Защитное снаряжение воинов древней Руси. Русский шлем

Русский шлем и панцирь X века

ШЛЕМ С БАРМИЦЕЙ. X век (HELMET AND «BARMITSA» MAIL. X с.)

Русский шлем — металлический головной убор воина, известен на Руси с давних времён. В IX–X веках воинские шлемы делали из нескольких металлических пластин, соединённых между собой заклёпками. После сборки шлем украшали серебряными, золотыми и железными накладками с красивым орнаментом, надписями или изображениями, выполнявшими роль оберега для воина.

Шею воина укрывала сетка, сделанная из тех же колец, что и кольчуга — «бармица», защищавшая шею и плечи воина.  Кольчужная сетка прикреплялась к шлему сзади и с боков, и ниспадала на спину, плечи и грудь. Бармы — часть парадной одежды московских князей и царей; драгоценное оплечье в виде небольшой пелерины, украшенной изображениями религиозного характера. Впервые бармы появились на Руси в 14 веке у московского князя Ивана Калиты. «Андрѣю с҃ну моѥму бугаи соболии с наплечки с великимь женчугомь с каменьемь. скорлатноѥ портище сажено з бармами.» (Гр ок. 1339 (1, моск.). (Словарь древнерусского языка — XI-XIV вв.)

Голову воина прикрывал шлем с бармицей, защищающей оплечье, а небогатый воин мог носить нашитые металлические пластины на капюшоне кольчуги, или небольшие металлические пластины, прикреплённые по бокам шлема, они называлась «мисюрка» (маленькие, мизерные).

ШЕЛОМЫ XI–XIII века (HELMETS XI–XIII cc.)

Шелом (шлем) — это воинский головной убор с высокой островерхой тульёй и длинным шпилем («навершием», «шишаком»). На Руси были распространены шлемы куполообразной формы. Макушка шлема часто оканчивалась втулкой, на которой крепился флажок — «яловец». В раннее время шлемы делались из двух или четырёх частей, склепанных между собой, но бывали шлемы и из одного куска металла.

Необходимость усиления защитных свойств шлема привела к появлению крутобоких куполовидных шлемов с металлической полумаской,  спускавшейся от нижнего края шлема, и закрывавшей верхнюю часть лица — лоб и нос от удара. Эти части шлема так и назывались: «нос» и «личина».

У богатых воинов шлемы отделывались серебром и золотом, а иногда были целиком позолоченные.

Древнерусские сказания вспоминают о шлемах в весьма поэтической форме: «Сядем, братие, на свои борзи комони, испием, братие, шеломом своим воды быстрого Дона, испытыем мечи свои булатные» («Задонщина»).

В IX–X веках был широко распространён шлем, имеющий плавно изогнутую форму, слегка вытянутый кверху и со стержнем или шишаком на макушке. Шлемов такой формы Западная Европа не знала совершенно, но они были широко распространены и на Руси и в Передней Азии. Древнерусский шлем IX–X века был взят за образец для создания немецкой каски с шишаком, для солдат кайзеровской армии.

К четырем сохранившимся от X века воинским шлемам этого типа относятся два шлема из знаменитого черниговского кургана Чёрная Могила, один — из черниговского же кургана Гульбище и один — из Большого Гнездовского кургана на Смоленщине. Вот как описывал шлем из Черной Могилы археолог Д. Я. Самоквасов, исследовавший в 1872–1873 годах это погребение: русский шлем «… состоит из четырёх железных пластин, обтянутых бронзовыми бляхами треугольной формы, соединенных острыми углами тупым шишаком…» Шлем из Большого Гнездовского кургана, формой повторяет черниговские находки, он покрыт железными резными пластинками, напоминающими деревянную резьбу. Это значит, что в более глубокой древности шлемы делали из дерева или костей и клыков диких зверей — медведей и кабанов.

Известен в истории костяной пластинчатый шлем с небольшой пластинчатой мисюркой, сделанный из костей и клыков хищных животных — медведей, кабанов, его носили воины царя Миноса на Крите, в середине бронзового века (2700—1400 гг. до н. э.)

ПАНЦИРЬ ЧЕШУЙЧАТЫЙ. XI век. (SCALE ARMOUR. XI с.)

В XI–XII веках основу конного войска составляли тяжеловооруженные всадники-копейщики. В снаряжение конного воина входили одно или два копья, сабля либо меч, сулицы или лук со стрелами, кистень, булава, реже боевой топорик, а также такой вид оборонительных доспехов, как уже с XI века чешуйчатый панцирь. Панцирь и щит могли достаточно надежно защитить конного воина, как во время таранного удара копья противника, с которого обычно начинался конный бой, так и во время рукопашной битвы, следовавшей после первого удара. От корня слова санскрита бараня — bharaṇa – броня, происходит и русские слова с тем же корнем: броня, бронь, оборона (родственные слова в др. рус. яз.: БОРОНЯ – оборона).

Чешуйчатый панцирь состоял из стальных пластин, которые прикреплялись к кожаной или матерчатой основе только с одной стороны. При скреплении пластины надвигались одна на другую, а в центре каждую приклепывали к основанию панциря. Длина панцири достигала до бёдер. Подол и рукава панцыря иногда были выложены более длинными, чем весь панцирь пластинами.

Изображение подобных «броней дощатых» можно встретить на миниатюрах и иконах XII–XIV веков, а также на фресках Успенского собора в Московском Кремле; на резном деревянном троне Ивана Грозного (1551 год), который хранится в этом соборе.

По сравнению с пластинчатым панцирем чешуйчатый был эластичнее, так как выпуклые «чешуйки», прикрепленные к основе только с одной стороны, придавали воину, одетому в такой панцирь, большую подвижность, что было особенно важно для конного бойца.

Имя Рос в восточной Европе Збручский идол как модель славянской Вселенной

ru-sled.ru

А. Н. КИРПИЧНИКОВ РУССКИЕ ШЛЕМЫ X—XIII вв.: rsv_aka_vedjmak

В доспехе средневекового воина шлему принадлежало важнейшее место. Кроме боевого назначения, шлем часто служил знаком рыцарского ранга и соответственно этому украшался.Об этом виде защитного доспеха писали почти все, кто занимался изучением древнерусского оружия. Одним из первых предметов, с которых началось систематическое изучение не только оружия, но и русских древностей вообще, был т. н. шлем князя Ярослава Всеволодовича, найденный в 1808 г. и определенный А. Н. Олениным 1, широко известный в исторической литературе. Долгое время основное внимание исследователей привлекали шлемы позднего русского средневековья, разнообразно представленные в Оружейной палате Московского кремля и других музеях. Лишь в конце XIX — начале XX в. после больших курганных раскопок стали известны шлемы древнейшего периода русской истории. Попытку обобщить этот материал предпринял Н. Е. Бранденбург. Как показывают документы архива Артиллерийского исторического музея, последние годы жизни этот ученый усиленно собирал рисунки, чертежи, фотографии древних шлемов 2. С этой же целью Н. Е. Бранденбург посетил многие музеи и частные собрания. Он оставил ценные заметки и обширную переписку 3. В Артиллерийском музее им была собрана редчайшая коллекция оружия из южнорусских раскопок. Эта работа еще на стадии сбора материала была прервана со смертью ученого и оказалась надолго погребенной в архиве.Много занимался шлемами оружиевед Э. Ленц. К данной теме Э..Ленд обращался неоднократно. Специально шлемам посвящена его последняя статья на немецком языке 4. Среди дореволюционных русских археологов Э. Ленц являлся самым последовательным сторонником восточного происхождения русского оружия, в том числе и шлемов. В основу классификации боевого наголовья исследователь положил такой признак, как способ защиты лица. В результате было выделено четыре группы: 1) шлемы с наносником (представляющим одно целое с тульей), 2) с прикрепленным наносником, 3) без наносника, 4) шлемы с маской. Классификация оказалась весьма формальной и искусственно объединяла памятники, разделенные по времени несколькими столетиями, а по месту находки тысячами километров (Смоленск и Керчь; Киев и Тобольск). Картографирование находок, которое наглядно обнаруживало непримиримые недостатки предложенной схемы, Ленд отверг.Положения Э. Ленца о восточном происхождении русских шлемов продолжил и углубил В. В. Арендт. Он расположил раннесредневековые шлемы Восточной Европы в определенном хронологическом порядке и проследил их генезис в течение широкого отрезка времени, а также удач¬но реконструировал ряд образцов 5. Однако все изданные им шлемы В. В. Арендт трактовал как кочевнические, отбрасывая все находки, про¬тиворечащие его классификации. Таким образом, в статьях как Э. Ленца, так и В. В. Арендта древнерусские шлемы совершенно не выделялись и были обезличены среди восточных древностей вообще. Решительный сдвиг в изучение рассматриваемой темы внесли советские ученые. Работами А. В. Арциховского, Б. А. Рыбакова и др. было показано существование на Руси собственного оружия и такого вида защитного доспеха, как шлем. Вопрос об исследовании шлемов, однако, часто ограничивался немногими широко известными памятниками; специальной разработки эта область оружиеведения не получила.Материал о шлемах очень разнороден как в количественном, так и в хронологическом отношении. Известны образцы и X и XII—XIII вв., но почти отсутствуют экземпляры XI в. 6.В настоящей работе рассматривается 27 шлемов X—XIII вв. (в том числе и неполностью сохранившиеся), найденных на территории древней Руси. 23 экземпляра известны по музейным собраниям или изображениям, четыре классифицированы только по описанию.2Плавно изогнутые и вытянутые шлемы известны на территории СССР со времен Урарту 7. Отвесный удар, нанесенный по такому сфероконическому (если назвать его точным геометрическим термином) шлему, безвредно скользил вниз, по плоскости тульи. Преимущество формы обеспечило ей многовековое существование. Классическим примером сфероконического шлема является образец, найденный в 1869 г. в кургане вблизи р. Оскола 8 вместе с прямым однолезвийным мечом, частью кольчуги и византийскими монетами VIII в. Корпус шлема склепан из четырех частей. Навершие обломано. К передней части прикреплен наносник, переходящий в дуговые надбровные валики. Бармица привешивалась к шлему при помощи прута, пропущенного в прямоугольные петельки 9. Такая совершенная система прикрепления бармицы, в дальнейшем обычная для русских памятников, вошла в употребление в Западной Европе лишь в XIII в. 10. Происхождение оскольского комплекса не выяснено. По мнению Б. А. Рыбакова, шлем был привозным 11. Можно высказать предположение, что русские оружейники в период создания Киевского государства были знакомы с образцами вроде оскольского и, очевидно, восприняли их внешнюю форму. Однако в целом вопрос о происхождении раннесредневекового русского шлема значительно сложнее. Его легче осветить, познакомившись с самими образцами.Древнейшие русские шлемы найдены в курганах с сожжением, причем, как правило, в самых больших и самых богатых. Обзор лучше начать с севера.В большом гнёздовском кургане с «самым грандиозным обрядом погребения», раскопанном в 1885 г. В. И. Сизовым, наряду с другим оружием, был найден и шлем. Он прикрывал собой копье и меч, возле лежал умбон от щита. Захоронение датирует дирхем 903 г. Шлем подвергся сильному действию огня (рис. 1, 1), но его форму, даже детали, удалось восстановить. Корпус его, по-видимому, состоит из четырех частей, склепанных четырьмя крестообразно наложенными накладками; кроме того, каждая четверть делится еще продольной рубчатой полоской на две части. Сверху приклепана втулка для плюмажа или султана12. Нижний край опоясывает обруч, выходящий на наносник. Края обруча и накладок вырезаны «городком» и имеют сердечковидные прорези. Накладки сохранили следы золотой насечки. К шлему прикипела бармица с оторочкой из медных колец 13. Уже издатель шлема отметил, что нельзя не признать его местного своеобразного характера. Нарядные «кружевные» орнаменты шлема не позволяют сравнить его ни с восточными14, ни с западными аналогиями. Второй шлем найден в том же Гнёздовском могильнике в кургане 86 (18) (раскопки С. И. Сергеева в 1901 г.). Он находился на огнище вместе с кольчугой и прикрывал меч и нож, вертикально воткнутые в землю (рядом было копье). Сохранность его лучше, чем предыдущего шлема; орнамент отсутствует (рис. 2, 1): Тулья составлена из двух половин, соединенных наклепанной полосой с двойным рядом часто расположенных заклепок. Нижний край стягивает широкий обруч с рядом крупных петель для бармицы 15. Кольца бармицы 4—5 мм в диаметре (при толщине 1 мм). Под шлемом встретилось несколько мелких шариков золота и серебра (вероятно, остатки украшений). Погребение датируется по типу меча, относящегося, судя по норвежским аналогиям, скорее всего к группе V (первая половина X в.) 16.От предыдущего образца шлем отличается конической формой, а также отсутствием навершия-втулки и орнаментального убора.Следующая группа шлемов связана с Черниговым, где в 1872—1873 гг. Д. Я. Самоквасов раскопал богатейшие княжеские и боярские курганы. Повторное изучение черниговского дружинного некрополя Б. А. Рыбаковым облегчает понимание и дати¬ровку этих памятников 17. Шлем из кургана Гульбище X в. состоит из четырех треугольных пластин, при¬чем передняя и задняя лежат на боковых (рис. 2, 2). На передней сохранились следы полукруглой медной набивки (позолоченной?) 18. В свое время Н. Е. Бранденбург также отмечал бронзовую обтяжку шлема 19. Шлем увенчан втулкой, оснащение его дополняла бармица. Экземпляр сильно поврежден и происходит, вероятно, из насыпи над кострищем20.Еще два шлема найдены в кургане Черная могила вместе с огромным количеством погребенного оружия. Согласно Б. А. Рыбакову, вероятной датой захоронения явля¬ются 960-е годы — эпоха князя Святослава21. Шлемы оказались в центре насыпи, над кострищем вместе с двумя кольчугами, ножами-скрамасаксами, турьими рогами. Один шлем был отдан Д. Я. Самоквасовым в музей Киевского университета и остался неописанным. Сохранность его плохая, но судя по форме и навершию22, он, очевидно, почти не отличался от лучше известного второго шлема. Этот последний склепан из четырех пластин (так же, как и шлем из Гульбища), т. е. передняя и задняя накры¬вают боковые; край их волнистый, на каждом мыске по заклепке. Шлем увенчан уже ставшей обычной втулкой (рис. 1, 2 и рис. 2, 3). Поверхность наголовья обтянута медным золоченым листом. Поверх листа на лобной части имеются остатки одной и следы двух других железных фигурных листовидных полос, по рисунку схожих с такими же в основании навершия. В центре боковых сторон прикреплены две четы¬рехугольные бляшки с небольшим стержнем посредине. По краю соединения пластин корпуса, вдоль листовидных накладок и четырехугольных бляшек пущена медная золоченая прокладка с двойным рядом выпуклостей, выбитых изнутри. Таким образом, прокладка декоративно оформляет швы склепки и края бляшек и пластин. Внизу шлем охватывает обруч, на котором сохранились остатки бармицы23.Фигурные листы на передней пластине В. Арендт трактовал как своеобразные петли для привешивания маски24. Скорее всего они представляли собой верхнюю часть наносника, являясь а то же время оригинальным начельным украшением. Это обстоятельство правильно понято при реконструкции шлема в ГИМ25. боковые квад- ратные бляшки в форме четырехлистника с небольшим выступом, по-видимому, пред¬охраняли бармицу от сноса26 и представляли собой как бы маленькие умбоны, предназначенные для парирования бокового удара.Налобный трехлистник, бляшки и обруч шлема железные. Трудно представить себе, однако, чтобы на сплошь вызолоченном шлеме оставались открытыми железные части. На примере аналогичных образцов мы можем утверждать, что первоначально железные детали были покрыты серебром и украшены растительным орнаментом. Распознать орнамент бляшек помогают совершенно такие же бронзовые бляшки с от¬верстием посредине, встречающиеся в черниговских и других дружинных древностях X в.27. Орнамент их составляли четыре геральдические лилии или крина, расположенные крестообразно, основаниями к центру. В своем первоначальном виде шлем из Черной могилы, сверкавший золоченой поверхностью с выделяющимися высеребрен¬ными деталями, представлял собою великолепное произведение оружейного искусства. Ряд черт (форма, навершие, наличие медной обтяжки) роднят его с экземпляром из Гульбища, следовательно, речь может идти о развитии одного типа. Шлем из Черной могилы открывает целую серию аналогичных золоченых образцов древних наголовий. Такой же экземпляр найден в 1925 г. при случайных работах в дер. Мокрое у г. Дубно (рис. 2, 4). При костяке, кроме шлема, оказались три наконечника стрел, копье и ножницы. Совпадение обоих образцов настолько полное, что описание становится излишним 28. Дубненскую находку польские ученые без серьезных оснований считали импортом из Польши 29.Несомненно, что виды шлемов, найденных в курганах X в., возникли не вдруг. Однако для VI, VII и большей части VIII в. находки шлемов на территории Восточной Европы неизвестны. Экземпляры X в. не имеют не¬посредственной связи с пластинчатыми шлемами (Spangenhelm) сармат¬ского времени и образцами так называемого Бальденхеймекого типа эпохи великого переселения народов. Не проясняют вопроса и находки на юго-востоке СССР, приблизительно современные «курганным» образцам30. При всем этом генезис русских шлемов указывает на азиатский Восток. Выше говорилось о сфероконической форме шлемов. Еще Д. Я. Самоквасов сопоставлял по форме шлем из Черной могилы с ассирийскими образ¬цами. Более близкие аналогии встречаем среди изображений манихейской живописи Синьцзяна VIII—IX вв. и на согдийской росписи древнего Пенджикента VII—VIII вв. Шлемы здесь плавно изогнутые со втулками31. У некоторых на лобной части имеется накладка «строенный» лист32. Шлем фигурки воина из Шорчука имеет волнообразно вырезанные края склепанных пластин. На многих восточных наголовьях имеются сложнопрофили-рованные втулки (сравн. шлем из Гульбища) 33. Все эти особенности живо напоминают русские образцы; однако они не дают права сделать вывод о непосредственной связи русских и центральноазиатских памятников. Речь может идти только о происхождении типа втульчатого сфероконического наголовья, господствовавшего на Среднем и Ближнем Востоке в течение всего средневековья34. Следует отметить, что детали орнаментального убранства, боковые «умбоны» и медно-золоченая техника древнерусских экземпляров пока не встречены на Востоке. Не исключено, что наиболее своеобразные нарядные экземпляры из Гнёздова и Черной могилы были сделаны местными мастерами, знакомыми с азиатскими моделями. Второй гнёздовский шлем обычно относят к так называемому норманскому, или (по терминологии западных оружиеведов) франко-норманскому типу X—XI вв35. В самой Скандинавии ни одного конического шлема не найдено, хотя изображения их в камне и дереве сохранились36. Недавние исследования кургана с сожжением в Cjermundbu в Норвегии, наконец, обнаружили шлем X в., совершенно не соответствующий привыч¬ному представлению об остроконечных «норманских шишаках». Это пло¬ская округлая каска с небольшим острием на макушке и наносником, пе¬реходящим в окологлазные выкружки (рис. 3, 3) 37. Данный образец, во¬сходящий к куполовидным вендельским шлемам VII—VIII вв., не исключение. Стало понятно, что именно к данной разновидности относятся фраг¬менты двух носовых накладок с плетеным орнаментом из Locrume на Готланде (вторая половина X в.) (рис. 3, 2) 38 и такая же накладка с серебряной инкрустацией геометрического рисунка, происходящая из усадьбы Десятинной церкви в Киеве (рис. 3, 1) 39. Таким образом, шлемы Север¬ной Европы существенно отличались от гнёздовского образца (равно как и от других русских находок). Этот последний отличается также и от западных остроконечных шлемов на ковре из Байё 1070—1090 гг. (некоторой изогнутостью тульи, отсутствием массивного наносника и пластин для защиты шеи и затылка, наличием бармицы вместо капюшона). Э. Ленц, которого никак нельзя заподозрить в незнании западного ору¬жия, писал: «Насколько мне известно, чистого типа норманские шлемы ковра Байё на востоке вообще не встречены»40. Несколько ближе к гнёздовскому шлему чешские и венгерские образцы41.Западные исследователи не сомневаются в восточном происхождении конических шлемов, появившихся около 900 г. и сменивших в середине и второй половине X в. полушаровидные каски эпохи меровингов и каролингов. Действительно, конические шлемы (наряду со сфероконическими) известны на юге и востоке СССР по изображениям и находкам последней четверти I тысячелетия42. В свете этих данных гнёздовекий шлем — один из древнейших конических наголовий в Европе — совсем не обязательно северный или западный по происхождению. Возможно, мы имеем здесь вторую линию развития азиатских восточных шлемов (конических наряду со сфероконическими), которые в Северной и Западной Европе нашли свою вторую родину. (с) А. Н. Кирпичников

rsv-aka-vedjmak.livejournal.com

Боевые шлемы русских воинов в Сибири 16- 17 века

Привычный для  массового сознания наших современников  образ русского воина- землепроходца в виде сурового бородатого мужика в папахе, тулупе, с пищалью в руке и саблей на боку сформирован под влиянием художественных произведений XIX-XX вв. и регулярно воспроизводится в учебниках, популярной и научно-популярной литературе. В то же время комплексный анализ вещественных, изобразительных и письменных источников свидетельствует, что этот хрестоматийный образ имеет мало общего с подлинным внешним видом казаков и служилых людей в Сибири конца XVI-XVII вв. В данной связи, важным направлением деятельности военных историков, археологов и оружиеведов является изучение комплекса вооружения, одежды и военного искусства российских воинов в Сибири в эпоху освоения этого огромного и богатого края.

   Одной из важных особенностей военного дела русских служилых в Зауралье было широкое использование защитного вооружения. Если в землях метрополии на протяжении XVII в. традиционный панцирный комплекс стремительно выходил из широкого военного обихода, то в ряде регионов Русской Сибири мы наблюдаем прямо противоположный процесс. Практически не использовавшие доспехов в ходе «западных» военных кампаний казаки и стрельцы, оказавшись в Сибири, пытались спешно обзавестись панцирями и шлемами, без которых они чувствовали себя уязвимыми в столкновениях с «многострельными», «копийными», «сбруйными» и «куяшными» аборигенами. Сочетание практики ввоза доспехов с территории Европейской России с массовыми закупками и конфискациями «пансырей добрых» и «куяков крепких» у сибирских народов позволило существенно увеличить количество панцирников в отрядах служилых. Если в Европейской России в рядах поместной конницы численность воинов, снабженных защитным вооружением, в XVII в. обычно не превышала 5 %, то в Сибири численность «пансырников» и «куяшников» в отдельных отрядах нередко доходила до 50-70 % и более от общего числа воинов. Причем, защитным вооружением были оснащены не только представители военной элиты («начальные люди», «дети боярские»), но и многие конные и пешие казаки, стрельцы, «литва», служилые татары и др.    Комплекс защитного вооружения российских воинов в Сибири конца XVI-XVII вв. был представлен корпусными панцирями (различных структур бронирования), боевыми наголовьями (шлемами и мисюрками), дополнительными защитными деталями (наручами, набедренниками, панцирными усилителями) и щитами. В настоящей статье рассмотрим шлемы российских воинов в Сибири, а также реконструируем внешний вид и особенности оформления некоторых боевых наголовий, хранящихся в музейных собраниях и частных коллекциях.

   Судя по данным письменных материалов, боевые наголовья применялись сибирскими служилыми несколько реже корпусных панцирей. В источниках упоминаются «шишаки», «шеломы», «шапки железные», «шапки мисюрские», привезенные в Сибирь из Европейской России. Некоторая часть наголовий ввозилась в регион в частном порядке и находилась у служилых на правах частной собственности. Однако, основная масса шлемов и мисюрок направлялась в Зауралье по указанию московских властей и поступала на хранение в арсеналы городов и острогов в качестве «государевой казны». Такие шлемы выдавались российским воинам для несения различных «государевых служб». Так, например, на отряд В. Шахова (41 чел.), отправленный из Западной Сибири на р. Лену в 1633 г., были выделены «восмь шишаков» и «семь шапок ми- сюрских», причем все воины были оснащены панцирями4. Корпус Я. Тухачевского, выступивший в 1639 г. против енисейских кыргызов, был оснащен сотней «лат с шишаками», присланными «из Москвы». На отряд В. Пояркова (132 чел.), направлявшегося на Амур в 1643 г., наряду с 70 якутскими куяками, 10 кольчатыми «пансырями», десятком наручей («зарукавий») и комплектом кольчато-пластинчатых набедренников («наколенок») было выделено 17 шлемов. В 1644 г. партия шлемов и панцирей была передана из Тобольского арсенала в литовскую роту ротмистра Д. Ар- шинского и голове Г. Грозину. Годом позже из Верхоленского острожка служилым людям были выданы: «.из государевой казны куяки с наручами и шеломы и пансыри...» В 1647 г. в Тобольске хранилось «50 шеломов и шишаков».   Наряду с поставками боевых наголовий с территории Европейской России, служилыми приобретались в частном порядке и «имались в государеву казну» в ходе боевых действий и конфискаций «шишаки», «шеломы», «шапки железные» татарского, шорского, кыргызского, монгольского, тунгусского, якутского и бурятского производства. Сибирская администрация поощряла подобную практику. Еще в 1622 г. российские власти рекомендовали брать ясак с шорцев («кузнецких татар») «.шеломами, и рогатинами, и саблями». Часть этих шлемов использовались сибирскими служилыми, а другие отправлялись в Москву в качестве образцов. Так, например, в 1655 г. кузнецкий воевода Баскаков, ссылаясь на царский указ «посылать ис Кузнецкого острогу к тебе государю ... к Москве шапки железные, которые шапки емлютца в твой государев ясак», отправил в государеву казну «тринадцать шапок железных простых на сукна не набиваны (т. е. без подшлемников. - Л. Б.), да 260 шапочных полиц (пластин. - Л. Б.), да 390 гвоздья железных (заклепок. - Л. Б.), чем набивают на ушки (бармицу. - Л. Б.) шапочные полицы». Согласно описи Оружейной Палаты Московского Кремля, в ней в 1687 г. хранились: «Восемьдесят шесть шишаков колмыцких, сшивных, наушники белого железа обложены сверху бархатом червчатым и зеленым и черным». По словам смотрителей, «уши и затылки этих шапок и шишаков обшивались цветным сукном или бархатом; в трубки вставлялись прапорцы из разноцветной тафты, расписанные по золоту красками».

 

 

   В музейных собраниях Сибири и частных сибирских коллекциях хранится не менее 11 шлемов, которые могут быть отнесены к комплексу вооружения служилых людей конца XVI-XVII вв. С некоторой долей условности, их можно разделить на шлемы «русского» и «европейского» типа. К первым относятся «шишаки» (5 экз.) и «шеломы» (2 экз.), выполненные в рамках западноазиатской военно-культурной традиции, господствовавшей в русском комплексе защитного вооружения в XVI в. и сохранившей определенное влияние на русский доспех в XVII в. К шлемам «европейского типа» (4 экз.) могут быть отнесены наголовья европейского производства или выполненные русскими мастерами по иностранным образцам.   Преобладающей разновидностью шлемов «русского типа» являются цельнокованые «шишаки» с низкой сфероконической тульей (4 экз.). Высота шлемов - 16-18 см, диаметр - 20-23 см. Шлем из КККМ (КККМ № 6641) был обнаружен на дудинском участке р. Енисей. Шишак (высота - 17 см, диаметр - 23 см) снабжен узким обручем вдоль нижнего края (рис. 1, 1). Вместе со шлемом была обнаружена кольчужная бармица, которая впоследствии была утеряна. По всей видимости, бармица подвешивалась к металлическому пруту, закрепленному на шлеме с помощью фиксаторов, пропущенных через сквозные отверстия на височных сторонах тульи. Два других шишака серии имеют схожие размеры и систему оформления. Дополнительные декоративные украшения встречаются лишь на наголовье из поселка Зеленый Яр. Центральная и верхняя часть тульи данного шлема покрыты вертикальными каплевидными долами (рис. 1, 2). Судя по отверстиям в нижней части купола, шлем мог быть снабжен наушами или матерчатым подшлемником. Данный тип боевых наголовий был весьма популярен среди русских воинов эпохи позднего Средневековья. Шишаки наиболее часто упоминаются в письменных источниках при описании боевых наголовий служилых в Сибири, а их изображения зафиксированы на рисунках Ремезовской летописи (рис. 2, 36,38, 40).

Промежуточное положение между шлемами «русского» и «европейского» типа занимает шишак из числа случайных находок с территории Республики Саха (Якутия). Шлем имеет полусферическую тулью (высота - 17 см, диаметр - 20 см), к налобной части которой приклепан простой козырек с отверстием для стрелки- наносника. Наличие небольших сквозных отверстий на макушечной, височных и затылочной частях шлема указывает на то, что первоначально он был снабжен навершием, наушами и назатыльником «русского» или «европейского» образца. Однако впоследствии мог носиться и без этих элементов. Ближайшим аналогом шлема из Якутии является шишак из арсенала Кирилло-Белозер- ского монастыря. Интересно, что подшлемник наголовья из монастырского собрания крепился к тулье заклепками с латунными шляпками (рис. 3).

   «Шеломы» представлены в рассматриваемой серии двумя экземплярами. От «шишаков» они отличаются высокой объемной тульей с вытянутым навершием. Шлем из ТГИАМЗ имеет «ложчатую» (покрытую витыми желобками) тулью, узкий выпуклый обруч по нижнему краю и длинное навершие (рис. 1, 3). Поверхность шелома из частной коллекции гладкая, а навершие сохранилось фрагментарно. Шеломы являлись популярным типом боевых наголовий русской поместной конницы XVI в. Упоминания о них среди вооружения сибирских служилых XVII в. единичны. Возможно, шеломы в Сибири носили командиры воинских соединений и «начальные люди». На рисунках Ремезовской летописи с шеломами могут быть соотнесены некоторые высокие шлемы цилиндроконической и сфероконической формы (рис. 2, 37,39, 41).   Шлемы «европейского типа» представлены «рейтарскими» шишаками и «бургиньотами».   Наиболее близок к русским шишакам шлем, происходящий из Далматовского Успенского монастыря, хранящийся в настоящее время в СОКМ (рис. 1, 4).  Низкая сфероконическая тулья шлема (высота - 14,5 см, диаметр - 22 см) напоминает купола русских шишаков. Вдоль нижней кромки тульи пропущен выпуклый бортик. К налобной части шлема приклепан козырек (ширина в центральной части - 4,7 см, по бокам - 3 см) с отверстием для наносника-стрелки. Шишак был снабжен мягким подшлемником, который фиксировался заклепками с орнаментированными латунными шляпками с фестончатым краем. Назатыльник шлема западноевропейского образца («рачий хвост») выполнен из 5 пластин: четырех прямоугольных (16,5-18,5 на 2-3,5 см) и нижней трапециевидной (16 на 8,5 см), соединенных с органической подкладкой заклепками с латунными шляпками. Шлем был снабжен наушами, которые не сохранились.

   В настоящее время нам известно о восьми шлемах, конструкция и оформление которых аналогичны шлему из СОКМ, что указывает на наличие массового поточного производства данной разновидности боевых наголовий. Большая часть шлемов серии хранится в музейных и частных собраниях России. Наличие многочисленных аналогов позволяет достаточно точно реконструировать первоначальный вид шишака из Далматовского Успенского монастыря (рис. 4, 1). Прежде всего, необходимо отметить позднейшие добавления, к числу которых относятся простые железные заклепки по центру щитка козырька и на тулье шлема. Пара центральных заклепанных отверстий на щитке козырька первоначально служили для крепления обоймицы подвижного наносника-стрелки. Матерчатый подшлемник, подкладка наушей и назатыльника на шлемах рассматриваемого типа крепились к металлической основе с помощью специальных заклепок с орнаментированными латунными шляпками. Не исключено, что такими же заклепками первоначально был прибит к тулье и вертикальный щиток козырька. По европейской моде первой половины XVII в. края матерчатых подкладок могли выходить за пределы наушей и назатыльника и оформляться декоративными фестонами полукруглой или трапециевидной формы.   Наиболее ярким элементом оформления шлемов серии были очень широкие и массивные науши, прикрывавшие щеки, уши и скулы воина. Их форму и конструкцию можно с высокой степенью достоверности восстановить по аналогичному шлему из Артиллерийского музея и наголовьям из других собраний. Науши представляли собой широкую заостренную книзу пластину с бортиком по периметру и небольшим полукруглым вырезом на лицевой стороне. Примерно по центру науша располагалась каплевидная выпуклость со сквозными слуховыми отверстиями. Науши, как и назатыльник, были снабжены матерчатой подкладкой, которая фиксировалась заклепками с латунными шляпками (рис. 3). С помощью парных кожаных ремешков науши подвешивались непосредственно к тулье шлема или пришивались к подшлемнику (как в данном случае). При обоих вариантах крепления науш мог подвешиваться встык (рис. 4) или заходить своим верхним краем под нижний край тульи (рис. 3). Макушечная часть шишака из СОКМ снабжена сквозным отверстием. Последнее могло служить для крепления навершия, состоявшего из округлой пластины-основания с ровным или фестончатым краем и короткого острия с «яблоком» или без него (рис. 4, 1).

   Вопрос о месте изготовления шлема из СОКМ остается открытым. Назатыльник «рачий хвост» и заклепки с орнаментированными латунными шляпками характерны для европейских боевых наголовий конца XVI-XVII вв. Однако известно, что в первой половине XVII в. в России было организовано массовое производство «лат и шишаков» европейского образца, которые поступали на вооружение солдат и рейтар полков «нового строя». Многочисленность подобных шлемов в отечественных собраниях может свидетельствовать в пользу того, что рассматриваемый шишак былизготовлен на территории Московского государства по европейскому образцу. Популярность данного типа наголовий среди русских воинов была, вероятно, обусловлена их типологической близ остью к привычным «московским» шишакам. Согласно легенде, рассматриваемый шлем был передан в Далматовский монастырь тюменским ясачным татарином Илигеем. Проанализировавшие шлем А.П. Зыков и И.Л. Манькова пришли к выводу, что его появление в монастыре связано с тобольскими рейтарами, которые неоднократно посещали Далматовскую обитель в ходе Башкирского восстания 1662-1667 гг. Данная версия представляется весьма реалистичной. Однако, на наш взгляд, нельзя полностью исключать и вариант, что шлем и хранившаяся вместе с ним кольчуга были переданы в монастырь представителями традиционных категорий служилых людей, так как известно, что предметы защитного вооружения «европейского образца» применялись на территории региона уже в первой половине XVII в., а «латы» и «шишаки» европейского образца передавались для несения «государевых служб» другим категориям служилых.С комплексом вооружения рейтар может быть соотнесен шлем из МАЭС ТГУ (рис. 1, 5). Полусферическая тулья шлема (высота - 15,5    см, диаметр 23,9-20,3 см) склепана из двух половин, соединительный шов на внешней стороне купола шлема выгнут в виде невысокого остроконечного ребра. Такие же ребра жесткости покрывают и пластины тульи. Нижний край купола шлема снабжен выпуклым бортиком (ширина - 0,5 см) с парными отверстиями на височных частях тульи и рядом заклепок, служивших для крепления подшлемника. На макушке шлема имеется небольшое отверстие округлой формы. Лицевая часть пластин тульи выгнута в виде широкого пятиугольного козырька (длина козырька - 25 см, ширина по бокам - 5,2 см, в центральной части - 7 см) с отверстием для наносника-«стрелки». К затылочной части шлема приклепана коническая трубка-втулка для плюмажа (длина - 5,8 см, диаметр отверстия - 1,8 см) и пластинчатый назатыльник «рачий хвост», сохранившийся фрагментарно. Элементы назатыльника соединяются между собой с помощью заклепок с полусферическими шляпками. Наличие многочисленных аналогов из музейных собраний России (рис. 5; 6), стран Восточной, Центральной и Западной Европы позволяют надежно атрибутировать и датировать шлем из МАЭС ТГУ. Данный экземпляр относится к числу рейтарскихбоевых наголовий. Он был изготовлен европейскими или российскими оружейниками в XVII в. Судя по целиком сохранившимся экземплярам, рейтарский шлем из МАЭС ТГУ изначально мог быть снабжен наносником-«стрелкой», слабовыпуклой пластиной навершия с коротким декоративным острием или петлей, парой небольших пластинчатых наушей подтреугольной или вырезной формы и назатыльником «рачий хвост» (рис. 4, 2). Маловероятно, что шлем сохранил аутентичный плюмаж европейского образца.Скорее всего, во втулку на затылке вставлялся султан, составленный из перьев сибирских птиц.

 

 

   Последние два шлема рассматриваемой «европейской» серии относятся к «бургиньотам» (нем. «штурмхаубе»). Один из них хранится в фондах Ачинского Краеведческого музея, а второй был обнаружен на территории Тюменской обл. и в настоящее время находится в частной коллекции. Шлем из АКМ имеет полусферическую тулью, украшенную высоким уплощенным гребнем (общая высота шлема - 21 см, в том числе гребень - 5,2 см; диаметр шлема - 18 см). К лицевой части шлема приклепан подвижный налобник с характерным загнутым вверх козырьком (рис. 1, 6). В случае необходимости налобник поднимается вверх наподобие забрала. Свободное движение налобника вдоль гребня обеспечивает специальная вертикальная прорезь. Шлем снабжен пластинчатым пятиугольным назатыльником и широкими фигурными нащечниками со сквозными отверстиями, которые крепятся к куполу шлема с помощью специальных шарниров.

Вдоль края козырька, гребня, нащечников и назатыльника пропущен выпуклый бортик, покрытый мелкой насечкой. У шлема из частной коллекции загнутый вверх козырек составляет единое целое с куполом шлема, а налобник отсутствует. Пик популярности «бургиньотов» в Европе пришелся на вторую половину XVI в. В этот период они широко применялись в Германии, Польше и Скандинавии. В руки русских воинов они могли попасть как трофеи в ходе Ливонской войны. В Сибирь шлемы, были, вероятно, привезены русскими казаками, «литвой» или «немцами» из числа служилых людей в конце XVI - первой половине XVII вв. Возможно, что иллюстрировавший Ре- мезовскую летопись художник подразумевал под «иноземными» шлемами с полусферической тульей, нащечниками и забралом именно «бургиньоты» (рис. 2, 12,14). В описях сибирских городов упомянуты шлемы европейского типа, обозначенные как «шишаки» и «шапки литовские».

   На рисунках Ремезовской летописи очень часто встречаются низкие полусферические и сфероконические шлемы с забралами, или козырьками. Они существенно отличаются от классических «шишаков» и «шеломов» русского образца, что позволяет исследователям соотносить их с боевыми наголовьями «европейского типа» (рис. 2, 2,5-21,25,34). Еще одна большая группа шлемов представлена сфероконическими наголовьями с полями (рис. 2, 22-24,26). Если мы имеем дело не с прорисовкой архаичных «колпаков» с полями, то не стоит исключать возможность, что таким образом художник мог изобразить европейские морионы и кабассеты. Данные типы шлемов еще не зафиксированы на территории Сибири, однако их применяли солдаты полков «нового строя» в европейской части России. Железные шлемы с полями изображены и на головах московских стрельцов или солдат на картине из книги «Венчание на царство Михаила Федоровича» (выполнены в 70-х гг. XVII в.).

 Выше уже отмечалось, что наряду с русскими и европейскими шлемами сибирские служилые могли носить шлемы сибирских и центральноазиатских народов. Боевые наголовья сибирских татар, ойратов, телеутов, енисейских кыргыз, бурят и др. были подробно рассмотрены нами в серии специальных работ. Здесь же отметим, что сибирские татары носили цельнокованые шлемы полусферической и сфероконической формы, снабженные кольчатыми и комбинированными бармицами (рис. 1, 7-9). Среди тюркских кочевников Южной Сибири, ойратов и монголов преобладали клепаные наголовья, составленные из 4-8 пластин, стыки которых прикрывали специальные накладки с зубчатым или ровным краем (рис. 7, 1-7). Частым элементом оформления были козырьки (простые и «коробчатые»), обручи, а также трехчастные пластинчато-нашивные бармицы. Якутские шлемы клепались из нескольких пластин-секторов, стягивались обручем и венчались коническим навершием (рис. 7, 8, 9).

 

 

   Наряду со шлемами, письменные источники фиксируют факты применения русскими служилыми людьми в Сибири мисюрок. Так, например, воинам отряда В. Шахова в 1633 г. из «государевой казны» Тобольска было выдано 7 «шапок мисюрских». В музейных собраниях Сибири хранится не менее 9 мисюрок, однако ни одна из них не может быть уверенно отнесена к числу русских предметов вооружения. Скорее всего, мисюрки русских служилых в Зауралье, как и их аналоги из Европейской России, Средней и Центральной Азии, состояли из уплощенного или полусферического «наплешника» и кольчатой бармицы, прикрывавшей шею и верхнюю часть лица воина.

   Анализ вещественных, изобразительных и письменных источников свидетельствует, что состав боевых наголовий, применявшихся служилыми людьми в Сибири в конце XVI-XVII вв., был весьма представителен и разнообразен. Традиционные русские «шишаки», «шеломы» и мисюрки соседствовали со шлемами центрально- и западноевропейского образца. Отличительной особенностью боевых наголовий сибирских служилых, по сравнению с русскими воинами европейской части страны, было использование клепаных шорских, ойратских, кыргызских и бурятских шлемов, выполненных в рамках центральноазиатской военно-культурной традиции.

 

muzkostum.ru

А. Н. КИРПИЧНИКОВ РУССКИЕ ШЛЕМЫ X—XIII вв. Часть третья: rsv_aka_vedjmak

Второй подобный экземпляр шлема происходит из кургана близ с. Липовец бывш. Каневского уезда (раскопки О. Н. Макаревича в 1892 г.). Шлем стоял у головы погребенного воина. Маска повернута и откинута на тулью (рис. 7, 2, 3). Над круглым основанием высится конический четырехгранник тулова с жолобом на каждой грани. Шпиль обломан. На лобной части вырез для личины. По краю остатки бармицы. Маска портретно реалистична и напоминает личину первого шлема79. Железная с позолотой маска с шарниром в лобной части найдена у местечка Ротмистровка бывш. Черкасского уезда Киевск. губ.80. Форма и детали высоких шлемов с личинами можно сравнить с наголовьями на каменных бабах половецкого типа (правда, сама маска здесь неизвестна) 81. Шлемы с личиной являются самым поздним вариантом развития кочевнического шишака. Позднее шлемы с маской унаследует монгольское войско (несколько таких наголовий XV в. хранится в собрании Оружейной палаты).Наряду со шлемами вытянутой формы на территории черных клобуков найден также образец полусферической формы. В раскопках Н. Е. Бранденбурга близ с. Пешки (Каневск. уезда) был встречен полушарный четырехчастный шлем 82, стояв¬ший в кургане у головы погребенного (рис. 7, 4). Скрепляют тулью четыре крестооб¬разно расположенные полосы и обруч по нижнему краю. На пластинах имеется долевой жёлоб, вместо навершия — теменная пластинка с колечком, от которой спускаются четыре узких выпуклых полоски. Таким образом, корпус шлема продольно делится на восемь частей восьмью усиливающими полосками (способ, известный нам по одному из гнёздовских образцов). По окружности заметны куски «прикипевшей» бармицы и пластинчатый козырек (вероятно, назатыльник). О происхождении данного экземпляра судить трудно83. Для XII—XIII вв. полусферические наголовья известны на Западе и еще раньше — в Византии 84.Почти все железные шишаки из Южной Киевщины лишены богатых украшений и проще шлемов X в.85. Однако и они найдены в захоронениях знатных воинов. Из 65 погребений, раскопанных Н. Е. Бранденбургом и содержавших оружие или части конской упряжи, шлемы оказались только в трех. Пожалуй, самым интересным из коллекции Н. Е. Бранденбурга является шлем из размытого водой и разграбленного кургана у с. Бабичи бывш. Черкасского уезда Киевской губ.86. Вместе с ним сохранились два овальных стремени, четыре ромбовидные стрелы, огниво, удила из двух звеньев, несколько обломков кольчуги. Стремена, судя по плоской овальной форме, приближаются к типу XIII в., что не решает еще вопроса о дате шлема. Последний сплошь покрыт золоченой медью и отличается от ранних золоченых образцов (рис. 8, 1). Венец по нижнему краю шлема сохранил гравированный растительный орнамент в виде вьющейся ветви с листочками. Фон расчеканен мельчайшими углублениями. Корпус увенчан цельной медно-золоченой розеткой, держащейся на четырех заклепках и оформленной в общем в том же стиле, что и венец. Орнамент ее разделен на четыре секции; к растительным завиткам здесь добавлены ромбы, вырастающие из ветвистого побега (рис. 8, 1а). Края розетки и венца прочерчены мелким зигзагом. В центре верхушки имеется отверстие от небольшого несохранившегося стерженька. По нижнему краю венца— ряд мелких неровных отверстий от сорванной бармицы. Лицевая часть обозначена небольшим прямоугольным вырезом. Никаких следов наносника не заметно. Растительный орнамент венца шлема представляет редкую возможность для датировки. Он полностью совпадает с рисунком древнерусского Евангелия 1164 г. из собрания бывш. Румянцевского музея в Москве87. Совпадение рисунков полное, вплоть до «капелек» в изгибах листа. На основании этого памятник может быть отнесен к XII или первой половине XIII в. Шлем резко выделяется из серии «кочевнических» золоченой набивкой и не имеет вытянутости. Именно такие по форме образцы шлемов без наносника и с выделяющимся венцом представлены на миниатюрах «Сказания о Борисе и Глебе», восходящего к XII в.88, а также на резном деревянном блюде рубежа XII—XIII вв. из новгородских раскопок А. В. Арциховского 1955 г.89. Наносник и шпиль отсутствуют также на многих рисунках шлемов Радзивилловской летописи. Все эти сопоставления говорят, по нашему мнению, в пользу русского происхождения черкасского шлема, очевидно попавшего затем в среду «своих поганых».С разновидностью неглубоких шлемов без наносника сопоставляется экземпляр из тайника Десятинной церкви 90. Внутри шлема — обуглившаяся масса, среди которой различаются кожа и ткань (вероятно, от подкладки). Находка принадлежала какому-то представителю киевской знати, искавшему убежище в тайнике во время штурма Киева монголами (рис. 8, 2).Среди древнерусских шлемов наиболее поздними являются крупные крутобокие боевые наголовья, появившиеся, по-видимому, в ходе феодальных междоусобиц. Новые шлемы, самые крупные в истории домонгольского доспеха, полностью закрывали голову и лицо. Их возникновение свидетельствует об известном утяжелении предохранительного вооружения. (Процесс этот в гораздо более ощутимой форме протекал в Западной Европе и привел там к появлению громоздких и неуклюжих шлемов). К упомянутому выше типу относится прежде всего шлем Ярослава Всеволо¬довича (найденный близ с. Лыкова в 20 верстах от места Липицкой битвы), неоднократно изданный и описанный. Одни исследователи определяют время его изготовления началом XIII, другие — 40—60-ми годами XII в.91. Дорогая отделка вещи (рис. 8, 3) сравнима разве только с «курганными» образцами шлемов X в. Корпус обит серебряным листом и украшен позолоченными серебряными чеканными накладками: на вершине — звездчатой пластиной с изображением Спаса, Св. Георгия, Василия, Федора и на челе — образом архангела Михаила с черневой посвятительной надписью. По краю проходит орнаментная кайма с изображением грифонов, птиц и барсов, разделенных лилиями и листьями. Чеканная отделка близка к Владимиро-Суздальской белокаменной резьбе92, что, может быть, указывает место изготовления памятника. К макушке прикреплено небольшое навершие, на кайме ряд дырочек, пробивших орнамент и корпус. Возможно, что они служили для прикрепления подкладки. Кроме того, кругом по ободу в пяти местах имеются сломанные ушки для бармицы93. К тулье прикреплен клювовидный посеребренный наносник с позолоченным надбровьем, образующим вырезы для глаз. Носовая пластина снабжена двумя отверстиями для дыхания. Первоиздатель шлема, А. Оленин, отмечал следы железкой полуличины 94. Думаем, что за маску были приняты теперь не существующие и, по-видимому, хрупкие нижние выкружки для глаз. До сих пор еще виден их облом по бокам верхней части наносника. О первоначальном виде лицевой части так называемого шлема Ярослава Всеволодовича можно судить по другому образцу, найденному в 1866 г. у с. Никольского, близ ст. Змиевки бывш. Орловской губ. Среди русских древностей шлем не фигурировал и ошибочно был отнесен к татарским95. На самом деле, ряд существенных признаков сближает находку с липецким шлемом (рис. 8, 4). Тулья этого шлема состоит из трех частей, выкована для увеличения прочности про¬дольными желобками. К передней части прикреплена накладка с вырезами для глаз и горбатым заостренным наносником. Края накладки — своеобразной полумаски — и обрез наносника снабжены мелкими дырочками для бармицы, закрывавшей, кроме шеи, всю нижнюю часть лица. По низу корпуса — остатки восьми-девяти петель для тыльной части бармицы. Обруч не сохранился. Весь шлем покрыт тонким серебряным вызолоченным листом, который во многих местах поврежден и выкрошился96; форма его крутобокая, без вытянутости и шпиля. Третий подобный «крутобокий» шлем най¬ден в детинце древнего Киева в 1833 г. в развалинах церкви св. Ирины97. Время его определяется, очевидно, монгольским разгромом Киева (рис. 8, 5). Памятник испытал на себе все превратности в развитии русского оружиеведения. Его называли норманским, немецким, скандинавским, Полянским, но по-настоящему не издали ни разу. К трехчастной тулье этого шлема прикреплен длинный узкий наносник с выкружками для глаз, частично сохранивший серебряную набивку. Следов нижних окологлазных вы¬кружек не сохранилось, но наличие их очевидно. На макушке помещен небольшой стерженек Основные размеры и детали устройства совпадают с шлемом, найденным близ с. Никольского. Безусловно, к шлемам данного типа относится и полуличина, украшенная золотом и серебром, происходящая из богатого дома середины XII в. во Вщиже98. По-видимому, к этой же группе относится шлем из грабительских раскопок кургана в г. Ногайске (бывш. Таврической губ.). При костяке оказались также коль¬чуга, стремена, остов лошади. К передней части шлема была прикреплена медная пластинка длиной около 13 см. с изображением св. Прокопия и с надписью «Св. Прокоп» 99.Описанные экземпляры настолько своеобразны, что исключают мысль о каком-либо заимствовании. От своих западных современников они, между прочим, отличались круговой бармицей (западные образцы или упирались боковыми, длинными стенками в плечи и стесняли движение головы, или не имели бармицы, заменявшейся кольчужным капюшоном) 100.Характерными чертами данной группы является полное прикрытие головы и лица и рыцарская эмблематика в качестве украшения. Эти два признака можно усмотреть,как мне кажется, и в летописных известиях. Так, в 1151 г. Изяслава Мстиславовича, упавшего с коня, хотели убить свои бойцы, не узнав его. Один из пехотинцев уже ударил мечом по шлему князя, где «написан святой мученик Пантелеймон злат...», «... и тако вшибеся шелом до лба». Изяслав успел снять шлем и был узнан101. Во время похода на половцев Игорь Святославич пытался остановить дрогнувший полк ковуев и, чтобы быть увиденным, «сонма шолом погнаше опять к полку»102.Несмотря на феодальное дробление земель, боевые наголовья последнего типа, судя по находкам, одинаковы как на севере, так и на юге страны.Сейчас нельзя учесть все разнообразие типов и разновидностей домонгольских шлемов. К последним, например, относятся экземпляры колоколовидной формы с полями. В альбоме В. Прохорова приводится такой образец IX в. из курганных раско пок (рис. 1, 3) 103. Проверить данный факт мне не удалось. Однако в шлеме с полями нарисован Андрей Боголюбский на 185 л. Радзивилловской летописи104. В собрании Московской Оружейной палаты сохраняется греческая железная шапка с пышной золотой и серебряной насечкой и изображением деисуса, двух ангелов, двух херувимов, двух евангелистов и Николая чудотворца 105. Стиль исполнения фигур не древнее первой половины XIII в.106. Традиция связывает шлем с Александром Невским. Еще А. Оленин сопоставил форму данного памятника с шапкой на печати новгородца Ивана Иремьнича на договоре 1317 г.107. Судя по изображениям, в русских княжествах были известны и западные латинские шлемы, бармицу которым заменял кольчужный капюшон, представлявший одно целое с кольчугой 108. Ничего нельзя сказать о мягкой подкладке шишаков. Согласно одному арабскому наставлению XIV в., для шлема необходима войлочная выстилка, чтобы «лучше рассеять силу удара»109. Возможно, под железную тулью надевались волчьи или барсучьи прилбицы, впервые упоминаемые под 1172 г. В московское время прилбица означает вид шишака110. Вместе со шлемом из с. Пешки оказалась небольшая продолговатая пряжка от подбородочного ремня.Большинство русских шлемов домонгольского периода представляли собой дорогостоящие предметы, свидетельствующие о высоком положении их владельцев — феодалов-военачальников. Расточительная рос¬кошь в отделке шлемов с первого взгляда вызывает сомнение в их боевом назначении. Однако сверкающий позолотой шлем и красный яловец выделяли князя или воеводу, делали заметным его действия. Золоченый убор служил для рядовых воинов ориентиром при движении войска и в сражении блеск шлема был виден издалека. Этот момент подчеркивается в «Слове о полку Игореве». О храбром князе Всеволоде говорится: «Камо турь поскочяше, своим златым шеломом посвечивая, тамо лежать пога¬ные головы половецкия...» 111. Ратники Данила Галицкого имели во время похода на ятвягов шлемы «яко солнцю восходящю» 112. По словам немецкой рифмованной хроники, шлемы новгородцев «бросались в глаза», «бле¬стели как зеркало» 113. В связи с развитием военного дела защита головы воина становилась общей необходимостью. Русские воины на десятках рисунков Радзивилловской летописи сплошь в шлемах. Однако простые ополченцы часто шли в бой без этой необходимой, но слишком дорогой принадлежности.Монгольское нашествие тяжело отразилось на русском оружейном ремесле. Меднозолоченые шлемы, а также крутобокие шлемы с чеканной религиозной рыцарской эмблематикой не получили дальнейшего развития в позднем средневековье. Подводя общий итог эволюции шлемов X—XIII вв., можно сказать следующее. Русские домонгольские шлемы восходят к древним восточным образцам. Уже в ранний период эти шлемы отличались большим своеобразием, и многие их типы не имеют ана¬логий ни на Востоке, ни на Западе. Очевидно, русские оружейники соз¬дали самостоятельные варианты боевого наголовья, восхищавшие совре¬менников своими отличными качествами и красотой; это обеспечило русским шлемам распространение за пределами родной земли. (с) А. Н. Кирпичников

табл.№1

табл.№2

rsv-aka-vedjmak.livejournal.com

Русские доспехи и оружие средневековья

В этой подборке фотографий из музеев России и Украины я пытался собрать русские доспехи которые применялись русскими если не в бою, то хотя бы на парадах. На первый взгляд может показаться что собственного стиля доспеха в России не было, он представляет собой доспех турецкого стиля и примесью кавказского и индо персидского. Но тем не менее свои особенности есть. В Московской России и на территории Украины и Белоруссии никогда не применялись тюрбанные шлемы. Корпусной бехтерцевый доспех застегивался всегда по бокам. Круговой зерцальный доспех в Московии делался с гофрированной поверхностью, и был настолько популярен, что в англоязычном оружиеведении употребляется термин “krug armour” даже для зерцальных доспехов привезенных из Турции или Египта.

Но тем не менее русский воин 16-17 веков был часто очень похож на тех против кого воевал. Потому что доспех его был у “басурман” куплен, получен в качестве трофея или подарка. Это относится не только к оружию, высший класс Московского государства пользовался вещами и предметами роскоши восточного происхождения и не видел в этом ничего плохого – ориентировались на красоту и качество.

Русские оружейники в дань уважения к стилю своих восточных учителей производя свои изделия старательно чеканили на своих изделиях арабскую вязь, правда с ошибками и сокращениями.

Русские шлемы

Шлем приписываемый князю Ярославу Всеволодовичу. Диаметр 19,5 см. Оружейная палата Московского Кремля.

Куполообразной формы, тулья кованае из одного куска железа, наносник прикован отдельно. Ряд небольших круглых отверстия для крепления бармицы. К лобной части прикована большая пластина из позолоченного серебра доска тиснением с фигурой архангела Михаила, огибаемая выгравированной надписью на кириллице: “Во имя Архистратига Михаила, помочи рабу твоему Федору”. Верх украшен серебрянными пластинами, показывающими Бога Всевышнего и святых: Василия, Георгия и Федора. Край обрамлен серебряным позолоченным тиснением с фигурами птиц, грифонов, растительным орнаментом.

Вид с лицевой стороны.

Шлем с. Никольское бывш. Орловской губ. Случайная находка, 1866 г. (Эрмитаж). Фото А. Н. Кирпичникова

Тулья из трех частей выкована для увеличения прочности продольными желобками. К передней части прикреплена накладка с вырезами для глаз и горбатым заостренным наносником. Края накладки-полумаски и обрез наносника снабжены мелкими дырочками для бармицы, закрывавшей кроме шеи всю нижнюю часть лица. По низу корпуса заметны остатки 8-9 петель для тыльной части бармицы. Обруч не сохранился. Весь шлем покрыт тонким серебряным позолоченным листом, который во многих местах поврежден и выкрошился.

Шапка с Деисусом. Византия, XIII-XIV вв. Железо. Ковка, насечка золотом, насечка серебром. Диаметр - 30,0 см; вес – 2365,7 г. Оружейная палата Московского Кремля.

Колпак шлема конусообразный, разделен на равновеликие сегменты восемью инкрустированными в железо и идущими от вершины вниз золотыми прутиками. На прямом, почти цилиндрическом венце помещены вместе с именующими надписями резные золоченые изображения Спаса Вседержителя, Пресвятой Богородицы и Иоанна Предтечи (Деисус), Архангела Михаила, Архангела Гавриила, двух херувимов, двух евангелистов и св. Николая Чудотворца. К венцу присоединены широкие, чуть наклонные поля. Вся поверхность шлема покрыта тончайшим травным орнаментом.

Полумаска найденная Б. А. Рыбаковым в 1948 г. при раскопках детинца летописного города Вщиж (Жуковский район, Брянская область, Россия). Хранится в Государственном истори- ческом музее (ГИМ, опись 1115В; № 2057). Реставрация в 2010 году показала серебрение и золочение методом амальгамирования.

Датировка: вторая половина 12 -13век.

“Мугальские” то есть из Северной Индии шлемы с личинами. Оружейная Палата Московского Кремля. Эти маски имеют остатки налобных шарниров, и характерные монголоидные черты. Одна из личин жестко приклепана к шлему прямо сквозь шарнир – очевидно, это позднее «творчество» музейных работников. В действительности маски крепились к шлемам c помощью налобного шарнира и фиксирующего флажка, в закрытом положении проходящего сквозь специальную прорезь внутри защитного полукруглого буртика. И шлем и маска украшены схожим растительным орнаментом, что может свидетельствовать в пользу их комплектности. Еще один шлем из Оружейной Палаты Интересно, что у этого шлема нос, состоящий из двух частей, припаян к маске медным припоем, а на щеках сделаны характерные “шрамы”, присутсвующие практически на всех поздних масках.

Шишак царя Михаила Романова. Оружейная палата Московского Кремля. Мастер. Н. Давыдов. 1613-1639. Железо, кожа. Ковка, насечка золотом, клепка.

Шапка ложчатая боярина Никиты Ивановича Романова. Россия, XVI в. Государственная Оружейная палата Московского Кремля. Наносник утрачен, но от него есть крепление, лицо защищает кольчужное полотно. Уши закрыты наушами, вплетенными в кольчужное полотно. Кольчуга также принадлежала Никите Романову.

Шлем Александра Невского, принадлежавший царю Михаилу Федоровичу. Втор. пол. 16 ст. В 1621 году переделанный мастером Никитой Давыдовым: он вероятно добавил фигурку святого на наносник и изображение короны на тулью.

По ободу арабская надпись из Корана: «Обрадуй правоверных обещанием помощи от Аллаха и скорой победы»

Оружейная палата Московского Кремля. Сталь, золото, драгоценные камни, жемчуг, шелковая ткань. Резьба, ковка, чеканка, насечка золотом, эмаль. Диаметр - 22 см. Высота - 35 см. Вес - 3285 г.

Шишак князя Федора Мстиславского. Оружейная палата Московского Кремля. Шлем турецкого происхождения, 16 век. Науши были добавлены реставраторами в 19 веке, они соответствуют шлему по периоду, но несколько ему велики.

Надписи на арабском языке на тулье шлема: Во имя Бога благого и милосердного дал тебе победу явную, да отпустит бог тебе грехи, которые содеял ты и которые сотворишь исполнит тебя господь благодати своей, наставит на путь правды и укрепит помощью преславной. Надписи на наушах: Боже единосущный царь всяческих, бессмертный, премудрый, святый.

Сборник из Киевского Национального Исторического Музея. Датируется рубежом 14-15 века.

Шлем царевича Ивана Ивановича. Россия, 1557. Оружейная палата Московского Кремля. Золото, сталь булатная, ткань шелковая, камни драгоценные, жемчуг. Ковка, чеканка, насечка золотом, резьба, эмаль .

Изготовлен по повелению Ивана Грозного для его трехлетнего сына Ивана в 1557 году. Об этом свидетельствует насеченная золотом надпись по венцу шлема. Стрельчатая форма шлема с высоким шпилем типична для первой половины XVI века.

Турецкий шлем. Эрмитаж Санкт Петербург. Сер. - втор. пол. 16-го века Сталь и золото, ковка, клепка и насечка. Высота 27,9 см.

Шелом Ивана Грозного, предположительно 1547 год. Диаметр шлема 19 см – для головы подростка, Иван Васильевич вступил на царствование в 14 лет. Надпись у нижнего края тульи на арабском языке – “Аллах Мухамед” является сокращенной версией извесной мусульманской молитвы.

На втором поясе написано: “Шеломъ князя Василиевичя великого князя с(ы)на Василиа Ивановичя господаря всея Руси самодержца”.

Хранится в музее Ливруст камера, Стокгольм, Швеция (Stockgolm Livrust Kammaren).

Каппелина шлем. Мастера: Ringler, Hieronymus. Германия, Аубург.

Первая треть 17-го века Сталь и кожа, кованый, резьба, чеканка, гравированные и позолочены. Выста. 32,8 см. Доспехи турецкого стиля делали не только в Турции.

Мисюрка боярина Голицина Василия Васильевича (умер в 1619 году). Оружейная палата Московского Кремля. Редкого для Руси раннетюрбанного типа.

Высокий шлем, Россия, начало 16 века. Железо, ковка. Найден в Москве на территории Китай-города.

Трофейный русский шишак, нач. 17 века. Музей Войска Польского. Варшава.

Шлем “шапка ерихонская” Турция, XVI в. Сталь булатная, камни драгоценные, бирюза, ткань, металл белый Ковка, чеканка, насечка золотом, резьба Диаметр: 21,3 см Принадлежал князю Федору Ивановичу Мстиславскому

Шлем Германия (?). Эрмитаж Санкт Петербург. Первая половина 16-го века Сталь; кованые, чеканка, гравировка и позолотой. H. 27,1 см

Шапка мисюрка.

Шапка мисюрка. Национальный архитектурно-исторический заповедник “Древний Чернигов”

Высокий шлем с выставки кладов в подклете Благовещенского собора Московского кремля. Клад предметов вооружения рубежа 14-15 вв. Найден в 1975 году при расчистке колодца в Угловой Арсенальной башне Московского Кремля.

Продолжение следует

//swordmaster.org/2012/12…

Другие посты по средневековью:

Воин на Руси : характер, одежда и оружие  https://cont.ws/post/290460

Рыцарские доспехи: защита или обуза https://cont.ws/post/312383

Упражнения французского рыцаря середины XIV века https://cont.ws/post/312316 .

Как построить средневековый замок «с нуля»? Многолетний эксперимент во Франции. https://cont.ws/post/310585 3/07/16 .

Let’s block ads! (Why?)

russianpulse.ru

Защитное снаряжение воинов древней Руси

1. В. Васнецов. «Богатыри»

Уже давно стало привычным, что отличительной особенностью любой профессиональной армии является однообразное защитное снаряжение и форма одежды. Но так было не всегда. У воинов древней Руси единой военной формы не существовало. Даже в сравнительно небольших княжеских дружинах защитное снаряжение и оружие воинов были различными и подбирались, исходя из возможностей или вкусов конкретных дружинников и преобладающих способов ведения боя.

Традиционно русские воины использовали разнообразное защитное снаряжение, которое постоянно совершенствовалось, вбирая в себя все лучшее из того, что создавалось и в Европе, и в Азии.

2

По древнерусским понятиям защитное снаряжение без шлема называлось доспехами. Позднее этим термином стали называть все защитное снаряжение воина. Главным элементом русских доспехов длительное время была кольчуга. Она использовалась с Х до XVII века.

Кольчуга изготовлялась из металлических колец, которые были склепаны или сварены между собой. В Х-ХI веках она имела форму длиннополой рубахи с короткими рукавами. С XII века вид кольчуги изменился, у нее появились длинные рукава, а для защиты шеи и плеч – кольчужная сетка-бармица. Весила кольчуга 6-12 килограммов. Любопытно, что когда современные умельцы стали изготовлять кольчуги, оказалось, что делаются они довольно-таки быстро.

В XIV-ХV веках появилась разновидность кольчуги - байдана, отличавшаяся формой колец, которые были крупнее кольчужных и более плоские. Обычно кольца крепили внакладку. Но использовалось и крепление на шип, в этом случае достигалась большая прочность сочленений, но их подвижность была меньше. Байдана, весившая до 6 кг, надежно защищала воина от ударов рубящим оружием, но от стрел, дротиков и другого колющего оружия спасти не могла.

3

С Х века известна на Руси «пластинчатая броня», её изготавливали из скрепленных между собой и надвинутых друг на друга металлических пластин, которые могли быть различной величины и формы, но чаще прямоугольной. Толщина пластин могла достигать 3 мм. Такой доспех надевался на толстую стеганую или кожаную куртку, реже - на кольчугу. С XI-ХII веков пластины стали ремешками крепить к кожаной или матерчатой основе, что позволило сделать доспех более эластичным.

4. Кольчуга и пластинчатая броня X—XI века

4а. Кольчуга. XII-XIII века / Художник Владимир Семенов /

С ХI века русские воины стали пользоваться «броней чешуйчатой». Чешуйчатый доспех состоял из стальных пластин с закругленным нижним краем, которые крепились к матерчатой или кожаной основе и напоминали рыбью чешую. При изготовлении пластины надвигали одна на другую, после чего каждую в центре приклепывали к основанию. Подол и рукава обычно делали из более крупных пластин. По сравнению с пластинчатыми, этот вид доспехов был более эластичен и красив. С ХIV века в русском языке термин «броня» вытесняется термином «доспех», а с ХV века – «панцирь».

5. Панцирь чешуйчатый. XI век / Художник Владимир Семенов /

5а. Панцирь пластинчатый. ХIII век / Художник Владимир Семенов /

С XIII века на Руси появляются виды защитного снаряжения, объединяющие элементы кольчуги и броневого доспеха. Наибольшее распространение получили колонтарь, юшман и куяк.

Колонтарь – доспех от шеи до пояса без рукавов, состоящий из двух половин, застегивающихся на боках и плечах воина. Каждая половина состояла из крупных металлических пластин, которые скреплялись небольшими кольцами или кольчужным плетением. От пояса к нему мог прикрепляться кольчужный подол, опускающийся до колен.

6

Юшман – кольчужная рубашка с вплетенными на груди и спине горизонтальными металлическими пластинами, которые обычно крепились с припуском друг на друга. Весил до 15 кг, совмещал в себе прочность пластинчатого доспеха и эластичность кольчуги. На его изготовление могло уходить до 100 пластин.

7. Воин в юшмане, на правой руке наручи, к шлему прикреплена бармица. / Художник Владимир Семенов /

Куяк изготавливался из металлических пластин, округлых или прямоугольных, набранных каждая по отдельности на суконную или кожаную основу. Изготавливались с рукавами или без них и имели полы, как кафтан. Куяк мог усиливаться на спине и груди большими металлическими пластинами. Обычно он надевался поверх кольчуги, используя как дополнительную защиту.

8. Куяк. XVI век

Богатые воины надевали дополнительный доспех – зерцало, состоявшее из крупных металлических пластин, соединенных ремнями. Обычно оно изготавливалось из позолоченных отполированных пластин, блестевших на солнце, что и дало ему название.

9. Воин в доспехе с зерцалом, XVII век / Художник Владимир Семенов /

Доспехи русских воинов дополнялись другими элементами снаряжения. Наиболее важным среди них являлся шлем (шелом) – металлический колоколовидный или сфероконической головной убор с длинным навершием (шпилем). Навершие шлема иногда украшалось флажком – яловцом. Чтобы усилить защитные свойства шлемов, их дополняли полумаской или наносником, которые спускались со шлема, закрывая нос и верхнюю часть лица. Часто к шлему крепилась кольчужная сетка – бармица, защищавшая шею и плечи воина. С конца ХII века появились шлемы с масками-личинами (своеобразное забрало), которые полностью закрывали лицо воина. Личинами их назвали потому, что они обычно имели форму лица человека или мифического существа.

10. Шлем с бармицей. X век / Художник Владимир Семенов /

11. Шлем с полумаской и бармицей. XII-ХIII века

/ Художник Владимир Семенов /

12. Шеломы. XI-XIII века / Художник Владимир Семенов /

13. Щиты / Художник Владимир Семенов /

Руки воинов, одетых в доспехи с короткими рукавами, предохраняли от локтей до запястья наручами. У кистей рук наручи соединялись прямоугольными пластинами – чревцами, а к руке прикреплялись специальными ремешками. Ноги воинов предохраняли поножами - бутурлыками. Они были трех основных видов: из трех широких металлических пластин, соединявшихся кольцами таким образом, что охватывали всю ногу от колена до пятки; из двух узких и одной широкой пластины; из одной вогнутой пластины, закрывавшей только переднюю часть ноги.

 

С XIII века для защиты ног стали использовать кольчужные чулки-нагавицы. В это же время появляются металлические наколенники, но широкого распространения они не получили, так как затрудняли действия воинов в пешем строю.

В XVI-ХVII веках на Руси появился заимствованный у кочевников стеганый панцирь – тегиляй. Это был длинный кафтан с короткими рукавами и стоячим воротником, подбитый толстым слоем ваты или пеньки. Изготавливался из толстой бумажной материи, нередко по груди на него нашивали металлические пластины. Часто пластины или куски металла вшивали и между слоями материи. Тегиляй надежно защищал от рубящих ударов, и чаще всего использовался небогатыми воинами. Но известны и тегиляи, покрытые парчой, бархатом или шелком, что делало их дорогими и очень нарядными. Такие тегиляи носили даже великие князья и цари.

14. Воин в тегиляе, на голове стеганая шапка, XVI век

/ Художник Владимир Семенов /

15. Доспехи. XIII-XIV века / Художник Владимир Семенов /

16. Чалдар (конский убор). XVI век / Художник Владимир Семенов /

17. Бахтерец и тарч. XVI век / Художник Владимир Семенов /

18. Лучник. ХIII век. / Художник Владимир Семенов /

19. Лучник. XVI век / Художник Владимир Семенов /

20. Парадные доспехи. XVII век / Художник Владимир Семенов /

Развиваясь и совершенствуясь, эти виды воинского защитного снаряжения просуществовали до конца XVII века. В таких доспехах наши предки громили псов-рыцарей на льду Чудского озера, освобождали русскую землю от ордынского ига, отстаивали свободу и независимость Отчизны.

21. Н.С. Присекин. «Куликовская битва»

 

bazaistoria.ru

Жуков К. А. Русские сфероконические шлемы развитого средневековья

Жуков К.А. Русские сфероконические шлемы развитого средневековья

Жуков К. А. Русские сфероконические шлемы развитого средневековья // Воин № 18, 2005, стр. 18—27

Д. Алексинский. Слева направо: Вооружение по материалам раскопок Райковецкого городища, 1200-1230 гг. Вооружение, реконструированное по материалам раскопок в Новгороде и миниатюрам Сильвестровского списка Жития Бориса и Глеба, 14 в. Вооружение, реконструированное по материалам Государственной Оружейной палаты, Государственного Эрмитажа (собрание гр. Шереметева) и гравюрам С. Герберштейна, вторая половина 16 в.

Наиболее распространенной разновидностью шлемов на территории Руси на протяжении всего средневековья оставались сфероконические наголовья. От раннего средневековья VIII—XI вв. и до XVI—XVII вв. самые разные варианты подобных шлемов, оставались в широком использовании. Иные модификации защитных наголовий, например куполовидные или полусферические даже в моменты своего наивысшего распространения никогда не вытесняли из обихода рассматриваемую категорию шлемов. Закат популярности сфероконических шлемов относится к XVII в., когда средневековый комплекс защитного вооружения в целом выходил из употребления. Таким образом, сфероконические наголовья оставались в ходу около девяти веков. Это, несомненно, указывает на высокие защитные свойства и значительный потенциал конструктивных решений, заложенный в данных геометрических очертаниях.

Условимся о терминах. Под термином «сфероконический» подразумевается геометрическая фигура, образованная полусферическим основанием, продолженным вверху конусом с обратным изгибом образующих или конусом с углом в вершине более 90°. Может сопровождаться выраженным цилиндрическим основанием — «венцом» в нижней части.

Образование сфероконического абриса.

Очевидно, что сфероконические наголовья представляют собой единый тип, объединенный главным определяющим признаком, а именно — общей геометрией корпуса. Тем не менее, различные дополнительные элементы конструкции позволяют выделить несколько подтипов. Основную роль в образовании ответвлений базового типа играют конструктивные элементы определяющие функциональный характер того или иного наголовья. Шлем эпохи развитого средневековья представлял собой достаточно сложный по устройству объект, обладающий значительным количеством деталей. Поэтому, во избежание образования слишком дробной классификации, в качестве определяющего признака для выявления подтипа были использованы средства защиты лица. Указанные элементы конструкции достаточно значимы и могут выступать как определяющий признак.

В рамках данной работы были выявлены следующие защитные приспособления, сопровождавшие сфероконические наголовья:

1. Накладной наносник. Элемент конструкции монтировавшийся поверх корпуса шлема посредством специального крепежного элемента — заклепок.

2. Наносник выполненный зацело с корпусом.

3. Редуцированный наносник. Представлял собой носовую пластину обрезанную вровень с нижним краем корпуса шлема.

4. Поля. Имели конфигурацию усеченного конуса и монтировались непосредственно к нижнему срезу корпуса.

Так же следует отметить наголовья без защитных приспособления, входящих непосредственно в конструкцию корпуса, которые далее будут обозначаться термином «открытые наголовья». Подобные шлемы, а также шлемы с редуцированным наносником, судя по имеющемуся материалу, нередко сопровождались глухими круговыми бармицами, закрывавшими лицо полностью. Тем не менее, бармица не может влиять на выделение отдельной разновидности шлема, так как является вспомогательным, чаще всего, съемным защитным элементом. Кроме того, известны шлемы употреблявшиеся вовсе без бармиц, что, однако, не позволяет обособлять их в самостоятельную группу.

Таким образом, всего было выявлено пять разновидностей сфероконических шлемов.

Сфероконические шлемы с накладным наносником.

Сфероконические шлемы с монолитным наносником.

Сфероконические шлемы с редуцированным наносником.

Открытые сфероконические шлемы.

Сфероконические шлемы с полями.

Необходимо оговориться, что, следуя принятой оружиеведческой традиции, шлемы с полями следует относить к самостоятельному виду и рассматривать отдельно. Ведь, если использовать европейскую терминологическую систему, шлемы первых четырех категорий можно отнести к виду малых или обычных бацинетов, пятая категория несомненно попадает в раздел «железных шляп» (chapel-de-fer — фр., Eisenhut — нем.) Тем не менее, задачей данной работы является попытка проследить эволюционные изменения боевых наголовий, объединенных общей сфероконической геометрией корпуса. По этому шлемы с полями также попадают в круг рассматриваемых объектов. Приступим непосредственно к рассмотрению фактического материала.

1. Сфероконические шлемы с накладным наносником. Корпус может иметь клепано сегментную или монолитную конструкцию, как правило, дополняется навершием. Наносник имеет «Т» — образную форму и крепится к корпусу посредством приклепывания горизонтальной планки.

Вещественные находки: Райковецкое городище XII — нач. XIII вв., Таганча середина, вторая половина XIII в. (рис. 1, 2)

Изображения: достоверно не прослеживаются.

Шлем из Райковецкого городища представляет собой сфероконическое наголовье с четырех частным клепано-сегментным корпусом. Размеры шлема на момент первой публикации: высота — 195, диаметр 180/225. Боковые пластины заведены под налобную и назатыльную детали. Боковые сегменты обтянуты медным позолоченным листом (толщина листа не более 0.5 — 0.8 мм). Задняя и передняя пластины имеют фигурные фестончатые края. В каждом выступе помещается заклепка с крупной полусферической шляпкой. Всего в каждом ряду по пять — шесть заклепок. Нижний край шлема оснащен венцом 15 мм. ширины. Венец несет серию цилиндрических втулок для крепления бармицы. Втулки выполнены зацело с полосой венца. Навершие, имело коническую форму, ныне утрачено. Утрачен также и наносник, упоминавшийся в первой публикации данного наголовья.1 Изначально он имел форму прямоугольника с треугольным окончанием в нижней части. В настоящий момент сохранилась заклепка, посредством которой он крепился к налобнику.

Данный тип представляет собой несомненное свидетельство значительной исторической инерции. А.Н. Кирпичников справедливо возводил шлем из Райковецкого городища к раннесредневековой традиции IX—XI вв.2 На это, несомненно, указывает архаичная для XIII в. конструкция и элементы отделки (четырех сегментный клепаный корпус с заведенными под назатыльник и налобник боковыми пластинами, фестончатые края пластин с крупными полусферическими заклепками в каждом выступе, частичная обтяжка медным листом). При этом, шлем значительно упрощен по сравнению с курганными образцами3, что позволяет уверенно говорить о проявлении затухающей традиции, а не об использовании старинного «прадедовского» шлема в XIII в. Предлагаемая обычно датировка данного шлема XII — начало XIII вв. едва ли поддается уточнению. Городище погибло в первой половине XIII столетия, однако, это позволяет определить лишь верхнюю временную границу бытования шлема. Он мог быть изготовлегн и в конце XII и в начале XIII в., что не позволяет вывести датировку за пределы более чем полувекового срока.

Второй шлем данного типа происходит из захоронения в местечке Таганча, Каневского района. Это, несомненно, более развитое, наголовье является плодом эволюционного развития рассмотренной выше разновидности шлемов.4 Корпус имеет сфероконическую форму. Конструктивно он монолитен, предположительно сварной

------1. Гончаров В.К. Райковецкое городище. Киев 1950, с. 97, таб. 15;2. Кирпичников А.Н. Древнерусское оружие. Вып. 3. Доспех, комплекс боевых средств.// Археология СССР. Е1-36. Ленинград 1971, с. 26;3. В качестве примера приведем шлемы из Гнездова, Гульбища, Черной Могилы, Печа и т.д. Подробнее см. Кирпичников А.Н. Русские шлемы X – XIII вв.// СА. 1958, №4;4. Кирпичников А.Н. Древнерусское оружие. Вып. 3. Доспех, комплекс боевых средств.// Археология СССР. Е1-36. Ленинград 1971, с.28;

—19—

Рис. 1. 1а — шлем из Райковецкого городища.

Рис. 2. Шлем из Таганчи.

Рис. 3. Шлем неизвестного происхождения, предположительно найден на территории Украины.

Рис. 4, 5. Шлемы с миниатюр Тверского списка Хроники Георгия Амартола.

Рис. 6. Шлем с клейма иконы Св. Георгий в житии, Московское письмо, нач. XVI в.

—20—

или паяный. В верхней части шлем оснащен коническим навершием с основанием в виде четырех вытянутотреугольных выступов, с выраженным биконическим утолщением вверху (так наз. «яблоко»). Внутрь помещен шпиль, зафиксированный посредством расклепки изнутри. В нижней части сохранились скобы для подвески бармицы. Скоба представляет собой узкую трубку, смонтированную на корпусе посредством разведенных изнутри через отверстие усиков. В налобной части имеются полукруглые надглазные выкружки и короткий наносник, монолитный с тульей шлема. Поверх наложена «Т»-образная пластина. Горизонтальная планка закрывает лобную часть, вертикальная, соответственно, носовую часть, образуя, таким образом, двойной наносник. При этом носовая часть накладки несколько длиннее внутреннего наносника. Верхний край налобника фигурный, выполнен в виде серии полукруглых фестонов (по шесть с каждой стороны от центра) и центрального крестообразного выступа. В выступах помещены заклепки, посредством которых вся конструкция фиксируется на корпусе. Наносник расширяется к низу и имеет медиальную грань. По периметру наносника и надглазных выкружек наложен узкий металлический борт, зафиксированный посредством приклепывания. Корпус шлема декорирован стилизованным растительным орнаментом, наведенным методом гравировки. Орнамент сильно поврежден, так что убедительная его реконструкция не представляется возможной. Нижняя «венечная» часть шлема, составляющая одну треть общей высоты, отделена круговой горизонтальной полосой. Верхняя часть разбита на равные секторы посредством четырех вертикальных линий. Сохранились следы серебрения.

Как правило данное наголовье датировалось широким временным промежутком от VIII—IX до XIII века.5 Б.А. Рыбаков относил его к XII столетию, А.Н. Кирпичников — не позднее первой половины XIII века.6 По мнению М.В. Горелика шлем из Таганчи относится к концу XIII — началу XIV века, причем принадлежит к кругу не русских, а золотоордынских древностей. Очевидно, что датировку и этническую принадлежность данного предмета необходимо уточнить. Наиболее приемлемыми кажутся следующие положения: происхождение шлема датируется 1230—1270 гг., использовался он в среде черных клобуков, торков («своих поганых» русских летописей), изготовлен был, вероятнее всего, в том или ином русском ремесленном центре. Рассмотрим аргументы в пользу приведенных утверждений. Во-первых, шлем происходит из торческого (черноклобуцкого) захоронения. На это указывает положение тела воина в могиле, ориентированное на запад. В Поросье торки ушли под натиском половцев в конце XI — первой половине XIII века, что сказалось на похоронном обряде и может выступить датирующим признаком.7 В могилу положена целая туша коня. Подобная черта массово появляется в захоронениях торков только после прихода половцев и не характерна до XIII столетия.8 Таким образом, более ранние датировки отпадают.

Для дальнейшего уточнения рассмотрим конструктивные особенности самого шлема. Обратим внимание на способ подвески бармицы. Вдоль нижнего среза корпуса для этого были установлены несколько петель. Данная черта указывает на время не ранее середины XIII столетия (по крайней мере, после 1220—1230 гг.). В предшествующую эпоху бармицы крепились при помощи ряда цилиндрических втулок, выполненных как единое целое с венцом по нижнему его краю. Описанный выше способ крепления бармицы отсекает версию о восточном происхождении шлема из Таганчи, и наоборот, определяет его тяготение к европейской традиции. Отдельные петли появляются на восточных шлемах только в раннем средневековье. Например, на шлеме найденном у р. Оскола, Воронежской области, датированного VIII—IX вв. Позднее данная система совершенно исчезает. Именно в Европе в период развитого средневековья широко распространилась подвеска бармицы посредством отдельно смонтированных втулок, что для синхронных азиатских шлемов было совершенно не характерно. Отметим, что на Руси подобная система достоверно прослеживается раньше, чем на остальной территории Европы, где письменные упоминания, которые можно трактовать таким образом, появляются не ранее 1260 гг.9 Первые же вещественные образцы вообще относятся к XIV столетию.

Наличие развитого наносника определяет верхнюю границу бытования шлемов данного типа. Как и в Европе, на Руси 1250—1280 гг. стали последним этапом всеобщего распространения шлемов с неподвижными наносниками. Развитие военного дела потребовало ведения маневренного боя, а значит и улучшенного обзора. Особенно актуальным это было для русских воинов, вынужденных противостоять подвижной степной коннице. В результате появились шлемы с редуцированными наносниками (тип 1б данной классификации). Последние изобразительные свидетельства бытования шлемов с наносником относятся к 1300 гг. или восходят к этому времени.

2. Сфероконические шлемы с наносником монолитным с тульей. Конструкция корпуса — клепано-сегментная. Предположительно, могли существовать и монолитные корпуса.

Вещественные находки: 1 шт., хранится в Гос. Эрмитаже. Точное место находки неизвестно, предположительно — Украина (далее шлем будет условно обозначаться, как шлем из Украины) (рис. 3).

Изображения: Хроника Тверского Амартола, клейма иконы Св. Георгий в житии, Москва начало XVI в. из собрания Гос. Эрмитажа (восходит к XIII вв.) (рис. 4-6)10.

Сфероконический корпус шлема из собрания Эрмитажа имеет слабо выраженную горизонтальную грань приблизительно на уровне одной трети его высоты. Конструктивно корпус состоит из двух сегментов — фронтального и тыльного, соединенных по вертикальным швам посредством заклепок. С левой стороны тыльный сегмент заведен под фронтальный, с правой наоборот — помещен сверху. Швы и заклепки выполнены «впотай». Толщина металла в месте наложения сегментов не превосходит толщины одинарной стенки корпуса, таким образом, видимый уступ по шву не прослеживается. В лицевой части имеются две мелкие надглазные выкружки глубиной на более 5 мм. Прямоугольный наносник, заостренный в нижней части, выполнен зацело с передней частью корпуса. Видимо, он был присоединен кузнечной сваркой или откован вместе с заготовкой. Толщина наносника 3 мм. Толщина корпуса в месте соединения с наносником (около 25-35 мм. квадратных) также 3 мм, далее стенки утончаются до 1.2 мм. Навершие коническое, зафиксировано поверх корпуса посредством заклепок. Его нижний край обработан декоративными треугольными вырезами. В верхней части имеется выраженное полое граненое утолщение, которое, по всей вероятности, несло шпиль, аналогичный образцу из Таганчи. Нижний край шлема оснащен рядом втулок для крепления бармицы. Всего их сохранилось три штуки. Насчитывается около двадцати отверстий для их монтажа (диаметр ок. 4 мм.). Верхняя часть корпуса рассечена на сектора восемью вертикальными гравированными линиями. На уровне венечной части их ограничивает круговая горизонтальная полоса. Предположительно, полосы несли инкрустированную проволоку из какого-либо цветного металла.

По аналогии со шлемом из Таганчи, данное наголовье можно уверенно датировать серединой второй половиной XIII века. На это указывают схожие конструктивно геометрические черты, а также характер декорирования (разбиение на сектора верхней части тульи с ограничением венечной области). Обращает внимание способ соединения сегментов — потайная клепка, имитирующая монолитную конструкцию.

3. Сфероконические шлемы с редуцированным наносником. Корпус имеет монолитную конструкцию. В лицевой части — выраженные

------5. Хойновский И. Археологические сведения о предках славян и Руси. Киев 1896, с. 118 – 120, таб. 6; Sarnowska W. Wczesnohistoryczny kurhan z Korolewina pod Tagancza. Swiatowit. T. 20. Warszawa 1949, s. 240—241;6. Kirpichnikov A.N. Russische Helme aus dem fruhen Mittelalter.// ZHWK.1973, s. 90;Кирпичников А.Н. Древнерусское оружие. Вып. 3. Доспех, комплекс боевых средств.// Археология СССР. Е1-36. Ленинград 1971, с.28;7. Плетнева С.А. Древности черных клобуков. //САИ, вып. Е1-19, М. 1973;8. Плетнева С.А. Древности черных клобуков. //САИ, вып. Е1-19, М. 1973, с. 12-14, 20-22;Атавин А.Г. Некоторые особенности захоронений чучел коней в кочевнических погребениях X—XIV вв.// СА, №1, 1984, с.139;9. Blair C. European Armour. L. 1958, p. 52;10. Русские житийные иконы XVI—XX вв. Каталог выставки. Под ред . Косцовой А.С. СПб. 1999, рис. 14;

—21—

надглазные выкружки, редуцированный наносник не выходит за границы нижнего среза шлема. Шлем может оснащаться накладной полосой венца.

Вещественные находки: Мировка, Бурты, Зеленки, Демьяновка, Екатеринослав, Шилово (рис. 7-11).

Изображения: достоверно не прослеживаются.

Первые три шлема, из приведенных в списке, А.Н. Кирпичников считал однотипными шлему из Таганчи. Датировка их достаточно широка — XII—XIII вв. Уточнить время происхождения представляется возможным на основании богатого погребального инвентаря из торческого захоронения в Буртах. Общий набор предметов указывает на время не ранее XIII века. Интересно прямоугольное замкнутое кресало, которое по новгородским материалам прослеживается не ранее XIV века.11 Тем не менее, на основании находок в Золоторевском городище (Пензенская обл. территория Волжской Булгарии), разгромленном монголами не ранее 1237 г., их бытование можно констатировать уже в первой трети XIII века.12 Очевидно, что западнее они, скорее всего, проникли с определенным запозданием, то есть к 1240—1250 гг. Таким образом, наиболее вероятной представляется дата, относящаяся к середине XIII — второй половине века.

Шлем из Буртов геометрически и конструктивно близок к образцу из Таганчи, однако, имеет несколько иную форму защиты лица, а именно редуцированный наносник, что позволяет относить его к типу 1б. А.Н. Кирпичников считал отсутствие наносника результатом плохой сохранности. Представляется сомнительным, что носовая пластина отламывалась одинаково у целой серии шлемов, оставляя выступ между надглазными выкружками. Тем более, что наносник традиционно являлся наиболее толстой и прочной частью шлема и его утрата при относительной сохранности остальных участков корпуса представляется маловероятной. Обратим внимание на способ крепления наносника, который лучше всего прослеживается на примере шлема из Украины. Наносник имеет толщину 3 мм. Естественно, что в месте соединения стенки корпуса утолщались до таких же параметров. В противном случае, резкий перепад толщин (весь шлем имеет толщину 1-1.2 мм., а все прочие шлемы того же периода имеют толщину, не превышающую 1.5 мм.) заметно ослабил бы наносник, который легко поддавался бы ударным нагрузкам в месте соединения с корпусом. Таким образом, выраженное утолщение налобной части над лицевым вырезом можно считать обязательным атрибутом шлема с монолитным наносником. В случае со шлемом из Буртов ничего подобного не прослеживается, то есть, можно признать его принадлежность к группе шлемов с редуцированным наносником.

Не взирая на плохую сохранность, шлемы из Мировки и Зеленки, предположительно можно считать родственными шлему из Буртов и датировать их аналогичным образом.

Уточнить деталировку конструкции и геометрических особенностей шлемов данного типа можно, основываясь на анализе экземпляров из Демьяновки, Екатеринослава и Шилова. Они отличаются относительной сохранностью, что сообщает результатам реконструкции наибольшую достоверность.

Шлем из с. Демьяновки бывшего Мелитопольского уезда сохранился в виде целой половины корпуса (правой) с навершием и значительно фрагментированных обломков другой половины.13 На имеющейся части отчетливо прослеживается надглазная выкружка полукруглой формы. Конструктивно корпус монолитен. Утолщение стенок в налобной части не прослеживается. Об этом с полной уверенностью позволяет судить слом в налобной части, который облегчает измерение реальной толщины. Таким образом, с большой долей уверенности можно предполагать отсутствие наносника. Полоса венца доходит только до надглазных выкружек. Аналогичное расположение, видимо, имело место и на шлеме из Буртов, однако, современное состояние предмета не позволяет определенно этого утверждать.

М.В. Горелик относит шлем «к раннему золотоордынскому периоду», то есть к середине XIII — началу XIV вв.14 В целом с датировкой можно согласиться. Происхождение шлема лежит, скорее всего, в XIII столетии, но донашивать подобные наголовья могли, видимо, и позднее. Золотоордынскую принадлежность М.В. Горелик выводит из наличия «круглых мишеней на куполе». На самом деле «мишеней» (полусферических чеканных выступов) на поверхности шлема при натурном обследовании выявлено не было. При изучении фотографии исследователь мог принять за мишень крупный участок коррозионной деформации металла (вздутие). Следовательно, монгольская и вообще азиатская принадлежность шлема становится более чем спорным моментом.

Шлем из Екатеринослава бывшей Таврической губернии отличается хорошей сохранностью. Его корпус имеет монолитную конструкцию и состоит из двух боковых сегментов, соединенных посредством пайки бронзовым припоем. В местах соединения сектора располагаются со взаимным наложением в 10 мм., при этом толщина стенок корпуса с наружной стороны не имеет выраженного утолщения. Наложение сегментов прослеживается в виде уступа на внутренней стороне. Высота — 178, диаметр — 240/210, толщина стенок 1.2-1.5, толщина венца 1. Навершие утрачено. Широкая полоса венца охватывает весь периметр шлема, таким образом, надглазные выкружки корпуса повторены и на венце. Венец зафиксирован посредством приклепывания. Участок верхнего края венца над выкружками оформлен чередующимися декоративными полукруглыми и треугольными выступами, вырезанными в полосе. Низ венца несет серию замкнутых цилиндрических втулок для крепления бармицы. Степень сохранности шлема позволяет в деталях проследить данную конструкцию, которая, видимо, может считаться эталонной для всех аналогичных образцов, по крайней мере, синхронных. Полоса венца загнута внутрь приблизительно на 10 мм., помещаясь ниже среза корпуса. Нижняя часть изгиба выполнена в виде полого цилиндра, прямоугольные вырезы в котором, и образуют втулки для бармицы. На внутренней стороне редуцированного наносника имеется плоская петля, служившая для подвески сплошной круговой бармицы. Нижний край корпуса имеет серию мелких отверстий (диаметр 3 мм.), посредством которых монтировался подшлемник.

Шлем из Шилова Рязанской обл. найден на берегу реки Оки. Находится в частной коллекции, поэтому точная его конструкция не известна. Очевидно, что она принципиально не отличалась от описанного выше. Обращает вниание навершие в виде короткого шпиля, смонтированного прямо в корпусе без традиционных накладных конических или воронковидных деталей. Высота — 228, диаметр 196.

Датировать последние три наголовья можно серединой XIII — началом XIV вв. Показателен шлем из Екатеринослава, благодаря своей хорошей сохранности. Наличие петли для подвески бармицы к редуцированному наноснику, по всей вероятности, позволяет относить шлем ко второй половине XIII века, а возможно и к началу XIV века. Самые ранние изображения бармиц, закрывающих лица, на шлемах без наносников относятся к 1300 гг. (миниатюры Хроники тверского Амартола). Наиболее поздним экземпляром является шлем из Шилова. На это указывает конструкция навершия. Подобные шпилевидные навершия не прослеживаются на подобных шлемах ранее XIV в. и получают наибольшее распространение в XV—XVI вв. Таким образом, данный шлем можно уверенно датировать XIV в., так как для более позднего времени он имеет слишком архаичные очертания.

Итак, появление сфероконических шлемов с редуцированным наносником можно определить серединой — второй половиной XIII в. Практически не претерпевая принципиальных изменений, они просуществовали до XIV столетия. Достоверную временную границу их исчезновения или полной трансформации определить на настоящий момент затруднительно.

Отказ от полного наносника затронул не только вооружение русских земель. Схожие процессы одновременно можно было наблюдать и на Кавказе, и на Алтае, и в странах Европы.15 Отметим, что на

------11 Колчин. Б.А. Железообрабатывающее ремесло Новгорода Великого.// МИА. № 65, 1959;12 Белорыбкин Г.Н. Золотаревское поселение. СПб. 2001, с. 67;13 Ленц Э.Э. Предметы вооружения и конского убора, найденные близ села Демьяновка Мелитопольского уезда.// ИАК. Вып. 2, СПб. 1902;14 Горелик М.В. Ранний монгольский доспех.// Археология, этнография и антропология Монголии. Новосибирск 1987, с.192-193;

—22—

Рис. 7. Шлем из Мировки.

Рис. 8. Шлем из Буртов.

Рис. 9. Шлем из Демьяновки.

Рис. 10. Шлем из Екатеринослава.

Рис. 11. Шлем из Шилова.

Рис. 12. Шлем с барельефа в соборе Памплоны, Испания.

—23—

Руси данные изменения произошли раньше, чем на Западе. Это объясняется контактом с монголами, в борьбе против которых, традиционное снаряжения «рыцарского» типа оказалось не удобным. Наносник заметно ухудшал обзор, что затрудняло действия всадника в маневренном бою и четкое взаимодействие между отдельными воинами на поле сражения. Выходом оказались редуцированные наносники, укороченные по срез шлема. К ним, зачастую, подвешивалась бармица, закрывавшая, таким образом, лицо целиком. С одной стороны, подобная конструкция предоставляла почти неограниченный обзор. С другой стороны, лицо оказывалось под удовлетворительной защитой от секущих ударов. Кроме того, кольчужная сетка должна была хорошо отражать поражающее действие широколопастных стрел «срезней». Бронебойную стрелу или акцентированный укол бармица, конечно, не остановила бы. Однако наносник, прикрывая достаточно ограниченную площадь, так же плохо защищал от подобных способов поражения, при этом отрицательно воздействуя на обзор. То есть укороченный наносник уверенно можно признать прогрессивной чертой для реалий своего времени.

Ближайшие аналогии подобным наголовьям прослеживаются на Кавказе. Совпадение с русскими древностями практически полное. В связи с этим не всегда представляется возможным уверенно определить происхождение ряда предметов, особенно обнаруженных в зоне смешанного влияния. В качестве выраженных кавказских черт (определенно не характерные для образцов русской работы) можно выделить четырехчастную конструкцию корпуса, а так же специфические уплощенные навершия. В качестве яркого примера можно привести шлем из захоронения у с. Пролетарское, Прикубанье16. Еще один аналог происходит из могильника у с. Верхний Алкун, Дагестан. Даже простое визуальное сличение подтверждает несомненное эволюционное родство данных предметов и шлемов с территории Руси.

На настоящий момент трудно установить заимствовала ли Русь шлемы, описанной формы на Кавказе, или наоборот. В обоих регионах их появление фиксируется практически синхронно. Тем большая сослагательность требуется при определении происхождения половецких шлемов рассматриваемого типа. Скорее всего, воины степей в равной мере пользовались услугами русских и кавказских мастеров. Нет ничего невозможного и в том, что русские приобретали шлемы кавказской работы.

Интересная черта прослеживается при сличении русского вооружения и вооружения европейских стран, существовавших в схожих с Русью условиях. Например, Испания — классическая страна зоны фронтира, где сталкивались западные и восточные (в данном случае арабские) военные традиции. Испания к началу XIV в. восприняла многие предметы снаряжения, однотипные русским образцам. Сюда можно отнести и шлемы с редуцированным наносником, как, например, на барельефе из собора в Памплоне 1325 г. (рис. 12).17

4. Открытые сфероконические шлемы (без защиты лица). Могли оснащаться круговой бармицей и иными дополнительными защитными приспособлениями, такими как навесные науши. Могли комплектоваться распашной бармицей, или вовсе не иметь таковой.

Находки: Праздничное, Ладожская, ГИМ (Отдел оружия №10451, точное место находки не известно), Черняховск, Москва Арсенальная башня Кремля (2 шт.), Москва Ипатьевский переулок (3 шт.), Эрмитаж (предположительно из арсенала бояр Шереметевых) (рис. 13-20).

Изображения: Симоно-Хлудовская Псалтирь, Хроника Тверского Амартола, Новгородская Псалтирь, Житие Бориса и Глеба Сильвестровского списка, Киевская Псалтирь, Радзивиловская летопись (рис. 21-26).

По всей видимости, открытые сфероконические шлемы никогда не выходили из употребления на территории Руси. Тем не менее, репрезентативный ряд данного типа, относящийся к периоду XIII—XV вв., открывается несколькими изображениями на миниатюрах лицевых сводов, самые ранние из которых датируются второй половиной XIII в. Имеются ввиду иллюстрации Симоно-Хлудовской Псалтири и Тверского списка Хроники Георгия Амартола 1270 и 1300 гг. соответственно. Приблизительно к тому же времени относятся находки шлемов из кочевнических захоронений на Кубани у с. Праздничное и Ладожская. На сегодняшний день от шлема из Праздничного сохранилась приблизительно половина корпуса и навершие. Исходя из имеющихся данных можно определить, что корпус имел клепано-сегментную конструкцию и был составлен из четырех деталей. Передние два сегмента приблизительно на два сантиметра превышали по длине дуги тыльные детали. Из-за значительной коррозионной деформации реальная толщина стенок и характер швов не прослеживаются. Шлем из кочевнического захоронения из станицы Ладожская (собрание ГИМа) в целом похож на находку из с. Праздничное. На корпусе читается горизонтальная гравированная полоса. Навершие заканчивается выраженным сферическим утолщением. Конструкция корпуса из-за коррозии не читается. М.В. Горелик считает данные наголовья северокавказским и справедливо датирует второй половиной XIII — началом XIV в.18 Первое утверждение, скорее всего, справедливо на что указывает характерная четырех частная конструкция шлема из Праздничного. С некоторой долей вероятности шлемы можно считать и русской продукцией. Во всяком случае, на Руси аналогичные наголовья однозначно имели хождение, даже если и были завезены с Кавказа. Об этом свидетельствуют многочисленные изображения сфероконических шлемов с накладными навершиями, увенчанными сферическими утолщениями. Полное несогласие вызывает прорисовка шлема из Праздничного в работе М.В. Горелика «Ранний монгольский доспех».19 На рисунке представлено наголовье с редуцированным наносником и надглазными выкружками, чего в реальности не существует. Согласно первой публикации, а также фрагментам шлема в хранилище ГИМа, имеет место обычное открытое сфероконическое наголовье с ровным нижним краем.

Следующий шлем происходят с территории Восточной Пруссии и датируются периодом XIV—XV вв. Имеется ввиду шлем из под г. Черняховска, Калининградской обл.20 Корпус имеет монолитную конструкцию. Навершие оформлено в виде шпиля, помещенного внутрь тульи и зафиксированного посредством расклепывания. Поверхность шлема проработана горизонтальными гранями, наведенными способом чеканки.

Невзирая на то, что данный шлем обнаружен на территории Тевтонского ордена, его без сомнений можно включить в круг русских древностей. Наголовья подобной геометрии были не характерны для собственно западного военного дела. Хотя ярко выраженные сфероконические очертания шлемов то и дело прослеживаются на материале европейских источников, это всегда является прямым заимствованием или воспроизведением той или иной восточной традиции. Скорее всего, именно с прямым заимствованием связано появление шлема, рассматриваемого типа, в военном обиходе Ордена. Можно предположить их копирование местными мастерами с русских образцов, хотя правдоподобнее версия их покупки или захвата в качестве трофея. В самом деле, русские княжества были ближайшим местом широкого распространения шлемов данного типа, а значит и наиболее вероятным источником для заимствования.

Шлем из Черняховска можно датировать первой четвертью XIV—началом XV вв. На это указывает широкий круг иностранных аналогий. Прежде всего, некоторые балканские памятники. Замечательная фреска со Св. Феодором Тироном из Дечани представляет подробнейшее изображение практически идентичного шлема (рис. 27).21 Схожий экземпляр, относящийся к указанному периоду, был найден у с. Бйелемичи (краеведческий музей Сараева;

------15. Горбунов В.В., Исупов С.Ю. Монгольские шлемы с территории Алтая.// Материалы по военной археологии Алтая и сопредельных территорий. Барнаул 2002, с. 135—143; Stone G.C. A Glossary of the Construction, Decoration and Use of Arms and Armour. N.Y. 1999. P. 102—105;16. Зеленский Ю.В. Позднекочевническое захоронение со шлемом из степного Прикубанья.// Историко-археологический альманах. Вып. 3. Армавир — Москва 1997, с. 89-91;17. Grancsay S.V. Armour of don Alvaro de Cabrera.// Arms and Armour. Essays by Grancsay S.V. from Metropolitan Museum of Art Bulletin. N.Y. 1986, fig. 104,8;18. Горелик М.В. Ранний монгольский доспех.// Археология, этнография и антропология Монголии. Новосибирск 1987, с.190, 193;19. Горелик М.В. Ранний монгольский доспех.// Археология, этнография и антропология Монголии. Новосибирск 1987, рис. 11,2;20. Muller H., Kunter F. Europaische Helme. Berlin 1984, ???

—24—

Рис. 13. 13а — Шлем из станицы Праздничное.

Рис. 14. Шлем из станицы Ладожская.

Рис. 15. Шлем неизвестного происхождения, собрание ГИМа.

Рис. 16. Шлем из Черняховска.

Рис. 17, 18. Шлем из Арсенальной башни Московского Кремля.

—25—

диаметр 235, высота 140, без учета утраченного шпиля).22 Аналогичное монолитное наголовье происходит из Визбадена. В.Вильбрандт считает, что изначально это был шлем с полями — «шапель-де-фер», не приводя, впрочем, доводов в пользу этого утверждения (следы крепления полей не прослеживаются).23 Другой образец хранится в Баварском Национальном музее в Мюнхене. Характерно круглое отверстие в верхней части тульи. Оно служило для монтажа утраченного шпилевидного навершия.24

Имеется так же ряд русских изобразительных источников XIV—XV вв. Во-первых, необходимо упомянуть миниатюры Сильвестровского списка «Жития Бориса и Глеба» XIV столетия. Они правдоподобно изображают сфероконические наголовья со шпилями, вместо традиционных накладных наверший, увенчанных шариком. Во-вторых, миниатюры Радзивиловской летописи конца XV вв. Некоторые из них правдиво изображают современные им шлемы с высокими шпилями.

Несомненное сходство обнаруживается при сличении описанных выше шлемов с экземпляром из ГИМа неопределенного происхождения. Шлем отличается рядом крупных заклепок по нижнему краю венца с шайбами изнутри корпуса. Вероятнее всего, они служили для монтажа подшлемника. Д. Николль первым опубликовавший данный предмет, справедливо отнес его к XIV—XV столетиям, склоняясь к наиболее поздней датировке.25

Дальнейшее развитие открытых сфероконических шлемов представлено находками, сделанными в Ипатьевском переулке Москвы, а так же экземпляром предположительно из арсенала бояр Шереметевых (Арсенал Государственного Эрмитажа). Все это наголовья монолитной конструкции с навершием в виде высокого шпиля, помещенного внутрь корпуса и зафиксированного посредством расклепывания. Один из московских шлемов несет на поверхности корпуса вертикальные грани. Шлемы из Ипатьевского переулка надежно датируются временем до 1547 г., благодаря серии монет, найденных вместе с ними. По всей видимости, данные предметы хранились в некоем частном арсенале, а значит, могли использоваться и ранее, вплоть до 1500 гг. — известно, что в арсеналах оружие сохранялось чрезвычайно долго.26

Шлем из Эрмитажа отличается от остальных почти полусферической тульей, кот

орая приобретает обратный изгиб непосредственно под навершием. Интересна так же и конструкция навершия. Оно конструктивно состоит из двух основных деталей. Отверстие в верхней части тульи закрыто полым усеченным конусом, пригнанным к стенкам заподлицо. Внутрь его помещен шпиль, зафиксированный расклепыванием изнутри корпуса через крупную шайбу (диаметр 45). Нижняя кромка венца была обложена узкой 5 мм. бронзовой полосой, большая часть которой к настоящему моменту утрачена. Толщина стенок рассматриваемого образца 1.8 мм. Данный шлем, как и прочие из данной серии, был изготовлены из единой секторной заготовки с одним швом, соединенным посредством кузнечной сварки.

Приведенные шлемы, несомненно, являются продуктом преобладающих восточных тенденций в русском военном деле XV—XVI вв. Своим очертаниями они точно воспроизводят образцы воинского обихода Турции и Ирана. Изготовлялись они при этом на территории Руси, скорее всего в московских оружейных мастерских. Рассматриваемые экземпляры однозначно соотносятся с изображениями на картине «Битва на Орше», воспроизводящей события 1514 г. (хранится в Народном музее в Варшаве). Схожие шлемы турецкого производства были найдены при раскопках развалин венецианской крепости Халкис на Эвбее.27

Надежно датированный (до 1547 г.) шлем данного типа, принадлежавший Ивану IV Грозному, хранится в Королевском Арсенале в Стокгольме. Это роскошное наголовье поистине царского качества снимает вопрос о терминологической принадлежности слова «шелом». На венце имеется надпись «Шеломъ князя Ивана Василиевича».28 Таким образом, данный термин применим, прежде всего, к высоким шлемам со шпилевидными навершиями.

Затухание традиции использования высоких сфероконических шеломов выразилось в появлении и широком распространении более компактных и утилитарных наголовий, так же сфероконической геометрии, к которым, по всей вероятности, применим термин «шишак». Они отличались почти в двое меньшей высотой, по сравнению с шеломами, короткими шпилями и геометрическими очертаниями, близкими к куполовидным. Два древнейших в Европе наголовья, попадающие под данные характеристики были обнаружены в колодце Арсенальной башни Московского Кремля.29

5. Сфероконические шлемы с полями.

Находки: не выявлены.

Изображения: Хроника Тверского Амартола, Радзивиловская летопись (рис. 28—30).

Данная категория шлемов отражена только редкими свидетельствами изобразительных источников. Вещественных находок не имеется все это заставляет констатировать малую распространенность шлемов этого типа. Тем не менее, изобразительные источники соседей Руси чрезвычайно часто содержат иллюстрации подобных наголовий. Поэтому, аналогичные русские изображения нельзя относить на счет ошибки или фантазии миниатюристов. По всей вероятности, они адекватно отражали реальное положение дел, правдиво демонстрируя редкость сфероконических шлемов с полями в военном быту своего времени.

Завершая рассмотрение наголовий первого типа, необходимо очертить основные этапы их существования и развития. Открытые сфероконические шлемы, как таковые, являются изначальной базовой формой данного типа в целом. Они берут начало в эпоху бронзы и происходят из круга ассирийских древностей. Впоследствии, они претерпели значительные изменения, сменив на протяжении веков множество дополнительных черт и добавлений. На Руси подобные шлемы появляются в эпоху раннего средневековья, будучи, несомненно, восточным заимствованием. Вспомним хрестоматийно известные шлемы из дружинных курганов «Черная могила», «Гульбище» и т.д. Позднее в XII—XIII вв. подобные наголовья с открытым лицом продолжали существовать. Однако, распространение шлемов с полной или частичной защитой лица закономерно уменьшило их относительное количество. Во всяком случае, среди русских материалов XII — начала XIII вв. открытые сфероконические шлемы не известны. Прослеживаются они исключительно по изобразительным памятникам, что обусловлено, впрочем, особенностями данной категории источников. Надо учитывать, что православная иконографическая традиция не предполагала изображения человека с закрытым лицом. Исходя из этого, можно предположить, что открытые сфероконические шлемы имели ограниченное хождение в среде легкой конницы, как не отвечавшие требованиям «рыцарского» снаряжения.

Положение изменилось в результате монгольского нашествия. В данный период, как уже отмечалось, приоритет приобретает облегченное снаряжение, в том числе шлемы. Они способствовали улучшению обзора и маневренности на поле боя. Кроме того, подобные шлемы были дешевле и проще в производстве, что позволяло выпускать их наибольшими партиями при наименьших затратах.

На примере сфероконических шлемов видно, как восточное заимствование приобрело на территории Руси самостоятельное существование. В плане распространения технологий и конструкций можно предположить, что Русь, Северный Кавказ и Восточная Европа к первым десятилетиям XIII в. представляли сложившийся ареал бытования родственных технических приемов специфического местного характера, которые обладали значительной способностью к взаимопроникновению.

Сфероконические шлемы превратились в наиболее популярный вид защиты головы в среде русского воинства вплоть до XVII столетия. С XV в. наблюдается процесс повторного заимствования новых форм сфероконических наголовий с территории Передней и Средней Азии, что полностью соответствовало состоянию русского защитного вооружения в целом.

------21. Шкриванич Г. Оружije у средньовековноj Србиjи, Босни и Дубровнику. Београд 1957, с. 153. сл. 89;22. Там же, с. 153;23. Wilbrandt W. Ein spatmittelalterlicher Eisenhut mit spitze. // ZHWK. 1915-1916, s. 270, abb. 3;24. Stocklein H. Helmstudien.// ZHWK. 1935 – 1936, s. 155-157;25. Nicolle D. Arms and Armour of the Crusading Era. Islam, Eastern Europe and Asia. L. 1999, fig 263;26. Кирпичников А.Н., Хлопин И.Н. Крепость Кириллово-Белозерского монастыря и ее вооружение в XVI—XVII вв.// МИА. 1958, №77 с. 150;27. Vassilatos N. Middelalderhjelmene fra Chalkis.// Vaabenhistoriske Aarboger 1998, №47, s. 143, fig. 15;28. Бобринский А.А. Шлем Ивана Грозного.// ЗОРСА. 1898, вып. 1, с. 316;Кирпичников А.Н. Военное дело на Руси XIII—XV вв. Л. 1976, с. 29, рис. 8;29. Кирпичников А.Н. Военное дело на Руси XIII—XV вв. Л. 1976, с. 31.

—26—

Рис. 19, 20. Шлем из Ипатьевского переулка, Москва.

Рис. 21. Шлемы с миниатюр Симоно-Хлудовской Псалтири.

Рис. 22. Шлемы с миниатюр Тверского списка Хроники Георгия Амартола.

Рис. 23. Шлем с миниатюры Новгородской Псалтири.

Рис. 24. Шлемы с миниатюры Сильвестровского списка Жития Бориса и Глеба.

Рис. 25. Шлем с миниатюры Киевской Псалтири.

Рис. 26. Шлем с миниатюры Радзивиловской летописи.

Рис. 27. Шлем с фрески Св. Феодор Тирон из монастыря в Дечани. Сербия.

Рис. 28. Шлем с миниатюры Тверского списка Хроники Георгия Амартола.

Рис. 29, 30. Шлем с миниатюры Радзивиловской летописи.

www.kitabhona.org.ua

---

Смотрите также

• 
  Выкройка шлема
• 
  Покраска шлема
• 
  Фулфейс шлем
• 
  Шлем богатырский
• 
  Фото шлем
• 
  Кожаный шлем
• 
  Страйкбольный шлем
• 509 шлем
• 
  Пожарный шлем
• Шлем золотой
• 
  Шлем вязаный