Содержание
От храма Василия Блаженного на шлеме — до главного хейтера России. Каким был Гашек в «Спартаке» — Новости хоккея
Обозреватель «СЭ» вспоминает свое знакомство с чешским вратарем, сегодня ожесточенно критикующим Россию.
Храм Василия Блаженного на шлеме
Мне странно слышать от Доминика Гашека брань по поводу России. Я верю и не верю, что это он все говорил. Тот ли самый Гашек, который рисовал храм Василия Блаженного на своем шлеме, произносит такие слова?
Хочется отыскать номер, дозвониться в Пардубице. Тот городок, где когда-то служил Доминик школьным учителем. Спросить: что такое, мой друг? Вы занедужили, быть может?
Мне все это странно! Спросили б меня вчера: «Самая милая звезда, приезжавшая в наш чемпионат?» — я бы и думать долго не стал: «Гашек!»
Мне не хочется перечитывать и переслушивать все, что он говорит в эти дни, — я сразу вспоминаю, как стояли вместе в очереди в «Макдоналдс» у метро «Сокольники».
Как грустил Доминик в темном коридоре хоккейного дворца после поражения в плей-офф — никто к нему не подходил, на Гашека не оборачивался. Хоккеисты, чертыхаясь, выходили из раздевалки — Гашек стоял, будто посторонний, непричастный ко всему случившемуся. Кажется, это было в Питере.
Я сделал три шага навстречу с какими-то расспросами. Просто чтоб не грустил. Доминик улыбнулся с такой печалью — но благодарно. Что-то ответил — и я вписал три строчки в репортаж. Отгоняя догадку, что вот только что великий Доминатор отыграл последний свой матч в профессиональном хоккее. Эта новость, быть может, поважнее вылета «Спартака» из плей-офф…
Казалось, и мы сдружились. В России ему хочется остаться. Играть и играть.
Юрий Голышак и Доминик Гашек.
Фото photo.khl.ru
«Откуда у тебя такие? Даже у меня их нет!»
Мы приехали к нему с фотографом Беззубовым — лучше этого парня не снимал хоккей на моей памяти никто. А главное, Беззубов — чемпион по обаянию.
Две минуты проведет с человеком — и все, лучшие друзья. Я помню, как обрадованно указывал на него, бородатого, клюшкой из дальнего конца коридора Ваня Ткаченко: «О, Николай Второй!»
Гашеку, чтоб растаять перед Беззубовым, и двух минут не понадобилось — «химия» случилась сразу. Получил от фотографа пачку карточек с волшебной Олимпиады-98.
Глаза Доминика расширились, перебирал узловатыми пальцами бывалого вратаря весь этот ворох — и выдыхал:
— О! Откуда у тебя такие? Даже у меня их нет!
Беззубов пожал плечами — нет? Так забирай все, не жалко.
Вот как это делается. Договориться об интервью труда не составило. Я сработал уже на чистых мячах, договаривался с размякшим Гашеком.
— Приезжай завтра! Сможешь?
Еще б я не смог.
«Я приду!»
Назавтра я узнаю, что такое настроение вратаря, — предыдущий вечер вместил в себя поражение от «Торпедо». Все!
Гашек смотрел чуть раздраженно.
Делал вид, что по-русски понимает едва-едва — перейдя на странную пантомиму. Жестами объяснил, как торопится в парикмахерскую (жаль, эту игру пальцев никто не снял), а потом, потом…
Доминик вздохнул — и вынужден был вспомнить наш язык. Произнес чистенько, безо всякого акцента:
— В налоговую инспекцию.
Вздыхал, вздыхал, вздыхал.
Наконец вымолвил, собравшись с мыслями:
— Мне надо туда, потом сюда… Я не знаю… Ладно, ждите у раздевалки! Я приду!
Больше не капризничал. Был настолько податлив, обходителен, что я верил и не верил себе: тот ли это Доминатор, о котором читал? На которого смотрел по телевизору? Тот ли самый Гашек, про которого летел через океан слух — задавшего скверный вопрос репортера поколотил то ли клюшкой, то ли палкой?
Нет. Теперь я не представлял, чтоб Гашек мог кому-то двинуть. Расстроиться, чуть насупиться — пожалуй. Но не ударить.
Доминик Гашек.
Александр Федоров, Фото «СЭ»
«Не сохранилась самая дорогая клюшка.
..»
Не знаю, что услышал Гашек в парикмахерской и налоговой, — но вернулся сияющим. Улыбался во весь рот.
— Что надо для съемки? Шлем, клюшка? Пошли в раздевалку!
В раздевалку «Спартака» меня не зазывал даже Ржига, лучший друг русских репортеров.
— Что, Доминик, шлем уже загнал? — усмехнулся кто-то из хоккеистов. — У метро, наверное?
Я сразу вспомнил, как незадолго до самоубийства подходил к старым товарищам по хоккею вратарь Евгений Белошейкин. Говорил, что с дурными привычками завязал, возвращается в игру. Только нужна форма. Нет ли шлема? Клюшки?
Ему давали, конечно. А в том же «Юбилейном» был магазин хоккейной амуниции — и все подаренное моментально за полцены оказывалось там. Так что «пристроить шлем у метро» — была в этом трагическая нота для нашего хоккея. Но Гашек о том не подозревал.
Усмехался:
— Нет, не у метро. Вон покупатели стоят.
Указывал на меня черенком клюшки.
Я втягивал живот, сдержанно улыбался. Розовел от удовольствия.
Что-то необходимое для съемки у Гашека оставалось в гостинице — мы шли от дворца пешком. Заехавшие в тот же Holiday Inn футболисты «Терека» не верили глазам. Обернулись все. О чем-то перешептывались.
— Москва красивая… — улыбался Доминик, не замечая суеты вокруг.
Клюшка у Доминика была новенькая — будто и не побывала еще в игре.
Гашек перехватил мой взгляд:
— Да, свежая. Многие удивляются, что я к каждой игре готовил новую клюшку. А накануне долго с ней вожусь.
— Старые раздариваете?
— Конечно. У каждого друга, наверное, штук десять моих клюшек. Не знаю, зачем им столько. Для себя сохраняю только особенные — например, ту, с которой выиграл Кубок Стэнли. На каждой пишу фломастером — когда и с кем играли. Даже во сколько начинался матч. Не сохранилась только одна, самая дорогая.
— С финала Олимпиады?
— Да! Не знаю, куда делась, — вокруг нас после сирены была такая каша! Меня тянули в одну сторону, в другую, хотели самого разорвать на сувениры.
Мне было не до клюшки. Наверное, кто-то хранит.
Доминик Гашек защищает ворота.
Татьяна Дорогутина, Фото архив «СЭ»
«Я — за руль? Нет, нет, нет!»
Гашек непредсказуем!
Время спустя узнаешь многое — я и не подозревал, что в конфликт с главным тренером «Спартака» Ржигой вступил Гашек почти сразу. Вознамерившись лично тренировать команду. Не постеснялся!
При этом опасливо относился к сущим пустякам. Настойчиво переспрашивал нас с фотографом — не ожидается ли дождь?
— Точно не будет? Вы узнавали?
— Узнавал.
— Давайте посмотрим еще раз…
Мы меняли тему. Предлагали Гашеку лично сесть за руль и проехаться по Москве. Тот бледнел от одной мысли:
— Я — за руль? Здесь? Нет, нет, нет!
Нет так нет. За руль уселся другой фотограф, Юра Кузьмин, — и помчал на своем битом-перебитом «Форде» с такой скоростью, что Гашек вздрагивал всем телом при каждом торможении.
В 2010 году ездить можно было как угодно.
Доехав, выдохнул, отпуская ужас пережитого:
— Обратно я на метро.
— Заблудитесь!
— Я? Да вы что! Садишься здесь, пересадка там. А можно иначе…
За секунду Гашек, живущий в Москве вторую неделю, расписал нам по памяти все пересадки, все нужные станции. Что за память? Что за странные таланты?
— Нигде в мире нет таких пробок! — восклицал Доминик. — Москва — это что-то невозможное! Два дня назад я попал в самую долгую в жизни — десять километров мы тащились два часа. Или три. Я перестал смотреть на время…
Я, помню, подметил — с каждой секундой Гашек говорит по-русски все лучше, все связнее. Этот ли парень час назад руками изображал парикмахерскую?
А Гашек уже вовсю рассказывал, как не собирается подыскивать квартиру: «В гостинице мне хорошо, все прибрано». Как обедать ходит в «Макдоналдс» — потому что проблема лишнего веса ему неведома.
Даже стоило бы добрать килограммов пять.
Доминик Гашек.
Александр Федоров, Фото «СЭ»
«Во всех командах я был самым слабым хоккеистом!»
— Я поражаю самого себя физической силой! — проинформировал вдруг Гашек.
— О, — поощрительно промычал я.
— Во всех командах я был самым слабым хоккеистом! — продолжение оказалось самым неожиданным, каким только могло быть. — Время от времени проводили тесты — не было хоть кого-то, кто оказался бы позади меня. Я вратарь — зачем мне мускулы? Никогда ни с кем не дрался. Думаю, последний раз — в школе… Представляешь, что я чувствовал когда на меня начал охоту Брашир?
Я и сказать ничего не мог — дыхание остановилось. Брашир — на Гашека?
— Да-да, на меня! — все понял правильно Доминик. — Мы играли то ли с «Филадельфией», то ли с «Ванкувером». Кто-то задел их вратаря, и Дональд мне показал клюшкой: «Готовься, Доминик. Сейчас получишь». Можешь представить, что я чувствовал.
Счастье, что это заметил и наш тренер. До конца оставалось три минуты, мы выигрывали — меня усадили на лавку, выпустили второго вратаря. Через двадцать секунд возникла драка.
— Брашир?
— Брашир дрался с кем-то из полевых, наш вратарь на красной линии молотил их голкипера. Я смотрел от бортика. Мне было весело.
— Вы никогда не бросались на чужого вратаря?
— Два или три раза. Никуда не денешься, я должен был ехать и драться. Но знаете, что я делал? Хватал его посильнее за свитер и держал. Кулаками не размахивал. Я не выигрывал эти схватки — но ни разу не получил сам.
— Вроде и Саймон пытался вас поколотить.
— Что-то такое было, но в нашей команде всегда было два-три игрока, готовых к Саймону. Не помню ни одного случая, чтоб у меня возникла настоящая проблема. Вообще-то, из тафгаев мне особенно нравился Чейз из «Сент-Луиса». До сих пор перед глазами, как он ломал лицевую кость нашему Рабри. Я моргнуть не успел — наш тафгай лежал.
Пять секунд — бух, и драка закончена. Ударил вот сюда. Конец.
Доминик Гашек.
Александр Федоров, Фото «СЭ»
— На себе не показывайте, Доминик. Третьяк рассказывал, как вы к нему подходили и просили сказать руководству «Чикаго», что Гашек — плохой вратарь. Тогда бы отправились на хороший контракт в «Кельн». Вы этот контракт даже успели подписать.
— Да, это правда! — удивился моей памятливости Гашек. — Не помню подробности…
Замолчал — будто ожидая этих подробностей от меня. Если уж я такой осведомленный.
Я молчал — и Гашек сдался. Все вспомнил сам.
— Даже не могу вспомнить, чтоб разговаривал на эту тему с Третьяком. Зато говорил с менеджером, с Кинэном. Убеждал: «Мне вы играть не даете, так отпустите в Европу». Меня тогда хотел не только «Кельн». Спасибо Богу, не отпустили. Состоялся трейд с «Баффало» — и сами знаете, как сложилась моя судьба.
Эта история оказалась скучной — и я вернулся к дракам.
— Говорите — не дрались. А кто-то рассказывал, что вы однажды поколотили репортера клюшкой для гольфа, — припомнил я тот самый случай.
— Что?! Это писалось в газетах? Интересно, что они должны были сделать, чтоб я начал размахивать клюшкой для гольфа…
— Такого не было?
— Никогда. Это самый нелепый слух, о котором я знаю.
Гашек в задумчивости дотронулся до седины на висках.
Стригся Доминатор в ту пору совсем коротко — ограждая собственную психику от ужаса картины в зеркале: седые виски…
Сейчас я его понимаю. Нынче я и сам такой.
Доминик Гашек.
Алексей Иванов, Фото архив «СЭ»
«Я в Москве всегда покупал золото»
— Москва — красивая… — это произносил Гашек не раз и не два.
Начало было одинаковым — продолжение разнилось. Вспоминал то одно, то другое. Порой удивляя настолько, что я замедлял шаг. Вот это да!
— Я в Москве всегда покупал золото.
Сюда вез женские колготки и джинсы, отдавал прямо дежурной в гостинице. Она расплачивалась, и я отправлялся в ювелирный магазин. Помню, взял для своей девушки чудесное кольцо.
— Девушка стала женой?
— Время спустя. Мы до сих пор вместе. То кольцо было не обручальное.
— Носит?
— Редко.
— Тот подарок ее удивил?
— Еще как. Это выглядело очень романтично. Я вообще из любой страны ей что-то привозил. И куда бы ни отправился со сборной Чехословакии, обязательно присылал ей оттуда открытку. Представляешь, сколько их скопилось? Все хранит! У меня была роскошная свадьба. В Пардубице мэрия на холме, отправились туда. Это было так чудесно…
— Ну и память у вас.
— У меня отличная память.
— Как и у другого знаменитого чеха, Ярослава Поузара, — козырнул я. — Тот вспоминал, как жил в московских гостиницах 80-х: «Мы били кроссовками тараканов, которые ползали по номеру, — и считали.
У кого больше — тот чемпион…»
— Да, я помню! Тараканы были не всегда — но очень часто!
— И в какой гостинице?
— «Спорт». У нас получалось настоящее соревнование. Тоже били кроссовками и считали. Там были отличные тараканы.
Ясное дело, после таких подробностей через час мы были друзьями.
— У меня много друзей — везде! Уже и в Москве!
Рассказывал, наслаждаясь, какие автомобили дожидаются его дома:
— В моем гараже стоят Rolls-Royce, Ferrari… Пять автомобилей!
Я цокал языком. Гашеку моя реакция понравилась.
— Только я в них почти не езжу. Стоят, как в музее. Я — только на большом траке Volvo. Если поеду по своему Пардубице или Праге на Ferrari, всякий заглянет в окошко — кто это за рулем? Вся улица будет знать, что едет Гашек. Мне это не нравится. А в Volvo никто не узнает.
— В НХЛ вас зовут — как и прежде?
— Нет.
Меня вообще, кроме «Спартака», звали только два клуба — через друзей. Но это не Америка. Я отыграл в «Детройте», выиграли Кубок Стэнли. После последнего матча я громко сказал: «Это все. Good bye, NCL». Больше меня не звали. Я выиграл то, что хотел.
**
Юрий Голышак и Доминик Гашек.
Фото photo.khl.ru
Мы прогуливались по Красной площади. Гашек взял в руки какую-то ушанку, усмехнулся.
— Москва, Москва…
— Это Гашек? — выскочил кто-то из лоточников.
Доминик, не смутившись, кивнул. Да, Гашек. Тут же отыскалась тетрадь в клеточку, фломастер. Не растерялся и наш фотохудожник — схватив с прилавка танкистский шлем, сунул в руки Доминику.
— Одевать не буду, — неожиданно раскапризничался Гашек. Оглядел шлем чуть брезгливо. — Я буду в нем похож на Петра Чеха.
Я показал Доминику — береги карманы, дорогой друг. Но Гашек — парень не промах, давно проверил все молнии. На всякий случай пробежался пальцами вдоль карманов еще раз.
— А вот это — нулевой километр. Русь отсюда начинается, — указал я. Но у Гашека, оказалось, воспоминания свои. Неожиданно всполошился:
— Где женщина, которая здесь стояла? Она собирала деньги.
— Доминик, — укорил я. — Это было тридцать лет назад.
— Наверное, умерла, — огорчился Гашек. — Или разбогатела.
Притопнул каблуком по булыжнику мостовой. В великом вратаре проснулся учитель истории:
— Древние?
— Очень, — кивнул я.
— А вот ГУМ! — обрадованно распознал знакомые очертания Доминик, прикрываясь рукой от солнца. — Я в нем был. Тоже тридцать лет назад. А вот — Василий Блаженный. Это он на моем шлеме.
Задумался на секунду — и хохотнул вдруг:
— Меня на первой же пресс-конференции кто-то из репортеров назвал Ярославом! Это был не ты?
Я даже поперхнулся.
— Не ты, не ты… — дружелюбно хлопнул меня по спине Доминик.
— Я того помню. Еще подумал про себя: «Парень, ты все перепутал. Ярослав давно умер». Но это здорово — в России знают наших писателей. В Америке никто бы меня с Ярославом Гашеком не перепутал, это точно. Там знают других чехов — Кафку или Кундеру. А Ярослав Гашек воевал в России в Первой мировой войне, жил здесь — наверное, поэтому так популярен…
Доминик Гашек.
Никита Успенский, Фото архив «СЭ»
«Житник — настоящий слон»
Гашек мне был настолько интересен — я расспрашивал каждого, кто соприкоснулся с этим великим вратарем.
Говорили разное — но сходились в одном: так не работал никто. Какой-то фанатик.
Вот теперь я получил возможность расспросить лично. Ну и радостно принялся:
— Я уже давно не занимаюсь так, как это было в Америке… — грустнел Гашек. — Если повторю тот комплекс — лягу и не смогу играть. Мне давно не тридцать лет. Но если выхожу на лед, буду работать очень интенсивно. Я так привык.
Мне лучше тренироваться недолго, но напряженно. По полдня сидят на велосипеде пусть другие.
Я немедленно козырнул другим своим выдающимся знакомством той поры:
— Мы общались с Ягром…
— Так-так? — как-то недобро заинтересовался Гашек.
— Так он в Омске запросто может явиться во дворец в час ночи — и кататься при дежурном свете.
— Я слышал об этом! — чуть неприязненно произнес Доминик. — Я тоже могу явиться в Сокольники среди ночи, меня пустят — но зачем? К тому же у Ягра ни жены, ни детей. Он одинокий парень — в его жизни есть только хоккей. Может заниматься ночами чем пожелает. Мне больше нравится работать через день.
Я от греха сменил тему. Раз уж от Ягра его не пробрало. Или пробрало как-то не так.
— Знаменитый вратарь Харальд Шумахер говорил: «Из десяти пальцев на руках ломал восемь. Помню историю каждого перелома». А вы?
Вопрос, кстати, рискованный — я отработал как-то его на тафгае Юдине.
Мне казалось: что такого? Ты ж работаешь кулаками, чаще попадаешь в шлем, чем в лицо, — неизбежно что-то ломается.
Юдин сильно огорчился услышанному:
— А вы голову никогда не ломали?
Я до сих пор размышляю над этим ответом. Гашек был значительно любезнее.
— Нет уж… Спасибо Богу, я ломал только один палец, давным-давно. Очень неудачно попала шайба. Обычно я пальцы выворачиваю, это тоже больно. Когда только приехал в «Спартак», сразу же расшиб руку. Пару дней не тренировался.
— Очень больно?
— Ничего не сравнится с болью, когда мне на ногу рухнул Алекс Житник в 97-м году. Это случилось в Баффало, незадолго до Олимпиады. Вот тогда боль была жуткая. Думал, уже не поднимусь — но оказалось, ничего страшного.
— Да, Житник с его ножищами — это испытание.
— Я таких ног не видел никогда в жизни — Житник настоящий слон. Мы в «Баффало» говорили — это все из-за Чернобыля.
Алекс же из тех краев.
Доминик Гашек. Фото Алексей Иванов, архив «СЭ»
Алексей Иванов, Фото архив «СЭ»
«Никто мне столько не забивал, как Яромир!»
Тема Ягра мне не давала покоя — и правда открылась довольно скоро. Гашек не выдержал:
— Никто мне столько не забивал, как Яромир!
— Ах, вот оно что, — выдохнул я облегченно. Теперь-то все встало на места.
— Он играл тогда в «Питтсбурге», я — в «Баффало». Забил мне голов пятнадцать… Это очень много, никому столько не удавалось!
— Я бы такого человека возненавидел, — сказал я. А может, просто подумал.
— Но! — осадил меня Гашек. — Яромир только в «Питтсбурге» был такой молодец. Когда переехал в Нью-Йорк, многое изменилось. Уже я был лучше. За сезон встречались по пять раз, постоянно шутили на эту тему. Он славный парень.
— Рассчитались, значит, — задумчиво обронил я.
— Рассчитался! — обрадовался вдруг Гашек.
— Как и с одним тренером. Он, наверное, пошутил — но мне было обидно. Я тогда только приехал в Америку, он посмотрел на мою игру: «Ты, Гашек, в воротах — как рыба на суше». Я был молод, не мог ничего ему доказать. Зато потом, получив шанс в другой команде, заиграл так, что больше о рыбе мне не говорил никто.
— Такое мог ляпнуть Кинэн, — сообразил я.
— Нет. Его ассистент, Саттер. С Кинэном были другие истории.
— Выслушаю с наслаждением.
— Когда только перебрался в «Чикаго», мне рассказали про один случай. Что-то Кинэну не понравилось, так он ударил по вентилятору в раздевалке с такой силой, что нога застряла. Еле вытащил, а ботинок пропал.
— Сами такого не видели?
— Знаешь, я хорошо к нему относился. Кинэн был хороший тренер и человек. Хоть и крэйзи, но… хороший.
— То есть?
— Бросить клюшку в игрока для него обычное дело. Но вздрагиваю я, вспоминая другой эпизод.
Кинэн дал нам две тренировки подряд на льду. Безумно интенсивные. Не знаю, что он проверял: может, кто выживет? Во время второй я упал — не выдержали мышцы, начались спазмы. Лежал на спине в ужасе — никогда прежде со мной такого не было. Поднялся, снова упал…
— А что Кинэн?
— Взглянул на меня: «Иди отсюда».
Доминик Гашек.
Фото Global Look Press
Самый жуткий матч
Я не успел припомнить вслух, какие обиды наносили старине Гашеку наши великие хоккеисты, — он все вспомнил сам.
— Знаешь, какой матч самый жуткий в моей жизни?
— Даже версий нет.
— Это было почти то же самое, что с вашей сборной в Лейк-Плэсиде. Когда проиграли американским студентам. Для меня так же обидно было в 87-м — играли со сборной СССР. За семь минут до конца вели 1:0, про проиграли 1:2. Могли стать чемпионами мира. Ничего обиднее не было!
— А матч номер два по боли?
Гашек задумался.
Ответил не сразу. Вдруг выпалил — удивляясь, как мог забыть такое.
— Шестой матч Кубка Стэнли-99, в котором Бретт Халл решающий гол в овертайме забил ногой. Не забуду никогда!
«Еду в соседний город на велосипеде. Осталось 120 километров…»
Прошло время — Гашек уехал из Москвы. Вроде бы даже не сразу закончил карьеру.
На расстоянии стерся в памяти образ простого парня, с которым гуляли по Москве. Снова превратившись в далекого волшебника, бесподобного вратаря. Таинственного, непостижимого.
Снова я завидовал тем людям, которые общались с ним близко. Будто сам таким не был в 2010 году. Жадно расспрашивал — как Романа Людучина, например. Тот охотно рассказывал:
— У нас были прекрасные отношения. Частенько оставались после тренировок, отрабатывали буллиты. Обычно с вратарями как? Для победы ты должен из пяти буллитов реализовать два. У Гашека по-другому. Серия из десяти бросков, забить нужно три.
Причем пока он не выиграет — в раздевалку не уходит. Как-то полчаса меня с площадки не отпускал!
— Что говорил?
— Одно-единственное слово: «Играем!» Я на часы показываю: «Скоро собрание, пора закругляться». Гашек не реагирует. После очередного буллита подъезжаю к нему: «Отец родной, у нас три минуты…» Тут у него в голове что-то щелкнуло. Закивал: «Да-да, пошли». Переодеться уже не успевали.
— Прямо в форме на собрание заявились?
— Ну да. Когда оно закончилось, мелькнула мысль: «Надо в шутку сказать Гашеку, мол, давай, продолжим. Ты же пока не выиграешь, со льда не уходишь». Едва об этом подумал, Доминик повернулся ко мне, толкнул в бок: «Рома, пойдем». Еще минут двадцать играли, пока я совсем не выдохся. Как только Гашек отбил решающий бросок, крикнул: «Йес! Ха-ха-ха!» — и уехал в раздевалку.
— Казалось, он из тех хоккеистов, кто высчитывает каждую калорию. А в Москве поселился около «Макдоналдса» — и регулярно ходил туда обедать.
— Гашек — не просто легенда. Профессионал с большой буквы, невероятно работоспособный. На тренировках пахал за троих. Я смотрел и поражался: «Вот бы мне так в 46 лет!» Страшный враг человечества, и мой в том числе, — лень. У Гашека этого врага нет. Я позвонил Доминику года через два после его ухода из «Спартака»: «Привет, что делаешь?» — «Э-э, Рома, нормал. Еду в соседний город на велосипеде…» — «О, и сколько ехать?» — «120 километров».
— Ну и ну.
— Для Гашека — в порядке вещей. Он всегда очень много работал, огромное внимание уделял разминке. В НХЛ за два часа до тренировки уже был на арене, готовился. А в «Спартаке» молодых в «рамку» не пускал. Не в игре — на тренировках! Я-то привык, что опытный вратарь во время некоторых упражнений 15-20 шайб отобьет — и берет паузу, откатывается в сторонку, уступает место молодому. А с Доминика пот градом — но стоит до последнего.
— Фанат!
— Да-а! Но мог и пару бокалов пива себе позволить, и фастфуд.
На весе не отражалось — лишних килограммов у Гашека никогда не было. На тренировках сжигалось все. Жил он в Сокольниках, рядом, помимо «Макдоналдса», ресторан «Колбасофф». Как-то я сидел там после игры, ковырялся в телефоне. Голову поднял — за барной стойкой Гашек с бокалом. Меня увидел, подсел, поболтали на смеси чешского, русского и английского.
— О чем?
— Да обо всем на свете — от хоккея до машин. Гашек рассказал, что у него и Ferrari, и Rolls-Royce… Очень приятный человек. Обаятельный, коммуникабельный. Такой нигде не пропадет. Помню, я чуть задержался в ресторане, Доминик пошел на улицу. Выхожу — он уже с двумя девицами. На ломаном русском что-то объясняет, жестикулирует, те ржут.
— Узнали его?
— Нет, просто мимо шли, спросили, как куда-то пройти. Гашек не растерялся: «Вот отель, я здесь живу. А вам подальше, потом свернете за угол…» Недавно он жестко выступил, потребовал приостановить контракты российских хоккеистов в НХЛ из-за событий в Украине.
Возможно, это связано с его нынешней политической деятельностью, он же в президенты Чехии метит. Но мы общаемся. Я его с днем рождения поздравлял. В ответ Доминик прислал видео, которое я опубликовал в своем Telegram-канале.
— Вы сказали о Гашеке — «щедрый». В чем проявлялось?
— Маленький пример — мы победили в Хабаровске 7:0, Доминику в этот день стукнуло 46. В раздевалке произнес: «Ребята, за сухой матч мне полагается премия — три тысячи долларов. Вот они, кладу в командную корзину». На молодежь жест произвел большое впечатление.
— С Ржигой в «Спартаке» он разругался из-за того, что начал учить его тренировать?
— Не знаю, влезал Гашек в тренировочный процесс или нет. Я разные версии слышал, ворошить не хочу. К обоим отношусь с колоссальным уважением. К тому же Милоша уже нет с нами.
Доминик Гашек и Милош Ржига. Фото Алексей Иванов, архив «СЭ»
Алексей Иванов, Фото архив «СЭ»
«На любое замечание у Гашека находилось свое «но»
А вот Андрей Потайчук, помогавший Ржиге в том «Спартаке», как-то рассказал в «Разговоре по пятницам» совсем другое.
Оказывается, вовсе не пан Милош зазывал Гашека в команду. Вот те на!
— Идея была точно не Милоша. Лично я о переходе узнал из газет. Гашек — великий вратарь, но в «Спартаке» повел себя неправильно. Коллектив раскололся, от дружной атмосферы не осталось ничего. Пять словаков слушали Гашека с открытым ртом, внимали как Богу и держались отстраненно, хотя раньше общались с нашими ребятами.
Пропускали многовато. Гашек выкатывался далеко из ворот, а защитники, не привыкшие к такой манере, страховать не успевали. Милош говорил: «Доминик, опять твоя ошибка».
— А тот?
— «Я согласен, но…» И так во всем. На любое замечание у Гашека находилось свое «но». Потом начал вмешиваться в тренировочный процесс.
— Каким образом?
— Милош останавливает тренировку, что-то объясняет игроку — вдруг в диалог вклинивается Гашек. Рассуждает, как надо проводить упражнения. Бред! Твоя задача — шайбы ловить. А если хочешь тренировать — меняй профессию.
— Пробовали поговорить с Гашеком?
— Нет. Так неприятно было видеть его отношение, что не хотелось лишний раз с ним соприкасаться…
Какую хоккейную экипировку предпочитаю лучшие игроки КХЛ
Какие шлемы и краги надевают лучшие игроки КХЛ? Какие коньки позволяют им развивать максимальные скорости? Какие клюшки являются самыми популярными в лучшей лиге Евразии? Специально для вас, мы всё подсчитал и сегодня представляет эксклюзивное исследование рынка экипировки КХЛ.
Итак, мы представляет читателям эксклюзивное исследование рынка экипировки КХЛ. Исследование проводилось среди ведущих игроков клубов КХЛ. От каждой команды, в зависимости от уровня игры её игроков, представлено не менее 3-х и не более 10-ти хоккеистов. Всего было исследовано 132 полевых игрока.
***
Шлемы:
Хоккейный шлем — один из важнейших элементов хоккейной экипировки, основным функциональным предназначением, которого является защитить голову игрока от травмы.
Большинство (65,1%) игроков КХЛ, для защиты своей головы, выбирают шлемы фирмы Bauer. Это абсолютно неудивительно, ведь, к примеру, шлем Bauer 4500 считается самым популярным хоккейным шлемом в мире. Также невероятной популярностью пользуются и другие модели шлемов Bauer. К примеру, всё чаще на головах игроков КХЛ можно заметить шлем Bauer RE-AKT, который является одним из самых современных шлемов в мире.
Следом за Bauer, с большим отставанием, идёт фирма Easton. Она занимает 14,4% рынка шлемов КХЛ. Далее идут компании-побратимы: CCM и Reebok, у которых, соответственно, 12,9% и 6,1%. В аутсайдерах, с 0,75% у каждого, плетутся бренды Warrior и Cascade.
***
Краги:
Хоккейные краги — особые перчатки, защищающие кисти рук, кистевые суставы и нижнюю часть предплечий игрока при ударах клюшкой по рукам, попаданиях шайбы, и в других подобных случаях. Особенности конструкции хоккейных краг таковы, что они обеспечивают максимальную степень подвижности суставов верхних конечностей для обеспечения эффективной работы клюшкой.
В аутсайдерах, с показателями по 1,5% на каждого, расположились легендарный бренд Eagle и российский бренд Flame, изготавливающий реплики на экипировку известных мировых брендов. Далее следуют, с 3,8% на каждого, компании CCM и Reebok.
Третье место на рынке краг КХЛ занимает бренд Easton, перчаткии которого использует 13,65% игроков КХЛ. Второе место — компания Warrior, у которой 22,75%. Лидером рынка краг КХЛ стала компания Bauer. Перчатки данного бренда используют ровно 53% хоккеистов лиги.
Стоит отметить, что на руках некоторых хоккеистов КХЛ были также замечены краги фирмы Salming, однако в данном подсчёте они учтены не были, т.к. не являются ведущими игроками своих клубов; и, соответственно, не были отобраны для участия в подсчётах.
***
Клюшки:
Клюшка — главное орудие любого хоккеиста. Выбранные нам хоккеисты КХЛ, к сожалению, используют эти орудия лишь пяти производителей: CCM, Reebok, Warrior, Easton и Bauer.
Наибольшую долю рынка занимает, как и среди других видов экипировки, фирма Bauer.
Клюшки этой фирмы выбрали 54,6% игроков КХЛ. Чаще других, среди клюшек Bauer, игроки выбирают, соответственно, модели Nexus, Total One и APX2.
На втором месте расположилась компания Easton. Ей свои предпочтения отдают 22,7% хоккеистов. Самые популярные модели — различные вариации клюшки Easton Stealth.
Далее следует бренд Warrior, клюшки которого выбирают 12,9% игроков. Самой популярной клюшкой бренда является модель Covert DT1. Наименее популярны, клюшки от CCM (6,8%) и Reebok (3%). Среди клюшек CCM популярностью пользуются верхние модели в линейке CL. У Reebok столь ярко выраженного лидера я выделить не могу.
Наибольшую результативность, среди исследованных игроков, показали хоккеисты, использующие клюшки Warrior. На их счету 0,68 очка, в среднем за игру. Они же доминируют и в списке снайперов (0,281 гола за игру) и в списке ассистентов (0,399 голевых передачи за игру).
Лучший показатель полезности продемонстрировали хоккеисты, использующие клюшки Bauer. Их средний показатель полезности составляет +0,178 за игру.
Также добавлю, что что эти игроки занимают второе место в бомбардирском списке, набирая, в среднем, по 0,623 очка за игру.
***
Коньки:
Хоккейные коньки — это спортивный инвентарь, предназначенный для игры в хоккей с шайбой, который представляет собой совокупность специализированных ботинок и прикрепляемых к ним лезвий.
Вновь, как и на рынке других элементов экипировки игрока, на рынке хоккейных коньков мы видим абсолютное преимущество бренда Bauer. 3/4 хоккеистов КХЛ предпочитают коньки этого бренда. Особой популярностью, среди коньков Bauer, пользуются коньки серии Vapor.
На втором месте расположился бренд Reebok. Его коньки используют 14,4% игроков КХЛ, что на фоне остальных брендов выглядит вполне достойно. Так, доля собрата Reebok — канадского бренда CCM, расположившегося на третьей строчке — составляет менее трети от доли Reebok. У CCM всего 4,55%.
В аутсайдерах находятся, объединившиеся в 2011 году, бренды MLX (у него 0,75% доли рынка) и Easton (у него 1,5%).
Чуть большую долю рынка занимают швейцарский бренд Graf (3,8%).
Самыми результативными, среди исследованных нами игроков, стали хоккеисты, использующие коньки фирмы Bauer. Они набирают, в среднем, 0,614 очка за игру. Лишь на 0,001 им уступают игроки, экипированные в коньки объединённого бренда Easton-MLX.
Лучшие снайперы — хоккеисты, использующие коньки Graf (в среднем, они забивают 0,299 шайбы за игру). Лучшие ассистенты играют в коньках CCM (0,382 голевых передач в среднем за матч). Лучший показатель полезности (+0,264 за игру) у игроков, которые выбрали коньки объединённого бренда Easton-MLX
Новости спорта | НХЛ, НБА, МЛБ, МЛС, НФЛ
Новое исследование показало, что большинство хоккейных шлемов плохо защищают от сотрясений мозга, и даже шлем с самым высоким рейтингом не обеспечивает достаточно хороших результатов, чтобы значительно снизить риск черепно-мозговой травмы.
К такому выводу пришли исследователи из отдела биомедицинской инженерии и механики Политехнического института Вирджинии и Государственного университета.
Они протестировали 32 шлема, которые в настоящее время продаются игрокам на всех уровнях спорта, от любителей шинни до профессиональных лиг.
Ни один из шлемов не получил оценки четыре или пять звезд. Только один, Warrior Krown 360, прошел испытания достаточно хорошо, чтобы заработать три звезды или оценку «Хорошо». Шесть шлемов получили две звезды или оценку «удовлетворительно»; 16 шлемов заработали всего одну звезду или «Маргинал».
Остальные получили ноль звезд и получили оценку «Не рекомендуется», включая шлемы производства Bauer, Reebok и CCM.
Стоимость шлема, казалось, не имела отношения к тому, насколько хорошо он показал себя в тестах: некоторые из самых дорогих показали себя не очень хорошо, в то время как некоторые из более дешевых показали себя лучше.
Исследователи говорят, что исследование финансировалось за счет частных пожертвований, и производители шлемов не принимали участия в тестировании.
Доктор Майкл Кузимано, нейрохирург из больницы Святого Михаила в Торонто, проанализировал исследование и сказал, что важно отметить, что даже шлем с лучшими оценками не работал достаточно хорошо.
«Я не хочу, чтобы родители или игроки вышли и сказали: «Я пойду и куплю трехзвездочный шлем, и я буду полностью защищен от сотрясения мозга». Это неверный результат из такого исследования», — сказал он.
Содиректор команды Технологического института Вирджинии Стефан Дума говорит, что его не совсем удивили его выводы, учитывая, что большинство хоккейных шлемов имеют слишком маленькое смещение или пространство между оболочкой и головой игрока, чтобы эффективно предотвращать сотрясение мозга. тестирование. Он говорит, что современные шлемы на самом деле предназначены только для предотвращения переломов черепа от прямых попаданий.
«Теперь мы думаем, как предотвратить сотрясение мозга и как снизить этот риск.0003
Команда провела почти 2000 тестов как на катке, так и в лаборатории, проверяя каждый шлем дважды в четырех направлениях на низких, средних и высоких скоростях. Тесты были разработаны таким образом, чтобы соответствовать тому, что может испытать игрок, ударяясь о доски или лед или сталкиваясь с другим игроком.
Результаты опубликованы в Annals of Biomedical Engineering.
Исследователи говорят, что, хотя никогда не будет шлема с защитой от сотрясения мозга, правильно сделанный шлем должен снизить риск сотрясения мозга. Они отмечают, что каски — это только часть уравнения, позволяющего минимизировать риск сотрясения мозга; изменение правил и более безопасная игра, вероятно, еще более важны для снижения риска ударов головой.
Кузимано согласился бы с этим.
«(Эти результаты) означают, что мы должны учитывать другие вещи, такие как изменения правил и изменения поведения, потому что ни один шлем не сможет полностью защитить игрока от сотрясения мозга.
Производители хоккейных шлемов изо всех сил пытались создать безопасный шлем, который не был бы настолько большим, чтобы в нем было слишком сложно играть. Хотя большинство шлемов в этих тестах показали себя плохо, команда Вирджинии уверена, что шлемы можно улучшить. Они отмечают, что, когда они опубликовали данные о рейтингах безопасности футбольных шлемов четыре года назад, только один шлем в то время имел пять звезд.
Производители начали улучшать свою продукцию, так что к прошлому году многие новые футбольные шлемы, появившиеся на рынке, получили высшие оценки по их рейтинговой системе. Команда надеется, что то же самое произойдет и с хоккейными шлемами.
«Наша цель — повысить безопасность в спорте, и мы потратили много времени на разработку методов и передачу их производителям, чтобы они могли оптимизировать свои конструкции», — сказал Дума.
«Мы надеемся, что на рынке появятся новые шлемы с улучшенными характеристиками».
СВЯЗАННЫЕ ИЗОБРАЖЕНИЯ
просмотреть увеличенное изображение
Исследователи отдела биомедицинской инженерии и механики Политехнического института Вирджинии и Университета штата Вирджиния протестировали 32 хоккейных шлема и обнаружили, что почти четверть из них небезопасны.
Больше новостей о спорте
Лучшие видео
CTVNews.ca Главные новости
Не пропустите
Главные спортивные новости
Большинство хоккейных шлемов занимают низкие позиции по снижению риска сотрясения мозга
БЛЭКБУРГ, Вирджиния (KARE) — Новое исследование, проведенное исследователями из Инженерного колледжа Технологического института Вирджинии, показывает, что четверть хоккейных шлемов на рынке могут быть небезопасными и, возможно, нуждаются в серьезном обновлении безопасности.
Как и в случае с футбольными шлемами четыре года назад, Технологический институт Вирджинии измерил более 30 моделей хоккейных шлемов на предмет их способности снижать риск сотрясения мозга. Исследователи провели испытания на удар и измерили силы, которые, как известно, приводят к сотрясениям мозга, а затем оценили шлемы по пятибалльной системе.
По данным Технологического института Вирджинии, чем выше количество звезд, полученное хоккейным шлемом на основе его расчетов, тем больше шлем может смягчить удар, связанный с хоккеем, и снизить риск сотрясения мозга.
Результаты были опубликованы в апрельском выпуске журнала Annals of Biomedical Engineering за 2015 год. Протестированные модели шлемов и соответствующие им рейтинги также перечислены здесь: Рейтинги шлемов Virginia Tech
Среди результатов:
· Девять шлемов, протестированных Virginia Tech, вообще не получили звезд.
· Высшая оценка – 3 звезды – досталась одному шлему.
· Ни один шлем не получил пять звезд.
Доктор Стефан Дума, глава отдела биомедицинской инженерии и механики Технологического института Вирджинии, возглавил исследования футбольных и хоккейных шлемов.
«Лицом к лицу, лицом ко льду — это удары очень высокого уровня», — сказал Дума о типах ударов, которые может испытать хоккеист.
Дума отметил, что дизайн хоккейных шлемов не сильно изменился за эти годы. Хоккейные шлемы имеют твердую пластиковую внешнюю оболочку, но остаются относительно тонкими по сравнению с футбольными шлемами, хотя многие производители работают над новыми конструкциями и технологиями для повышения безопасности шлемов.
«В целом хоккейные шлемы меньше. У них меньше набивки», — сказал Дума.
Что касается предотвращения сотрясений мозга, исследователи Технологического института Вирджинии заявили, что их испытания, которые включали измерение воздействия на реальных хоккеистов, а затем воссоздание этих воздействий в лаборатории, показывают, что ни один хоккейный шлем на рынке не соответствует 5-звездочному шлему Технологического института Вирджинии.
уровень.
Исследователи протестировали каждый шлем в четырех направлениях и провели более 2000 испытаний на удар.
Дума заявил, что шлемы, получившие ноль звезд в тестах Virginia Tech, вообще не рекомендуются к использованию. Он сказал, что надеется, что новое исследование приведет к появлению на рынке новых шлемов с улучшенными характеристиками.
«Сотрясения вызываются ускорением — сочетанием линейного и вращательного. Если вы снизите эти ускорения, вы снизите свой риск», — сказал Дума.
Подобно системе оценки футбольных шлемов, разработанной Технологическим институтом Вирджинии, система оценки хоккейных шлемов, скорее всего, вызовет как аплодисменты, так и критику.
В заявлении, опубликованном в понедельник, Reebok-CCM, крупный производитель хоккейных шлемов, заявил, что он привержен безопасности игроков и инвестирует в исследования и разработки, чтобы «вывести на рынок инновационные технологии». Компания также заявила, что приветствует любые исследования, которые помогут повысить безопасность игроков, но «стремится к полному пониманию модели Virginia Tech» и того, как она соотносится с «существующими стандартами в отрасли».
Bauer, другой крупный производитель шлемов, поддержал Reebok-CCM, объяснив, что «каждый хоккейный шлем Bauer на рынке является результатом многолетних обширных научных исследований», и компания стоит «за всеми нашими шлемами».
Исследование Технологического института Вирджинии показало, что некоторые из самых дорогих шлемов на рынке сегодня, сделанные лидерами отрасли, такими как Bauer и CCM, получили самые низкие звездные рейтинги.
Но достаточно ли звездного рейтинга, чтобы понять, как снизить риск сотрясения мозга в хоккее?
«Применение науки к хоккейным шлемам очень важно», — сказал доктор Майкл Стюарт из клиники Майо.
Стюарт также является главным врачом хоккейной службы США и Международной федерации хоккея с шайбой. Он работает с олимпийскими хоккейными командами и имеет трех сыновей-профессионалов.
«Самое большое беспокойство, которое у меня было в течение многих лет с хоккейными шлемами, это то, что они не очень хорошо держатся на голове», — сказал Стюарт.
В то время как новые модели более регулируются, хоккейные шлемы, как и футбольные шлемы, по словам Стюарта, хорошо предотвращают переломы черепа, но в сегодняшней конструкции имеют ограниченное влияние на риск сотрясения мозга.
«Возможно, это не очень эффективное оборудование для уменьшения или предотвращения сотрясения мозга», — сказал Стюарт.
Клиника Мэйо также исследовала хоккейные шлемы, чтобы понять механизм травмы, которая до сих пор остается загадочной, и разработала новые методы диагностики и лечения.
Стюарт и команда Мэйо также публично настаивали на изменении правил.
Сегодня любое попадание в голову является штрафом в хоккее США, и никакие проверки юридических лиц не разрешены до тех пор, пока не будет достигнута игра на минимальном уровне.
Стюарт сказал, что изменение отношения и поведения на льду в сочетании с улучшением силы тела и контроля, а также более качественное снаряжение приведут к меньшему количеству сотрясений мозга.