо прямого меча с появилась сабля — изогнутый меч. Сабля очень удобна для боевой рубки. В искусных руках сабля страшное оружие.
Около 1380 года на Руси появилось огнестрельное оружие. Однако традиционное холодное оружие ближнего и дальнего боя сохранило свое значение. Пики, рогатины, булавы, кистени, шес-топеры, шлемы, панцири, круглые щиты в течение 200 лет практически без существенных изменений были на вооружении, и даже с появлением огнестрельного оружия.
С XII века начинается постепенное утяжеление вооружения как всадника, так и пехотинца. Появляются массивная длинная сабля, тяжелый меч с длинным перекрестием и иногда полуторной рукоятью. Об усилении защитного вооружения свидетельствует распространившийся в XII веке прием таранного удара копьем.
Утяжеление снаряжения не было значительным, ибо сделало бы русского ратника неповоротливым и превратило бы его в верную мишень для степного кочевника.
Численность войска Древнерусского государства достигала значительной цифры. По данным летописца Льва Диакона, в походе Олега на Византию участвовала рать в 88 тысяч человек, в походе в Болгарию Святослав имел 60 тысяч человек. В качестве командного состава рати руссов источники называют воевод и тысяцких. Рать имела определенную организацию, связанную с устройством русских городов.
Город выставлял «тысячу», делившуюся на сотни и десятки (по «концам» и улицам). «Тысячей» командовал избиравшийся вечем тысяцкий, впоследствии тысяцкого назначал князь. «Сотнями» и «десятками» командовали выборные сотские и десятские. Города выставляли пехоту, которая в это время была главным родом войск и разделялась на лучников и копейщиков. Ядром войска являлись княжеские дружины.
В X веке впервые применяется термин «полк» как название отдельно действующего войска. В «Повести временных лет» за 1093 год полками называются войсковые отряды, приведенные на поле сражения отдельными князьями.
Численный состав полка не был определен, или, говоря иначе, полк не являлся определенной единицей организационного деления, хотя в сражении, при расстановке войск в боевой порядок, деление войск на полки имело значение.
Постепенно вырабатывалась система взысканий и поощрений. По более поздним данным, за военные отличия и заслуги выдавались золотые гривны (шейные обручи).
Золотая гривна и золотые пластины-обивки деревянной чаши с изображением рыбы
storyfiles.blogspot.com
Оружие Древней Руси
Оружие Древней Руси
Славянский воин 6-7 веков
Сведения о самых ранних видах вооружения древних славян исходят из двух групп источников. Первый – письменные свидетельства главным образом позднеримских и византийских авторов, которые хорошо знали этих, часто нападавших на Восточную Римскую империю, варваров. Второй – материалы археологических раскопок, в целом подтверждающие данные Менандра, Иоанна Эфесского и других. К более поздним источникам, освещающим состояние военного дела и, в том числе, вооружение эпохи Киевской Руси, а затем и русских княжеств домонгольского времени, помимо археологических, относятся сообщения арабских авторов, а затем уже собственно русские летописи и исторические хроники наших соседей. Ценными источниками для данного периода также являются изобразительные материалы: миниатюры, фрески, иконы, мелкая пластика и т.п.
Византийские авторы неоднократно свидетельствовали, что славяне V – VII вв. не имели защитного вооружения кроме щитов (наличие которых у славян отмечал еще Тацит во II вн.э.) (1). Их наступательное вооружение было предельно простым: пара дротиков (2). Можно также предположить, что у многих, если не у каждого имелись луки, о которых упоминают гораздо реже. Нет сомнения, что имелись у славян и топоры, но в качестве оружия они не упоминаются.
Это вполне подтверждается результатами археологических исследований территории расселения восточных славян к моменту образования Киевской Руси. Помимо повсеместно встречающихся наконечников стрел и метательных сулиц, реже – копий, известны всего два случая, когда в слоях VII - VIII вв. было найдено более совершенное вооружение: пластины панциря из раскопок дружинного городища Хотомель в белорусском Полесье и фрагменты палаша из Мартыновского клада в Поросье. В обоих случаях – это элементы аварского комплекса вооружения, что закономерно, ибо в предшествующий период именно авары оказывали на восточных славян наибольшее влияние.
Во второй половине IX в., активизация пути «из варяг в греки», привела к усилению скандинавского влияния на славян, в том числе и в области военного дела. В результате слияния его со степным влиянием на местной славянской почве в среднем Поднепровье начал складываться собственный оригинальный древнерусский комплекс вооружения, богатый и универсальный, более разнообразный, чем на Западе или на Востоке. Вбирая в себя и византийские элементы, он в основном сформировался к началу XI в. (3)
Мечи вигингов
Оборонительное вооружение знатного дружинника времен первых Рюриковичей включало в себя простой щит (норманнского типа), шлем (чаще азиатской, остроконечной формы), пластинчатый или кольчатый панцирь. Основным оружием служили меч (значительно реже - сабля), копье, боевой топор, лук и стрелы. Как дополнительное оружие использовались кистени и дротики – сулицы.
Тело воина защищала кольчуга, имевшая вид рубашки длиной до середины бедер, сделанной из металлических колец, или броня из стянутых ремешками горизонтальных рядов металлических пластин. Для изготовления кольчуги требовалось много времени и физических усилий. Сначала способом ручной протяжки изготовлялась проволока, которая обматывалась вокруг металлического прута и разрубалась. На одну кольчугу шло около 600 м проволоки. Половину колец сваривали, а у остальных расплющивали концы. На расплющенных концах пробивали отверстия диаметром менее миллиметра и заклепывали, предварительно соединив это кольцо с четырьмя другими, уже вплетенными кольцами. Вес одной кольчуги составлял примерно 6,5 кг.
Еще относительно недавно считалось, что на изготовление рядовой кольчуги уходило несколько месяцев, однако недавние исследования опровергли эти умозрительные построения. Изготовление типичной малой кольчуги из 20 тыс. колец в X в. занимало «всего» 200 человеко-часов, т.е. одна мастерская могла за месяц «поставить» до 15 и более доспехов. (4) После сборки кольчугу чистили и полировали песком до блеска.
В Западной Европе поверх доспехов носили холщовые плащи с короткими рукавами, предохранявшими от пыли и перегревания на солнце. Этому правилу часто следовали и на Руси (о чем свидетельствуют миниатюры Радзивилловской летописи XV в.). Однако русские любили иногда для пущего эффекта появляться на поле боя в открытых бронях, «яко в леду». Такие случаи специально оговаривают летописцы: «И бе видети страшно в голых доспехах, яко вода солнцу светло сияющу». Особенно яркий пример приводит шведская «Хроника Эрика», хотя и выходящая (XIV в.) за пределы нашего исследования): «Когда русские пришли туда, видно было у них много светлых доспехов, их шлемы и мечи блистали; полагаю, что они шли в поход на русский лад». И далее: «…они сияли, как солнце, так красиво с виду их оружие…» (5).
Издавна считалось, что кольчуга на Руси появилась из Азии, будто бы даже на два века раньше, чем в западной Европе (6), однако в настоящее время утвердилось мнение, что этот тип защитного вооружения – изобретение кельтов, известное здесь с IV в. до н.э., использовавшееся еще римлянами и к середине первого тысячелетия н.э. дошедшее до Передней Азии (7). Собственно же производство кольчуг возникло на Руси не позднее X в.(8)
C конца XII в. вид кольчуги изменился. Появились доспехи с длинными рукавами, подолом до колен, кольчужные чулки, рукавицы и капюшоны. Изготовляли их теперь уже не из круглых в сечении, а из плоских колец. Ворот делался квадратным, разрезным, с неглубоким вырезом. Всего на одну кольчугу уходило теперь до 25 тыс. колец, а к концу XIII cтолетия – до 30 разного диаметра (9).
В отличие от Западной Европы на Руси, где ощущалось влияние Востока, в то время существовала и иная система защитного вооружения – пластинчатая или «дощатая бронь», называемая специалистами ламеллярным панцирем. Такой доспех состоял из связанных между собой и надвинутых друг на друга металлических пластинок. Древнейшие «брони» делались из прямоугольных выпуклых металлических пластинок с отверстиями по краям, в которые продевались ремешки, стягивавшие пластины между собой. Позже пластины изготовлялись различной формы: квадратные, полукруглые и т.п., толщиной до 2 мм. Ранние брони на ременном креплении надевались на толстую кожаную или стеганую куртку или же, по хазаро-мадъярскому обычаю – поверх кольчуги. В XIV в. архаичный термин «броня» сменился словом «доспех», а в XV веке появился новый термин, заимствованный из греческого языка, - «панцирь».
Ламеллярный панцирь весил несколько больше обычной кольчуги – до 10 кг. По мнению некоторых исследователей, покрой русских доспехов времен Киевской Руси отличался от степных прототипов, стоявших из двух кирас – грудной и спинной и был сходным с византийским (разрез на правом плече и боку) (10). По традиции, идущей через Византию от древнего Рима, плечи и подол такого доспеха оформлялись кожаными полосками, покрытыми наборными бляхами, что подтверждается произведениями искусства (иконы, фрески, миниатюры, изделия из камня).
Византийское влияние проявилось и в заимствовании чешуйчатого доспеха. Пластины такой брони прикреплялись к матерчатой или кожаной основе верхней своей частью и перекрывали собой нижерасположенный ряд подобно черепице или чешуе. Сбоку пластинки каждого ряда перекрывали одна другую, а посередине еще приклепывались к основе. Большинство подобных панцирей, найденных археологами, относится к XIII – XIV вв., но известны они еще с XI века. Длиной они были до бедер; подол и рукава изготовлялись из более длинных пластин. По сравнению с пластинчатым ламеллярным панцирем чешуйчатый был эластичнее и гибче. Выпуклые чешуйки, закрепленные только с одной стороны. Придавали воину большую подвижность.
Кольчуга первенствовала в количественном отношении все раннее средневековье, но в XIII веке она стала вытесняться пластинчатыми и чешуйчатыми доспехами. В этот же период появились и комбинированные доспехи, сочетавшие в себе оба этих типа.
Характерные сфероконические остроконечные шлемы не сразу получили преобладание на Руси. Ранние защитные головные уборы существенно отличались друг от друга, что было следствием проникновения в восточнославянские земли разных влияний. Так, в Гнездовских курганах на Смоленщине из двух найденных шлемов IX в. один оказался полусферическим, состоящим из двух половин, стянутых полосами по нижнему краю и по гребню ото лба к затылку, второй – типично азиатским, из четырех треугольных частей с навершием, нижним ободом и четырьмя вертикальными полосами, прикрывающими соединительные швы. У второго были надбровные вырезы и наносник, его украшала позолота и узор из зубцов и просечек по ободу и полосам. Оба шлема имели кольчужные бармицы – сетки, прикрывавшие нижнюю часть лица и шею. Два шлема из Чернигова, относящиеся к X веку, по способу изготовления и декору близки ко второму гнездовскому. Они также азиатского, остроконечного типа и увенчаны навершиями с втулками для плюмажей. В средней части этих шлемов укреплены ромбические накладки с торчащими шипами. Считается, что эти шлемы имеют мадъярское происхождение (11).
Северное, варяжское влияние проявилось в киевской находке фрагмента полумаски-личины – типично скандинавской детали шлема.
С XI века на Руси сложился и закрепился своеобразный тип плавно изогнутого кверху сфероконического шлема, оканчивающегося стержнем. Его непременным элементом был неподвижный «нос». А нередко и объединенная с ним полумаска с элементами декора. С XII в. шлемы обычно ковались из одного листа железа. Затем к нему приклепывалась отдельно изготовленная полумаска, а позднее – маска – личина, полностью закрывающая лицо, имеющая, как принято считать, азиатское происхождение. Особенно распространились такие маски с начала XIII в., в связи с общеевропейской тенденцией к утяжелению защитного вооружения. Маска-личина с прорезями для глаз и отверстиями для дыхания способна была защитить как от рубящих, так и от колющих ударов. Поскольку крепилась она неподвижно, то воинам, чтобы их узнали, приходилось снимать с себя шлем. С XIII в. известны шлемы с личинами на шарнире, откидывающиеся кверху, подобно забралу.
Несколько позже высокого сфероконического шлема появился куполообразный. Встречались и шлемы уникальной формы – с полями и цилиндро-коническим верхом (известны по миниатюрам). Под все типы шлемов обязательно одевался подшлемник – «прилбица». Эти круглые и, по-видимому, невысокие шапки часто изготовлялись с меховой опушкой Кольчужная бармица, крепившаяся к краям шлема и полумаски, могла достигать размеров пелерины, прикрывающей плечи и верхнюю часть груди.
Как указывалось выше, шиты издревле составляли неотъемлемую часть славянского вооружения. Первоначально они сплетались плетеными из прутьев и обтягивались кожей, как и у всех варваров Европы. Позже, во времена Киевской Руси, их стали изготавливать из досок. Высота щитов приближалась к росту человека, и греки считали их «труднопереносимыми». Бытовали на Руси в этот период и круглые щиты скандинавского типа, до 90 см в диаметре. В центре и тех и других делался круглый пропил с рукояткой, с наружи прикрывавшийся выпуклым умбоном. По краю щит обязательно оковывался металлом. Нередко наружная сторона его покрывалась кожей. XI в. распространились каплевидные (иначе – «миндалевидные») общеевропейского типа, широко известные по различным изображениям. В это же время появились и круглые воронкообразные, но по-прежнему продолжали встречаться плоские круглые щиты. К XIII в., когда повысились защитные свойства шлема, верхняя кромка каплевидного щита выпрямилась, так как отпала необходимость защищать им лицо. Щит становится треугольным, с обозначившимся прогибом посередине, что позволяло плотно прижимать его к телу. Одновременно существовали и трапециевидные, четырехугольные щиты. Встречались в то время и круглые, азиатского типа, с подкладкой на тыльной стороне, крепившиеся на руке двумя ременными «столбцами». Этот тип, скорее всего, бытовал у служилых кочевников южной Киевщины и вдоль всего степного рубежа.
Известно, что щиты разных форм существовали в течение длительного времени и использовались одновременно (лучшей иллюстрацией такого положения служит известная икона «Церковь воинствующая»). Форма щита в основном зависела от вкусов и привычек владельца.
Основная часть внешней поверхности щита, между умбоном и окованным краем, так называемым «венцом», называлась каймой и окрашивалась по вкусу хозяина, но на всем протяжении использования щитов в русском войске предпочтение отдавалось различным оттенкам красного цвета. Помимо однотонной окраски, можно предположить и помещение на щитах изображений геральдического характера. Так на стене Георгиевского собора в Юрьеве-Польском, на щите Святого Георгия изображен хищник семейства кошачьих, - безгривый лев, или, скорее, тигр – «лютый зверь» мономахова «Поучения», по-видимому, ставший государственным гербом Владимиро-суздальского княжества.
Мечи IX-XII веков из Усть - Рыбежки и Ручьев.
«Меч – главный предмет вооружения профессионального воина на протяжении всего домонгольского периода русской истории, - писал в свое время выдающийся отечественный археолог А.В. Арциховский. – В эпоху раннего средневековья форма мечей на Руси и в Западной Европе была приблизительно одинаковой» (12).
После расчистки сотен клинков, относящихся к периоду становления Киевской Руси, хранящихся в музеях разных стран Европы, в том числе и бывшего СССР, выяснилось, что подавляющее их большинство было произведено в нескольких центрах, располагавшихся на Верхнем Рейне, в пределах Франкской державы. Этим и объясняется их однотипность.
Мечи, выкованные в IX – XI вв., ведущие свое происхождение от древнеримского длинного кавалерийского меча - спаты, имели широкий и тяжелый клинок, хотя и не слишком длинный – около 90 см, с параллельными лезвиями и широким долом (желобком). Иногда встречаются мечи с закругленным концом, свидетельствующие о том, что это оружие первоначально испоьзовалось исключительно как рубящее, хотя из летописей известны примеры нанесения колющих ударов уже в конце X в., когда два варяга с ведома Владимира Святославича, встретив в дверях идущего к нему брата – свергнутого Ярополка, пронзили его «под пазухи» (13).
При обилии латинских клейм (как правило, это аббревиатуры, например, INND – In Nomine Domini, In Nomine Dei – Во имя Господне, Во имя Божие) немалый процент клинков не имеет клейм или не поддается идентификации. В то же время русское клеймо найдено только одно: «Людоша (Людота?) коваль». Известно также одно славянское клеймо, выполненное латинскими буквами, - «Звенислав», вероятно польского происхождения. Нет сомнения, что местное производство мечей существовало уже в Киевской Руси X в., но, может быть, местные кузнецы реже клеймили свои изделия?
Ножны и рукояти к импортным клинкам изготавливались на месте. Толь же массивной, как и клинок франкского меча, была его короткая толстая гарда. Эфес этих мечей имеет уплощенную грибовидную форму. Собственно рукоять меча изготавливалась из дерева, рога, кости или кожи, снаружи нередко обматывалась крученой бронзовой или серебряной проволокой. Думается, что различия в стилях декоративного оформления деталей рукоятей и ножен на самом деле имеют гораздо меньшее значение, чем это кажется некоторым исследователям, и выводить отсюда процент той или иной национальности в составе дружины оснований не дают. Один и тот же мастер мог владеть как различными техническими приемами, так и разными стилями и украшал оружие в соответствии с желанием заказчика, а оно могло зависеть просто от моды. Ножны изготавливались из дерева и покрывались дорогой кожей или бархатом, украшались золотыми, серебряными или бронзовыми накладками. Наконечник ножен часто бывал украшен какой-либо затейливой символической фигурой.
Мечи IX-XI вв., как и в античной древности, продолжали носить на плечевой портупее, поднятыми довольно высоко, так, что рукоять приходилась выше пояса. С XII века меч, как и повсеместно в Европе, начинают носить на рыцарском поясе, на бедрах, подвешенным за два кольца у устья ножен.
На протяжении XI – XII вв. меч постепенно изменял свою форму. Его клинок удлинялся, заострялся, утончался, вытягивалась крестовина – гарда, эфес приобретал сначала форму шара, затем, в XIII веке – уплощенного кружка. К тому времени меч превратился в рубящее-колющее оружие. Одновременно обозначилась тенденция к его утяжелению. Появились «полуторные» образцы, для работы двумя руками.
Говоря о том, что меч являлся оружием воина-профессионала, следует помнить, что таковым он был лишь в раннем средневековье, хотя исключения для купцов и старой племенной знати существовали и тогда. Позднее, в XII в. меч появляется и в руках ополченцев-горожан. В то же время в ранний период, до начала массового, серийного производства оружия, вовсе не каждый дружинник владел мечом. В IX – первой половине XI века право (и возможность) обладать драгоценным, благородным оружием имел лишь человек, принадлежавший к самому высшему слою общества – старшей дружине. В младшей же дружине, судя по материалам раскопок дружинных погребений, еще в XI в. мечами владели лишь должностные лица. Это командиры отрядов младших дружинников – «отроков», в мирное время исполняли полицейские, судебные, таможенные и иные функции и носили характерное название – «мечники» (14).
В южных районах Древней Руси со второй половины X века получила распространение сабля, заимствованная из арсенала кочевников. На севере, в Новгородской земле, сабля вошла в обиход значительно позже – в XIII веке. Стояла она из полосы – клинка и «крыжа» – рукояти. Клинок имел лезвие, две стороны – «голомени» и «тылье». Рукоятка собиралась из «огнива» - гарды, черена и набалдашника – эфеса, в который через небольшое отверстие продевался шнур – темляк. Древняя сабля была массивной, слабо изогнутой, настолько, что всадник мог ею, как мечом, заколоть лежащего на санях, о чем есть упоминание в Повести временных лет сабля применялась параллельно с мечом в районах, граничивших со Степью. Севернее и западнее был распространен тяжелый доспех, против которого сабля не годилась. Для борьбы же с легкой конницей кочевников сабля была предпочтительней. Автор «Слова о полку Игореве» отметил характерную особенность вооружения жителей степного Курска: «у нихъ… сабли изострени…» (15). С XI по XIII век сабля в руках русских воинов упоминается в летописях всего трижды, а меч – 52 раза.
К рубящее-колющему оружию можно отнести и изредка встречающийся в погребениях не позднее X века большой боевой нож – скрамасакс, пережиток эпохи варварства, типичное оружие германцев, встречавшееся по всей Европе. Издавна были известны на Руси и боевые ножи, постоянно встречающиеся при раскопках. От хозяйственных их отличает большая длина (свыше 15 см), наличие дола - кровостока или ребра жесткости (ромбическое сечение) (16).
Очень распространенным рубящим оружием в древнерусском войске был топор, имевший несколько разновидностей, что определялось различиями как в боевом применении, так и в происхождении. В IX-X вв. на вооружении тяжелой пехоты были большие топоры – секиры с мощным трапециевидным лезвием. Появившись на Руси как норманнское заимствование, секира такого типа еще долго сохранялась на северо-западе. Длина топорища секиры определялась ростом владельца. Обычно, превышая метр, она достигала гуди стоящего воина.
Гораздо большее распространение получили универсальные боевые топорики славянского типа для действия одной рукой, с гладким обухом и небольшим лезвием, с оттянутой книзу бородкой. От обычного топора они отличались главным образом меньшими весом и размерами, а также наличием в середине лезвия у многих экземпляров отверстия – для крепления чехла.
Другой разновидностью был кавалерийский топорик – чекан с узким клиновидным лезвием, уравновешенным молотовидным обухом или, реже, клевцом – явно восточного происхождения. Встречался также переходный тип с молотовидным обухом, но широким, чаще, равносторонним лезвием. Его также относят к славянским. К этому типу принадлежит широко известный топорик с инициалом «А», приписываемый Андрею Боголюбскому. Все три типа имеют весьма небольшие размеры и умещаются на ладони. Длина их топорища – «кия» достигала метра.
В отличие от меча, оружия в первую очередь «благородных», топорики являлись основным вооружением младшей дружины, во всяком случае ее низшей категории – «отроков». Как показывают недавние исследования дружинного Кемского курганного могильника у Белого озера, наличие в погребении боевого топорика при отсутствии меча однозначно свидетельствует о принадлежности его владельца к низшей категории профессиональных воинов, по крайней мере, до второй половины XI в (17). В то же время, в руках князя боевой топор упоминается летописью лишь дважды.
К оружию ближнего боя относится ударное оружие. Из-за поростоты изготовления оно получило на Руси большое распространение. Это прежде всего разного рода булавы и заимствованные у степняков кистени.
Булава – чаще всего бронзовый шар, залитый свинцом, с пирамидальными выступами и отверстием для рукояти весом в 200 – 300 г – была широко распространена в XII – XIII вв. в среднем Поднепровье (на третьем месте по количеству находок вооружения). Но на севере и северо-востоке практически не встречается. Известны также цельнокованые железные и, реже, каменные булавы.
Булава – оружие главным образом конного боя, но несомненно, широко применялась и пехотой. Она позволяла наносить очень быстрые короткие удары, которые, не являясь смертельными, оглушали противника, выводили его из строя. Отсюда - современное «ошеломить», т.е. «ошелОмить», ударом по шлему – шелому опередить противника, пока он замахивается тяжелым мечом. Булава (также, как засапожный нож или топорик) могла использоваться и как метательное оружие, о чем, кажется, свидетельствует Ипатьевская летопись, называя ее «рогатицей».
Кистень – гирька различной формы из металла, камня, рога или кости, чаще бронзовая или железная, обычно округлая, часто каплевидной или звездообразной формы, весом в 100 – 160 г. на ремне длиной до полуметра – был, судя по частым находкам, очень популярен повсеместно на Руси, однако в бою самостоятельного значения не имел.
Редкое упоминание в источниках применения ударного оружия объясняется, с одной стороны, тем, что оно было вспомогательным, дублирующим, запасным, а с другой – поэтизацией «благородного» оружия: копья и меча. После таранного копейного столкновения, «изломив» длинные тонкие пики, бойцы брались за мечи (сабли) или топорики-чеканы, и лишь в случае их поломки или потери наступала очередь булав и кистеней. К концу XII века в связи с началом массового производства клинкового оружия топорики-чеканы также переходят в разряд дублирующего оружия. В это время обух топорика иногда приобретает форму булавы, а булава снабжается длинным загнутым книзу шипом. Как результат этих экспериментов, в начале XIII века на Руси археологами отмечено появление нового типа ударного оружия – шестопера. К настоящему времени обнаружены три образца железных восьмилопастных наверший округлой формы с плавно выступающими гранями. Они найдены в городищах к югу и западу от Киева (18).
Копье – важнейший элемент вооружения русского воина в рассматриваемый период. Наконечники копий, после наконечников стрел – наиболее частые из археологических находок предметов вооружения. Копье, несомненно, являлось самым массовым оружием того времени (19). Без копья воин в поход не выходил.
Наконечники копий, как и прочие виды вооружения, несут на себе печать различных влияний. Древнейшие местные, славянские наконечники представляют собой универсальный тип с листовидным пером средней ширины, пригодный для охоты. Скандинавские более узкие, «ланцетовидные», приспособлены для пробивания доспехов или наоборот – широкими, клиновидными, лавроволистными и ромбовидными, предназначенными для нанесения тяжелых ран не защищенному доспехами противнику.
Для XII – XIII вв. стандартным оружием пехоты стало копье с узким «бронебойным» четырехранным наконечником около 25 см длиной, что говорит о массовом использовании металлического защитного вооружения. Втулка наконечника называлась вток, древко – оскеп, оскепище, ратовище или стружие. В длину древко пехотного копья, судя по его изображениям на фресках, иконах и миниатюрах, имело около двух метров.
Кавалерийские копья имели узкие граненые наконечники степного происхождения, применявшиеся для пробивания брони. Это было оружие первого удара. Уже к середине XII века кавалерийское копье удлинилось настолько, что при столкновениях часто ломалось. «Преломить копие…» в дружинной поэзии стало одним из символов воинской доблести. О подобных эпизодах упоминают и летописи, когда речь идет о князе: «Изломи Андрей копие свое в супротивне своемъ»; «Андрей же Дюргевичь взмя копие свое и поеха напередъ и съехася прежде всих и изломи копье свое»; «Въеха Изяслав один в полки ратных, и копье свое изломи»; «Изяслав же Глебович, внук Юргев, доспев с дружиною, возма копье… въгнав за плот к воротам градным, изломи копье»; «Даниил же вбоде копье свое в ратного, изломившужеся копью, и обнажи меч свои».
Ипатьевская летопись, написанная, в основных своих частях, руками светских людей - двух воинов-профессионалов – описывает подобный прием почти как ритуал, чем близка западной рыцарской поэзии, где такой удар воспевается бесчисленное количество раз.
Кроме длинных и тяжелых кавалерийских и коротких основных пехотных копий использовалась, хотя и редко, охотничья рогатина. Рогатины имели ширину пера от 5 до 6,5 см и длину лавролистного наконечника до 60 см (вместе с втулкой). Чтобы легче было держать это оружие. К его древку приделывались два – три металлических «сучка». В литературе, особенно художественной, рогатину и топор часто называют крестьянским оружием, но копье с узким, способным пробить броню наконечником, гораздо дешевле рогатины и несравненно эффективнее ее. Оно и встречается значительно чаще.
Дротики-сулицы всегда были излюбленным национальным оружием восточных славян. Часто их упоминают в летописях. Причем и как колющее оружие ближнего боя. Наконечники сулиц были и втульчатыми, как у копий и черешковыми, как у стрел, отличаясь, главным образом, размерами. Часто они имели оттянутые назад концы, затруднявшие их извлечение из тела и зазубрины, как у остроги. Длина древка метательного копья колебалась от100 до 150 см.
Лук и стрелы употреблялись с глубокой древности как оружие охотничье и боевое. Луки изготавливались из дерева (можжевельник, береза, орешник, дуб) или из турьих рогов. Причем на севере преобладали простые луки европейского «варварского» типа из одного куска дерева, а на юге уже в X веке стали популярными сложные, составные луки азиатского типа: мощные, состоявшие из нескольких кусков или слоев дерева, рога и костяных накладок, очень гибкие и упругие. Средняя часть такого лука называлась рукоять, а все остальное – кибит. Длинные, изогнутые половины лука назывались рога или плечи. Рог состоял из двух планок, склеенных между собой. Снаружи он оклеивался берестой, иногда, для усиления, - роговыми или костяными пластинами. Наружняя сторона рогов была выпуклой, внутренняя - плоской. На лук наклеивались сухожилия, закреплявшиеся у рукояти и концов. Сухожилиями же обматывались места соединения рогов с рукоятью, предварительно промазанные клеем. Клей употреблялся высококачественный, из осетровых хребтов. У оконечностей рогов имелись верхние и нижние накладки. Через нижние проходила тетива, сплетенная из жил. Общая длина лука, как правило, составляла около метра, но могла и превышать человеческий рост. Такие луки имели специальное назначение.
Носили луки с натянутой тетивой, в кожаном чехле – налуче, крепившемся к поясу с левой стороны, устьем вперед. Стрелы для лука могли быть тростниковые, камышовые, из различных пород дерева, например яблоневые или кипарисовые. Их наконечники, часто ковавшиеся из стали, могли быть узкими, гранеными – бронебойными или ланцетовидными, долотообразными, пирамидальными с опущенными концами-жалами, и наоборот – широкие и даже двурогие «срезни», для образования больших ран на незащищенной поверхности и т.д. В IX – XI вв. употреблялись в основном плоские наконечники, в XII - XIII вв. – бронебойные. Футляр для стрел в данный период назывался тул или тула. Он подвешивался к поясу с правой стороны. На севере и западе Руси его форма была близка к общеевропейской, той, что известна, в частности, по изображениям на «Гобелене из Байо», рассказывающем о норманнском завоевании Англии в 1066 г. На юге Руси тулы снабжались крышками. Так о курянах в том же «Слове о полку Игореве» сказано: «тули у них отворени», т.е. приведены в боевое положение. Такая тула имела круглую или коробчатую форму и изготовлялась из бересты или кожи.
Одновременно на Руси, чаще всего служилыми кочевниками, употреблялся и колчан степного типа, изготовлявшийся из тех же материалов. Его форма увековечена в половецких каменных изваяниях. Это широкий снизу, открытый и суживающийся кверху овальный в сечении короб. Он также подвешивался к поясу с правой стороны, устьем вперед и вверх, а стрелы в нем, в противоположность славянскому типу, лежали остриями кверху.
Лук и стрелы – оружие, использовавшееся чаще всего легкой конницей – «стрельцами» или пехотой; оружие завязки боя, хотя стрелять из лука, этого главного оружия охоты, на Руси умели в то время абсолютно все мужчины. Как предмет вооружения лук был, вероятно, у большинства, в том числе и у дружинников, чем они отличались от западно-европейского рыцарства, где луком в XII веке владели только англичане, норвежцы, венгры да австрийцы.
Значительно позднее появился на Руси арбалет или самострел. Он намного уступал луку в скорострельности и маневренности, значительно превосходя его в цене. За минуту арбалетчик успевал сделать 1 – 2 выстрела, в то время как лучник, при необходимости, способен был сделать за это же время до десяти. Зато самострел с коротким и толстым металлическим луком и проволочной тетивой далеко превосходил лук по мощи, выражавшейся в дальнобойности и силе удара стрелы, а также кучности. К тому же он не требовал от стрелка постоянных тренировок для поддержания навыка. Арбалетный «болт» - короткая самострельная стрела, на Западе иногда - цельнокованая, пробивала любые щиты и брони на расстоянии двухсот шагов, а максимальная дальность стрельбы из него достигала 600 м.
Это оружие пришло на Русь с Запада, через Карпатскую Русь, где оно впервые упоминается в 1159 г. Самострел состоял из деревянного ложа с подобием приклада и прикрепленного к нему мощного короткого лука. На ложе делался продольный желоб, куда вкладывалась короткая и толстая стрела с втульчатым копьевидным наконечником. Первоначально лук изготовлялся из дерева и от обычного отличался только размером и толщиной, но позже стал изготавливаться из упругой стальной полосы. Натянуть такой лук руками мог только чрезвычайно сильный человек. Обычный же стрелок должен был упереть ногу в специальное стремя, прикрепленное к ложе впереди лука и железным крюком, держа его двумя руками, натянуть тетиву и вложить ее в прорезь спуска.
Специальное спусковое устройство круглой формы, так называемый «орех», изготовлявшийся из кости или рога, крепился на поперечной оси. Он имел прорезь для тетивы и фигурный вырез, в который входил конец спускового рычага, в не нажатом положении стопоривший поворот ореха на оси, не позволяя ему освободить тетиву.
В XII в. в оснащении арбалетчиков появился двойной поясной крюк, позволявший натягивать тетиву, распрямляя корпус и удерживая оружие ногой в стремени. Древнейший в Европе поясной крюк был найден на Волыни, при раскопках Изяславля (20).
С начала XIII столетия для натягивания тетивы стал использоваться и специальный механизм из шестерен и рычага – «коловорот». Не отсюда ли прозвище Рязанского боярина Евпатия – Коловрат – за способность обходиться без оного? Первоначально такой механизм, по-видимому, применялся на тяжелых станковых системах, стрелявших зачастую цельноковаными стрелами. Шестерня от такого устройства была найдена на развалинах погибшего города Вщиж в современной Брянской области.
В домонгольский период арбалет (самострел) распространился по всей Руси, но нигде, кроме западных и северо-западных окраин его применение не носило массового характера. Как правило, находки наконечников именно арбалетных стрел составляют 1,5 – 2 % от общего их количества (21). Даже в Изборске, где найдено наибольшее их число, они составляют менее половины (42,5 %), уступая обычным. К тому же, значительная часть найденных в Изборске наконечников арбалетных стрел – западного, втульчатого типа, скорее всего залетевших в крепость извне (22). Русские арбалетные стрелы обычно черешковые. А Руси самострел – оружие исключительно крепостное, в полевой войне оно употреблялось только в землях Галицких и волынских, к тому же не ранее второй трети XIII в. – уже за пределами рассматриваемого нами периода.
С метательными машинами восточные славяне познакомились не позднее походов на Константинополь киевских князей. Церковное предание о крещении новгородцев сохранило свидетельство о том, как они, разобрав до середины мост через Волхов и установив на нем «порок», метали камни в киевских «крестоносцев» - Добрыню и Путяту. Однако первые документальные свидетельства применения камнеметов в русских землях относятся к 1146 и 1152 гг. при описании междукняжеской борьбы за Звенигород Галицкий и Новгород Северский. Отечественный оружиевед А.Н. Кирпичников обращает внимание на то, что приблизительно в это же время на Руси становится известен перевод «Иудейской войны» Иосифа Флавия, где метательные машины часто упоминаются, что могло повысить к ним интерес. Практически одновременно появляется здесь и ручной самострел, что также должно было привести к опытам создания более мощных стационарных образцов(23).
В последующем камнеметы упоминаются в 1184 и 1219 гг.; известен также факт захвата передвижной метательной машины типа баллисты у половцев хана Кончака, весной 1185 г. Косвенным подтверждением распространения метательных машин и станковых арбалетов, способных метать ядра, служит появление сложной эшелонированной системы крепостных укреплений. В начале XIII века такая система валов и рвов, а также расположенных с внешней стороны строга и заплота, рядов надолбов и аналогичных препятствий создавалась с целью отодвинуть метательные машины за пределы эффективной дальности их действия.
В начале XIII века в Прибалтике с действием метательных машин столкнулись полочане, а за ними псковичи и новгородцы. Камнеметы и арбалеты применили против них закрепившиеся здесь немецкие крестоносцы. Вероятно это были наиболее распространенные тогда в Европе машины балансирно-рычажного типа, так называемые петереллы, так как камнеметы в летописях обычно называются «пороками» или «праками». т.е. пращами. По-видимому, аналогичные машины преобладали и на Руси. Кроме того, немецкий хронист Генрих Латвийский часто, говоря о русских защитниках Юрьева в 1224 г., упоминает баллисты и баллистариев, что дает основание говорить о применении ими не только ручных арбалетов.
В 1239 г., при попытке деблокировать осажденный монголами Чернигов, горожане помогали своим спасителям, меча в татар камни, которые были способны поднимать только четверо заряжающих. Машина аналогичной мощности действовала в Чернигове и за несколько лет до нашествия, при подходе к городу войск волынско-киевско-смоленской коалиции. Тем не менее можно с уверенностью сказать, что на большей части Руси широкого распространения метательные машины, как и арбалеты не получили и регулярно применялись только в юго- и северо-западных ее землях. В результате большинство городов, особенно на северо-востоке, продолжали прибывать в готовности лишь к пассивной обороне и оказались легкой добычей завоевателей, оснащенных мощной осадной техникой.
В то же время есть основания считать, что городское ополчение, а именно оно обычно составляло большую часть войска, было вооружено не хуже феодалов и их дружинников. На протяжении рассматриваемого периода процент конницы в составе городских ополчений все возрастал, и в начале XII века стали возможны полностью конные походы в степь, но даже те, кому в середине XII в. не хватало средств на покупку боевого коня, зачастую оказывались вооружены мечом. Из летописи известен случай, когда киевский «пешец» пытался мечом убить раненого князя (24). Владение мечом к тому времени уже давно перестало быть синонимом богатства и знатности и соответствовало статусу полноправного члена общины. Так, еще «Русская Правда» допускала, что «муж», нанесший другому оскорбление ударом меча плашмя, мог не иметь серебра заплатить штраф. Еще один чрезвычайно интересный пример на эту же тему приводит И.Я. Фроянов, ссылаясь на Устав князя Всеволода Мстиславича: «Если «робичичу», сыну свободного человека, прижитого от рабыни, даже из «мала живота…» полагалось взять коня и доспех, то можно смело утверждать, что в обществе, где существовали такие правила, оружие являлось неотъемлемым признаком статуса свободного, независимо от его социального ранга»(25). Добавим, что речь идет о броне – оружии дорогом, считавшемся обычно (по аналогии с Западной Европой) принадлежностью профессиональных воинов или феодалов. В такой богатой стране, каковой являлась домонгольская Русь в сравнении со странами Запада, свободный человек продолжал пользоваться своим естественным правом владения каким угодно оружием, а возможностей для реализации этого права было в то время достаточно.
Как видим, любой городской житель среднего достатка мог иметь боевого коня и полный комплект вооружения. Примеров тому можно привести множество. В подтверждение можно сослаться на данные археологических исследований. Конечно, в материалах раскопок доминируют наконечники стрел и копий, топоры, кистени и булавы, а предметы дорогого вооружения обычно встречаются в виде обломков, но надо иметь в виду, что раскопки дают картину в искаженном виде: дорогое оружие, наряду с драгоценностями считалось одним из ценнейших трофеев. Его собирали победители в первую очередь. Его искали сознательно или находили случайно и в последующем. Естественно, что находки клинков броней и шлемов сравнительно редки. Сохранилось же. Как правило то, что не представляло ценности для победителей и мародеров. Кольчуги же вообще в целом виде, кажется, чаще находят в воде, спрятанными или брошенными, похороненными вместе с владельцами под развалинами, чем на поле боя. Это означает, что типовой комплект вооружения воина городского ополчения начала XIII века в действительности был далеко не таким бедным, как это было принято считать еще относительно недавно. Непрерывные войны, в которых, наряду с династическими интересами сталкивались экономические интересы городских общин. Заставляли горожан вооружаться в той же степени, что и дружинников, и их оружие и доспехи могли уступать разве что в цене и качестве.
Подобный характер общественно-политической жизни не мог не отразиться на развитии оружейного ремесла. Спрос порождал предложение. А.Н. Кирпичников писал по этому поводу: «Показателем высокой степени вооруженности древнерусского общества служит характер военного ремесленного производства. В XII веке заметно углубляется специализация в изготовлении оружия. Возникают специализированные мастерские по производству мечей, луков, шлемов, кольчуг, щитов и прочего вооружения». «…Внедряется постепенная унификация и стандартизация оружия, появляются образцы «серийного» военного производства, которое становится массовым». При этом «под напором массовой продукции все более стираются различия в изготовлении «аристократического» и «плебейского», парадного и народного оружия. Возросший спрос на дешевые изделия приводит к ограниченному производству уникальных образцов и расширению выпуска массовых изделий (26). Кто же были покупатели? Ясно, что бОльшую их часть составляли не княжеские и боярские отроки (хотя и их число росло), не только-только появившийся слой служилых, условных держателей земли – дворян, а в первую очередь население растущих и богатеющих городов. «Специализация затронула и производство снаряжения кавалеристов. Седла, удила, шпоры стали массовой продукцией»(27), что несомненно указывает на количественный рост конницы.
Касаясь вопроса о заимствованиях в военном деле, в частности в вооружении, А.Н. Кирпичников отмечал: «Речь идет… о гораздо более сложном явлении, чем простое заимствование, задержка в развитии или самобытный путь; о процессе, который нельзя представить космополитическим, как невозможно уместить и в «национальных» рамках. Секрет состоял в том, что русское раннесредневековое военное дело в целом, а равно и боевая техника, вобравшие достижения народов Европы и Азии, не были только восточными или только западными или только местными. Русь была посредницей между Востоком и Западом, и киевским оружейникам был открыт большой выбор военных изделий из близких и далеких стран. И отбор наиболее приемлемых видов оружия происходил постоянно и активно. Трудность заключалась в том, что вооружение европейских и азиатских стран традиционно отличалось. Ясно, что создание военно-технического арсенала не сводилось к механическому накоплению импортных изделий. Нельзя понимать развитие русского оружия как непременное и постоянное скрещение и чередование одних только иноземных влияний. Привозное оружие постепенно перерабатывалось и приспосабливалось к местным условиям (например мечи). Наряду с заимствованиями чужого опыта создавались и использовались собственные образцы…»(28).
Особо приходится оговорить вопрос об импорте вооружения. А.Н. Кирпичников, противореча себе, отрицает импорт вооружения на Русь в XII – начале XIII вв. на том основании, что всеми исследователями в этот период отмечено начало массового, тиражированного производства типовых образцов вооружения. Само по себе это не может служить доказательством отсутствия импорта. Достаточно вспомнить обращение автора «Слова о полку Игореве» к волынским князьям. Отличительной чертой вооружения их войск названы «шеломы латинские», «сулицы ляцкие (т.е. польские Ю.С.) и щиты».
Что же представляли собой «латинские» т.е. западноевропейские шлемы в конце XII века? Это, тип, чаще всего, глубокий и глухой, лишь с прорезями - щелями для глаз и отверстиями для дыхания. Таким образом, войско западно-русских князей выглядело совершенно по-европейски, поскольку, даже если исключить импорт, оставались такие каналы иностранного влияния как контакты с союзниками или военная добыча (трофеи). Одновременно тот же источник упоминает «мечи харалужные», т.е. булатные, ближневосточного происхождения, однако имел место и обратный процесс. Русский пластинчатый доспех был популярен на Готланде и в восточных регионах Польши (т.н. «броня мазовецка») и в более позднюю эпоху господства цельнокованых панцирей (29). Щит типа «повез», с долевым желобом посередине, по мнению А.Н. Кирпичникова, распространился по Западной Европе из Пскова (30).
Следует отметить, что «русский комплекс вооружения» никогда не представлял из себя единого целого на просторах огромной страны. В разных краях Руси существовали местные особенности, предпочтения, обусловленные в первую очередь вооружением противника. Из общего массива заметно выделялись западная и степная юго-восточная пограничные зоны. Где-то предпочитали нагайку, а где-то шпоры, саблю – мечу, арбалет – луку и т.п.
Киевская Русь и ее исторические преемники - русские земли и княжества были в то время огромной лабораторией, где совершенствовалось военное дело, видоизменяясь под воздействием воинственных соседей, но не теряя национальной основы. И оружейно-техническая сторона его, и тактическая впитывали в себя разнородные иностранные элементы и, перерабатывая, сочетали их, образуя уникальное явление, имя которому «русский лад», «русский обычай», позволявший успешно обороняться от Запада и Востока разным оружием и разными приемами.
1. Мишулин А.В. Материалы к истории древних славян //Вестник древней истории. 1941. №1. С.237, 248, 252-253.
2. Штриттер И.М. Известия византийских историков, объясняющих российскую историю древних времен и переселения народов. СПб. 1770. С.46; Гаркави А.Я. Сказания мусульманских писателей о славянах и русских. СПб. 1870. С. 265 – 266.
3. Горелик М. Воины Киевской Руси // Цейхгауз. М. 1993. №1. С. 20.
4. Шинаков Е.А. На пути к державе Рюриковичей. Брянск; СПб.,1995. С. 118.
5. Цит. по: Шаскольский И.П. Борьба Руси за сохранение выхода к Балтийскому морю в XIV в. Л.; Наука, 1987. С.20.
6. Арциховский А.В. Оружие // История культуры Киевской Руси/ Под ред. Б.Д. Грекова. М.;Л.: Изд-во АН СССР, 1951. Т.1.С417; Военная история Отечества с древних времен до наших дней. М.: Мосгорархив, 1995.Т.1.С.67.
7. Горелик М. Военное дело древней Европы // Энциклопедия для детей. Всемирная история.М.: Аванта+, 1993.С.200.
8. Горелик М. Воины Киевской Руси. С.22.
9. Шинаков Е.А. На пути к державе Рюриковичей. С.117.
10. Горелик М. Воины Киевской Руси. С. 23.
11. Там же. С. 22.
12. Арциховский А.В. Указ. соч. Т.!. С. 418.
13. Полное собрание русских летописей (ПСРЛ). Л.: Изд-во АН СССР, 1926, Т.1. Стб.78.
14. Макаров Н.А. Русский Север: таинственное средневековье. М.: б.и., 1993.С.138.
15. Слово о полку Игореве. М.Детская литература, 1978. С. 52.
16. Шинаков Е.А. Указ. соч. С.107.
17. Макаров Н.А. Указ. соч. С. 137 – 138.
18. Кирпичников А.Н. Массовое оружие ближнего боя из раскопок древнего Изяславля // Краткие сообщения Института археологии (КСИА) М.: Наука, 1978. №155. С.83.
19. Там же. С. 80.
20. Кирпичников А.Н. Крюк для натягивания самострела (1200 - 1240) // КСИА М.: Наука, 1971. № С. 100 - 102.
21. Кирпичников А.Н. Военное дело на Руси в XIII – XV вв.Л.: Наука, 1976. С.67.
22. Артемьев А.Р. Наконечники стрел из Изборска // КСИА. 1978. № С. 67-69.
23. Кирпичников А.Н. Военное дело на Руси в XIII – XV вв. С. 72.
24. ПСРЛ. М.: Изд-во восточной литературы, 1962. Т.2. Стб. 438 – 439.
25. Фроянов И.Я. Киевская Русь. Очерки социально-политической истории. Л.: Изд-во ЛГУ, 1980. С. 196.
26. Кирпичников А.Н. Военное дело на Руси IX – XV вв. Автореф. докт. дисс. М.: 1975. С. 13; он же. Древнерусское оружие. М.; Л.: Наука, 1966. Вып. 2. С. 67, 73.
27. Кирпичников А.Н. Военное дело на Руси IX – XV вв. Автореф. докт. дисс. С.13; он же. Снаряжение всадника и коня на Руси IX – XIII вв. Л.: Наука, 1973. С.16, 57, 70.
28. Кирпичников А.Н. Военное дело на Руси IX – XV вв. С. 78.
29. Кирпичников А.Н. Военное дело на Руси в XIII - XV вв. С.47.
Опубликовано на сайте «Стягъ»
http://www.stjag.ru/index.php/2012-02-08-10-30-47/%D0%BF%D0%BE%D0%B2%D0%B5%D1%81%D1%82%D1%8C-%D0%BF%D1%80%D0%B0%D0%B2%D0%BE%D1%81%D0%BB%D0%B0%D0%B2%D0%BD%D0%BE%D0%B3%D0%BE-%D0%B2%D0%BE%D0%B8%D0%BD%D1%81%D1%82%D0%B2%D0%B0/%D0%BA%D0%B8%D0%B5%D0%B2%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F-%D1%80%D1%83%D1%81%D1%8C/item/29357-%D0%BE%D1%80%D1%83%D0%B6%D0%B8%D0%B5-%D0%B4%D1%80%D0%B5%D0%B2%D0%BD%D0%B5%D0%B9-%D1%80%D1%83%D1%81%D0%B8.html
historicaldis.ru
Враг будет повержен: вооружение славянского воина - ВОИНЫ - ГОРДОСТЬ РУСИ - Каталог статей
Большинство почему-то думают, что вооружение славянского воина было не достаточно развито, чтобы противостоять врагам. Да, славянский народ не был воинственным и агрессивным, но если приходилось защищать родной край, то он проявлял всю свою силу и храбрость. Мужчины, когда приближался враг, брали в руки оружие и становились настоящими воинами. Один византийский писатель в древности говорил про славян: «Сей народ отважен до безумия, силён и храбр».
Итак, рассмотрим, каким же оружием и средствами защиты владели древние славяне, которые сейчас могли бы заказать контрольную на сайте diplomiufa.ru, несколько столетий назад.
Первое оружие древних славян были лук и стрелы, но потом они стали замечать, что земля, на которой они проживают, привлекательна для многих окружающих их народов. Это побудило славян задуматься про улучшение своего вооружения. Славяне стали узнали все тонкости в изготовлении оружия у развитых европейских стран, и в скором времени их оружие было не хуже, чем оружие у других.
Оружие древних славян
Основные виды оружия, которыми были вооружены древние славяне:
- лук и стрелы;
- меч;
- копье;
- секира;
- булава.
Лук изготавливали из ровного дерева – вяза или ясеня. Простой лук делали из цельной части дерева, а сложный лук - клеили из разнообразных деревянных пластин, что делало его более тугим.Стрелы, как маленькие копья, состояли из палки длиной до одного метра. К одному концу палки надежно крепили различные перья красного цвета. На другой конец палки насаживали бронзовый или железный наконечник. Перед началом боя наконечник стрелы хорошо затачивали и смазывали ядом.
Тетиву для лука обычно брали из жил животных или шёлка. Перед боем тетиву надевали на лук, а после боя снимали, чтобы она не теряла упругость.
Лук носили на левом боку в кожаном футляре, который называли «налучье», или «налуч». А сумку со стрелами вешали на правый бок. Так было удобно вести бой, и за минуту можно было произвести от 6 до 10 выстрелов.
Меч - надёжное вооружение славянского воина. Прямой заточенный с двух сторон меч, выкованный из крепкой стали. Славянский меч был оружием рубящим, ударным и колющим одновременно. Основные его части - лезвие, крестовина и рукоять с набалдашником. Простой меч держали в правой руке, а двуручный меч - двумя руками.
Копьем славянские воины владели на высшем уровне. Копьё состояло из деревянной палки и железного наконечника на ней.Секира представляла собой боевой топор, который насажен на длинную рукоять.
Булава же представляла собой короткую палку, на которой укрепляли металлическую головку в виде груши или шара.
Средства защиты славянских воинов
Щит обычно делали из дерева, а потом обшивали твердой и гладкой кожей. В бою воин держал щит в левой руке при помощи ременных петель.
Совсем недавно был проведен эксперимент, в котором меч, изготовленный по древнему образцу, с первого же удара рассек трехмиллиметровый бронзовый щит пополам. А вот на кожаном щите после 15 ударов появились лишь небольшие повреждения. Всё дело в технологии изготовления щита - кожу для такого щита брали с толстой плечевой части туши быка, и определенное время ее вываривали в растопленном воске. Вот такой, казалось бы простой щит.
Кроме щита в бою воина защищали броня и шлем. Шлем (или шелом) округлой формы закрывал голову и лоб отважного воина от ударов и отражал скользящие удары по нему.
Вооружение славянского воина состояло из меча, копья, секиры и булавы, а также деревянного лука и маленьких стрел, намазанных ядом. А защита - из щита, брони и шелома. Таким образом, даже с довольно простым вооружением и защитой древние славянские воины громили своих врагов и одерживали победу над ними, как ведает нам история.
wikii.ru
