Конница армии Византии. VI в. Аварские шлемы
Конница Аварского каганата. VI —VIII вв.
Успех военных кампаний 619—620 гг. против Византии был обусловлен не только военной мощью Аварского каганата, но и дипломатическими успехами его правителей, которым в ходе предпринятых дипломатических усилий удалось добиться союза с Ираном против Византии, что в конечном итоге и обеспечило успех военных действий. Ход военных кампаний был настолько успешен, что аварским войскам удалось дойти до стен Константинополя, где их продвижение было остановлено. Военные устремления авар распространялись не только на территории Византийской империи, опустошительным набегам подвергались и германские земли. В период расцвета могущества Аварского каганата его влияние распространялось на земли от Каспийского до Черного и Средиземного морей. Будучи потомками оседлого населения, авары строили укрепленные поселки и небольшие деревянные крепости, обеспечивающие контроль над приобретенными землями. Наличие укрепленных пунктов позволило аварам, несмотря на войны с обретшими независимость славянскими племенами и натиск франков, удержать за собой некоторые земли в Паннонии вплоть до прихода туда венгров в 899 г., с которыми они объединились и в конечном итоге смешались. Влияние на восточные земли Аварского каганата и побережье Черного моря было утеряно в результате возникновения и усиления Хазарского каганата.
Несмотря на то, что авары-хиониты и приютившие их угры по сути были оседлыми народами, основу их военной мощи составляла кавалерия. Конные соединения авар не отличались большой численностью, по всей видимости, не превышавшей 10 тысяч. Однако, несмотря на относительно небольшое количество всадников, конное войско авар отличалось высокой боеспособностью, что могло обуславливаться наличием в его составе значительного числа хорошо вооруженных воинов, многие из которых имели качественное защитное снаряжение (что подтверждается многочисленными археологическими находками). В отличие от потрясателей Европы гуннов, авары не вели постоянных тотальных военных действий, призванных измотать противника в непрекращающихся стычках. Относительно небольшая численность конницы и войска в целом не позволяла проводить ни стремительные рейды в тыл противника, ни вести полномасштабную партизанскую войну в тылу противника, а также сражаться на два и более фронтов. Стратегия авар строилась на стремительных ударах по противнику, опустошению захваченных территорий с последующим отходом на уже «освоенные» земли, защищенные укрепленными поселками, строительство которых также способствовало контролю над захваченными территориями. Не пренебрегали авары и возможностью нанести сокрушительное поражение противнику в генеральном сражении. Умели они также, по всей видимости, брать штурмом укрепления. Чудовищную жестокость, проявляемую аварами на захваченных территориях и в отношении противника, также можно объяснить малочисленностью авар, которые вынуждены были внушать ужас в сердцах своих врагов, дабы не быть уничтоженными превосходящими силами противника, который, пребывая в панике от ужаса, терял волю к сопротивлению. В бою конница авар старалась расстроить ряды противника в результате массированного обстрела с последующей атакой в плотном строю. Использование стремян, длинных копий и начинающих входить в употребление пик обеспечивало их кавалерии успех при таранном ударе по противнику. Будучи знакомыми с тактикой степной кавалерии, авары могли использовать такой тактический прием, как притворное бегство, постоянное взаимодействие с пехотой вынуждало их использовать кавалерию для флангового прикрытия их боевых построений.
Основным оружием аварской кавалерии был сложносоставной лук «хуннского» типа в сочетании с длинным копьем или пикой, а также длинноклинковым оружием, мечами и более популярными палашами. Комплекс защитного снаряжения состоял из корпусной защиты, представленной ламеллярными панцирями и кольчугами, защиты конечностей, а также боевых наголовий, среди которых в аварской среде бытовали исключительно шлемы.
Детали клинкового оружия из кочевнических погребений конца VH-VHI вв. с территории Украины и Венгрии (сверху вниз, слева направо: Вознесенка и Малая Перещепина, территория современной Украины; Кечкемет-Баллосёг, могила 1; Игар, находка 3; Бадьег, могила 8)
Реконструкция (В. Арендта) двух шлемов ламинарной конструкции VI—VII вв., обнаруженных в ходе раскопок на территории Ильичевского городища в Крыму
Сложносоставные аварские луки, по количеству и месту расположению костяных и роговых накладок относящиеся к лукам «хуннского» типа, конструктивно мало чем отличались от аналогичного метательного оружия, имеющего распространение на Ближнем и Среднем Востоке, а также в Сибири и Центральной Азии. В походном положении аварские сложносоставные луки носились в кожаных либо матерчатых чулковидных налучах, крепящихся к специальному поясному ремню. С другой стороны к этому поясу крепился трапециевидный колчан, зачастую снабженный верхним карманом, закрывающимся специальной крышкой либо чехлом. Возможно, именно авары принесли данную конструкцию колчана на территорию Восточной Европы. Колчан подвешивался в горизонтальном положении посредством двух ремней, пропущенных через специальные скобы, либо непосредственно закрепленных на его корпусе.
Аварские мечи снабжались достаточно узкими клинками шириной 35—45 мм, имели ромбовидное либо линзовидное сечение (встречается реже) и длину около 750—850 мм В VIII в. на основания клинков в редких случаях стали устанавливаться узкие цилиндрические обоймы. Инновацией в области конструкции холодного оружия Восточной и Западной Европы являлись эфесы аварского холодного оружия. Именно авары принесли в Европу образцы оружия, крестовина которого снабжалась ромбовидным перекрестьем и оканчивалась шаровидными, сердцевидными и дисковидными элементами (утолщениями). Данные конструктивные элементы крестовины впервые появляются в VII в. на территории Туркестана и Ирана, откуда быстро распространяются на сопредельные территории. Помимо этих крестовин «нового» образца продолжают бытовать крестовины подпрямоугольной формы. Рукояти мечей изготавливались из дерева, в редких случаях они могли обтягиваться кожей либо порываться металлическим листом, также рукоять могла снабжаться отдельными металлическими кольцами (втулками). Навершия, как правило, не входили в состав эфесов аварских мечей, а если и встречались, то по форме, размерам и конструкции мало чем отличались от наверший палашей. Ножны повторяли контур клинка, изготавливались из дерева, после чего могли обклеиваться тканью, кожей либо покрываться металлом Полное покрытие ножен металлом — явление все же достаточно редкое. Как правило, присутствовали отдельные металлические детали, такие, как устье, наконечник и Р-образные скобы, посредством которых ножны крепились к портупее. Необходимо заметить, что меч для аваров являлся оружием достаточно архаичным, и его употребление и присутствие в захоронениях , преимущественно кочевой знати, свидетельствует о высоком статусе покойного. По мнению Й. Сентпетери и А. И. Семенова, меч в аварской среде носит некий сакрально-мистический смысл, и его наличие в погребении знати свидетельствует об отношении к мечу как к знаку власти. Подобное значение меча в аварской среде привело к тому, что продолжали бытовать экземпляры, у которых все детали эфеса изготавливались из органических, недолговечных материалов, о чем свидетельствуют достаточно многочисленные находки мечей с не сохранившимися деталями эфеса.
Предметы вооружения, снаряжения всадника и верхового коня из захоронения начала VIII в. Северо-восточное Причерноморье, могильник Дюрсо, могила № 248
Ламинарный наруч VII—VIII вв. из аварского захоронения с территории Южной Германии
Палаш являлся наиболее распространенным в аварской среде длинноклинковым оружием, о чем свидетельствуют многочисленные археологические находки. Длина клинка палаша составляла порядка 700—850 мм при ширине от 30 до 45 мм. Толщина клинка у основания могла доходить до 7 мм.
Клинок имел подтреугольное сечение. Острие образовывалось плавнымсхож дением обуха и закруглением лезвия. Эфес палашей, как правило, состоял из крестовины, рукояти и на вершия. Однако встречались экземпляры, у которых мог отсутствовать один из элементов, такой, как крестовина либо навершие. Прямые крестовины аварских палашей могли иметь небольшие перекрестья и оканчиваться дополнительными выступающими элементами в виде шариков, ромбиков, сердечек и дисков. Встречались отдельные экземпляры, крестовины которых имели «нетрадиционную» форму. Так, крестовина палаша из Учтепе, по всей видимости, имела форму, близкую к усеченноконической. Рукояти палашей изготавливалась из дерева и имели цилиндрическую форму. Можно предположить, что в случае отсутствия навершия рукоять палаша могла иметь вытянутокаплевидную форму, однако докомунтально это ничем практически не подтверждается. Рукоять могла полностью покрываться металлической обтяжкой либо снабжаться отдельными кольцами. Также можно допустить, что рукояти палашей обтягивались кожей. Навершия имели форму, близкую к цилиндрической, продольное сечение соответствовало кругу либо овалу. В аварской среде, по всей видимости, длительное время продолжали бытовать палаши с кольцевидным навершием, не встречающиеся на территории Восточной Европы начиная с позднесарматского времени. Возможно, данная форма навершия была принесена аварами со своей старой родины и в ограниченном количестве прижилась на новой. Ножны палашей были аналогичны по своей конструкции ножнам мечей. Из металлических деталей в конструкции присутствовали Роб разные крепежные скобы (выступы) и устья с наконечниками. Наконечники и устья, как правило, имели форму, близкую к цилиндру, однако встречались наконечники иных форм, отличающиеся богатой декоративной отделкой. Детали эфесов и ножен могли изготавливаться из драгоценного металла (золота и серебра), украшаться фрагментарными вставками из драгоценных, полудрагоценных камней и цветного стекла. В крайне незначительном количестве продолжают бытовать предметы оружия, отделанные в полихромной технике. Металлические детали ножен и эфесов также могли подвергаться обтяжке тонким золотым листом и покрываться сканью. Кинжалы и боевые ножи авар отличались богатством декора и разнообразием формы. Принципиальное различие между боевыми ножами и кинжалами, бытовавшими в аварской среде, заключалось только в том, что последние имели прямой двухлезвийный клинок. Конструкция эфеса, ножен, стиль и способ отделки деталей оружия и ножен были фактически идентичны. В отличие от кинжалов ножи могли иметь хвостовик клинка и, соответственно, эфес, располагающийся под определенным углом к клинку (так называемые коленчатые ножи). Подобная конструкция боевых ножей, по всей видимости, была заимствована аварами у тюркских народов Центральной Азии. Длина клинков боевых ножей и кинжалов колебалась в пределах 150—300 мм при ширине 20—25 мм. На голоменях (боковых плоскостях) боевых ножей могли располагаться долы. В некоторых случаях дол мог быть только один и находиться только на одной плоскости клинка. Эфес ножей и кинжалов мог состоять из одной рукояти либо из рукояти и навершия, а также рукояти, навершия и крестовины. Конструкция элементов эфеса ножей и кинжалов во многом соответствовала конструкции эфесов палашей. Как и у палашей, крестовина кинжалов включала в себя перекрестье, а концы заканчивались конструктивными элементами в виде сердечек либо шариков. Рукоять имела цилиндрическую форму. Навершие выполнялось в виде уплощенного цилиндра, нередко со скругленным верхним краем.
В том случае, когда эфес состоял из одной деревянной рукояти, она могла снабжаться подпальцевыми вырезами и иметь более сложную, чем цилиндрическая, форму. Сама рукоять и ее оконечность могли покрываться металлическим листом или отдельными фигурными накладками. Ножны в большинстве случаев изготавливались из дерева, обтягивались кожей и по форме повторяли контур клинков.
В гарнитур ножен входили устья, наконечники ножен и обоймы с Р-, реже С-образными выступами для крепления к поясным ремням, а также в ряде случаев оковки оконечностей ножен. Металлические детали эфеса и ножен могли изготавливаться из драгоценного металла и отделываться сканью, чеканкой, гравировкой, а также вставками из цветного стекла и драгоценных (как правило, гранты и сердолики) либо полудрагоценных камней. В VII в. продолжают, в незначительном количестве, бытовать кинжалы (отделка которых выполнена в полихромном стиле), характерные для предшествующих эпох и отличающиеся массивными ножнами с подпрямоугольными устьями и трапециевидными оконечностями.
В аварской среде использовались копья с длиной древка до 3—3,5 м, снабженные втульчатыми наконечниками, имеющими перо лавролистной, ромбовидной, вытянутотреугольной и особо популярной — невыраженной пламевидной формы. Пики отличались от копий исключительно наконечником, обладающим пирамидальным пером. Длина наконечников копий и пик, как правило, не превышала 250—300 мм.
Ламеллярные панцири достаточно широко были распространены в аварской среде и отличались относительным разнообразием покроев. Так, по покрою аварские панцири можно разделить на три группы:
1. Длиннополые кафтаны (халаты) с осевым разрезом (спереди либо сзади), скроенные в талию.
2. Корсеты-кирасы, состоящие из ламеллярных нагрудников и наспинников, соединяющихся на боках, и снабженные плечевыми лямками.
3. Жилеты (пончо), имеющие разрезы на боках или на одном боку и плече.
Панцири, имеющие покрой типа «корсет-кираса», могли дополняться трапециевидными набедренниками, пришнуровывающимися либо пристегивающимися к панцирю. Панцирные пластины, образующие аварские ламеллярные доспехи, отличались небольшими размерами и имели подпрямоугольную форму. Пластины могли иметь закругленный верхний край и фигурные вырезы на одной либо на обеих боковых сторонах. Соединялись между собой пластины посредством тонких кожаных ремешков либо волосяных веревок. Наиболее интересные и полно сохранившиеся панцири обнаружены в захоронениях Хайдутё рёк (Венгрия), Кунсцентмартон (Венгрия) и Нидерштётцунген (Южная Германия).
Кольчуги были не менее, если не более, популярным по сравнению с ламеллярными панцирями защитным снаряжением. Кольчуги имели короткие рукава и подолы, достигающие середины бедра. Защита конечностей, бытовавшая в среде аварской кавалерии, была представлена исключительно наручами, которые имели шинную конструкцию. Данный элемент защитного снаряжения имел ограниченное распространение, о чем свидетельствует чуть ли не единичная находка наруча в аварских захоронениях.
Реконструкция (О. Гамбера) шлема бисферической («кеглевидной», «грушевидной») формы, ламинарной конструкции. VI—VII вв. Нидерштётцунген, Южная Германия,
Детали клинкового оружия из кочевнических погребений конца VII—VIII вв. с территории Украины и Венгрии (слева направо: Вознесенка и Малая Перещепина, территория современной Украины; Кечкемет-Баллосёг, могила 1; Игар, находка 3; Бадьег, могила 8)
Налобная пластина от ламинарного шлема бисферической («кеглевидной», «грушевидной») формы, принадлежавшего королю лангобардов Агилульфу. Начало VII в.
Аварские шлемы по своей конструкции можно отнести к категории сегментноклепаных и ламеллярных (сегментношнурованных). По форме шлемы подразделяются на полусферические, куполовидные, грушевидные. Конструкцию шлема могли дополнять такие элементы, как навершия, наносники и науши. К нижнему краю венца у аварских шлемов могла прикрепляться кольчужная бармица. Навершия аварских шлемов зачастую имели полусферическую форму и снабжались небольшими трубочками для крепления плюмажа. Для аварских грушевидных шлемов, имеющих ламеллярную конструкцию, характерно наличие наносника, выполненного вместе с подглазными выкружками в качестве элементов налобной пластины. Последняя могла покрываться орнаментом. Для данных шлемов также характерно наличие наушей и кольчужной бармицы. Бармица крепилась либо непосредственно к нижнему краю венца шлема, либо пришнуровывалась к плотному стеганому подшлемнику.
Щиты как элемент защитного снаряжения, по всей видимости, были не особо популярны в аварской среде, поскольку аварская кавалерия предпочитала пользоваться длинными копьями, удерживаемыми двумя руками. Однако можно допустить, что данные предметы были хорошо знакомы аваром, поскольку активно использовались не только их противниками — лангобардами, франками, византийцами, но и славянскими союзниками. Если в аварской среде и бытовали щиты, то, по всей видимости, это были небольшие экземпляры диаметром 500—700 мм, изготовленные из тонких дощечек, обклеенные кожей либо тканью и усиленные в центре первоначально куполовидным, а впоследствии и полусферическим умбоном. Плоскость щита, по всей видимости, могла покрываться росписью либо просто окрашиваться в разные цвета.
Изображен легковооруженный аварский лучник конца VIII в, состоящий на службе Византийской империи. Защитное снаряжение воина представлено исключительно куполовидным шлемом, имеющим каркасную сегментноклепаную конструкцию. Шлем снабжен наушами, закрывающими уши и шею воина от боковых ударов (реконструкция выполнена на основании ныне утраченного шлема из Керчи; изображение воина с серебряного блюда с территории Венгрии, Государственный Эрмитаж; изображение воина на камне из Мабара, Болгария).
Воин вооружен палашом и сложносоставным луком. Палаш воина обладает эфесом, состоящим из прямой крестовины, цилиндрической рукояти и кольцевидного навершия (реконструкция выполнена по мотивам палаша, обнаруженного в захоронении у села Малая Перещепина). Сложносоставной лук «хуннского» типа находится в походном положении (тетива снята, дуга распрямлена) и убран в кожаный чулковидный налуч. Стрелы убраны в трапециевидный кожаный колчан, висящий на правом боку воина.
Реконструкция облика двух аварских воинов позволяет составить представление о комплексе вооружения, бытовавшего в среде воинов каганата в VII—VIII вв.
Первый воин облачен в ламеллярный панцирь, изготовленный из мелких фигурных пластин, соединенных между собой тонкими сыромятными ремешками через узкие кожаные полосы. Панцирь имеет покрой типа«кафтан», снабжен осевым разрезом спереди, соединяющимся посредством завязок, и плечевыми лямками ламеллярной конструкции (панцирь из Нидерштётцунгена, Южная Германия). Голову воина защищает грушевидный шлем, имеющий ламеллярную конструкцию. Конструкция шлема дополнена навершием, снабженным трубочкой для крепления плюмажа, налобной пластиной с подглазными выкружками и относительно длинным наносником, наушами и бармицей, прикрывающей сзади затылок и шею воина (шлем из Нидерштётцунгена, Южная Германия).
Комплекс защитного снаряжения воина дополняет деревянный дощатый щит, усиленный куполовидным умбоном и обшитый по краю кожаной полосой. Данный щит является трофеем, захваченным в ходе столкновений с Византийской империей.
Комплекс оружия воина состоит из палаша, кинжала и лука.
Палаш воина сотоит из клинка и эфеса. Клинок прямой, однолезвийный, длиной около 750 мм и шириной 35—40 мм, имеет вытянутотреугольное сечение. Эфес состоит из прямой крестовины, цилиндрической рукояти и кольцевидного навершия. Детали эфеса полностью обтянуты тонким чеканным золотым листом (захоронение вождя у села Малая Перещепина). Ножны палаша изготовлены из дерева, покрыты чеканным золотым листом и крепятся к поясу посредством двух скоб. Имя мастера , нанесенное на внутреннюю часть рукояти, позволяет предположить, что данный палаш изготовлен в Византии специально в качестве подарка аварскому вождю. Кинжал, висящий на поясе воина, по всей видимости, достался ему в наследство от предка, поскольку изготовлен был в VI в. в Корее и попал в аварскую среду в качестве предмета торговой сделки (кинжал из гробницы № 14, Керимло, Корея). Эфес и ножны кинжала покрыты тонкими золотыми накладками, оформленными в по лихромном стиле сердоликовыми вставками. Массивные ножны крепятся к поясу в горизонтальном положении посредством двуходной Р-образной и одной Собразной — скоб.
Сложносоставной лук воина со снятой тетивой убран в кожаный чулковидный налуч, подвешанный к поясу воина. С другой стороны к поясу воина подвешен трапециевидный деревянный, обтянутый кожей колчан, снабженный верхним карманом, закрывающимся крышкой. Военный костюм воина дополняет пояс, накладные бляхи которого, пряжка и наконечник изготовлены из тонкого золотого листа (могила № 138, Кёрне, Венгрия).
Второй воин, изображенный на планшете, облачен в кольчугу с рукавами, спускающимися ниже локтя (изображение воина с серебряного блюда с территории Венгрии, Государственный Эрмитаж). Поверх кольчуги надета накидка-кафтан с рукавами, достигающими локтя.
Куполовидный шлем воина имеет каркасную сегментноклепаную конструкцию (находка в склепе Керчи). Внешние сегментные элементы шлема служат каркасом, изнутри которого подведены дополнительные подтреугольные сегменты. Небольшое навершие шлема снабжено трубочкой для крепления плюмажа, в лобовой части шлема венец снабжен подглазными выкружками и небольшим наносником Конструкция шлема дополнена наушами. Бармица, полностью закрывающая шею воина, пришнурована непосредственно к стеганому подшлемнику.
Оружие воина представлено палашом, боевым ножом, копьем и луком.
Палаш воина имеет эфес, состоящий из прямого, в виде сплющенного с боков, усеченного конуса, двухцилиндрической рукояти и перевернутого усеченно-конического навершия (палаш из погребения Учтепе, Кавказ). Деревянные обтянутые кожей ножны палаша повторяют контур клинка, снабжены металлическим цилиндрическим устьем и двумя Р-образными скобами (выступами), служащими для крепления портупеи.
Боевой нож снабжен клинком длиной около 250—300 мм и шириной порядка 20 мм. Эфес ножа состоит из одной деревянной рукояти, расширяющейся к окончанию и снабженной под пальцевыми вырезами. Деревянные ножны повторяют контур клинка и снабжены Робразными выступами, служащими для крепления к поясу. Оконечность ножен и выступов окована тонкими металлическими полосками (находка в Иловатке, Нижняя Волга).
Длинное копье воина снабжено втульчатым наконечником длиной около 250 мм с пером под треугольной формы (могильники Дюрсо, Россия, находки с территории Венгрии и Болгарии). Сложносоставной сигмообразный лук «хунского» типа убран в чулковидный кожаный налуч, подвешен к поясу воина. С другой стороны к поясу крепится трапециевидный, снабженный верхним карманом, деревянный, оклеенный кожей колчан со стрелами.
Костюм воина дополняет пояс, пряжки и накладные бляхи которого изготовлены из серебра (находка в Иловатке, Нижняя Волга).
historylib.org
Клуб исторических детективов Игоря Коломийцева - Глава двадцать первая. Победители ромеев (продолжение)
Игорь Коломийцев. В когтях Грифона
Глава двадцать первая. Победители ромеев (продолжение)
– Замечу, что по схожему принципу создавались и остальные фрагменты аварских доспехов: наручи, нагрудники и поножи. И это наводит на мысль, что для пришлых степняков было принципиально важно, чтобы защитное снаряжение легко складывалось и было удобно при транспортировке. Наряду с кольчугами, которыми также пользовались подданные Баяна, все части их латного комплекса чудесным образом занимали совсем немного места, что так важно в длительных походах и дальних экспедициях.
– Так вот почему эти кочевники сумели прорваться из Центральной Азии в Европу, по пути разгромив множество разных племён! Они просто были лучше защищены, чем все их противники на данном пути.
– Действительно, защитный комплекс аварских всадников по надёжности не уступал византийскому или персидскому, а по удобству в походе, пожалуй, даже превосходил их. Известно, что "аварские шлемы" упомянуты в "Слове о полку Игореве", поэтическом произведении XII века. Если речь идёт о том же самом варианте, что был найден в Южной Германии, значит, он верой и правдой прослужил кочевникам Восточной Европы пять столетий. Впрочем, пришельцы из Азии знали толк не только в обороне, но и в нападении. Возьмите главное оружие аваров – лук со стрелами.
– Неужели он был принципиально иным, чем у гуннов и византийцев?
Аварский лук с кладбища Дьенешдиад, Венгрия (слева) и находки из аварских захоронений по Роберту Мюллеру (справа). Обратите внимание на наконечники стрел (номера 15-18)
– Скажем так: он был внешне очень похож на гуннский и в целом, конечно же, являлся дальнейшим развитием всё той же степной традиции, начало которой положило стрелковое оружие скифов. Но это был уже следующий шаг в эволюции сложносоставных луков. Во-первых, аварский вариант оказался несколько короче. Если гунны пользовались полутораметровыми орудиями для стрельбы, то у пришельцев они были до 130 см в натянутом положении, что делало их намного удобней для всадника. При этом такой не слишком громоздкий лук посылал стрелы дальше, чем его гуннские предшественники, имел превосходную пробивную мощь, а усилий для натяжения требовал меньше. Подобная эффективность достигалась благодаря немалому числу роговых вставок в конструкции лука и использованию новых материалов. Как считают специалисты, аварские стрелы, снабжённые преимущественно черешковыми трёхлопастными наконечниками, поражали противника на дистанции до двести метров, а на расстоянии сто метров были способны пробить любые доспехи.
– Простите, что перебиваю вас, Холмс, но мне чертовски любопытно, для чего в лопастях наконечников стрел авары делали странные круглые отверстия?
– Над этим вопросом билось не одно поколение историков. Поначалу подумали, что в эти дыры закладывался яд. Затем поняли, что эта идея не выдерживает элементарной критики. Тогда предположили, что подобные стрелы при стрельбе могли издавать свист. Дескать, эдакий элемент устрашения врагов. Китайские летописи сообщали о свистящих стрелах у кочевников, живших на границе с Поднебесной. Известно, что обычай создавать отверстия в лопастях возник именно в степях Монголии и Северного Китая, причём ещё в хуннское время, и просуществовал в этих краях вплоть до эпохи Чингисхана. Однако, поставленные эксперименты отмели и эту возможность. Для создания свистящего эффекта отверстия в лопастях не пригодны в принципе, соответствующие звуки, как оказалось, вызывали специальные костяные свистульки, насаженные на черенок стрелы. Что касается наконечников с дырками, то ныне учёные полагают, что с их помощью восточные кочевники одушевляли своё оружие. Возможно, степные племена столь оригинальным образом хотели приделать стрелам "глаза", чтобы те "видели", куда надо лететь. Впрочем, это всего лишь одна из версий. Точного ответа на ваш вопрос, доктор, никто не знает.
– В любом случае, с ваших, Шерлок, слов выходит, что лук аваров был существенно лучше того, что состоял на вооружении у византийцев? Следовательно, участвуя в перестрелках с греками, степняки могли наносить тем гораздо более существенный ущерб?
– Разумеется. Особенно, если учесть, что лошади кочевников спереди были покрыты доспехами, в отличие от ромейских коней. Но на этом преимущества аварского оружия не заканчивались. Гунны, у которых греки позаимствовали лук, натягивали его непосредственно перед боем. Когда они хотели вступить в прямое столкновение с противником, то снимали тетиву, укладывали разобранный метательный прибор в узкое кожаное налучье и брали в руки мечи. Схожую тактику переняли и греческие кавалеристы.
Знатный гуннский всадник с мечом в руках. Лук убран в налучье. Реконструкция М. Горелика
На практике это означало, что однажды зачехлив метательный прибор такой ратник уже не мог так просто снова начать стрельбу. Взвести тугой гуннский лук, сидя верхом, никому бы не удалось, а, спрыгнув на землю, византийский солдат уже не мог вернуться назад в седло без посторонней помощи. Греческий конный воин не был стрелком и рубакой одновременно, ему приходилось выбирать или то, или другое.
– Вы хотите сказать, что аварам удалось в своём всаднике совместить две ипостаси сразу?
– Не две, Уотсон, а сразу три. Эти удивительные кочевники создали кавалериста, который был единовременно и стрелком из лука, и лихим рубакой, и штурмовиком-катафрактарием.
– Но как такое в принципе возможно?
– А вы послушайте, доктор, как описывает император Маврикий новые требования к своим конным стрелкам, возникшие сразу после появления аваров: "всадники чтобы стреляли на скаку: вперед, назад, вправо и влево. Кроме того, им надо уметь вскакивать на лошадь, на скаку быстро выпускать одну стрелу за другой, вкладывать лук в колчан, если он достаточно обширен, или в другой футляр, разделенный для удобства на два отделения (то есть для стрел и для лука), и браться за копье, носимое за спиной, чтобы таким образом могли действовать им, имея лук в колчане. Затем, быстро закинув копье за спину, выхватывать лук". Благодаря тому обстоятельству, что аварский лук оказался несколько короче гуннского, пришлые кочевники стали использовать сразу два вида колчанов. Первый – это традиционный гуннский налуч, куда стрелковый прибор помещался уже со спущенной тетивой. Зато второй можно считать знаменитым скифским горитом – он имел два отделения: один для лука в боевом состоянии, другой для стрел. Аварские всадники помещали в такой колчан натянутый лук, следовательно, в любой момент могли извлечь его обратно и начать стрельбу снова. Иначе говоря, пришельцы легко и без всяких затруднений переходили от дистанционной перестрелки к прямому столкновению и обратно, в то время как их противники за ними элементарно не успевали.
– Мне всё же непонятно, как эти кочевники ухитрялись удерживать у себя копьё, если для стрельбы из лука требовались сразу две руки?
– Простое решение, Уотсон, как всё гениальное! Им помогала одна маленькая деталь – кожаный ремешок в виде петли, прикрепленный примерно посредине древка пики. Это хитрое изобретение позволяло носить копьё за спиной, закинув его за плечо, и одним ловким движением возвращать его назад в руку. Такого рода приспособление просуществовало в кавалерии вплоть до начала XX века. Настолько удачным оно оказалось. К тому же у многих аварских всадников, как свидетельствует Маврикий, имелось даже не одно копьё, а целых два.
Кавалерист-красноармеец времён Гражданской войны с традиционной казачьей пикой, снабжённой ременной петлёй
– Зачем же столько пик одному воину? Он ими жонглировал?
– Длинное штурмовое копьё использовалось для первого лобового удара. Стряхнув его с плеча, аварский кавалерист устремлялся на врага. Стремена придавали ему устойчивость. Поэтому такому всаднику не приходилось крепить конец копья к шее лошади, а, значит, остриё своего оружия он направлял по собственному усмотрению. Тем не менее, в ближнем бою использовать длинное копьё, до двух с половиной метров, всё равно неудобно. Тем более, чаще всего оно застревало в теле врага, ведь удар на полном скаку получался нешуточный. Вот отчего сразу после столкновения это оружие бросали и стряхивали с другого плеча более короткую пику. Ею сражаться было намного сподручней. Таким образом авары использовали сразу два копья, носимые крест на крест за спиной. Для удобства ношения этого вида оружия верхние плащи, сшитые из войлока или шкур животных пришлось делать с выступающими плечами и широкими разрезами вместо рукавов, оставляя свободными руки, держащие лук. Так на свет появились знаменитые бурки, столь популярные у казаков и кавказских горцев.
– Вы полагаете, что авары изобрели одежду и оружие, дожившие чуть ли не до наших дней?
– А что в этом удивительного? Посмотрите на тот комплекс конской упряжи, которым пользовались данные кочевники. Разве он с тех пор претерпел какие-либо существенные изменения?
Реконструкция аварской конной сбруи по венгерскому историку G. Laszlo (из книги М. Артамонова)
Обратите внимание, доктор, на конструкцию седла. Передняя лука в нём осталась высокой, на манер гуннского, а вот задняя стала намного более пологой. При таком варианте всаднику легче запрыгнуть на хребет лошади, а учитывая, что он теперь делал это самостоятельно, при помощи одних лишь стремян, то такая забота о нём не покажется излишней. Побеспокоились кочевники и о лошади, её бока защищали так называемые тебеньки – своего рода округлые кожаные крылья, свисающие вниз с седла. Они не позволяют ремням, держащим стремена, впиваться в тело скакуна. Кроме всего прочего, подобное седло дарило наездникам в целом немыслимую ранее при езде верхом свободу. Всадник легко поворачивался в любую сторону, без труда соскакивал на землю. Стала возможной даже джигитовка – кавалерист мог укрыться от обстрела за крупом скачущей лошади, держась рукой за переднюю луку седла и оставив лишь одну ногу в стремени. Причём, судя по тому, что в могилах аварских воинов подчас находят непарные стремена, эти наездники вполне позволяли себе подобные фокусы.
– Вы рассказываете настоящие чудеса о возможностях пришельцев. Получается, они были первыми полноценными всадниками в современном понимании этого слова?
– Должно быть, вы будете удивлены, Уотсон, но некоторые историки полагают появление новых седел и стремян важнейшим переворотом в военном деле. Британский историк Майкл Робертс поставил это новшество в один ряд с самыми значительными переменами, повлёкшими за собой изменения самого общества. Он пишет: "Стало уже банальностью утверждать, что революции в военной технике обычно приводили к далеко идущим последствиям. Появление колесничих воинов в середине II тысячелетия до нашей эры, триумф тяжелой кавалерии, связанный с появлением стремени в IV веке христианской эры, научная революция в вооружениях в наши дни – все эти события признаются поворотными пунктами в истории человечества". Ему вторит американский историк Линн Уайт, заявивший о стремени буквально следующее: "несмотря на кажущуюся простоту, это изобретение оказалось одним из самых значимых для судеб людского рода". По мнению сторонников данной точки зрения, новые приёмы конного боя вызвали к жизни тяжеловооружённых рыцарей, ради содержания которых монархи щедро выделяли земельные угодья и зависимых крестьян. Так Европа нежданно для себя скатилась в эпоху феодализма. И всё благодаря двум металлическим кольцам, привязанным к седлу.
– Вы говорите об очень далёких последствиях, Холмс. Меня же больше волнует то впечатление, который производили эти необыкновенные всадники на своих противников, сталкивающихся с ними в битвах.
– Можете не сомневаться, Уотсон – это был эффект разорвавшейся бомбы! Вы только представьте себе, как выглядели эти непонятно откуда взявшиеся великолепные витязи. Их шлемы были украшены бунчуками из перьев или конских волос. Лошади носили украшения по всему корпусу и на голове. Над вздетыми в небо копьями развивались полоски цветной ткани – прообраз будущих знамён. Степняки и их верные скакуны переливались на солнце ввиду обилия одетого на них металла. Это было зрелище от которого впадали в панику даже опытные византийские солдаты.
Аварский всадник ведёт пленного византийского воина. Изображение на серебряном кувшине из клада в местечке Надь-Сент-Миклош (пограничье Венгрии и Румынии). У седла - отрезанная голова врага
Недаром император Маврикий, глядя на пришельцев, заявил: "Чем живописнее одет воин, тем более у него желание драться, тем ужаснее он для врагов". Василевс очень хотел, чтобы его всадники производили не менее внушительное впечатление, чем кочевники. Но главный секрет аварских побед заключался, как мне представляется, отнюдь ни в стременах, ни в новых седлах, луках или доспехах и даже ни в поразительном внешнем эффекте закованной в броню степной кавалерии, над которой реяли разноцветные стяги. Было одно очень важное изобретение, принесённое беглецами с собой из глубин Азии. По своему значению оно перевешивало всё остальное, вместе взятое.
kdet.ucoz.ru
Клуб исторических детективов Игоря Коломийцева - Глава двадцать вторая. Тайна пришельцев
Игорь Коломийцев. В когтях Грифона
Глава двадцать вторая. Тайна пришельцев
– То, что вы рассказали мне, Шерлок, поистине удивительно. Современному человеку, избалованному техническими новинками, вероятно, покажется абсурдной мысль, что успех древних сражений, а, следовательно, подъём и крах тогдашних царств, зависел от столь небольших деталей, как два металлических кольца, подвешенных к седлу, а равно от удобства для перевозки панциря или даже от такой в сущности ерунды, как ременная петля на древке копья. Но ведь для своей эпохи это были поистине революционные перемены! Однако, с чего вы взяли, что все эти изобретения появились на нашем континенте благодаря аварским пришельцам?
– Для того, чтобы убедится в том, достаточно открыть книгу "Стратегикон", которую одни историки приписывают перу василевса Маврикия, другие – неизвестному автору, которого они называют Псевдо-Маврикием. Послушайте, как трактует данный труд видный итальянский специалист по средневековому военному делу, профессор Флорентийского университета Франко Кардини: "Тот факт, что говоря о вооружении и тактике боя, псевдоМаврикий столь часто упоминает об аварах, показывает, откуда византийцы ожидали наибольшей для себя опасности и кому они стремились подражать, создавая собственную кавалерию". С ним согласен и его российский коллега Пётр Шувалов: "Псевдо-Маврикий, описывая экипировку и вооружение кавалериста, указывает и на ряд нововведений, выполненных по образцу военного дела другого народа. Все они относятся к подражанию аварам".
– Если я правильно понял данных учёных, они утверждают, что едва завидев аварских всадников, ромеи тут же принялись перестраивать под них свою армию, точно также, как когда-то они реформировали её по примеру гуннов?
– Только на этот раз степень подражания была гораздо выше. У гуннов греки заимствовали лишь седла и луки, а также в целом тактику конного стрелка. У новых пришельцев им понравилось решительно всё, и византийцы без всякого зазрения совести принялись копировать облик и повадки кочевого ратника, не забывая о десятках разных мелочей. Послушайте, друг мой, какими желает видеть своих конников Маврикий: "панцири в полный рост до лодыжек с капюшонами, поднимаемые (здесь, скорее, сплетаемые) с помощью ремней и колец, вместе с футлярами для них; шлемы с небольшими султанами наверху; луки по силе каждого, но не сверх этого, а лучше – даже более слабые, вместе с широкими налучиями, чтобы в нужное время можно было вложить в них натянутые луки; в карманах налучий – тетивы в большом количестве; колчаны с крышками, способные вместить от 30 до 40 стрел; в перевязях луков – напильники и шила; кавалерийские копья аварского типа с фламулами (флажками), имеющие посередине древка ремень; мечи; круглые шейные щитки аварского типа со свисающей бахромой, снаружи льняные, изнутри шерстяные".
– Я насчитал, по крайней мере, шесть заимствованных позиций: доспехи, соединяемые при помощи ремней; футляры для них; шлемы с султанами; гориты для лука и стрел; копья с ременными петлями; флажки на пиках; а также оригинальные нагрудники – "шейные щитки".
– Боюсь, коллега, вы скоро собьётесь со счёта. Ведь это далеко не всё. Читаем "Стратегикон" далее: "Лошади, в первую очередь лошади архонтов и остальных отборных солдат, должны иметь железные налобники, прикрывающие переднюю часть головы лошадей, и нагрудники – железные или войлочные, или аварского типа, защищающие грудь и шею лошадей, в особенности лошадей тех солдат, которые в сражении располагаются впереди. Седла должны иметь плотные и широкие попоны и всю надлежащую упряжь; при седлах должны быть также два железных стремени, кожаный мешок, путы для лошадей, седельная сума, в которую в случае необходимости можно было бы поместить провиант для стратиота (воина) на три или четыре дня; у лошади на упряжи должны быть четыре султана сзади, один султан на лбу и еще один – под подбородком. Гиматии, то есть зостарии, изготовленные по аварскому образцу либо из льна, либо из козьей шерсти, либо из другой грубой шерстяной ткани, должны быть просторными и свободными, чтобы во время езды ими можно было прикрывать колени и поэтому иметь хороший внешний вид. Необходимо иметь очень просторные гунии или верхние одеяния из войлока с широкими рукавами; всадникам следует позаботиться о том, чтобы когда они в полном вооружении, в панцире и имеют при себе луки, и если, как это случается, пойдет дождь или воздух станет сырым от влаги, то они, надев эти гунии поверх панцирей и луков, смогли бы защитить свое вооружение, но и не были бы ограничены в движениях, если они захотели бы использовать либо луки, либо копья. Все это особенно необходимо в патрулях: прикрытые гуниями, панцири издали не видны врагам; кроме того, гунии предохраняют и от ударов стрел. Каждой контубернии (взводу солдат) необходимо иметь свою палатку, свои серпы и топоры для необходимых случаев; палатки было бы хорошо иметь аварского типа, поскольку они и нарядны и практичны". Как видите, Уотсон, византийский император позаботился о том, чтобы его кавалеристы ни в чём не уступали степным воинам. Он одел их в костюм кочевника: шаровары и бурки, а также поселил в некое подобие знаменитых юрт.
– Похоже, что, не мудрствуя лукаво, византийцы решили полностью скопировать оружие, одежду, снаряжение и даже жилища аварских всадников.
Аварская конница глазами современных реконструкторов
– Действительно, греки во всём старались уподобиться пришлым степнякам, и во многом преуспели в этом. Они успешно освоили аварские луки и седла, научились пользоваться стременами, приоделись, как степняки. Ромеи позаимствовали у кочевников и новую тактику конного боя с построением в несколько линий. Последнее позволяло полководцу создавать резервы и останавливать бегство передовых отрядов в случае неудачного исхода сражения. И всё же была одна важная деталь вооружения аваров, которую византийцы, как и прочие европейцы, при всём желании никак не смогли перенять. Именно её я называю главным секретом пришельцев.
– Черт возьми, Холмс, вам удалось основательно меня заинтриговать! Что же это за новшество, которое было у кочевников, и почему цивилизованным жителям нашего континента данное изобретение оказалось не по зубам?
– Как вы уже догадались, Уотсон, большинство сведений об использовании византийцами аварских новинок историки почерпнули из уже упоминавшейся книги "Стратегикон". Казалось бы, уж если вы принялись копировать более совершенных всадников, так усваивайте сразу всё. Посему я и задался резонным вопросом: было ли нечто, что византийцы не стали заимствовать, или не сумели это сделать. И к своему немалому удивлению такую деталь тут же обнаружил. Клинковое оружие, доктор! Именно его греки не смогли перенять от аваров.
– Но позвольте, Шерлок! Это совсем не обязательно должно означать, что ромеи желали заимствовать данный тип оружия у степняков, и не сумели это сделать. Быть может, вариант греков был не менее удачен, чем у кочевников и им совсем ни к чему было осваивать чужие мечи?
– Этот тезис несложно проверить. Начнём с того, что клинковое оружие, стоявшее на вооружении кавалеристов Маврикия, представляло собой вариант знаменитой спаты (spathae), при помощи которой римляне ранее завоевали полмира. Это был прямой и широкий меч с двумя острыми гранями, размеры его несколько менялись от века к веку, но общая конструкция по сути оставалась неизменной. Более того, гуннское нашествие в этом плане не принесло на наш континент ничего принципиально нового. Свирепые кочевники также сражались при помощи массивных и широких мечей, позже охотно заимствовали клинковое оружие соседей, включая всё ту же спату.
Римская кавалеристская спата 2-3 веков нашей эры
– Вы тонко намекаете мне на то обстоятельство, что подобное тяжелое оружие было не совсем удобно для кавалериста?
– Совершенно верно, Уотсон. Особенно для наездника, который не мог опереться на стремена, ведь без опоры на ноги удар по определению выходит не слишком сильным. Вопреки тому, что у нас принято думать о древних мечах, это было не столько рубящее, сколько колющее оружие. Дело в том, что разрубить чужой доспех, сидя верхом на лошади, лишённый стремян воин был не в состоянии. Поэтому рубящие удары он применял только против врагов, не имеющих лат и шлемов. Встречаясь с закованным в железо противником, ратник стремился поразить его прямым выпадом, как шпажист, отыскивая уязвимое место в защите соперника. Сами понимаете, что фехтовать тяжелым и широким мечом, сидя на коне, весьма непросто. К тому, чем шире остриё, тем сложнее ему пробить вражеский доспех.
– Почему же в таком случае всадники не вооружились более узкими мечами?
– Не всё так просто, коллега. В первую очередь ограничением тут служит свойство материала, а точнее, качество металла, из которого кузнец куёт клинок воину. Меч обязан выдерживать прямые удары, он не должен разлетаться вдрызг от случайного соприкосновения со шлемом или панцирем врага, а также иным клинком. Вспомните, Уотсон, когда мы с вами изучали оружие гуннов, то пришли к выводу, что они не слишком похожи на своих "тёзок" хунну, живших на Востоке Степи. У кочевников, соседствующих с Китаем, в ходу уже были узкие мечи, в то время, как племена, сокрушившие готов и римлян, не имели качественного металла и поэтому вынуждены были обходится тяжелыми и широкими клинками.
– Думаю, я догадался, к чему вы клоните. Сейчас вы начнёте меня уверять, что мечи пришлых степняков были узкими?!
– Уотсон, вы логичны, как покойный Аристотель. Действительно, византийские кавалеристские мечи, наследники знаменитой спаты, имели при средней длине клинка 700-750 мм ширину равную 45-50 мм. Ранние гуннские мечи, как мы знаем, были ещё более громоздки. А вот авары объявились в Европе, имея на вооружении узкие клинки: при длине 750-850 мм, их ширина варьировалась в пределах 35-45 мм. Даже внешне было видно, что они намного изящней своих предшественников.
Мечи из памятников аварского круга. Слева - с территории Венгрии, следующий - с территории Украины (Малая Перещепина). Справа - рукояти этих же мечей крупным планом
– Как же они могли сражаться такими тонкими клинками?
– В том-то и дело, что мечи у аваров, по всей вероятности, в боях не участвовали. Как считает венгерский историк Йожеф Сентпетери, у пришлых кочевников они прежде всего указывают на высокое "место владельца в иерархии аварского общества". Это оружие имело сакрально-ритуальное значение, его использовали, как некий символ власти и помещали в могилы вождей. Доказательством тому, по мнению венгерского исследователя, служит то обстоятельство, что большинство найденных экземпляров делалось исключительно, как парадные, с эфесами из недолговечных материалов. В бою же ранние аварские всадники пользовались палашами – эдаким промежуточным вариантом между мечом и саблей, с односторонним лезвием. Их клинки были ещё более узкими – от 30 до 40 мм.
– Уж не хотите ли вы сказать, что такие тонкие и хрупкие изделия выдерживали прямой удар о железный доспех или вражеский меч?
– А кто вам сказал, коллега, что они были хрупкими?
– Но как же иначе, Шерлок? Ведь не станете же вы утверждать, что узкие клинки, изготовленные в мастерских полудиких кочевников, не уступали по прочности широким мечам цивилизованных ромеев?
– Именно это я и собираюсь сделать. Друг мой, вы только представьте себе, какие возможности открывало перед конным воином новое седло, снабженное стременами! Отныне он буквально парил над полем боя, приподнимаясь на ногах, когда ему надо было обрушить свой смертоносный клинок на голову врага. Стремена буквально кричали наезднику: "Руби!" И авары ни могли не откликнуться на этот зов. Но для подобного "парящего всадника" тяжелый широкий меч был ещё менее удобным оружием, чем для конников предыдущей эпохи. Послушайте, что пишет по этому поводу профессор Уральского университета Сергей Нефёдов: "Кинематические исследования нашего времени показали, что эффективность (или коэффициент полезного действия) меча составляет лишь 45%, а остальная энергия удара теряется в силу разных причин". В поисках более подходящего оружия авары сначала вместо двусторонних мечей начинают использовать палаши с одной острой кромкой, а затем и вовсе изобретают сабли. Эффективность узкого изогнутого клинка превышала 80%, то есть, была почти вдвое больше, чем у широкого меча. Это означает, что всадник в бою при помощи лёгкой сабли наносил врагу повреждения той же силы, расходуя на каждое движение намного меньше энергии. Следовательно, он мог обрушить на противника буквально шквал ударов, да и сами они определённо стали точнее. Уже к середине VII столетия узкие клинки пришлых кочевников принимают форму классической сабли. Тем самым, авары становятся первым народом нашего континента, если не мира в целом, который использовал данное уникальное оружие. Чем вам не доказательство высочайшего качества металла, бывшего в распоряжении степняков?
Образцы аварских сабель
– Честно говоря, Холмс, не совсем улавливаю связь между появлением сабель и качеством металла.
– Она самая прямая. Мы с вами говорили о том, что ранние авары сражались при помощи палашей. По своей конструкции это такие узкие прямые мечи с одной лишь острой гранью. Ими можно как рубить, так и колоть врага на манер шпажистов. Подобное оружие гораздо легче обычного меча и, естественно, намного удобней для кавалеристов. Однако, само по себе предпочтение палаша над мечом у аварских всадников не даёт нам ответ на вопрос: какая же техника фехтования у них превалировала. Они вполне могли наносить рубящие удары только по телу незащищённого противника, а против латных конников совершать лишь уколы-выпады. Меж тем, наездник, опирающийся на стремена, получил возможность наносить рубящие удары огромной силы. При этом эксперименты, поставленные в современных лабораториях, доказывают – при помощи тонкого клинка можно раздавать не менее мощные удары, чем традиционными тяжелыми мечами. Скорость оказывается здесь такой же важной составляющей, как масса оружия. Иначе говоря, всадник на стременах мог рассечь кольчугу или кожаный доспех врага, не зависимо от того, был у него в руках меч или палаш. Лишь бы выдержал металл. При этом если чуть-чуть изогнуть клинок, то удар оказывается ещё более эффективным. Палаш самым естественным образом взывал к тому, чтобы превратиться в смертоносную саблю. Последняя наносит уже не просто рубящие, а рубяще-режуще-секущие удары, лезвие глубже проникает в тело врага, который быстрее истекает кровью. Сабля имеет только один недостаток в сравнении с палашом: ею сложнее наносить колющие удары, угол для этого не совсем подходящий. Но раз авары через стадию палаша вскоре перешли к сабле, значит, рубящая техника для них всегда оставалась важнейшей. При этом основными противниками степняков в это время являлись византийцы и франки: народы, использующие доспехи. Отсюда вывод: тонкие клинки пришлых кочевников выдерживали прямые столкновения с металлом. Они по определению не могли быть хрупкими.
– Но почему же тогда греки не стали заимствовать более эффективное клинковое оружие у степняков? Неужели их устраивали прежние мечи?
– Судя по тому, что нам известно, это не совсем так. Посмотрите, доктор, на изображение византийского императора Никифора Фоки, правившего в X веке. Или взгляните на греческую фреску с изображением святого Меркурия, созданную в XIII столетии. Что вы тут видите?
Слева: изображение Никифора Фоки (10 век), справа: византийская фреска 13 века
– Даже и не знаю, как назвать этот вид оружия. То ли изогнутый меч, то ли очень широкая сабля.
– Как вы уже, надеюсь, поняли, византийцам не слишком нравился их традиционный прямой клинок. Впрочем, и полноценной узкой сабли у них не появилось. Заметьте, доктор, речь идёт об Империи, которая с VII века нашей эры непрерывно воюет с народами, имеющими таковую на вооружении: сначала – с аварами, а затем и с арабами. Видно, что греки пытаются как-то соответствовать новым временам, но получается у них это не слишком успешно. Поскольку византийское клинковое оружие выглядит тяжелым и громоздким. Особенно на фоне того, которым пользуются современные им кочевники. Что касается прочих европейцев, включая франков, то они продолжали держаться за традиционные клинки, берущие своё начало от галло-римской спаты. Средние века на Западе и в Центре нашего континента прошли под знаком "Меровингов" – широких и прямых мечей, родившихся на территории Франкского царства.
Меч "Меровинг", найденный в Британии. Реконструкция
– Холмс, вы упорно подводите меня к мысли о том, что весь наш континент, включая блестящих византийцев и бурно развивавшихся франков, в такой важной области, как металлургия отставал от неких пришельцев, исторгнутых из глубин Азии. Но ведь это просто невероятно! Не могли же европейцы уступать своим восточным соседям в основе основ – оружейном деле?!
kdet.ucoz.ru
Клуб исторических детективов Игоря Коломийцева - Глава пятьдесят первая. Чешуя неуязвимого чудовища
Игорь Коломийцев. В когтях Грифона
Глава пятьдесят первая. Чешуя неуязвимого чудовища
– Похоже, Шерлок, наше вынужденное путешествие на Восток, в сердце азиатского континента, подходит к концу. Нам осталось отыскать корни тех беглецов, что присвоив себе чужое имя, ввели в заблуждение кочевников Поволжья, Северного Кавказа и Причерноморья, облегчив себе их последующее покорение. Эти первые победы возвысили обманщиков. Благодаря им беглецы выжили и в дальнейшем сумели построить свою империю. Подумать только – блеск и величие Аварского каганата базировались на элементарной путанице с этнонимами!
– Любопытная версия! В таком случае, Уотсон, объясните, как вы себе представляете сам процесс обмана многих народов. Пришли в Восточную Европу непонятного происхождения племена, заявили, что они великие и ужасные авары, после чего все здешние степняки сразу перед ним капитулировали?
– Возможно, я не точно выразился, и слово "обман" тут не совсем подходит. Конечно, псевдоавары изначально не планировали выдавать себя за других. Просто они воспользовались подарком судьбы. По всей видимости, самоназвание одного из беглых племён было "уар". Согласитесь, Холмс, оно очень созвучно прозвищу северокитайских степняков – авары. Вот аборигены и приняли их за иной, намного более могущественный народ, перед которым склонили свои головы. Разве не об этом поведал нам Симокатта?
– Давайте будем предельно точны, доктор. Дословно текст византийского историка звучит так: "Когда император Юстиниан занимал царский престол, некая часть племён уар и хунни бежала и поселилась в Европе. Назвав себя аварами, они дали своему вождю почётное имя кагана. Почему они решили изменить своё наименование, мы расскажем, ничуть не отступая от истины. Барсельт, уннугуры, сабиры и, кроме них, другие гуннские племена, увидев только часть людей уар и хунни, бежавших в их места, прониклись страхом и решили, что к ним переселились авары. Поэтому они почтили беглецов блестящими дарами, рассчитывая тем самым обеспечить себе безопасность. Когда уар и хунни увидали, сколь благоприятно складываются для них обстоятельства, они воспользовались ошибкой тех, которые послали к ним посольства и сами стали называть себя аварами". Как видите, о путанице с именами как причине испуга аборигенов речь не шла в принципе. Симокатта утверждал иное: восточноевропейские гунны, встретившись с авангардом переселенцев, признали в них самый прославленный среди всех степняков народ. Местные кочевые племена были чрезвычайно устрашены и решили откупиться от пришельцев. Последние не возражали против своего отождествления с аварами. Хотя, по мнению грека, таковыми не являлись. Вот как выглядела ситуация в описании византийского историка. Между прочим, трудно отнести савиров, барсельт и прочих кочевников региона к патологическим трусам. Летописи отмечают их агрессивность, склонность к грабежам соседей, пишут, что некоторые из них были способны собрать стотысячное войско. Спрашивается: отчего потомки свирепых гуннов так перепугались горстки беглецов, намного уступающей им в численности?
– Вероятно, уар и хунни действительно напоминали аваров-жужаней, которые некогда прогнали из Азии савиров, чем нагнали страху на всех европейских кочевников.
– Допустим. Однако, в таком случае, Уотсон, пришельцы должны были даже внешне походить на грозных недругов северокавказских гуннов: принадлежать к близкому расовому типу, одеваться в схожие одежды, обладать тем же оружием, сидеть на лошадях такой же породы и всё остальное в том же духе. В противном случае, опытный глаз степняка тут же бы выявил фальшь. Это для нас с вами, Уотсон, все кочевники на одно лицо. В реальности они радикально отличались друг от друга. Цвет кожи, разрез глаз, способ украшать себя и коня, причёска, даже манера сидеть в седле – всё выдавало представителя того или иного племени.
– Вы хотите сказать, что уар и хунну по всем признакам должны были походить на северокитайских жужаней как братья-близнецы, иначе их бы не признали аварами?
– Давайте посмотрим, что мы имеем в плане сходства этих двух племён. Разберём пришельцев в Европу буквально по косточкам. Да простят они мой "черный" юмор. Начнём с главного богатства всех кочевников – их боевых спутников. Насколько мне известно, учёные целенаправленно не изучали породу лошадей, бывшую в разведении у жужаней. Однако, учитывая прочные и давние связи последних с империей Тоба Вэй, можно смело предполагать, что жужанские кони были родственны северокитайским: крупные, выносливые, способные нести всадника в доспехах. Подобными качествами выделялись и верные помощники аваров. До прихода беглецов в Карпатскую котловину здесь в основном встречались низкорослые лошадки местной гуцульской породы. Гуннские племена предыдущей эпохи тоже, видимо, разводили животных восточноевропейских кровей, неприхотливых в содержании, но малорослых и не слишком сильных. Венгры в IX веке привели с собой уже более изящных и тонконогих скакунов, отличавшихся от аварских. Специалисты полагают венгерских коней роднёй знаменитым ахалтекинцам, чья родина находилась в степях Средней Азии. Получается, что аварские лошади были крупными и выносливыми, при этом принадлежали к особой породе, не встречавшейся ранее на восточноевропейских или среднеазиатских просторах.
Слева: всадник на лошади, эпоха Северная Вэй. Справа: китайская лошадь эпохи Тан (7-9 век)
– Само по себе это ещё не доказывает их северокитайское происхождение.
– Вы правы, Уотсон. Однако, надо иметь в виду, что очагов разведения новых пород в древности было не так уж много и все они по понятным причинам связаны со степными ландшафтами. Меж тем, к IV-V векам глобальная засуха серьёзно опустошила те края. Центров коневодства стало на порядок меньше. Потому вероятность того, что аварские лошади родственны табгачским, оцениваю как достаточно высокую. Откуда-то должны были явиться эти крепкие и сильные животные, которых до тех пор не наблюдали ни в Европе, ни в Средней Азии. Перейдём теперь к аварскому оружию, демонстрирующему нам высокое качество металла. Из чего следует вывод – в распоряжении пришельцев имелись опытные плавильщики и кузнецы. Известно, что после разгрома франками аварского царства уровень черной металлургии на Востоке нашего континента заметно снизился. Секрет "дамаска" тут был утрачен, а здешние клинки стали шире или короче.
– Это, конечно, свидетельствует, что авары привели с собой из Азии умелых мастеров. Но вот вопрос – где они их взяли?
– Качественную сталь в середине VI столетия плавили как в Индии, так и в Китае, изделия из неё встречаются также в Корее и в Японии. Когда в 568 году византийское посольство во главе с Земархом вступило в пределы Тюркского каганата, то, по словам хроники, "некоторые тюрки, которые для этого были поставлены, предложили купить у них железо. Думаю, что они делали это, чтобы доказать, что у них есть железные рудники, ведь считается, что им тяжело изготавливать изделия из железа. Таким образом, можно понять, что они хвастались тем, что на их землях есть железо". Похвастать было чем, здешняя сталь превосходила по качеству ту, что производили тогда в Европе. С одной стороны, данное обстоятельство намекает на восточные корни аварских всадников, с другой – слишком обширна зона азиатской высокой металлургии, чтобы сама по себе она помогла нам уточнить местоположение их прародины. Защита, сплетённая из отдельных стальных чешуек (ламелл), широко используемая аварами для укрытия всадников и их коней, тоже скорее указывает общее направление поисков, чем определяет конкретную страну её изготовления. Украинский историк Александр Симоненко отмечает по данному поводу: "Ламеллярный доспех, не распространённый в Европе, был очень популярен в Средней и Центральной Азии, а в Китае, Японии и Корее использовался вплоть до XIX века". Ничего удивительного: европейские воины издревле предпочитали кольчугу, азиатские – ламелляр.
– Не похоже, чтобы это умозаключение сузило круг наших поисков. Но, может быть, нас выручат боевые пояса аваров? Недаром они весьма отличались от тех, что носили степняки предыдущего периода.
– Сразу скажу, что обнаружить исходный ареал украшений геральдического стиля учёные так и не сумели. Хотя отдельные его элементы встречаются порой в широкой полосе степных пространств от Корейского полуострова до Центрального Казахстана. Южнее, в зоне древних земледельческих цивилизаций Средней Азии, как показывают фрески Афросиаба, городища VI-VII веков близ Самарканда, предпочитали пояса иного облика. Китайские и корейские ремни тоже оказались несхожи по конструкции с аварскими. Одно время нашим героям приписали вещи из могильника Кудыргэ на Алтае. Венгерский археолог Дьюла Ласло, придя в восторг от тамошних древностей, заявил: "Если бы кудыргинские курганы были раскопаны в Венгрии, их материалы без всяких сомнений можно было бы включить в аварские серии". Заговорили о том, что прародину беглецов надлежит искать в Алтае-Саянском регионе. Позже, однако, выяснилось, что выполненные в геральдическом стиле кудыргинские находки являлись отнюдь не деталями боевых поясов, как полагали ранее, а частью конской сбруи, да и попали они в здешние края уже в тот период, когда соплеменники Баяна давно обосновались в Карпатской котловине. В лучшем случае алтайские племена можно считать некой частью аварской орды, оставшейся в Центральной Азии, да и то с большими оговорками, как это делает первооткрывательница памятника археолог Антонина Гаврилова: "Не исключена возможность связи между появлением кудыргинцев на Алтае и разгромом каганата жужан тюрками (551-555), объясняющей сходство этих могил с могилами аварского времени на Дунае, но принадлежность аварам и тех и других на данном этапе исследования не может быть доказана до исследования территории жужанского каганата, находившейся в Монголии". До настоящего времени, однако, те места в археологическом плане по-прежнему представляют собой большое "белое пятно". Находки из этой зоны весьма фрагментарны и не дают полного представления о том, что там тогда творилось. Возможно, по этой причине до сих пор неясно, где же находилась область формирования геральдики. Увы, Уотсон, боевые пояса не помогли в наших поисках.
– В таком случае, Холмс, давайте вспомним про стремена. Насколько мне известно, авары были первыми, кто принёс это изобретение в Европу.
– Всё верно, коллега. Однако, к середине VI века металлические кольца, помогавшие всаднику попасть в седло и в нём удержаться, завоевали популярность уже во многих странах Азии. Ими пользовались в Китае, в Корее и даже в Японии. Длительные поиски прародины данного приспособления привели учёных мужей в Маньчжурию. Вот что сообщает российский востоковед Сергей Комиссаров: "в качестве наиболее вероятных изобретателей стремян выделяют сяньбийские племена, населявшие территорию Ляоси (часть Южной Маньчжурии к западу от реки Ляохэ)". Полагаю, сей факт не стал для учёных неожиданностью. Стремена понадобились тогда, когда кони стали крупнее. Лошадям приходилось носить не только наездника, но и собственный доспех. Да и сами кавалеристы оказались закованы в броню. При таких обстоятельствах первые рыцари не смогли бы самостоятельно вскочить в седло без этого приспособления. Как мы знаем, "железные всадники" появились поначалу у сяньбийцев. Значит, и стремена придумали там же.
– Сдаётся мне, что родину европейских аваров тоже имеет смысл разыскивать где-то неподалёку от мест сложения первых рыцарей.
– Российские исследователи Бобров и Худяков утверждают, что последние возникли на стыке Китая, Кореи и кочевого мира: "Центром формирующегося панцирного комплекса стал северо-восток страны, где происходил перманентный синтез китайских, когуресских и сяньбийских военных традиций. Его кажущееся совершенство является на наш взгляд, не итогом развития "многовековой традиции", а результатом эксперимента, в ходе которого дальневосточные мастера IV века попытались создать "абсолютный" доспех, который бы прикрыл боевого коня не только от камня и стрелы, но и от удара длиннодревковым комбинированным оружием. Этим можно объяснить и стремление оружейников максимально точно подогнать защитные элементы конского доспеха под анатомию лошади и стремительность его распространения по Евразии. Если для периода с I по III век нашей эры мы не располагаем ни одним достоверным изображением полного конского доспеха с этих территорий, то с середины и до конца IV века нами зафиксированы десятки изображений когуресских, китайских и сяньбийских панцирных попон, внешний вид которых позволяет утверждать, что все они произошли от одного панцирного комплекса и являются региональными вариантами единой оружейной традиции. Эксперимент дальневосточных мастеров первой половины IV века оказался удачным и панцирный комплекс быстро распространился по Евразии. Вслед за северо-китайскими (сяньбийскими) государствами и Когуре панцирный комплекс проник в Японию, Южную Корею и Южный Китай. Не позднее V века он был принесен жужанями в Центральную Азию и Южную Сибирь, а благодаря аварам и тюркам ретранслирован в VI веке в Византию и Иран".
– Как я понял, эти специалисты полагают аваров, а равно и жужан, прямыми наследниками сяньбийской традиции "железных всадников".
– На то однозначно указывает их снаряжение, в частности – конская броня. Хотел бы обратить ваше внимание, Уотсон, на ещё одну важную деталь аварского оружейного комплекса – шлемы. Далеко не все азиатские народы, предпочитавшие ламеллярный доспех, мастерили защиту для головы всадника по схожему принципу – составленной из отдельных длинных чешуек. Конструкция аварских шлемов в этом плане уникальна. Древнейшие их экземпляры обнаружены в сяньбийском могильнике Лаохэшень на правом берегу Сунгари в китайской провинции Цзиньлинь, а также в корейских гробницах IV-V веков. В дальнейшем подобные шлемы встречались лишь в Корее, несколько реже – в Японии, один – на Северном Кавказе, остальные – в зоне распространения европейских аваров. Более, насколько мне известно, нигде.
– Получается, что наши беглецы могли заполучить этот защитный доспех только на Дальнем Востоке?
– Или в районах, к нему прилегающих. Не менее показательно и клинковое оружие аваров. Узкие палаши с односторонней заточкой появились в северокитайской степи ещё в хуннское время. Однако, тогда они были здесь редкостью. Хунну предпочитали воевать дистанционно – при помощи лука и стрел. Сяньбийцы, напротив, любили сходиться с врагами в ближнем бою. Но чаще у них находят мечи с двусторонней заточкой и иным видом навершия. Зато китайские конные воины ещё с эпохи Хань были вооружены узкими палашами, рукояти которых оканчивались металлическими кольцами, в точности как у аваров. "Характерными чертами ханьских клинков были кольцевидные навершия" –сообщают нам Бобров и Худяков. Позже подобные мечи возьмут на вооружение грозные вэйские рыцари. Смекаете, доктор, откуда они проникли в Степь? Российский учёный Юлий Худяков и его китайский коллега Юй Су-Хуа напишут об этом: "Достижения сяньбийцев в усовершенствовании наступательного оружия ближнего боя, во многом были унаследованы сяньбийскими воинами в государствах Северного Китая и жужанями". Уже в Средней Азии предпочитали узкие мечи с иными навершиями. На фресках Афросиаба изображены знатные воины разных стран. Причём палаши, похожие на аварские, имеются лишь у представителей китайского и корейского посольств.
Слева: северокитайский меч (палаш) 6 века. Справа: корейские послы на фресках Афросиаба
– Холмс, вы упорно подводите нас к мысли о том, что аварский комплекс вооружений в середине VI столетия имелся лишь у одного степного народа – жужаней. Только последние в силу своего местоположения плотно контактировали с северокитайской и корейской цивилизациями.
– Совокупность всех видов оружия и доспехов, бывших в распоряжении аваров, прямо указывает нам, что они являлись осколком жужанской орды. Более того, я берусь определить, из какой именно части обширной степной империи вышли наши герои.
– Вы не перестаёте поражать моё воображение, Шерлок. Но как подобная точность в принципе возможна?
– Дело в том, Уотсон, что жужанское сообщество сложились из разных этнических элементов. Вошедшие в него племена предпочитали различные типы оружия. К примеру, археологи подметили, что хунну делали ставку на дистанционный бой. Отсюда – длинные луки и крупные трёхлопастные наконечники стрел. Первые позволяют снарядам лететь дальше, вторые за счёт вращения в полёте придают им устойчивость. Такое оружие эффективно поражало врагов на внушительном расстоянии. Сяньбийцы, и в целом народы восточной части монгольских степей, чаще применяли более короткие луки и стрелы с двухлопастными или с плоскими наконечниками. Специалисты полагают, что они годились лишь для перестрелки в ближнем бою. Говоря о типичных снарядах двух степных племён, Бобров и Худяков подчёркивают: "У хуннов таким стрелами были трёхлопастные, у сяньбийцев – плоские". Получается, что в западной половине монгольских степей, условно говоря, в хуннской зоне, чаще встречались наконечники первого типа, а восточнее, в сяньбийском ареале – второго.
– Поскольку у аваров в ходу были крупные трёхлопастные наконечники, вы склонны искать их прародину в западной части Жужанского каганата?
– По крайней мере – в хуннской среде, к которой тяготеет также обычай оставлять отверстия в лопастях. Именно из-за них аварские стрелы выглядели "глазастыми". Сибирский историк Юрий Плотников подмечает: "Знакомство с оружиеведческими публикациями и музейными коллекциями позволяет сделать вывод, что прорези в лопастях – североазиатское явление, относящееся к концу I тысячелетия до нашей эры – началу II тысячелетия нашей эры. Они появляются, видимо, в культуре хунну и исчезают в послемонгольское время". Чаще всего такие "глазастые" стрелы находят на Алтае и в Восточном Туркестане, то есть в западных областях Жужанского каганата. Интересно, что туда же ведут следы и ещё одного принятого у аваров приспособления – специфического колчана с карманом.
– Не спешите, Холмс. Объясните мне, ради Бога, чем он отличается от обычных?
– Видите ли, Уотсон, традиционно степняки хранили свои стрелы в кожаных или берестяных футлярах наконечниками вверх. Это позволяло в бою быстро сориентироваться, какую именно стрелу – простую, бронебойную или может быть срезень – использовать в каждом конкретном случае. Но некоторые кочевые народы, и авары в их числе, приспособились держать стрелы в колчане остриём вниз. Такое новшество отмечено уже у табгачских витязей. Бобров и Худяков свидетельствуют: "Колчаны для стрел в Северном Китае IV-V веков кроились в виде кожаного футляра, в котором стрелы вкладывались оперением вверх". Должно быть, для различения снарядов его подкрашивали в разные цвета. Но тогда возникла проблема защиты оперения на случай осадков, дабы оно не отсырело. Появилась идея сделать специальный карман, прикрывавшийся сверху кожаным или берестяным клапаном. Причём стремительное распространение специфических колчанов с карманами в конце V века указанные историки относят на счёт "степного влияния". Смекаете, доктор, какой народ в это время господствовал в северокитайских степях?
– Жужане!
– Авары использовали точно такие же футляры с карманами. Более того, они стали края карманов отделывать металлом, в парадных экземплярах даже золотом. Археолог Светлана Панкова, ссылаясь на мнение своих коллег, ищет истоки данного явления: "предполагают восточное – центральноазиатское – происхождение колчанов из аварских погребений Венгрии, указывая на ряд общих особенностей в их конструкции и оформлении с азиатскими, причём эти особенности касаются как раз карниза кармана. Тогда можно думать, что и традиция обрамления краёв карманов была привнесена из Центральной Азии. Изображения соответствующего времени до нас не дошли, но росписи в Хочо позволяют предполагать их былое существование". Хочо – это оазис в Турфанской котловине, на Западе бывших жужанских земель. Здешние росписи были оставлены в VIII-IX веках древними уйгурами, у которых привычка использовать колчаны с карманами, отделывая их металлическими вставками, сохранилась до того периода.
Аварские вещи из погребения в Венгрии. В центре отделанный золотом колчан с карманом
– Должен признаться, Холмс, что вы меня почти убедили. Каждый элемент, рассмотренный в отдельности, ещё оставляет место для сомнений: корейские шлемы, сяньбийские доспехи, китайские палаши, хуннские наконечники стрел и уйгурские колчаны. Но в совокупности все они указывают только на один регион, где весь комплект мог использоваться единовременно – территорию Жужанского каганата.
– А развё всё остальное, что мы знаем об аварах, не свидетельствует в пользу того, что перед нами выходцы из северокитайских степей? Своего предводителя эти люди называли каганом. Как мы выяснили, данный титул оформился в рамках степной империи Шэлуня на рубеже IV-V веков и до середины VI столетия не употреблялся где-либо за пределами державы жужаней.
– Позвольте вам возразить, Холмс. Вожди тюркского государства тоже называли себя каганами. Благодаря им это почетного прозвище стало широко известно по всей Азии.
– Только случилось это чуточку позже. В 558 году, к моменту появления аваров на Северном Кавказе, тюрки только-только расправились с жужанями и, в лучшем случае, успели привести к покорности все народы бывшей их империи. Не факт, что первые тюркские вожди назывались каганами. В китайских летописях ни Бумын, ни его непосредственные преемники "кэ-ханями" не именуются. Должно быть, по кочевым понятиям в Степи мог быть только один Император. Значит, пока тюрки окончательно не добили своих господ, их лидеры не имели права претендовать на громкий титул. Окончательный разгром жужаней растянулся до 556 года. Первым каганом у тюрков, по всей вероятности, стал второй сын Бумына по имени Мукан ("Мугань кэхань" у китайцев), чьё правление длилось до 572 года. Он воевал на Севере, в районе Алтайских гор; на Юге, в прилегающем к Тибету государстве Тогон; и, непосредственно, на территории Китая. На Запад, в Среднюю Азию, в 554 году отправился его дядя Истеми, который до конца своих дней носил почётное звание "ябгу" и на большее не претендовал. Война с эфталитами, в результате которой тюрки стали властителями всей Центральной Азии, и вовсе началась не ранее 562 года. Таким образом, к моменту появления аваров на Северном Кавказе тамошним степнякам вряд ли что-то было известно о титуле каган. То, что авары упорно за него держались, ничего не добавляло к их славе, но лишь свидетельствовало о верности традициям, которые могли сложиться только внутри Жужанской державы.
– Всё же, Холмс, по данному вопросу останусь при своём мнении. Что есть имя? Пустой звук. Любой может его произнести и назвать себя по собственному усмотрению самым громким титулом. Подумаешь, они своего вождя именовали каганом. Никакое это не доказательство! Почему бы, например, не предположить, что авары – это не настоящие жужане, а некое племя, обитавшее на периферии их великой державы. Бежал в тамошние края разбитый тюрками царственный народ, эти люди перебили изгнанников, овладели их оружием, после чего подались на Запад, где принялись выдавать себя за бывших владык монгольских степей. Как вам такая версия?
– Надо полагать, волосы себе обманщики тоже специально отрастили, причём в самое кратчайшее время?
– Какие волосы?
– Те, что их мужчины заплетали в косы. Известно, что авары поразили воображение греков своими необычными причёсками ещё в самое первое посольство 558 года. Теперь откроем китайскую летопись "Лян шу" и послушаем, что она поведает нам о жужанях: "Владение жуйжуйцев, по-видимому, создано отдельной ветвью сюнну. В период династий Вэй и Цзинь сюнну делились на несколько сотен кочевий, число их доходило даже до тысячи, каждое кочевье имело свое название. Одним из кочевий было жуйжуй. После того как династия Вэй переселилась на юг, жуйжуйцы захватили ее бывшие земли. У них нет городов, обнесенных внешними и внутренними стенами, они пасут скот, переходя с места на место в поисках воды и травы. Жилищем служит куполообразный шалаш. Волосы заплетают в косы". Как вам кажется, Уотсон, сколько лет мужчина должен отращивать волосы, чтобы их потом можно было заплести? Достаточно ли для этого тех двух-трёх годков, что разделяют разгром жужаней и появление в Европе аваров?
– О причёсках я как-то и не подумал. Ваша правда, Холмс, так быстро волосы у мужчин не растут. Даже юным девам требуется пять-шесть лет, чтобы украсить себя длинной косой.
– Чтобы вам стало окончательно ясно, кто такие авары, я предлагаю заглянуть в их могилы и уточнить антропологический тип этих людей. В конце концов, чисто гипотетически можно предположить, что кто-то овладел чужим оружием, облачился в иные одежды и даже соорудил на своей голове непривычные конструкции из волос. Но вот расовые признаки подделать ещё никому никогда не удавалось. Пожалуй, первым учёным, серьёзно подступившим к аварской теме, стал Лайон Бартуш (Lajos Bartucz), видный венгерский антрополог. В 1934 году он опубликовал работу, где попытался составить портрет пришельцев. По мнению исследователя, авары являлись очень смешанным в расовом плане населением. Встречались как высокорослые, так и низкорослые индивидуумы. В некоторых могильниках преобладали монголоиды: тунгиды, сибириды и палеомонголоидные элементы. В других наблюдали метисов, причём преимущественно туранидов, характерных для Средней Азии. В памятниках третьей группы, как правило, попадались европеоиды, в основном, нордиды и средиземноморцы. Из чего Бартуш заключил, что ядро аварского племени пришло откуда-то с Северо-востока Евразии, то ли из Южной Сибири, то ли из Монголии. Но по дороге эти люди включили в свой состав среднеазиатских метисов и захватили малую часть угорских племен, а уже в Европе соединились с более многочисленными кавказцами и германцами.
– Не народ, а какой-то снежный ком. Антропологи как будто задались целью доказать правоту тех историков-конструктивистов, которые вообще отказываются искать этнические корни беглецов.
– Давайте не будем торопиться с выводами, Уотсон, ведь это был самый первый этап масштабных исследований. Уже антрополог Пол Липтак (Pal Liptak), работавший в 50-80 годы прошлого века, пересмотрел ряд выводов своего предшественника. Для начала, он обратил внимание на некую несуразицу с датировками аварских кладбищ. Выходило, что могильников VIII века очень много, а некрополей VII и IX столетий, напротив, подозрительно мало. Явным парадоксом показалось учёному то обстоятельство, что в наиболее ранних захоронениях, приуроченных к VII веку, и содержавших вещи, имевшие очевидные параллели в древностях Центральной Азии, практически не встречалось монголоидов. Там доминировали исключительно европеоидные элементы. Выглядело это так, будто монголоиды появились среди аваров спустя полтора века после их поселения на Дунае.
– Но это же полный абсурд!
– Вот почему антрополог предположил, что коллеги-археологи что-то там напутали с датировками. Липтак высказал мнение, что средиземноморцы, обнаруженные в могилах аварского периода, были аборигенами здешних мест, населением оставшимся с римского периода. Брахикранные европеоиды, по его мысли, были отчасти местными жителями, отчасти пришельцами. Происхождение кроманоидных и нордических элементов он счёл неопределённым, но не исключил их миграцию. Относительно монголоидов исследователь упомянул их азиатское происхождение, но поначалу не стал вдаваться в подробности. В целом, проанализировав население Тиса-Дунайского междуречья аварского времени, Пол Липтак пришёл к выводу, что 80 процентов этих людей были европеоидами в чистом виде.
– Так много! Если не ошибаюсь, тамошние места безраздельно принадлежали аварским кочевникам. Постгепидов и постлангобардов они поселили в Паннонии и Трансильвании, а булгарские союзники обретались к Востоку от Тисы. Получается, что сами авары оказались преимущественно людьми европейской внешности?!
– Опять вы забегаете вперёд, доктор. Выслушайте всё до конца. Среди 80 процентов европеоидов долю узколицых и длинноголовых групп (нордиды и средиземноморцы) учёный оценил почти как половину – 38 процентов от общего числа аварских черепов, широколицых кроманоидов типов А и В – определил в 22,6 процента, а брахикранные (короткоголовые) группы (памирцы, динарцы, ближневосточные элементы и лица непонятного происхождения) – в 17,1 процента. Позже Пол Липтак попытался уточнить происхождение представителей тех или иных антропологических кластеров. Среди высокорослых узколицых длинноголовых людей (их частота доходила до 22 процентов) он выделил северных нордидов и высоких средиземноморцев, причём сразу двух видов – западных (атлантических) и восточных (индоиранских). Кроманоидов он полагал потомками верхнепалеолитического населения Европы. Среди аварских обладателей коротких голов вычленил памирский, динарский, альпийский и ближневосточный (арменодный) типы. Что касается монголоидов, то учёный разбил их на три разновидности: северокитайскую (чиниды), среднеазиатский монголоидный и палеосибирский компоненты. Позже он ещё раз усовершенствовал свою систему, выделив пять монголоидных типов: чиниды (северокитайский, он же дальневосточный), байкальский (палеосибирский), тунгиды (широколицый монголоидный), енисейский (американоидный) и центральноазиатский (северомонгольский). Несмотря на весьма путанную классификацию, очевидно было, что корни этих людей лежали в самых разных областях Сибири и Дальнего Востока. Липтак попытался осмыслить полученные сведения. Он предположил, что аварское ядро первоначально на 30-50 процентов состояло из монголоидов. Эти люди, по мнению венгерского антрополога, являлись прародителями вархонитов, изначально обитавшими где-то в районе озера Байкал. Но чуть позже они мигрировали в Среднюю Азию, где и прожили некоторое время, смешавшись с тамошними аборигенами. Уже затем предки аваров были вытеснены тюрками на Дунай. Причём по дороге прихватили с собой также эфталитов, к которым учёный относил высокорослых средиземноморцев индоиранского типа. Соответственно, в Карпатской котловине пришельцы перемешались со здешними обитателями – потомками римского и германского населения.
Слева: карта из работы венгерского археолога Аттилы Киша, показывающая область первоначального жительства монголоидных вархонитов (по Полю Липтаку). Справа: реконструкция внешности аварского мужчины по одному из монголоидных черепов, автор - Агнес Кустар
– Честно говоря, не ожидал, что монголоидов среди аваров окажется так мало – всего пятая часть. Ведь явились эти пришельцы из северокитайских степей, где издревле обитали племена плиточных могил с их ярко выраженной внешностью дальневосточных аборигенов. Полагаю, монголоиды представляли собой довольно узкий господствующий слой племени уар и хунни.
– Простите, Уотсон, но с чего вы взяли, что темная кожа и узкие глаза являлись пропуском в элиту аварского общества?
– Как же иначе? Движение этого племени на Запад началось с Востока, чуть ли не с берегов Байкала. В тамошних краях монголоиды по определению были в большинстве. В качестве ядра племени они наверняка прибрали власть к своим рукам.
– Версия о том, что авары становились всё более европеоидными по мере их продвижения в Карпатскую котловину, за счёт включения в состав чужаков, попадавшихся им по пути, является всего лишь смелой научной гипотезой. У неё нет ровно никаких доказательств. Более того, мы знаем, что степные союзники, которых беглецы встретили на Кавказе и в Северном Причерноморье, а в дальнейшем увлекли с собой на Дунай, поселились отдельно и стали предками булгарских народов. Почему мы должны считать, что в Средней Азии беглецы вели себя по-другому, без разбора принимая в свои ряды всех желающих?
– Погодите, Холмс, а разве учёные не изучили черепа из каганских могил, тех самых, где золото выгребали килограммами? Они наверняка должны принадлежать монголоидам.
– Разве вы забыли, коллега, что авары предавали своих вождей земле в обычных могилах, а ценные вещи прятали в отдельно расположенных тайниках? Останки, обнаруженные рядом с такими схронами, могли не иметь прямого отношения к сокровищам. Что касается захоронений, где были найдены достоверно монголоидные черепа, то они не отличаются от прочих особым богатством. Археологи, таким образом, не могут подтвердить факт того, что монголоиды занимали в аварском сообществе привилегированное положение. Правда, не могут его и опровергнуть.
– Вот видите!
– Хорошо, Уотсон, в таком случае скажите, какие именно монголоиды, по вашему мнению, властвовали над остальными аварами? Ведь антропологи обнаружили среди пришельцев представителей сразу пяти разных групп данного расового ствола. Это нам с вами все они могут казаться на одно лицо. На самом деле эти люди по внешнему облику сильно отличались друг от друга и происходили из самых разных регионов Евразии. Вы всерьёз верите, что они с незапамятных времён заключили между собой нерушимый союз для совместного господства над европеоидами?
– Мне казалось, раз предки аваров пришли из северокитайских степей, то и выглядеть они должны как традиционные обитатели тех мест: монголы, буряты или маньчжуры. Но всё же, я надеюсь, вы не станете отрицать, что монголоидные элементы представляли собой значительную часть сообщества уар и хунни, по крайней мере, до того момента, как они подались в Европу.
kdet.ucoz.ru
Битва богов? - Славянские древности
Стилистические особенности не позволяют утверждать, что конь всадника падает. Скорее изображен «богатырский скок», но в антском стиле. В скифской традиции лошади под воинами изображались как с подогнутыми передними конечностями (как на картине Васнецова «Богатырский скок»), так и с выдающимися впёред конечностями. Вторая черта характеризует изображение коней атакующих всадников.Велестинский всадник явно атакует: в левой руке он поднял перед собой круглый щит, а правая рука с саблей отведена назад для удара, на голове – круглый аварский шлем.
То, что в руке находится сабля, а не короткий римский меч или акинак (короткий скифский меч) подтверждается изгибом наружного лезвия. Пропорции, вероятно, не соблюдены – сабля получилась короткой (в реальных пропорциях – не более полуметра). Это не может быть ножом, так как у основания отчётливо прорисована рукоятка характерная для мечей, но не характерная для ножей.
Может ли данный воин быть Перуном?Аргументов «против» достаточно много. Во-первых, нет никаких данных о поклонении велегезитов Перуну, поэтому нельзя идентифицировать фигурки воинов с Перуном без должных на то оснований. Во-вторых, мы видим обычного аварского воина VII века. Автор фигурок был из социальной среды, в которой контакты между славянами и аварами были обычным явлением. Такие контакты характерны для антов и славян, живших в полосе вдоль побережья Чёрного моря и Дуная: анты пеньковской культуры в Причерноморье, легендарные дулебы северо-восточнее (в глубине славянской земли) и славяне среднего Дуная, которые вошли в состав аварского каганата.
Нужно сказать, что сам «антский стиль» во многом тесно связан с модой, привнесённой кочевниками. Такой симбиоз славянской и кочевой культуры характерен для разных этапов русского средневековья и проходит в основном через воинскую культуру знати. В VI-VII вв. мы видим это переплетение на материалах Пастырского городища пеньковской культуры. Некоторые археологи считают, что именно ремесленники данного воинского поселения задавали моду в антской культуре. Среди жителей городка были как представители славянства, так и выходцы из степей. Таким образом, мы видим обычное для того времени произведение художественного творчества воинской направленности. Более того, Перун никогда не изображался на коне. Его транспорт – небесная повозка, колесница.
Вместе с тем, есть несколько аргументов и «за» то, чтобы приписывать фигурке сакральное значение. Во-первых, сам набор фигурок носит сакральный характер. Во-вторых, интерпретаторы отмечают, что на щите воина нанесён солярный знак (нимб или корона солнца по краю круглого щита, образованная 13-14 небольшими дугами, обращёнными концами наружу). Следовательно, фигурка воина олицетворяет небесного воина.
Кроме того, мы обнаруживаем совершенно идентичный набор атрибутов у одного из божеств Збручского идола, который большинством исследователей признаётся славянским.
Остаётся вопрос, а что же за божество изображено на двух фигурах? У велестинского всадника дополнительным атрибутом является солярный знак, борода и усы, а у збручского всадника – огромная рука, которую одни исследователи интерпретируют как «следовик», а Н. Чаусидис как божественную руку, известную у славян на Балканах.
По мифологическим маркерам можно назвать лишь одно славянское божество, подходящее на роль всадника – это Святовит. Однако, сколь бы не популярно было такое отождествление, Святовит – это локальное божество самых западных славян. Шансы на то, что его культ был известен и на другой оконечности славянского мира, очень малы. Но если вспомнить гусляров Симокатты, то нужно сказать, что шансы есть. Гусляры прибыли к аварам, а затем на Балканы с берегов далёкого северного моря, которым может быть только Балтийское море. В VI-VII веках расселение славян на запад (балтийские славяне), северо-восток (словене) и юг (велегезиты) позволило распространить на обширной территории культы славянских божеств. Поэтому мифы о Волхе стали известны и на юге и на севере. Почему бы мифам о Святовите так же не распространиться по славянской территории?
Клейн считает, что имя Святовита – это локальный теоним, остаток от единого славянского культа Солнца, поэтому называть наших солярных и дарующих всадников Святовитом напрямую нельзя, но и оставлять их без имени также не стоит.Кстати, атакующий всадник с солярным щитом известен по изображению на накладке меча из находок пшеворской культуры. Меч или сабля, изображённая в руках всадника-авара, - это символ княжеской власти. Покровителем княжеской валасти, как мы помним, был Дажьбог, солнечное божество.
Но как же быть с Перуном? Всадник явно не Перун. А как же быть с антами и их главным богом Перуном? Может быть, волхвы и гусляры не жаловали этого воителя? Ведь в «Слове о полку Игореве» названы и Велес и два солнечных божества Хорс и Дажьбог, но не назван Перун! Вторая фигурка, которую мы рассмотрим – пеший воин.
Общая поза воина, взмах топора и состояние волос характеризуют атаку и ярость. Как и всадник, пеший воин запечатлён в битве. Что же выдаёт в «воине» сакральность изображения помимо солярного щита?
Во-первых, воин не имеет не только доспехов, как всадник, но и вообще обнажён. Автор фигурки чётко прорисовал фаллос. Вторая деталь, отличающая «воина» - сетчатый рисунок на груди и животе из косых перекрестий. Возможно, он обозначает пышную растительность на груди, которая дорожкой спускается вниз по животу к фаллосу.
Для черняховской символики сетчатые изображения весьма типичны. На лепесовском «календаре» (II-IV вв.) косая сетка приходится на «сентябрь» и «декабрь». Рыбаков трактует такие знаки иногда как сетку для ловли птиц, а иногда как вспаханное поле. При второй интерпретации, которая имеет параллели в более поздней русской символике (засеянное поле – косой крест в ромбе и четыре точки), нужно признать, что на груди и животе воина изображены волосы. Не исключено также, что сетчатым рисунком обозначены защитные доспехи, которые благодаря аварам и византийцам начали осваивать славяне Балкан. Или же это орнаментальная вертикальная полоса и оплечный орнамент стёганки. Аналогичную полосу с косой штриховкой, но без оплечия имеют мужские фигурки из Мартыновского клада. Оплечие стёганки изображено на статуэтке варвара, найденной в XIX веке на Полтавщине.
Что означает данный прямоугольник, окружённый солярным орнаментом, сказать трудно. Но в случае, если штриховка на теле воина носит символический характер, нужно признать, что этот «доспех», «вышивка» или «поле из волос» образуют чёткий знак – стрелу или копьё с остриём наконечника, обращенным вверх.
Итак, «воин» имеет несколько сакральных атрибутов: борода и усы, солярный знак, топор, копьё и фаллос. Нужно отметить, что знак копья схож с готской руной, означающей Тюра, но не идентичен ей. В славянском мире поклонение копью известно у балтийских славян.
Копьё - это атрибут Перуна. На псковском идоле (вероятно, идол X века, ныне утрачен, известен по описанию XVI века) громовержец был изображен с мечом и копьём в виде молнии, которым он поражал змея. На миниатюрах в Радзивилловской летописи статуя Перуна изображена в виде обнажённого юноши (о чём говорит красный цвет идола) со щитом и копьём, тогда как в тексте летописи он представлен как муж с серебряной головой (седые волосы?) и золотыми (рыжими?) усами. На одной из миниатюр у идола прорисован фаллос.
В народных поверьях Перун вооружён не копьём и мечём, как на Псковском идоле, а каменными топором и стрелами (камни-белемниты). Находки ритуальных топориков и каменных стрел фиксируются археологами у средневековых восточных славян. Нужно сказать об особом сакральном отношении к топору в средневековой Руси. Зачастую топоры были парадным церемониальным оружием князей, как у Андрея Боголюбского. На его чекане изображены с одной стороны лезвия – птицы, с другой – «проросший» змей.
Клейн считает фаллическую атрибутику – признаком Перуна и соглашается видеть фигуру Перуна ещё на одной миниатюре летописи, посвященной событиям XII века. На ней изображен позади великого князя обнаженный бородатый «мужик» со щитом в правой руке и дубовой ветвью с жёлудем – в левой. На миниатюре чётко прорисованы гениталии. Дуб – традиционное дерево Перуна. Рядом с миниатюрой есть запись о «великом громе».
Таким образом, если фигурка «воина» - это изображение Перуна, то это далеко не главное божество в пантеоне из Велестино. Отмечу, что фигурки Волха и Велеса смотрят слева направо, а фигурки всадника Святовита и воина Перуна – справа налево. Центральное место занимает другое божество, фигурка которого отличается от прочих. Вместе с тем, центральная фигура почти не имеет сюжетного мифологического содержания, тогда как фигурки Волха, Велеса, Святовита и Перуна отображают действия и имеют важные мифологические атрибуты, на основе которых можно говорить о славянской мифологии.
В заключение хочу обратиться вновь к тексту «Слова о полку Игореве». Утверждать, что Перун отсутствует в мифологическом пантеоне автора «Слова» нельзя. Бог не назван по имени, как прочие божества, так как место Перуна занял христианский Бог, а он не мог быть участником событий, описанных в «Слове» наряду с языческими богами. Однако, исследователи упускают из вида один маленький отрывок слова, где в поэтических образах пересказывается миф о Перуне: «На другой день рано утром кровавые зори рассвет возвещают; черные тучи с моря идут, хотят прикрыть четыре солнца, а в них трепещут синие молнии. Быть грому великому! Идти дождю стрелами с Дону великого! Тут копьям поломаться, тут саблям постучать о шлемы половецкие, на реке на Каяле у Дона великого».
Автор описывает битву русских с половцами как битву, в которой мы видим участниками громовержца Перуна и Солнце. Здесь имеют место и стрелы, и сабли, и копья, и шлемы. Автор пересказывает древний миф о битве, иллюстрацией к которому также являются фигурки солнечного всадника и воина с копьём. Перун не занимает центральное место в пантеоне автора «Слова», но он присутствует в нём как равноправный участник событий славянской мифологии. Вероятнее всего автор слова связывал Солнце с именем бога Хорса. Хорс носил эпитет Великого и оттеснил на Руси общеславянского Дажьбога, заняв второе место после Перуна. В одном из поучений против язычества объясняется, почему Перун и Хорс связаны между собой: это – «громовые идолы». Из описания «Слова» становится понятно почему солнечный бог – это «громовой» бог: когда тучи застилают небо, солнце исчезает, таким образом, в битве Перуна солнце принимает невольное участие.
Фигурки всадника и воина с солярными щитами рассказывают о битве двух божеств. Сражаются ли они между собой или вместе против своих врагов, ответить однозначно нельзя. Скорее всего, они на одной стороне, хоть в «Слове» имеется и определённое их противопоставление.
В эту картину битвы вписывается и уже рассмотренный образ женщины-лебедя. В «Слово о полку Игореве» – начало усобицы описывается как взмах крыльев лебедя на воде: «Въстала обида в силах Даждьбожа внука, вступила девою на землю Трояню, въсплескала лебедиными крылы на синем море у Дону: плещучи, упуди жирня времена». Воинская примета о плескании лебедей крыльями перед грозой известна и во времена Куликовской битвы.
slav-drevnosti.livejournal.com
Аварский каганат
Немного об аварах
Кто такие авары? Откуда они пришли? Эти вопросы покрыты завесой тайны. На сегодняшний день мнения ученых по поводу происхождения аваров очень расхожи. В дискуссиях и дебатах они разошлись на три лагеря. В первом лагере ученые утверждают, что авары произошли из тюркоязычного огурского этноса. Вторая группа утверждает, что авары произошли от монголоязычных народов. Третья же группа вообще склонна ко мнению, что предками аваров являются ираноязычные этносы, в частности хиониты, жившие в Приаралье. Также существует множество споров об лингвистических данных аваров. Есть факт, что одним из племен каганата были предки современных болгар. Кроме того, ученые доказывают этот факт согласно определенным лингвистическим данным, в частности по надписи одного сосуда, найденного в кладе Надь-Сент-Миклош. Согласно антропологическим данным, внешне авары имели выраженный монголоидный тип, не редко ученые относят аваров по этим данным к бурятам и монголам. Строение лица, можно смело отнести к туранскому типу, который характерен для Средней Азии.
Аварский каганат – это государство, которое существовало с шестого по девятый век нашей эры на территории таких нынешних государств, как Венгрия, Австрия, Швейцария, Словакия, Хорватия, Румыния, Сербия, Польша, Литва и Белоруссия. Очень трудно понять: как кочевой народ, смог основать прочное государство, которое смогло просуществовать целых три-четыре столетия? На этот вопрос очень сложно ответить. В данной ситуации стоит обратиться к особенностям жизни этого племени: к экономике, административной и военной структуре.
Административная структура
Административная структура прекрасно отражена в источниковедческой базе. При этом названия различных должностей, как отмечают ученые, имеют тюркоязычный характер. Это доказывает тот факт, что авары были частью тюркоязычных народов. И так, какова же административная структура в Аварском каганате? Прежде всего, существовало целое племя, главой которого являлся вождь. У него были всего лишь те полномочия, которые он выполнял на местах. На весь каганат его власть не распространялась. Определенное время племя должно было платить дань тарханам. Это была местная знать, приближенные к правителю кагана. Затем шли уже наместники кагана. Они замещали правителя по особо важным вопросам. Это был либо светский начальник – тудун, либо религиозный представитель – жрец, которого называли югур. Затем по иерархической лестнице административная структура заканчивалась самим правителем всего кагана. Если присмотреться, то административная система управления аваров чем-то даже напоминает правление татаро-монголов в тринадцатом веке. Там также государство было поделено на различные территории, которыми управляли мелкие князьки, дань платили местной знати, заменяли правителя тоже специальные военачальники, а во главе был великий хан. В этой структуре прослеживается что-то общее со структурой управления аваров. Это еще больше подтверждает среднеазиатское происхождение данного племени.
Экономика Аварского каганата
Авары были кочевым народом. Поэтому экономика была слабой. Жило это племя за счет других покоренных племен. Само по себе это племя занималось лишь кочевым скотоводством. Рабов, как и ценности металлических денег, авары не знали. В частности это можно подтвердить следующими фактами: Византия регулярно выплачивала аварам дань золотом, а они переплавляли эту самую дань в украшения и растаскивали между собой. Насчет рабства можно также привести следующий факт: когда авары подчинили себе очередное племя, они убили десять тысяч пленников. Опять же в данной ситуации можно увидеть близость кагана к тюркоязычным народам. Примерно та же экономическая ситуация была у монголов.
Военная структура Аварского каганата
Военная тактика аваров также была очень сильно схожа с монгольской. Сначала авары «отступали», совершая различные маневры и обманывая противника. Затем с помощью луков и тяжелой конницы они, наконец, разбивали огромную непобедимую армаду противника. Многое от этой военной тактике позаимствовали византийцы впоследствии. Вооружение аварского воина говорит о многообразии государства, в котором он жил. Здесь были и восточные оттенки, и византийские, и германские. Авары долгое время славились своими изобретениями. О них память из-за этого сохранилась на века. Ведь авары впервые познакомили Западную Европу с металлическими стременами и железными клинками с односторонним лезвием. Впоследствии это были первые прообразы сабель.
Искусство Аварского каганата
Но не только оружием славились авары. Они также славились и своими поясами с прекрасной металлической гарнитурой. Славились авары и своими ювелирными изделиями и изделиями из кости. Многие ученые прослеживают в аварской резьбе как византийский стиль, который авары переняли впоследствии, после контакта с данной страной, так и скифский стиль, для которого характерны мелкая пластика и изображение фантастических животных. Не редко в искусстве аварском прослеживаются китайские и иранские оттенки. Все это опять же дает право сблизить аваров с тюркоязычными народами, которые некогда имели большое влияние в Западной и Восточной Европе.
Политика Аварского каганата
Как же так получилось, что авары основали свое государство и имели такое огромное влияние? На этот вопрос можно ответить, проследив средь источников политическое развитие аварского государства, их взаимоотношения с другими народами мира, их развитие, становление на политической арене и падение с нее.
568 год… Авары закрепились на Верхнем Дунае. Им удалось разгромить королевство гепидов (древнегерманское племя, близкое к готам) и основать свое государство, которое жило постоянными завоеваниями и захватами новых земель. Спустя какое-то время авары уже начинают нападать на византийцев. Так в 582-ом году они осаждают форпост Сирмий, а через год опустошают Иллирию. Вскоре авары начинают контактировать и с Римом. Так в начале седьмого столетия они, совместно с западными славянами вторгаются и заселяют римскую провинцию Норик на Дунае. В 618 году авары совместно со славянами осаждают византийскую крепость Солунь. После нескольких тяжелых и страшных дней осады, авары собирают с горожан дань и уходят. Однако сразу после этого у авар наступают темные времена. В 626-ом году авары поддерживают Персию, во время ирано-византийской войны и даже пытаются осадить Константинополь. Но тут аваров постигает неудача. Поддержку аварам должен был осуществлять флот славян. Без него всякое военное действие против укрепленного города просто не имело смысла. Поэтому славянский флот должен был быть главной опорой аварского войска. Но в тот самый серьезный момент, когда от важного войскового состава аварской армии ожидалось какое-нибудь решительное действие, выяснилось, что флот славян по «неизвестной причине» пропал в море. Разгневанный каган впоследствии стал жестоко расправляться со славянами. Дальнейшие военные действия были бессмысленны – авары потерпели сокрушительное поражение. С этого момента расцвет аварского государства сошел на нет. Не успели авары оправиться от удара, как к ним пришла новая напасть - в их же собственных владениях восстали западные славяне, под предводительством Само. Этот повстанец впоследствии успешно вел войны с аварами, которые не могли никак с ним и с этим племенем справиться. В конце восьмого столетия авары были изгнаны из Баварии в результате новой напасти. И здесь уже начинается полноценный закат существования Аварского каганата.
Закат Аварского каганата
Третьей напастью для Аваров были франки. Баварский герцог Тассилон Третий заключил союз с Карлом Великим, войско которого в 788 году разгромило аварское войско. Затем правитель франков принял решение окончательно разгромить аварское государство и подчинить его себе. Он долго строил планы по захвату и уничтожению целой государственной системы. Готовился он – готовилось и войско. Внутренние проблемы и неурядицы в Аварском каганате также усиливались. Вскоре в землях аваров восстали племена протоболгар. Контролировать ситуацию на завоеванных территориях авары больше не могли. Вскоре им был нанесен сокрушительный удар. Франки к началу девятого столетия полностью подчинили аваров и разгромили столицу кагана – на территории Тимиошары в Румынии. Последнее упоминание об аварах датируется 822-м годом. Вскоре они ассимилируются с венграми и навсегда уходят со страниц истории.
Эпилог
И все же память об этом великом государстве осталась. Оно сохранилось в письменности различных народов и в культуре. Но на сегодняшний день еще многие вопросы остаются неразгаданными. В частности о происхождении аварского племени, существует также множество вопросов о самом государстве и о причинах, которые послужили его распаду и гибели. Многое еще предстоит выяснить и узнать об этом удивительном некогда существовавшем государстве – Аварском каганате.
✔ Данная авторская статья принадлежит сайту ancientcivs.ru. При копирование материала обратная ссылка на сайт - обязательна!
ancientcivs.ru
Конница армии Византии. VI в.
В 30х гг. VI в. один из виднейших византийских полководцев Велизарий, назначенный командующим войсками империи на Востоке, провел успешную кампанию против персидских войск в Месопотамии, вследствие чего византийцам удалось возвести крепость Дара, которая расположилась севернее Нисба (данная территория в тот момент истории относилась к провинции Армения). В результате побед удалось восстановить контроль над захваченными землями, некогда бывшими провинциями Восточной Римской империи и ранее утраченными. Позднее одним сокрушительным ударом Велизарию удалось покончить с господством вандалов в Африке и установить над захваченными землями власть империи.
В 535 г. Велизарий вместе со своими африканскими войсками высаживается в Италии и начинает вести кампанию против остготов Ветигеса с целью установления контроля над полуостровом и включением италийских земель в состав империи. Византийские войска без боя занимают Неаполь, Рим и Сполето. Война с остготами с переменным успехом велась в течение долгих 18 лет и закончилась полной победой византийских войск под командованием полководца Нарсеса, принявшего у Велизария командование над итальянскими войсками. Долгое время существовала реальная возможность покорения византийскими войсками Испании, осуществить которую не удалось вследствие недостаточного количества людских ресурсов. Тем не менее следует отметить, что часть прибрежных средиземноморских портов, расположенных на территории Испании, оказалась захваченной византийскими войсками и удерживалась ими в течение длительного периода времени.
Сведения о византийской армии периода правления Юстиниана, ее тактике, стратегии и частично вооружении мы можем почерпнуть по большей части из исторических трудов Прокопия Кесарийского и Агация. До наших дней также дошли военные трактаты псевдо Маврикия (авторство приписывается как императору Маврикию, так и Урбикию) и неизвестного автора «О действиях полководца» («Византийский Аноним»).
Византийская армия в период правления императора Юстиниана состояла преимущественно из наемных отрядов различной численности и достаточно пестро вооруженных. Командиры этих, как правило, национальных соединений являлись не столько офицерами императорской армии, сколько выступали в качестве вождей дружин, объединенных общими интересами либо обычаями, и во многом являлись лишь первыми среди равных. Численность этих «вольных» отрядов зависела от удачливости командира и военачальника, на службе которого они в тот момент состояли. Лояльность таких подразделений и их верность, а также боеспособность обеспечивались своевременной выплатой жалованья и его размерами. Многие командиры и полководцы византийской армии содержали персональные дружины, оплачиваемые из собственного кармана и за счет доли в добыче. Соответственно, и национальный состав византийской армии при таком принципе комплектования был чрезвычайно разнообразен и включал в себя представителей многих народов. Командиры даже многих собственно византийских подразделений (укомплектованных греками, фракийцами, македонянами, армянами и иными «коренными» жителями империи) не являлись первоначально подданными империи, а выдвинулись в таковые за счет личных качеств (верность империи зачастую ценилась выше всего) из варварских народов — готов, франков, гепидов, алан. Так, гепид Мунд, не являясь изначально подданным империи, некоторое время занимал должность командующего восточной группой войск. Такое положение вещей привело к тому, что от личности военачальника и его удачливости во многом зависел успех кампании и численность военного контингента в таковой задействованного. Примером, подтверждающим данную ситуацию, сложившуюся в византийской армии периода правления Юстиниана, может служить один из рассказов Прокопия Кесарийского, личного секретаря полководца Велизария и военного хрониста VI в., который он приводит в своем труде «Война с готами». Рассказ повествует о комплектовании армии полководцем Нарсесом, принявшим после смещения Велизария командование над итальянской группой войск византийской армии, ведущей войну с готами. Прокопий пишет следующие: «Нарсес вышел из Салоны и направился против Тотилы и готов со всем римским войском, которое достигало огромных размеров. Император дал в его распоряжение соответствующие крупные средства.
Поэтому он, с одной стороны, смог собрать прекрасное войско и в достаточной мере озаботиться удовлетворением всех прочих военных потребностей, а с другой — он смог также уплатить солдатам в Италии всю ту задолжность, которую в течение непозволительно долгого времени накопил император, вместо того, чтобы, как обычно, выплачивать им из государственной казны твердо установленное жалованье. У него было даже достаточно средств для того, чтобы переманить к себе тех, которые перебежали на сторону Тотилы, и, соблазнив их звонкой приманкой, снова вернуть в лоно империи. В то время как император Юстиниан вел сперва эту войну без особенного рвения, уже в самом конце он стал вести ее со значительным напряжением. И когда Нарсес заметил, что придется идти в Италию, то он обнаружил такое честолюбие, которое обычно свойственно полководцам. В ответ на приглашение императора он объявил ему, что лишь тогда выполнит его волю, когда в его распоряжение будут представлены достаточные боевые силы. Таким образом, ему удалось получить от императора деньги, людей и военное снаряжение в таком количестве, которое соответствовало достоинству Римской империи, и, проявляя неутомимую энергию, он собрал прекрасное войско. Он взял с собой из Византии очень многих солдат, а также привлек очень большое число воинов из Фракии и Иллирии. К нему примкнул и Иоанн со своими собственными войсками и с теми, которые оставил ему его тесть Герман. Далее, при помощи богатых подарков, посланных императором Юстинианом, а также благодаря заключению союзного договора удалось склонить короля лангобардов Аудина к тому, чтобы выбрать из состава своей свиты 2500 храбрых воинов и послать их в качестве подкрепления Нарсесу, снабдив их 3000 щитоносцев. Затем были отправлены более 3000 из племени герулов, которыми наряду с другими командовал Филемут, многочисленные гунны, Дагистей со своей свитой, выпущенный ради этого из тюрьмы, много персидских перебежчиков под командой Кабада, который перешел в то время на сторону римлян; затем Асбад, молодой гепид, отличающийся выдающейся храбростью, с 300 своими соплеменников, которые также были храбрыми воинами; герул Арут, с юности воспитанный в римском духе , который будучи сам храбрым воином, был окружен многочисленными столь же храбрыми герулами . Нарсес сам по себе обладал необычайной щедростью и охотно открывал перед каждым просителем свой кошелек, а так как он получил от императора большие средства, то тем легче мог следовать этой своей склонности к раздачам. Ввиду того, что уже с прежних времен многие командиры и солдаты почитали его в качестве своего благодетеля, все они, — лишь только стало известно его назначении на должность верховного главнокомандующего всеми войсками, действующими против Тотилы и готов, — стали тесниться к нему, пылая подлинным рвением и стараясь поступить к нему на службу отчасти для того, чтобы выплатить ему долг своей благодарности, а отчасти, вполне естественно, заслужить у него богатую награду. Особенно расположены были к нему герулы и прочие варвары, благосклонностью которых он заручился при помощи особенной щедрости».
Данный рассказ Прокопия Кесарийского интересен еще и тем, что из него следует, что в составе византийской армии в большом количестве служили представители народов, ранее активно воевавших с империей, таких как герулов, гепидов и гуннов. Многочисленными были в армии империи и отряды готов, несмотря на то, что наравне с персами (иранцами) в VI в. они являлись основными военными и политическими противниками империи. Большой процент солдат был родом из Армении, традиционно являющейся еще со времен поздней Римской империи «поставщиком живого материала» для службы в императорских армиях. Многие из соединений, полностью состоящих из представителей армянского народа, возглавлялись командирами из числа собственно армянской знати — накхарарами. Помимо соединений, несущих службу на регулярной основе или являющихся наемными частями, воюющими на стороне империи только до тех пор, пока им выплачивается жалование, существовали отряды, состоящие из так называемых федератов. Федератами в византийской армии являлись воины, служащие в подразделениях, организованных по этническому принципу из числа племен, расселенных на границе империи и обязанных в обмен на жалованье, продовольственное довольствие либо в обмен на предоставленные территории нести военные повинности. Такие соединения зачастую выполняли функции пограничной стражи, но могли привлекаться и к участию в крупномасштабных военных кампаниях, к примеру, таких, как война с вандалами и готами. В войнах в Африке на стороне империи выступали федераты из числа маврусиев (берберов), пополнившие ряды легкой кавалерии. Помимо федератов, во времена Юстиниана пограничную службу несли и военные поселенцы (лимитанты), получавшие жалованье и надел земли в приграничной зоне. Эффективность этих лимитантных соединений была крайне невысокой, а денег на их содержание требовалось значительное количество, что в конечном итоге привело к почти полному упразднению данной категории пограничной стражи. В период правления императора Юстиниана все вооруженные силы империи были распределены по двум огромным военным округам или группам войск — западной и восточной. Военный контингент западной и восточной групп императорских войск складывался не только из наемных отрядов, но и из подразделений, укомплектованных подданными империи и приписанных к конкретному округу или провинции. Нередко внутри таких войсковых группировок существовало деление составляющих их соединений по отдельным армиям, если военные конфликты на их территории носили локальный, а не всеобъемлющий, всеимперский характер.
Оружие из захоронений конца V— середины VI вв., входящих в состав Цебельдинского и Шапкинского могильников в Абхазии, расположенных на месте византийской крепости Цебелиум и прилегающей территории
Два полусферических сегментно-клепаны.х шлема VI в, обнаруженные в Италии
Численность византийской армии в VI в., несмотря на впечатляющую многонациональность и многочисленность соединений, была относительно невысокой. Агаций считал, что численность всех военных формирований империи составляла порядка 645 тысяч человек, из них в итальянской кампании Нарсеса принимало участие около 250 тысяч. Известный же немецкий военный историк XIX — начала ХХ вв. Ганс Дельбрюк высказывает мысль, что данная цифра является чрезмерно завышенной, и фактически численность войск никогда не превышала 150 тысяч человек. При этом на кавалерию, роль которой в византийской армии, по сравнению с римской, значительно возросла, приходилось не более половины либо одной трети. Отдельные армии, соответственно, имели значительно меньшую численность. Во время битвы при Даре у Велизария было всего 25 тысяч, в Африке он располагал 15 тысячами, а в Италии высадился, имея в своем распоряжении не более 10— 11 тысяч человек. Нарсес же располагал в итальянском походе воинами, число которых было не более 30—50 тысяч. Точная численность отдельных подразделений нам также неизвестна, по всей видимости, она зависела от командира каждого соединения в отдельности и его качеств.
К примеру, личная гвардия Велизария, его «тагм», состояла из 7 тысяч воинов. В среднем же численность соединения вряд ли превышала 1500 человек. Помимо обычных имперских кавалерийских (общевойсковых, линейных) соединений и личных отрядов отдельных федеративных вождей и полководцев существовали элитные части, представленные преимущественно константинопольскими военными формированиями и императорской гвардией. Старейшим кавалерийским константинопольским кавалерийским соединением являлся полк «Скола», появившийся, по всей видимости, в результате слияния нескольких мелких кавалерийских константинопольских охранных соединений (скол), возникших еще в V в. Во времена правления императора Льва I (457— 474) им был учрежден полк «Экскубити» («Экс кувити»), первоначально являющийся его пешей гвардией и состоявший из 300 человек. Во времена Юстиниана гвардейские функции этого соединения, по всей видимости, сохранились, поскольку гвардейцы продолжают называться экскувитами, но их численность возросла, и они стали выступать не только в пешем, но и конном строю. С 559 г. в числе вышеупомянутых константинопольских соединений начинает фигурировать новое кавалерийское соединение — полк «Вилга» или «Аритмас». Воины данного соединения выполняли функции связных императора, когда тот лично выступал в военный поход, а также осуществляли функции внешнего кольца охранения императорской ставки. Церемониальная гвардия императора, несущая службу внутри дворца и выполняющая функции личных телохранителей, состояла из небольшого числа воинов (протикторов), наделенных офицерским чином и получающим повышенное жалованье.
Как кавалерийское, так и пехотное соединение (полк — «каталог») византийской армии в VI в. состояло из определенного числа сотен (лохов), делившихся на десятки (декурии), пятерки (пентар хи) и тройки (тетрархи).
Верховное командование византийской армией или группами войск в отсутствие императора, являвшегося, по определению, верховным командующим, осуществлялось лицом, носящим титул (звание) стратилата либо Магистра милитум. Командование группами войск на Востоке и Западе осуществляли, соответственно, магистры Востока и Запада. Военачальники отдельных армий и крупных соединений (в некоторых случаях — крупных провинциальных ополчений) носили звание — стратиг. Командующие пограничными военными округами носили звание — дукс. Полки (каталоги) возглавлялись комитами (комит милитариус). Сотни возглавлялись лохагами, десятки — декурионами, пятерки — пентархами, тройки — тетрархами. Воины наемных подразделений, по данным Дельбрюка, носили название «гипаспист» либо «бук келарий». Бойцы, входящие в состав воинской элиты, судя по высказываниям Прокопия Кесарийского, именовались щитоносцами (скутата ми) либо копьеносцами (дорифорами). Копьеносцами также именовались члены отрядов телохранителей стратилатов и стратигов, носившие младшие офицерские чины, либо приравниваемые к таковым Офицерский чин также носил каптенармус (оптион), отвечающий за снабжение воинских подразделений. В своих произведениях, описывающих военные успехи военачальника Велизария, Прокопий Кесарийский неоднократно упоминает тот факт, что в качестве командиров отдельных соединений или военных группировок данный полководец нередко назначал своих телохранителей, доверяя им больше, чем иным, даже старшим, имперским офицерам.
Благодаря произведениям Прокопия Кесарийского до нас дошли имена не только Велизария и Нарсеса, но и многих других известных военачальников периода правления императора Юстиниана Магистрами Востока, помимо Велизария, в различные периоды были Соломон, Мартин, гепид Мунд и фракиец Ливеларий. Помимо вышеперечисленных носителей звания «магистр мили тум», упоминаются многие военачальники рангом ниже, такие, как Сита, Ириней, Герман, Геродион, Рекитанг, Феоклист, Марциан, Макси мин, Валентин, Фока, Бесс (Весс), Константин и многие другие.
Размер жалования, выплачиваемого солдатам византийской армии, зависел от суммы «контракта», заключаемого командиром отрядов и императором либо одним из крупных военачальников. Боец также мог заключать договор непосредственно с командиром отряда. Помимо выплат, предусмотренных соглашением между империей и отдельным бойцом либо членом отряда, существовала доля в добыче, на которую мог претендовать солдат в случае захвата таковой в ходе военной кампании. Соответственно, и жалованье офицеров и военачальников во многом зависело от размеров военной добычи. В случае успешной кампании или иных военных заслуг командный состав византийской армии мог премироваться особым денежным пожалованием либо иным ценным подарком из рук самого императора. Зачастую таким пожалованием являлось присвоение почетного звания — консул. Данный титул не был связан с реальной властью, как это было в Римской империи, но тем не менее давал его владельцу основания причислять себя к числу византийской знати. В ряде случаев присвоение этого титула сопровождалось пожалованием его обладателю земли на территории империи.
Тонкое серебряное блюдо, изготовленное во времена правления императора Юстиниана. Сюжет, представленный на блюде, предположительно изображает посещение Венерой Анхиза. Воины облачены в защитное снаряжение, характерное для византийской кавалерии VI в. Хранится в Государственном Эрмитаже
Наконечники копий, дротиков и подтоки из захоронений конца V—VI вв., входящих в состав Цебельдинского могильника в Абхазии, расположенного на месте византийской крепости Цебелиум и прилегающей территории
Стратегия ведения боевых действий в период правления императора Юстиниана сводилась к захвату ключевых укрепленных пунктов противника с последующим расширением территории, подлежащей контролю византийскими войсками.
Данная тактика была наиболее характерной для византийской армии, вынужденной вести практически непрерывные боевые действия как на Востоке, так и на Западе. Изза постоянной нехватки войск для обеспечения ведения интенсивных боевых действий военные кампании часто приобретали затяжной характер. Во многом это объясняется еще и тем, что многочисленного и достаточно хорошо вооруженного противника, действующего на театре военных действий, изобилующем многочисленными укрепленными пунктами, не удавалось разгромить в одном или нескольких генеральных сражениях. Исключение представляет собой кампания против вандалов, где особенно отличилась кавалерия Велизария, сумевшая разгромить армию вандалов фактически в единственном генеральном сражении. Последовавшая за африканской итальянская кампания приобрела затяжной характер, поскольку в распоряжении закрепившихся в Италии остготов (остроготов) были многочисленные людские ресурсы, помощь союзников в лице германских племен (франков, бургундов) и многочисленные укрепленные населенные пункты с сильными гарнизонами. Затяжной характер итальянской кампании выдвинул кавалерию на передний план в качестве единственного рода войск, способного обеспечить маневренный характер ведения войны, в ходе которой постоянно возникала необходимость блокировать пути снабжения осажденных вражеских гарнизонов продовольствием, оружием и подкреплением. Растянутость вражеских и собственных коммуникаций в случае использования кавалерии в качестве основной ударной силы позволяла осуществлять стремительную переброску военных контингентов с одного локального театра военных действий на другой.
Таким образом, немногочисленным византийским силам, действующим под командованием Велизария в Италии, удавалась сохранять баланс сил. По всей видимости, именно Вели зария следует считать «отцом» византийской кавалерии. Именно под его командованием первоначально в Северной Африке, а затем в Италии находились войска, кавалерия которых использовалась в качестве основной ударной силы, а не только для прикрытия пехоты. Популярность кавалерии в войсках Велизария, ведущих кампанию против готов в Италии, была настолько велика, что многие солдаты пехотных подразделений старались обзавестись лошадьми. Подобная ситуация привела к тому, что во время первой обороны Рима Велизарием он испытывал острую нехватку пехоты, вследствие чего значительное число сражений, данных этим полководцем у стен Священного города, были кавалерийскими столкновениями. Кавалерия была особенно эффективна при реализации стратегических принципов ведения боевых действий, которых придерживались византийские военачальники начиная с VI в. Сущность большинства принципов сводилась к тому, чтобы не предпринимать активных попыток разбить противника в одном генеральном сражении, поскольку враг, стоящий на гране поражения, может оказать отчаянное сопротивление и переломить ход сражения в свою пользу. В военном трактате («Стратегикион» Псевдо Маврикия), написанном в конце VI—началеVII вв., предписывается полководцам стараться не вступать в открытое сражение, даже имея хорошие шансы на победу, а навязывать противнику партизанскую войну. Тем не менее, несмотря на господствующие представления о преимуществах разгрома противника в многочисленных изматывающих стычках, добиться существенной победы над войсками готов полководцу Нарсесу удалось только после победоносного генерального сражения при Тагине в 552 г. В ходе данного сражения готы понесли значительные потери в живой силе, что в конечном итоге положительно сказалось на результатах всей военной кампании Византии в Италии. Дисциплина в войсках была достаточной слабой, что нередко отрицательно сказывалось на стратегической ситуации в целом. Так тот же, неоднократно упоминаемый Велизарий был вынужден вступать в сражения в невыгодной для себя ситуации, как это случилось в ходе вторжения в Сирию в 30х гг. VI в. во время сражения при Каллиниконе (Никифорионе). Вместе с тем уровень подготовки отдельных воинов, служащих в византийской армии, был чрезвычайно высок. Высокая боеспособность византийской армии в целом и кавалерии, в частности, объясняется наемным принципом комплектования армии, при котором империя имела возможность принимать на службу в первую очередь воинов, имеющих значительный стаж участия в различных военных кампаниях — и не только на стороне Византии, но и ее противников. Соответственно, значительное число бойцов имело за плечами несколько кампаний и большой практический опыт ведения боевых действий в различных подразделениях. Искусство владения различным оружием у таких воинов было чрезвычайно высоко, и оплата их воинского труда позволяла приобретать высококачественное защитное снаряжение, что превращало в те времена человека, прошедшего 2—3 кампании, в настоящего профессионала, способного приспосабливаться к различным условиям ведения боевых действий и не отягощенного высокими моральными принципами. Прокопий Кесарийский неоднократно отмечал «универсальность» подобных бойцов, то есть их способность вести сражения, как в пешем, так и в конном строю, и умение владеть не только холодным, но и метательным оружием. Большинство этих воинов были членами германских родоплеменных союзов, что не могло не наложить «варварский» облик на всю византийскую армию в целом.
Тактика византийской армии в отношении характера использования кавалерии в сражении менялась на всем протяжении VI в. Если первоначально кавалерии отводилась роль стрелкового прикрытия пехотных соединений, то со временем она играет все более значительную роль. Полководец Велизарий, будучи главнокомандующим войсками Востоке (магистр милитариум Востока), по всей видимости, явился первым военачальником Византии, в войсках которого кавалерия в тактическом плане от кампании к кампании приобретала все большее значение. В битве при Даре мы можем наблюдать кавалерию на флангах византийского войска, и роль ее сводилась при этом к обеспечению массированного обстрела вражеских соединений и «умеренному» преследованию отступающего противника. В ходе войны с вандалами кавалерия уже играет основную роль ударных соединений в ходе тактических решений в рамках отдельных войсковых операций. Именно она выступает основным родом войск, обеспечивающим победу в сражении. Подобная ситуация сохраняется и в ходе итальянской кампании Велизария, когда все сражения строятся по принципу применения взаимодействующих между собой отдельных кавалерийских групп. При этом противник подвергался массированному воздействию метательного оружия в ходе дистанционного боя. Если не удавалось навязать противнику исключительно дистанционный характер ведения боя, в ход шли мечи и копья. Последними действовали либо под прикрытием щита, удерживая копье одной рукой, либо держали его двумя руками. В первом случае удар наносился сверху вниз либо снизу вверх, во втором случае в удар вкладывался весь вес коня и всадника. Изображение всадника, одетого в ламеллярный панцирь и удерживающего копье двумя руками, можно наблюдать на серебряном блюде VI в., предположительно византийской работы, ныне хранящемся в Вероне (Castelvecchio Museum). По всей видимости, именно второй способ удержания копья использовался в единоборстве гота Валариса (Валиариса) и византийского военачальника Артабаза — армянина. Прокопий Кесарийский так описывает произошедшие единоборство: «Оба погнали коней друг на другаи, когда были близко один от другого, столкнулись копьями; но Артабаз предупредил противника и поразил Валариса в правый бок. Получив смертельную рану, варвар готов был уже упасть навзничь на землю, но его копье, упершись сзади его в землю в какой-то камень, не давало ему упасть. Артабаз еще сильнее налег на свое копье, стараясь вонзить его во внутренности врага: он думал, что Валарис получил еще не смертельную рану. Тут случилось, что железный наконечник копья Валариса, стоявшего почти прямо, коснулся панциря Артабаза и, вонзаясь все глубже и глубже, прошел через весь панцирь и, выступив оттуда, коснулся кожи Артабаза около шеи. Случайно этот острый наконечник, вонзаясь все глубже, рассек проходившую там артерию, и кровь полилась сильной струей, причем Артабаз не испытывал никакого чувства боли, так что он сам погнал своего коня назад к римскому войску, а Валарис трупом упал на месте. Так как кровь никак не останавливалась, то Артабаз спустя три дня скончался и тем отнял у римлян всякую надежду на успех ...» Описывая поединок готского воина Кокаса и телохранителя Нарсеса армянина Анцала, Прокопий сообщает следующие: «Кокас первый ринулся на своего противника, держа свое копье наперевес и целясь им в живот, но Анцала быстро повернул своего коня, так что избежал удара. Очутившись, таким образом, сбоку от своего противника, он вонзил ему копье в левый бок. Тогда тот упал с коня замертво на землю, что вызвало со стороны римлян громкий крик». Как мы видим, из данных отрывков следует, что в среду византийской армии проник «варварский» обычай единоборства сильнейших воинов перед лицом войск и «аланский», либо «парфянский», способ удержания копья двумя руками «наперевес».
Десять богато украшенных сегментно-клепаны.х куполовидных шлемов, происходящих с территории Западной и Восточной Европы
С принятием командования над итальянской группой войск полководцем Нарсесом тактика действия византийской кавалерии в итальянской кампании изменилась. Кавалерия вновь стала использоваться для прикрытия флангов пехоты. Многие кавалеристы были принудительно спешены и поставлены сражаться в ряды пехоты. На кавалерийские соединения также возлагалась функция тактического резерва, способного в случае необходимости прийти на помощь как центру, так и флангам Помимо этого кавалерийские резервные соединения предназначались для флангового охвата армии противника и преследования отступающих врагов.
Анонимный автор трактата «О действиях полполководца», написанного в VI в., по всей видимости, непосредственным участником войн империи в период правления Юстиниана, обобщив опыт применения кавалерии в современной ему военной истории, рекомендует не только использовать кавалерию для прикрытия флангов плотного пехотного построения, но и располагать ее в центре боевого порядка. Он же отмечает эффективность использования отрядов всадников для проведения разведки и неожиданных рейдов на коммуникации противника.
В «Стратегиконе» Псевдо Маврикия нашли отражения самые передовые взгляды конца VI— начала VII вв. на тактику действия кавалерии в условиях полевого сражения. На основании содержания трактата можно сделать вывод, что в период его написания многочастное деление крупного кавалерийского соединения, а возможно, речь в труде идет о конной армии, является не столы исключением,сколько нормой. В составе кавалерийского соединения выделяются курсоры, размещающиеся впереди основных построений боевого порядка (авангард). Курсоры первыми начинают бой и первыми же участвуют в преследовании отступающего противника. Дифензоры действуют в сомкнутом строю и составляют основу боевого порядка. Данные воины должны принять на себя основной удар противника либо же выступить в качестве основной ударной силы, сокрушающей боевые порядки врага. Для охраны флангов служат подразделения плагиофилаков. Охват флангов противника — задача воинов, носящих название «гиперкерасты». Подразделения гиперкерастов также, по всей видимости, играли роль резерва. Автор «Стратегикона» рекомендует следующее многочастное эшелонированное построение армии. Первая линия должна включать в себя до двух третей всего личного состава войска. В состав первой линии должны входить преимущественно копейщики, располагающиеся в центре боевого порядка, и лучники (как правило), расположенные на флангах. Распределение сил по фронту должно выражаться в пропорции 1:4:1. На расстоянии четырех полетов (от 800 до 1200 м) стрелы от первой линии должна располагаться вторая, разделенная на четыре части. Между этими четырьмя соединениями должны располагаться интервалы (числом 3) шириной в один полет стрелы. Сквозь данные интервалы могут проходить подразделения первой линии в случае поражения или необходимости перегруппировки. Третья арьергардная линия должна состоять из двух тагм (полков). Помимо трех линий боевых порядков должен быть сформирован резерв, располагающийся в засаде и наносящий удар в самый ответственный момент сражения. Столь сложное боевое построение требовало четкой организации всех соединений, наличия квалифицированного командного состава и проведения длительных тренировок по отработке тактического взаимодействия всех подразделений.
В связи с тем, что зачастую кавалерийские соединения комплектовались по национальному признаку, на что указывают многочисленные свидетельства очевидцев византийских военных кампаний VI в., то и сражались они тем оружием, которое традиционно было присуще им в силу национальных традиций. Так, персидские всадники, служащие в византийской армии, были преимущественно лучниками, африканские наемники — метателями дротиков, германцы традиционно использовали длинные копья и мечи. Однако, если опираться на свидетельства Прокопия Кесарийского, можно сделать вывод о том, что именно лук являлся основным оружием византийского кавалериста, наиболее предпочтительным и часто используемым. Подчеркивая отличие современных ему конных воинов, являющихся стрелками из лука, от лучников древности, в своем труде «Война с персами» он писал: «Нынешние лучники идут в сражение, одетые в панцирь, с поножами до колен. С правой стороны у них свешиваются стрелы, с левой — меч. Есть среди них и такие, у которых имеется копье, а [на ремне] за плечами — короткий без рукояти щит, которым они могут закрывать лицо и шею. Они прекрасные наездники и могут без труда на полном скаку натягивать лук и пускать стрелы в обе стороны, как в бегущего от них, так и преследующего их неприятеля. Лук они поднимают до лба, а тетиву натягивают до правого уха, отчего стрела пускается с такой мощью, что всегда поражает того, в кого попадает, и ни щит, ни панцирь не может отвратить ее стремительного удара». В «Войне с готами», описывая сражения у стен Рима, когда войска Велизария находились в осаде войсками Ветигиса, предводителя готов, Прокопий упоминает кавалеристов, отдающих предпочтение копьям и мечам. Описывая кавалерийские соединения, состоящие из маврусиев (кочевое население Северной Африки), Прокопий отмечает их высокое искусство обращения с дротиками, в то время как гуннов (массагетов) он считает прекрасными лучниками, отважными и свирепыми воинами. К началу VII в. не только вооружение, но и ряд тактических приемов, свойственных первоначально исключительно «варварским» народам, активно заимствуется византийской военной машиной. Процесс заимствования становится настолько обычным и естественным явлением, что прямые указания на это мы находим в «Стратегиконе» ПсевдоМаврикия. Автор указывает на то, что у авар были заимствованы кавалерийские копья с петлей посередине, специальные прикрытия для защиты шеи у лучников (возможно, речь идет о бармице, полностью закрывающей горло), общий покрой одежды у всадников, конструкция лагерных палаток, элементы конского снаряжения, двухлинейное (или трехлинейное) построение боевого порядка. У нефта литов (возможно, в оригинале речь идет об одном из гуннских племен либо эфталитах) рекомендуется способ заманивать неприятеля в замаскированные рвы. Искусству стрельбы рекомендуется обучаться у персов (иранцев).
В области обеспечения византийской кавалерии оружием и защитным снаряжением в рассматриваемый период времени прослеживается двоякая тенденция. С одной стороны, наблюдается активное заимствование холодного и метательного оружия «варварских форм», берутся на вооружение первоначально готские, а затем аварские копья, герульские мечи, дротики маврусиев, персидские (иранские) и гуннские луки. С другой стороны, в области развития защитного снаряжения продолжают прослеживаться закономерности, первоначально зародившиеся в недрах поздней Римской империи. Несмотря на «варварский» облик византийского кавалериста, в целом комплекс его защитного снаряжения является прямым развитием позднеримского, «модернизированным» в соответствии с историческими реалиями и общеевропейскими тенденциями в области развития доспехов.
Метательное оружие византийской кавалерии в VI в. состояло из луков и дротиков. При этом первые, о чем мы уже писали, пользовались небывалым успехом и популярностью. Луки, использующиеся византийскими воинами, относились к категории сложносоставных луков и имели сигмообразную форму дуги в напряженном состоянии. Длина дуги таких луков в напряженном состоянии (с надетой тетивой) могла доходить до 1200—1400 мм. При изготовлении дуги лука использовалась древесина нескольких пород, а также рог и кость животных. Несмотря на то, что в византийской армии применялись луки, изготовленные не только в имперских мастерских, но и сделанные иранскими и гуннскими мастерами, конструктивно они были практически идентичны. Объясняется это тем, что в основу их устройства изначально была положена конструкция сложносоставного лука, принесенного на просторы Европы хуннами и их потомками — гуннами. Луки «хуннского» типа обладали значительной поражающей способностью и позволяли относительно легко поражать защищенного доспехами противника. Стрелы к данному луку переносили в цилиндрических либо трапециевидных колчанах, крепящихся к поясу либо к ремню, перекинутому через плечо, однако конструкция колчанов могла быть и несколько иной. К сожалению, до наших дней не сохранилось изображений колчанов византийских лучников. Однако благодаря изображению тяжеловооруженного иранского всадника с барельефа Таки Бустан мы имеем представление о конструкции колчанов в Иране VI в. Изображения эф талитов на костяных пластинах из кургана № 2 Орлатского могильника (Самаркандская область) позволяют предположить конструкцию колчанов гуннов, состоящих на византийской службе. Изображение иранского всадника демонстрирует нам трапециевидный колчан, снабженный верхним закрывающимся клапаном и подвешенный к поясу посредством двух вертикальных ремней разной длинны. На орлатских пластинах представлены кожаные подтреугольные налучи, объединенные в единое целое с цилиндрическими колчанами, снабженными крышками аналогичной формы.
Дротики, состоящие на вооружении византийской кавалерии, имели, как правило, древко длиной 1200—1500 мм и диаметром 15—20, в редких случаях — до 25 мм. Наконечники копий крепились к древку посредством черешка, забиваемого в древко, либо посредством втулки, надеваемой сверху. Перья наконечников копий имели лавро листную, вытянутотреугольную, иволистную, пи ромидальную и коническую форму. Редко встречались копья с наконечниками, снабженными двухшипными перьями. Соответственно, сечение пера имело линзовидную, ромбовидную, круглую и квадратную форму. Длина наконечников дротиков редко превышала 250 мм. Исключение составляют дротики, снабженные наконечником, имеющим удлиненную втулку, переходящую в стержневидную шейку, конструктивно восходящие к римским пилумам и ангонам франков. В некоторых случаях перья отдельных форм могли утолщаться к острию. По всей видимости, в среде византийской армии, в том числе и кавалерии, продолжают бытовать «плюмбаты» и «мартио барбулусы» — дротики, снабженные изготовленными из бронзы либо свинцового сплава биконическими утяжелителями наконечников.
Холодное оружие состояло из копий, мечей, палашей, а также, возможно, кинжалов и боевых ножей, заимствованных у германцев и гуннов.
Византийской кавалерией использовались копья нескольких групп, принципиальное различие которых заключалось в длине древка. К первой группе могут быть отнесены копья (контос), изначально заимствованные у алан, снабженные длинным древком (3,5—4,5 м) и предназначенные для удержания двумя руками. Вторую группу могут составить копья, предназначенные для удержания одной рукой, длина их древка в среднем составляла 2,5 м. Конструктивно данные копья восходили к копьям поздней римской императорской кавалерии и к копьям германских народов, заимствованным в период Великого переселения народов. Наконечники крепились к древку посредством втулок диаметром, как правило, не превышающим 25—30 мм. Длина наконечника в среднем составляла 300 мм, но встречались наконечники копий, длина которых составляла порядка 450—500 мм, а то и более.
Втулки некоторых типов наконечников копий могли иметь наружное огранение (внешняя часть втулки покрыта гранями).
Перья наконечников копий имели лавролистную, вытянутотреугольную, а в некоторых случаях иволистную и пламевидную форму. Сечение в большинстве случаев имело ромбовидную форму. Как и у наконечников дротиков, перья копий могли утолщаться к острию.
Мечи, бытовавшие в среде византийской кавалерии, представляли собой дальнейшие развитие поздних римских кавалерийских мечей (спаты) и мечей, привнесенных на европейские просторы первоначально аланами, а затем готами и гуннами. Мечи второй группы («варварские»), первоначально возникнув на территории Китая, впоследствии распространились на весь Евразийский континент, сохранив самобытные черты, изначально присущие «базовым образцам» и дополненные конструктивными элементами (как правило, декоративного свойства), присущими тому или иному народу, в среде которого они получили свое дальнейшие распространение. Сочетание в одном образце как «римских», так и «варварских» конструктивных элементов в мечах VI в., не всегда позволяет точно выделить один единственный источник их происхождения. К сожалению, до наших дней не сохранилось мечей, о которых с уверенностью можно сказать, что они являлись принадлежностью византийского кавалериста либо были изготовлены непосредственно в византийских мастерских. Соответственно, и о конструкции данного оружия мы можем судить по находкам, сделанным на территории, входящей в VI в. в сферу интересов империи, или в землях, принадлежащих в различные периоды византийским федератам. Богатый фактический материал происходит с территории Цебельдинской цитадели в Абхазии и могильников Дюрсо (северовосточное Причерноморье). С учетом того, что основным противником Византии, наравне с готами и вандалами, являлось государство Сасанидов, можно допустить, что в среде византийской кавалерии бытовали мечи, характерные для территории Ирана, поскольку достаточно большое количество персов, бывших подданных державы Сасанидов, служило империи. Об использовании воинами империи палашей, получивших распространение в среде сасанидской кавалерии, нет никаких достоверных сведений.
Длина клинков мечей данного временного периода составляла порядка 600—900 мм, однако, как правило, редко превышала 700—750 мм Ширина клинка у рукояти могла колебаться от 30 до 60 мм, хотя наибольшее распространение имели мечи шириной около 45—50 мм. Сечение клинка имело ромбовидную, линзовидную, либо шестигранную форму. Для мечей, происходящих от позднеримских кавалерийских спат, было более характерно наличие ромбовидного в сечении клинка. Боковая поверхность клинка могла иметь долы. Толщина клинков колебалась в среднем от 5 до 6 мм. В большинстве случаев клинок плавно сужался к острию, образовываемому плавным закруглением лезвий.
Эфес мечей состоял из крестовины, рукояти и навершия. Крестовины могли изготавливаться из кости, дерева и металла.
Богато украшенный гравировкой, чеканкой и позолотой куполовидный сегментно¬клепаный шлем VI в., обнаруженный в Италии
Сегментно-клепаный куполовидный шлем, снабженный назатыльником и нащечниками. V—V1 вв. Обнаружен на территории соврем.енного Египта. Хранится в Коптском музее в Каире, Египет
Костяные и деревянные крестовины, в первую очередь, характерны для мечей, конструктивно восходящих к римским кавалерийским спатам. Крестовины нередко изготавливались двусоставными и имели подпрямоугольную, реже полукруглую форму.
Деревянные крестовины встречались и на образцах, восходящих к длинноклинковому оружию, бытовавшему в позднесарматской (аланской) среде, откуда оно попало к гуннам. Для аланских (позднесарматских) мечей были характерны деревянные крестовины прямоугольной формы, незначительно выступающие за пределы клинка и изготовленные как единое целое с рукоятями. Наверший данные мечи, как правило, не имели, либо выполнялись они в виде расширений и утолщений рукояти. Деревянные крестовины, по всей видимости, могли украшаться резьбой либо покрываться металлическими накладками. Бытование данного оружия в рассматриваемый период, несмотря на то, что оно являлось архаичным наследием прошлых периодов развития вооружения, было вполне оправданным. В связи с господством метательного оружия и преобладанием дистанционного характера ведения боя меч выступал фактически в качестве вспомогательного оружия, и, соответственно, не было необходимости в оружии, снабженном развитым эфесом, и пригодном для длительных манипуляций. Рукояти мечей «позднеримских форм» изготавливались, соответственно, из кости или дерева и могли покрываться желобками. Навершия, изготовленные также из дерева, имели шаровидную, грибовидную, уплощенно-шаровидную и подпрямоугольную форму.
Умбоны и рукояти щитов из захоронений конца V—VI вв, входящих в состав Цебельдинского могильника в Абхазии, расположенного на месте византийской крепости Цебелиум и прилегающей территории
Эллипсовидный сегментно-клепаный шлем VI в, украшенный «чешуйчатым» орнам.ентом, нанесенным пуансонами. Данные шлемы изготавливались в державе Сасанидов (современный Иран) и использовались не только персидскими наемниками на византийской службе, но и другими солдатами империи
Мечи, конструктивно восходящие к оружию, проникнувшему на территорию Ближнего и Среднего Востока, а также впоследствии и в Европу обладали несколько более развитым эфесом, при изготовлении которого достаточно широко использовались различные металлы. Металлические брусковидные крестовины данных мечей имели ромбовидную, подпрямоугольную, реже луновидную форму. Материалом для изготовления металлических крестовин служила в большинстве случаев бронза, однако иногда использовалось и железо. Некоторые экземпляры изготавливались из нескольких частей и были полыми внутри. Рукояти изготавливались из дерева либо кости, имели цилиндрическую либо бочковидную форму и могли покрываться желобками, а также украшаться металлическим листом либо кольцами. Металлические навершия данных мечей имели цилиндрическую, бицилиндрическую, грибовидную и даже грушевидную форму. В том случае, когда эфес меча не имел металлического навершия, оно могло изготавливаться из халцедона, нефрита, янтаря или пасты. Данные неметаллические навершия практически всегда имели вид дисковидной пуговицы и могли украшаться металлической орнаментированной либо украшенной перегородчатой инкрустацией накладкой.
Детали эфеса некоторых вышеописанных мечей могли, как и в предшествующую эпоху, украшаться в технике перегородчатой инкрустации, стеклом, полудрагоценными, реже драгоценными камнями (рубины, гранаты), и обтягиваться тонким золотым либо позолоченным листом, нередко украшенным чешуйчатым орнаментом. В некоторых случаях различные способы художественной отделки предметов могли сочетаться в одном предмете.
Ножны мечей изготавливались из дерева и могли своим сечением повторять сечение клинка. В качестве элементов отделки деревянной основы использовалась обтяжка цветной тканью либо кожей, покрытие металлическим листом (бронзовым, серебряным, золотым), украшение накладками, выполненными в полихромном стиле, либо вставками из не граненых камней и кабошонов, отделка отдельными орнаментированными накладками. Ножны могли иметь устье и наконечник. Данные детали, как правило, изготавливались из металла. Устья ножен в большинстве своем имели форму, близкую к цилиндрической, наконечники могли иметь цилиндрическую либо трапециевидную форму, однако могли существовать наконечники и иной формы (к примеру, дисковидной). Некоторые наконечники представляли собой сочетание соединенных вместе металлических скоб, повторяющих контур оконечности ножен. Ножны подвешивались вертикально на плечевой либо поясной (значительно реже) портупее посредством одной либо двух металлических скоб, прикрепленных к внешней стороне ножен. Скоба ножен «позднеримских» мечей могла раздваиваться на конце.
Меч конца V—VI вв. Обнаружен на Тамани, Россия
Предметы вооружения V—VI вв., обнаруженные в ходе раскопок Двина и Айгевана на территории современной Армении
Об использовании в византийской армии кинжалов и боевых ножей нет сколь-либо достоверных сведений, однако бытование данного оружия в византийской военной среде можно предположить на основании находок в захоронениях воинов на территории Цебельдинской цитадели. Существует обоснованное предположение, что в VI в. в данной крепости располагался многонациональный гарнизон. Однако характер находок предметов вооружения позволяет предположить, что гарнизон был вооружен не только византийским, но и собственным национальным оружием Боевые ножи, происходящие с территории Цебельдинской цитадели и относящиеся к VI в. обладают клинком длиной от 200 до 500 мм при ширине, равной 25—30 мм. Клинок имеет треугольное сечение и долы, располагающиеся на боковых плоскостях. У некоторых клинков дол проходит только по одной стороне. Эфес данного оружия изготавливался из органического материала (кость, рог, дерево) и состоял, по всей видимости, исключительно из одной рукояти. Ножны боевых ножей изготавливались из кожи и подвешивались к поясу в горизонтальном положении. Рукоять могла утапливаться в ножнах до половины и более. Клинок располагался в ножнах лезвием вверх.
Цебельдинские кинжалы, которые могут быть датированы VI в., имеют прямой двухлезвийный клинок длиной около 200 мм, при ширине, равной 30— 32 мм. Эфес данных кинжалов не сохранился, что позволяет сделать вывод о том, что его детали изготавливались из органических материалов.
Комплекс защитного снаряжения византийской кавалерии включал в себя боевые наголовья, корпусную защиту и щиты. В литературных памятниках встречается упоминание элементов защитного снаряжения, предназначенного для защиты конечностей (Прокопий Кесарийский в своем труде «Война с персами» упоминает поножи), однако данные сведения не находят фактического подтверждения ни в археологических, ни в изобразительных источниках. Боевые наголовья византийской кавалерии были представлены кольчужными капюшонами и шлемами.
Находок кольчужных капюшонов, датируемых VI в, в настоящий момент официальной науке не известно. Не существует также и изобразительных источников, подтверждающих их существование в рассматриваемое время. Однако известно несколько более ранних изображений византийских воинов, одетых в кольчужные капюшоны (манускрипт V в. из библиотеки Ватикана, роспись III в. синагоги в Дура Эвропос, Сирия). Кольчужные капюшоны (скаплионы) также упоминаются в «Стратегиконе» Псевдо Маврикия в качестве элемента защитного снаряжения всадника. По свидетельству данного автора, кольчужные капюшоны носились как отдельно, так и вместе со шлемом. В походном положении, как следует из манускрипта, капюшоны снимались с головы и свободно свисали на спине.
Византийские шлемы VI в. имели куполовидную, эллипсоидную (яйцевидную) либо полусферическую форму. По конструкции шлемы могут быть отнесены к одной группе — сегментноклепаных. Конструкция шлемов зачастую дополнялась наушами и кольчужными бармицами.
Данные конструктивные элементы мог ли как сочетаться, так и использоваться по отдельности. Сферические и эллипсоидные шлемы конструктивно представляли собой каркас, состоящий из трех-четырех полос, образующих венец и свод тульи. С внутренней стороны к каркасу крепились подтреугольные сегменты числом от четырех до шести. Можно допустить существование шлемов, состоящих из большего количества элементов, образующих корпус шлема. Конструкция данных шлемов традиционно дополнялась парой на ушей. Бармица к шлемам данных форм, как правило, не крепилась, поскольку, по всей видимости, они надевались на кольчужные капюшоны, однако исключать такую возможность полностью нельзя. Наибольшую известность имеют богато отделанные куполовидные шлемы византийской работы. Такие шлемы благодаря своему качеству и прекрасному внешнему виду были очень популярны в «варварской» среде, куда попадали в качестве военных трофеев и подарков вождям. Именно с территорий «варварских» государств происходит наибольшее количество экземпляров данных шлемов. В настоящий момент известно более 30 целых экземпляров и фрагментов подобных шлемов, наибольшее их количество происходит из франкских и алеманнских погребений. Конструктивно данные шлемы состоят из небольшого венца и шести образующих купол каплевидных либо подтреугольных сегментов, стыки которых закрыты шестью, как правило, реберными Т-образными накладками. Конструкция шлема дополняется дисковидным навершием, зачастую увенчанным небольшим шпилем либо трубочкой под султан. Конструкция шлема могла дополняться большими изогнутыми наушами и кольчужной бармицей. Венец шлема в передней части мог дополняться рудиментарными надбровными вырезами. Внутрь шлема вшивался стеганый подшлемник, подкладку имели и науши. Нередко все элементы конструкции шлема покрывались позолотой.
В VI в., по всей видимости, продолжают бытовать шлемы более архаичных форм, конструктивно восходящие к шлемам позднего Рима, периода «варваризации» армии. Для конструкции данных шлемов характерно наличие куполовидного, эллипсоидного либо полусферического корпуса, изготовленного из двух или более элементов, а также массивных наушей, наносников, пластинчатых назатыльников. Корпус шлема мог быть увенчан небольшим навершием либо снабжен гребнем. Корпуса данных шлемов могли украшаться чеканным орнаментом и серебриться либо обтягиваться тонким листовым серебром.
О конструкции поножей, упоминаемых Прокопием Кесарийским в своем труде «Война с персами», нет никаких данных, можно только предполагать, что речь идет либо о длинных подолах кольчуг, закрывающих бедро воина до колен, либо о ламинарных поножах, изображенных на прорисовке XVIII в. рельефа IV в. с Аркадийской колонны (хранится в Кембридже). Корпусная защита, бытовавшая в среде византийской кавалерии, была представлена стегаными поддоспешными защитными куртками (гематий), кольчугами(цаба, лорикион) и пластинчатыми панцирями (клибанион).
Гематий изготавливался из нескольких слоев плотной ткани либо имел подбой, набитый льняными и шерстяными очесами, который также простегивался. Гематий имел короткие рукава и подол, длина которого, по всей видимости, не превышала середины бедра. Судя по изобразительным источникам, продолжают бытовать гематии, покрой которых восходит к аналогичной защите, бытовавшей в армии императорского Рима. Для покроя данных гематиев характерно вместо рукавов и подолов наличие одно либо многорядных (числом до трех включительно) прямоугольных либо трапециевидных привесов (полос), набитых очесами либо простеганных из нескольких слоев ткани.
Византийские кольчуги имели свободный туникообразный покрой, рукава, достигающие локтя либо спускающиеся несколько ниже, и подолы, длина которых могла достигать колен. По всей видимости, кольчуга являлась наиболее распространенной корпусной защитой, бытовавшей в византийской военной среде.
Панцири, которые входили в комплекс защитного снаряжения византийских всадников,имели преимущественно ламеллярную конструкцию и изготавливались из небольших металлических пластин подпрямоугольной формы. Пластины соединялись между собой посредством кожаных ремешков либо волосяных веревок. Покрой византийских панцирей не отличался значительным разнообразием. Наибольшее распространение имели панцири покроя типа «пончо», снабженные боковыми разрезами либо разрезом на одном боку и плече. От сасанидских кавалеристов был воспринят ламеллярный панцирь, покрой которого напоминал покрой длиннополого кафтана (халата), снабженного осевым разрезом (спереди либо сзади) и скроенного в талию. О бытовании данных панцирей в среде византийской кавалерии свидетельствует изображение конного воина на византийском серебряном блюде из музея в Вероне, Италия. Есть основания предполагать (основываясь на изобразительных источниках V в.), что в рассматриваемый период времени в среде византийских воинов продолжают бытовать чешуйчатые панцири, изготовленных из мелких, закругленных с одного края, подпрямоугольных пластин. Можно допустить бытование в среде византийского высшего командного состава металлических, богато орнаментированных мускульных панцирей, в качестве элементов парадного убранства, не используемого в боевых условиях.
Панцири по сравнению с кольчугой отличались большей прочностью, но имели менее гибкую конструкцию и, как правило, защищали меньшую площадь тела. Качество панцирей было достаточно высоким, и они обеспечивали надежную защиту своего владельца, о чем свидетельствует один из рассказов Прокопия Кесарийского, посвященный стычке воинов Велизария и готов у стен Рима. «Преследуя очень далеко бегущих, Боха попал в окружение двенадцати врагов, вооруженных копьями. Они все вместе направили на него удары копий. Так как на нем был панцирь, то все эти удары причинили ему мало вреда, но один из готов, зайдя ему в тыл, поразил юношу около плеча в обнаженную часть тела над правой подмышкой». Комплекс защитного снаряжения византийского кавалериста практически всегда дополнял щит. Византийские кавалерийские щиты имели овальную либо круглую форму при длине либо диаметре, достигающем 1200 мм. Плоские либо несколько выгнутые щиты изготавливались из достаточно тонких (7—10 мм) деревянных досок. Плоскость щита могла обтягиваться тканью либо тонкой кожей, край обшивался кожей либо, в исключительных случаях, оковывался металлом. Поверхность византийских щитов могла покрываться различными, иногда высокохудожественными изображениями. Каждое подразделение византийской армии могло иметь свою специфическую символику, наносимую на плоскость щита. Центральная часть щитов усиливалась куполовидным либо цилиндро-коническим умбоном. Умбон закрывал вырез в центральной части щита, куда помещалась рука воина, удерживающая щит. В бою щит удерживался за одну рукоять, прикрепленную в центре щита с внутренней стороны. Некоторые умбоны могли украшаться пробитыми гранями, а также золотиться либо обкладываться драгоценным металлом.
Возможное сочетание различного вооружения в рамках одного комплекса представлено на планшетах, иллюстрирующих предполагаемый внешний вид византийских кавалеристов различных подразделений.
Византийский катафрактарий V—VI вв. Воин облачен в чешуйчатый панцирь и шлем сегментноклепаной конструкции с наушами и назатыльником из Концешт (Молдавия), собрание государственного Эрмитажа. Защитное вооружение дополняет круглый щит, наступательное вооружение состоит из копья с ланцетовидным наконечником и мечаспаты. Защитное снаряжение коня состоит из ламеллярных нагрудника, нашейника наголовника.
Изображен тяжеловооруженный воин, участник войны с Сасанидским Ираном. Комплекс его защитного вооружения состоит из шлема и панциря. В основу реконструкции комплекса вооружения воина положено изображение всадника с серебряного византийского блюда VI в., ныне хранящегося в одном из музеев Венеции.
Голову воина венчает сегментноклепаный куполовидный шлем, состоящий из небольшого венца и тульи, образованной шестью сегментами, стыки которых закрыты Т-образными накладками. Дисковидное навершие шлема увенчано небольшим шпилем. Конструкцию шлема дополняет бармица, закрывающая сзади и с боков шею воинов.
Корпус воина защищает относительно короткий стеганый гематий, имеющий туникообразный покрой, поверх которого надет ламеллярный панцирь. Панцирь изготовлен из мелких фигурных пластин, связанных между собой тонкими кожаными ремешками. Панцирь имеет покрой короткорукавого, скроенного в талию кафтана, снабженного спереди осевым разрезом. Данный панцирь является трофеем походов в Сирию и Армению.
Воин вооружен длинным, около 3х метров, копьем (контос), снабженным втульчатым наконечником с пером подтреугольной формы (находки с территории Цебельдинской цитадели).
Фигура воина позволяет представить внешний вид воина египетского кавалерийского соединения, из числа тех, которых Велизарий привел с собой в Италию после победы над вандалами в Северной Африке.
Сегментноклепаный шлем воина имеет куполовидную форму и изготовлен из многочисленных деталей, склепанных между собой. Низкий цилиндрический венец шлема соединяется с высокой куполовидной тульей, состоящей из двенадцати наложенных друг на друга сегментов. Верхние сегменты снабжены пробитыми вертикальными ребрами. Конструкция шлема дополнена дисковидным, увенчанным небольшим шпилем навершием, наносником, снабженным металлическими бровями, массивными пластинчатыми наушами и назатыльником (так называемый «шлем из Файма», Коптский музей в Каире, Египет).
Корпус воина защищает короткорукавая кольчуга, надетая непосредственно на тунику. Многие византийские авторы отмечают, что воины, страдая от жары, умышленно не надевали под панцири и кольчуги стеганый гематий, что нередко в боевой обстановке приводило к непредвиденным потерям.
Комплекс защитного снаряжения воина дополняет относительно небольшой, обтянутый кожей, собранный из досок щит. Центральная часть щита усилена низким куполовидным металлическим умбоном.
Оружие воина состоит из двух дротиков и меча.
Полуметровые деревянные древки дротиков, диаметром 20 мм, увенчаны гранеными наконечниками.
Меч воина состоит из клинка и эфеса. Длина клинка меча составляет порядка 800 мм при ширине 45 мм. Эфес состоит из крестовины, рукояти и навершия. Поскольку конструкция данного меча восходит к римским кавалерийским спатам, все детали эфеса изготовлены из кости. Подпрямоугольная реберная крестовина состоит из двух половин, соединенных заклепками, рукоять покрыта поперечными ребрами. Венчает эфес подпрямоугольное навершие. Ножны меча повторяют контур клинка, изготовлены они из дерева и обтянуты кожей. Конструкцию ножен с лицевой стороны дополняет прямоугольная скоба, служащая для продевания плечевого портупейного ремня. Оконечность ножен окована тонкой металлической полосой.
Изображен воин, принадлежащий к старейшему константинопольскому гвардейскому кавалерийскому соединению — «Скола».
Комплекс защитного снаряжения воина включает в себя шлем, стеганую поддоспешную куртку, пластинчатый панцирь и щит.
Шлем воина сегментноклепаной конструкции состоит из цилиндрического венца и куполовидной тульи, образованной шестью каплевидными сегментами, стыки которых закрыты Тобразными вертикальногранеными накладками. Шлем увенчан дисковидным навершием, снабженным втулкой, в которую вставлен плюмаж из конского волоса К нижнему краю венца шлема крепится пара массивных наушей и кольчужная бармица, защищающая шею воина.
Гематий (стеганая куртка) воина имеет конструкцию типа «пончо», состоит из стеганного льняными очесами нагрудника и наспинника, снабжен боковыми разрезами, соединяющимися завязками. К подолу и пройме рукавов крепятся тканевые подпрямоугольные элементы (птериги), стеганные таким же образом, как и детали, защищающие корпус.
Панцирь воина, закрывающий грудь и спину, имеет ламеллярную конструкцию и покрой типа «пончо». Панцирь набран из мелких подпрямоугольных пластин, соединенных между собой посредством кожаных сыромятных ремешков (фрагмент панциря из Айгевани, современная Армения, находки пластин на территории современной Италии, фрагменты панцирей из погребений алеманнов и франков на территориях, современных Франции и Германии). Щит воина изготовлен из деревянных дощечек толщиной около 10 мм, обтянут кожей и усилен металлическим куполовидным умбоном, закрывающим отверстие для кисти руки, расположенное в центральной части деревянного остова. К обратной стороне щита крепится деревянная рукоять, служащая для удержания щита. Лицевая поверхность щита имеет роспись в виде латинских букв «P» и «X», заключенных в круг. Наличие данных символов на щите воина свидетельствует о его принадлежности к элитному, базирующемуся в Константинополе, соединению, входящему в число личных императорских войск.
Воин вооружен мечом и копьем.
Меч воина состоит из клинка и эфеса. Клинок имеет длину, равную 750 мм при ширине в 45 мм. Клинок меча имеет линзовидное сечение и плавно сужается к острию. Эфес состоит из подпрямоугольной металлической крестовины, деревянной цилиндрической рукояти и грибовидного навершия (находки мечей V—VI вв. в могильниках Дюрсо, Сочинском и Туапсинском районах). Деревянные ножны меча крепятся к поясной портупее посредством металлической скобы, расположенной в лицевой части ножен.
Короткое копье воина состоит из деревянного древка и втульчатого металлического наконечника, снабженного пером иволистной формы, имеющим ромбовидное сечение (находки в погребениях Цебельдинской цитадели).
historylib.org
