Содержание
Анализ рассказа Леонида Андреева «Большой шлем»
Рассказ Андреева «Большой шлем» повествует о том, что современное общество сконцентрировано исключительно на своих интересах, а человеческое общение и дружба ушли на вторые роли. Автор в своей короткой работе смог показать, что люди стали потребителями, не интересуясь теми, кто рядом с ними.
Анализ рассказа «Большой шлем» Андреева понадобится школьникам и студентам для подготовки читательского дневника и написания изложений по этому произведению.
История создания
Это произведение Леонид Андреев задумал написать после поездки в Москву, где он вращался не только в кругах литераторов, но и был вхож в салоны дворянского общества. Автор увидел, что многие люди, несмотря на близкое общение, практически не интересуются друг другом, а такое понятие, как дружба, начинает отходить на второй план. Это открытие заставило Андреева задуматься о возможности написания им небольшого рассказа, посвящённого этой животрепещущей теме.
Буквально через несколько недель Андреев завершает «Большой шлем», который впервые был издан в 1899 году. Первоначально работа осталась практически незамеченной читателями, однако через несколько месяцев появились хвалебные отзывы критиков, а в последующем это произведение было включено в общий сборник рассказов автора.
Краткое содержание
«Большой шлем» Андреева начинается с описания небольшой компании хороших знакомых. Евпраксия и Прокопий, Яков и Масленников встречаются уже на протяжении 6 лет и трижды в неделю проводят вечера за весёлой карточной игрой. Местом действия является дача одного из знакомых, где и происходят такие посиделки. Из описания становится понятно, что игра хоть и происходит на деньги, однако ставки минимальны, главные герои встречаются, чтобы весело и интересно провести своё время.
Игроки разбились на пары, которые не менялись на протяжении многих лет. Евпраксия решила, что её противником должен быть обязательно брат Прокопий.
А вот Масленникову достался флегматичный и спокойный Яков. Поочередно они выбирали судью, который вёл подсчёт каждого кона. Пары не менялись длительное время, и больше всего этим был недоволен Масленников, которому хотелось попробовать поиграть против Евпраскии. А вот с Яковом соперничать ему было неинтересно, так как он уже изучил все ходы своего оппонента. Николай Дмитриевич Масленников часто предлагал сыграть в большой шлем, однако никто из присутствующих не соглашался.
Такие встречи проходили трижды в неделю, осенью, весной, зимой и летом. Для игроков подобные посиделки стали прекрасным отдыхом и отдушиной в их не слишком весёлой и однообразной жизни. По вечерам за картами друзья обменивались впечатлениями о прошедшем дне, обсуждали последние события, делились своими успехами и неудачами.
По стечению определенных обстоятельств их постоянные встречи выбиваются из накатанной колеи. Масленников пропадает на несколько недель, после чего возвращается и рассказывает, что его сын попал в тюрьму.
Эти новости удивили всех игроков, так как они даже не знали о существовании семьи у Николая Дмитриевича.
Масленников рассказал им о своем происшествии и сел за стол, в этот день ему невероятно везло, поэтому он выигрывал каждую раздачу. Николай Дмитриевич предложил сыграть в большой карточный шлем, о котором он так долго просил своих знакомых. Как только Масленников протянул руку, чтобы взять недостающую ему карту, он замертво упал на пол. Спешно вызванный врач констатировал смерть от паралича сердца.
Проблема одиночества и смерти в рассказах Л. Андреева
В 1898—1899 годах в «Курьере» появляются
все новые и новые рассказы Леонида Андреева,
в том числе «Большой шлем» и «Ангелочек».
Все они находили хороший прием у читателей.
Иным даже казалось, что под псевдонимом
«Леонид Андреев» скрывается кто-либо
из известных писателей — Горький или Чехов.
Чтобы рассеять недоумения, «Курьер» однажды
даже поместил разъяснение, что Леонид
Андреев — это не псевдоним[9].
Задумав выпустить рассказы
отдельной книжкой, Л.
Андреев вырезал
их из газеты и наклеивал в тетрадь. С этим
альбомом он и пришел на первую встречу
с М. Горьким 12 марта 1900 года. М. Горький
тогда направлялся из Нижнего Новгорода
через Москву в Крым и назначил Л. Андрееву
свидание на Курском вокзале. Из всего
написанного после «Баргамота и Гараськи»
он особо выделил «Большой шлем» и «Ангелочка».
В этих рассказах Леонид Андреев
заметно отходит от первоначальной «очерковой»
манеры. Он устраняет длинноты, за которые
его упрекал М. Горький, и после беседы
с А. П. Чеховым (апрель 1899 г.) по поводу
своего рассказа «В Сабурове» больше внимания
уделяет «Технике» письма. Главное же
отличие «Большого шлема» и «Ангелочка»
— в дальнейшем углублении психологизма
повествования. Если первые, тяготевшие
к очеркам, рассказы Л, Андреева были случаями
из жизни, то теперь его все более занимает
роль в жизни случайности. «Словно не люди
проходят перед вами, а какие-то типографские
знаки. И чтобы глазом увидеть человека,
а не формулу, приходится смотреть на то
в человеке, что не покрылось еще лаком
привычки», — так объясняет сам Л.
Андреев
свой новый подход к действительности.
Во имя глубокой правды изображаемого
он все чаще и чаще пренебрегает натуралистическим
правдоподобием ради жизнеподобия, а быт,
освобожденный от «частностей», все более
тяготеет к бытию.[2, c. 245]
Для своих рассказов Л. Андреев
избирает исключительные ситуации. В «Большом
шлеме» ею является скоропостижная смерть
на карточным столом одного из игроков.
С точки зрения бытовой достоверности
трудно себе представить, чтобы, продолжительное
время три раза в неделю собираясь для
игры в карты, выведенные в «Большом шлеме»
интеллигентные обыватели ничего не знали
определенного о своем внезапно умершем
партнере. Однако читатель, захваченный
произведением, оставляет без внимания
эту несообразность, поскольку такое авторское
отступление от бытового правдоподобия
имеет своей целью подчеркнуть социальную
проблематику рассказа — одиночество,
трагическую разобщенность людей. Герои
рассказа не замечают, что за пустыми банальными
разговорами и мелочным житейским практицизмом
они утратили свою личность, превратились
в колоду тасуемых игральных карт.
Страдания
и скорби «дряхлого мира» за окнами гостиной
Евпраксии Васильевны, который «то краснел
от крови, то обливался стонами больных,
голодных и обиженных», они подменили
для себя иллюзорным порядком и строгими
правилами карточной игры. Но за социальной
проблематикой «Большого шлема» проступает
и некий опосредствованный образ мира
и человеческого бытия вообще, не имеющий
в рассказе какого-то конкретного содержания,
Образ этот создает авторское настроение,
вторгающееся в объективный реалистический
тон повествования. За спинами реалистических
персонажей «Большого шлема» словно появляются
невидимые ими, но переживаемые ими еще
два героя рассказа — Смерть и Случай. Внезапная
смерть Масленникова и то, что он никогда
не узнает о своем карточном выигрыше,
на какое-то время объединяет и уравнивает
интеллигентных мещан в страхе перед таинственными
силами, распоряжающимися их судьбой.
Еще большим вторжением в сюжет субъективного
авторского начала отмечен в целом реалистический
по своей структуре рассказ Леонида Андреева
«Ангелочек».
По существу, он ничего общего
не имеет «с праздничной», «рождественской»
беллетристикой. Его сюжет словно развивается
в двух параллельных планах. Реалистическое
(«произведение Л. Андреевым конкретных
примет «быта» и эмоциональное восприятие
автором этого «быта» как бы представляют
собой две соприкасающиеся и взаимно связанные
реальности. Причем Л. Андрееву ближе вторая
реальность, так как она, по мнению писателя,
полнее воплощает в себе «сущность» действительности.
Бытовые подробности и детали получают
в рассказе расширенное истолкование.
Так, восковой ангелочек с рождественской
елки – это не просто понравившаяся Сашке
игрушка. «Все добро, сияющее над миром,
все глубокое горе и надежду тоскующей
о боге души впитал в себя ангелочек».
В. своей реалистической конкретности
Сашка — это верное изображение озлобленного
несправедливостью жизни ребенка. С другой
стороны, Сашка у Л. Андреева как бы олицетворяет
собой забитую, затравленную, ограбленную
человеческую душу вообще.
Для отца Сашки
ангелочек — это напоминание о Прекрасном,
убитом и испакощенном прозаической действительностью.
Для Сашки ангелочек — напоминание о существовании
Прекрасного, к которому неосознанно тянется
душа ребенка, тоскуя и страдая. Сашка
не знает того, что он похож на ангелочка.
И если воспоминания Сашки о товарище-гимназисте,
который на коленях в классе вымаливал
тройку у учителя, должно быть отнесено
к первой реальности, то необычное потрясение,
испытываемое мальчиком при виде ангелочка,
и просьбы Сашки на коленях перед барыней
подарить ему эту игрушку, очевидно, должны
быть отнесены ко второй, «сущностной»
реальности. Как, впрочем, и плач над ангелочком
Сашки и его отца в финале рассказа. Вторую
реальность «Ангелочка» почувствовал
А. Блок, отмечавший, что в этом рассказе
«звучит нота, роковым образом сблизившая
«реалиста» Андреева с «проклятыми» декадентами.
Это — нота безумия, непосредственно вытекающая
из пошлости, из паучьего затишья. Мало
того, это — йота, тянущаяся сквозь всю
русскую литературу XIX века, ставшая к
концу его только надорванной, пронзительной
и потому — слышнее»[9].
2. Проблема одиночества
и смерти в рассказах Л. Андреева
2.1. Жизнь и смерть
в «Рассказе о семи повешенных»
Смерть в произведениях Л. Андреева
– это «мрак пустоты и ужас Бесконечного»,
это небытие, абсолютное ничто, великая
тайна. Л. Андреев показал невыносимый
страх смерти как выражение бессмысленности
жизни. Почти все герои Л. Андреева умирают,
так и не сумев преодолеть стену отчуждения,
одиночества[11, c. 45].
В «Рассказе о семи повешенных»
Леонид Андреев раскрывает всех своих
героев прежде всего с человеческой точки
зрения в ситуации жизни и смерти. В первой
главе описывается министр, на которого
готовится покушение. Прежде всего перед
нами больной человек, которого мы жалеем.
Писатель очень подробно описывает его,
чтобы читатель увидел в нем такого же
человека, как и он сам. Мы узнаем, что у
министра «было что-то с почками», и при
каждом сильном волнении наливались водою
и опухали его лицо, ноги и руки…», что
«с тоскою больного человека он чувствовал
свое опухшее, словно чужое лицо и неотвязно
думал о той жестокой судьбе, которую готовили
ему люди»[13, c.
116], и нам уже искренне жаль
его. Час дня, который так зловеще навис
над министром, представляется и нам как
нечто страшное, противоречащее законам
природы. Несмотря на то что бедный этот
человек убежден в том, что смерть предотвращена
уже одним упоминанием точного часа, понимая,
что в указанное время этого точно не произойдет,
ведь никому не дано «знать дня и часа
с
воей смерти», все же терзаться и мучиться
он будет до тех пор, пока не пройдет этот
роковой час дня.
Кто же те люди, которые, как
позже скажет Булгаков, были готовы «перерезать
волосок», который они не подвешивали,
люди, которые по существу ради какой-то
цели были готовы убить. Своим поступком
они как бы отделили себя от остального
мира и начали существовать вне закона.
Им доведется пережить минуты, которые
не должен переживать ни один человек.
Своим бесчеловечием они сами подписали
себе приговор.
Но и их, как ни странно, Андреев описывает
опять же также с человеческой точки зрения.
Во-первых, они интересны писателю как
люди, которые решились вершить высший
суд своими руками, а во-вторых, как люди,
сами оказавшиеся на краю пропасти.
Но до того как рассмотреть
эту ситуацию, мне бы хотелось обратиться
к двум другим героям рассказа, оказавшимся
в таком же положении.
Правда, одного из них героем никак нельзя
назвать. Его даже трудно назвать человеком.
Подобно животному, он живет по инстинкту,
не задумываясь о чем бы то ни было. Преступление,
за которое его приговорили к смертной
казни, чудовищно. Но при описании убийства
человека, попытки изнасилования женщины
я, как ни странно, почувствовала лишь
презрение и даже долю жалости к преступнику.
Мне лично Янсон напомнил затравленного
зверька. Своей постоянной фразой «меня
не надо вешать» он действительно внушает
жалость. Он не верит в то, что его могут
казнить. Размеренность жизни в тюрьме
он воспринимает как признак то ли помилования,
то ли забвения. Он даже впервые смеется,
правда, смех его опять же таки нечеловеческий.
Поэтому естествен и ужас, с которым узнает
он о казни. От всех чувств остается лишь
страх. Правда, разнообразия чувств никогда
и не было. Ему не знакомы страсть и раскаяние.
Недаром в его описании подчеркивается
постоянная сонность. Создается впечатление,
что он даже и не отдал себе отчета в совершенном
им преступлении: «О своем преступлении
он давно забыл и только иногда жалел,
что не удалось изнасиловать хозяйку.
А скоро забыл и об этом».
Лишь страх и смятение остаются в его душе
накануне казни. «Его слабая мысль не могла
связать двух представлений, так чудовищно
противоречащих одно другому: обычно светлого
дня, запаха и вкуса капусты — и того, что
через два дня он должен умереть. Он ни
о чем не думал, он даже не считал часов,
а просто стоял в немом ужасе перед этим
противоречием, разорвавшим его мозг на
две части»[5, c. 112].
Несколько по-иному ведет себя
другой заключенный, приговоренный к казни
вместе с Янсоном. Мишка Цыганок считает
себя лихим разбойником, напоминает ребенка,
играющего в казаки-разбойники или войну.
«Какой-то вечный неугомон сидел в нем
и то скручивал его, как жгут, то разбрасывал
его широким снопом извивающихся искр».
Так, на суде Цыганок свистит по-разбойничьи,
тем самым повергая всех в изумление, смешанное
с ужасом. Его развитие, как мне кажется,
остановилось на мальчишеском уровне.
Убийства и ограбления он воспринимает
как геройства, как некую интересную, захватывающую
игру, не задумываясь, что геройства эти
отнимают у кого-то средства существования,
у кого-то жизнь. Натура его также раскрывается
в реакции на предложение стать палачом.
Опять же таки он не задумывается о существе
этой профессии, он лишь представляет
себя в красной рубахе, любуется собой,
и в его мечтах даже «тот, кому он сейчас
будет рубить голову, улыбается»[5, c. 178].
Но чем ближе день казни, тем
ближе подбирается к нему страх. Под конец
он уже бормочет: «Голубчики, миленькие,
пожалейте!..» Но все же хоть и ноги немеют,
он старается оставаться верным себе:
просит на удавочку мыла не жалеть, а выйдя
на двор, кричит: «Карету графа Бенгальского!»[6,
c.
94]
Возвращаясь к террористам,
хотелось бы отметить, что, в отличие от
Янсона и Цыганка, это люди с убеждениями,
с желанием изменить мир к лучшему, которое
натолкнуло их на мысль об убийстве министра.
Они наивно (а наивность, как мне кажется,
зачастую переплетается с жестокостью)
полагали, что убийство одного человека
(правда, для них он был не человеком, а
министром) сможет изменить положение.
Итак, кто же эти люди и как ведут себя
они накануне смерти?
Один из них — Сергей Головин. «Это был
совсем еще молодой, белокурый, широкоплечий
юноша, такой здоровый, что ни тюрьма, ни
ожидание неминуемой смерти не могли стереть
краски с его щек и выражение молодой,
счастливой наивности с его глаз». Он в
постоянной борьбе — борьбе со страхом:
то начинает, то бросает занятия гимнастикой,
то мучает себя вопросами, на которые никто
никогда не ответит. Но все же этот человек
преодолевает свой страх, возможно, ему
помогает благословение отца, который
хотел, чтобы его сын умер храбро, как офицер.
Поэтому когда всех везли в последний
путь, Сергей вначале был несколько бледен,
но скоро оправился и стал такой, как всегда.
Мужественно встречают смерть
и женщины, участвовавшие в заговоре. Муся
была счастлива, потому что страдала за
свои убеждения. Романтические ее представления
о женственности помогают ей в этой тяжелой
ситуации. Ей даже стыдно за то, что погибать
она будет как люди, которым она поклонялась
и сравнить себя с которыми просто не смела.
Ее подруга Таня Ковальчук смерти тоже
не боялась. «Смерть она представляла
себе постольку, поскольку предстоит она,
как нечто мучительное, для Сережи Головина,
для Муси, для других, — ее же самой она
как бы не касалась совсем». Вообще странно,
как могла эта женщина принять участие
в подобном заговоре. Очевидно, что она
просто не отдавала себе отчет (как скорее
всего и многие другие террористы) в том,
что идет на убийство человека. Для Тани
и всех остальных это был лишь министр
— воплощение и источник всех зол[6].
Одним из тех, о ком так заботилась
Таня Кавальчук, был Василий Каширин. «В
ужасе и тоске» оканчивал он свою жизнь.
В нем наиболее ярко представилось такое
естественное чувство для каждого человека,
как боязнь смерти. Он наиболее явственно
чувствует разницу между жизнью прежней
и жизнью настоящей, последнюю правильнее
было бы назвать преддверием смерти. «И
вдруг сразу резкая, дикая, ошеломляющая
перемена. Он уже не идет куда хочет, а
его везут, — куда хотят… Он уже не может
выбрать свободно: жизнь или смерть, как
все люди, и его непременно и неизбежно
умертвят». Каширин не верит, что его мир
настоящий реален, поэтому все вокруг
и он сам представляется ему игрушечным.
Лишь на суде он пришел в себя, но уже на
свидании с матерью он опять потерял душевное
равновесие.
Совсем другим был Вернер. Он, в отличие
от всех остальных, шел на убийство не
в первый раз. Этому человеку совсем не
знакомо было чувство страха. Он, пожалуй,
наиболее подходит под всеобщее представление
о революционерах.
Но и эту уже сложившуюся
личность меняет ожидание смерти — меняет
к лучшему. Только в последние свои дни
он понимает, как дорого ему всё и все.
Этот закрытый, неразговорчивый человек
в последние дни становится заботливым,
и сердце его наполняется любовью. В этом
он походит на толстовского Ивана Ильича,
который тоже умирает, исполненный любви.
Осознание смерти переменило Вернера,
он увидел «и жизнь и смерть и поразился
великолепием невиданного зрелища. Словно
шел по узкому, как лезвие ножа, высочайшему
горному хребту, и на одну сторону видел
жизнь, а на другую видел смерть, как два
сверкающих, глубоких, прекрасных моря,
сливающихся на горизонте в один безграничный
широкий простор… И новою предстала жизнь»[5].
Никогда бы прежний Вернер не понял страданий
Васи Каширина, никогда бы не посочувствовал
Янсону. Новый же Вернер заботится и искренне
жалеет самого немощного и слабого, в последний
путь он идет именно с Янсоном. Вернер
радуется, что может доставить хоть минимум
удовольствия своему спутнику, дав ему
папиросу.
Не только Вернер, но и «все с
любовью смотрели, как пальцы Янсона брали
папиросу, как горела спичка и изо рта
Янсона вышел синий дымок»[5].
Самое главное для Андреева
— это то, что все эти люди умирают с любовью,
наполнившей их сердца[7, c. 113].
Писатель открыто не призывает
к избежанию насилия, как это делали многие
другие. Но сам дух рассказа настраивает
читателя на неприемлемость насилия. И
тем значительней звучит последняя фраза
произведения: «Так люди встречали восходящее
солнце». В одной этой фразе заключено
все противоречие жизни и смерти, вся несуразица,
творимого людьми. Насилие нельзя оправдать
ничем, оно противоречит жизни — законам
природы.
2.2. Рассказы Андреева
«Стена», «Рассказ о Сергее Петровиче»,
«Большой шлем», «Елеазар»: трагическое
одиночество человека в мире, роковая
предопределенность человека и невозможность
постичь истину
На рубеже веков вследствие
быстрых и радикальных изменений условий
жизни (научно-технический прогресс, урбанизация
и проч.
) возникает несоответствие между
этими новыми условиями и не успевшими
измениться морально-этическими нормами.
Эта дисгармония порождает идею о «переоценке
всех ценностей», о «кризисе культуры»
(в философии — Ницше, Шпенглер и проч.),
а в искусстве — декадентство (в букв,
переводе «упадок», «упадочный»), Декадентские
тенденции — характерное Явление в творчестве
большинства писателей начала века, что
справедливо и для Андреева.
Одним из таких проявлений является
тема одиночества в его творчестве. По
Андрееву, человек в новых условиях обречен
на одинокое существование, нити, связывающие
его с остальными людьми, рвутся, и вследствие
этого личность человека постепенно деградирует,
нивелируется. В «Рассказе о Сергее Петровиче»
идея о разорванности связей между людьми
находит свое яркое воплощение. Вакуум,
который окружает главного героя, заполняется
искусственно — чтением работ Ницше. Неверно
истолкованная философия подсказывает
ему выход из создавшегося положения.
Жизнь, лишенная живой связи с остальным
миром, оказывается бессмысленной. Личность
настолько нивелирована (человек не в
состоянии адекватно воспринимать мир,
анализировать события), что бунт против
условий жизни превращается в бунт против
самой жизни. Смерть — последняя попытка
личности сохранить себя[14, c. 201].
В процессе отчуждения личности
от общества Андреевым прослеживается
принцип обратной связи — личность страдает
от равнодушия окружающих, от этого еще
больше замыкается и вследствие излишней
погруженности в себя тоже становится
равнодушной к людям.
«Большой шлем» — предельно
узкая ситуация – игра в карты, за которой
регулярно встречаются приятели. Нет сюжетного
действия как такового. Все сфокусировано
в одной точке, сведено к описанию карточной
игры, остальное – лишь фон. Этот «фон»
— сама жизнь. В центре композиции – фиксация
обстановки, в которой происходит игра,
отношение к ней ее участников, героев
рассказа – как к некоему серьезному,
поглощающему их занятию, ритуалу[5].
Все,
что вне игры – читателю почти неизвестно.
Ничего не говорится о службе героев, об
их положении в обществе, о семьях. Исчезновение
из поля зрения кого-либо из игроков тревожит
их всего лишь как отсутствие партнера.
Исчез Николай Дмитриевич – оказалось,
что арестован его сын, «все удивились,
так как не знали, что у Масленникова есть
сын». Крайне условна развязка (смерть
одного из героев от радости из-за выпавшей
на его долю счастливой карты) и следующий
за тем финал (никто не знает, где жил покойный),
который до абсурда доводит ключевой мотив
рассказа – непроницаемость людей друг
для друга, фикция общения.
Случайный Андреев | Tennis.com
Питер Бодо
Опубликовано 3 мая 2011 г.
Пит Бодо
Вопрос: Что общего у Хуана Карлоса Ферреро, Игоря Андреева и Роджера Федерера?
A: Все они обыграли Рафаэля Надаля в сезоне Euroclay перед Ролан Гаррос.
Вот оно. И самый примечательный аспект этого пустякового вопроса — то, что осталось недосказанным: никто больше не побеждал Надаля (по крайней мере, с тех пор, как он был еще мальчишкой) на красной глине в Европе до Парижа.
Единственным настоящим сюрпризом в этом списке является Андреев — все остальные игроки — чемпионы турниров Большого шлема и бывшие игроки, занимающие первое место. Андреев измерял Рафу в четвертьфинале «Валенсии» в 2005 году, когда Надаль занимал 31-е место. Но это было всего через несколько дней после того, как Надаль пробился в финал Майами Мастерс (проиграв Федереру в пяти сетах), и всего через несколько недель после этого. он сделал одно из первых громких заявлений в своей карьере в Акапулько.
Не то чтобы Акапулько был таким большим событием. Скорее, это был непреодолимый способ, которым Надаль пробился к титулу, победив (по порядку) Алекса Калатраву, Сантьяго Вентуру, Гильермо Канаса, Мариано Пуэрту и Альберта Монтанеса. Это был своего рода платонический раунд за раундом для тенниса на грунтовом корте, где все либо испанцы, либо аргентинцы предпочитали грязь. А Надаль отдал Монтанесу единственную партию в финале, которую тот выиграл 6-1, 6-0.
Кроме того, после того, что выглядит как странный, необъяснимый сбой против Андреева, Надаль стал тем Рафой, которого мы теперь знаем и любим (или, в некоторых случаях, боимся и ненавидим).
Он не проиграет снова в 2005 году, пока его ноги не коснутся травы в Галле. Надаль выиграл подряд Монте-Карло (ум. Гильермо Кориа), Барселону (ум. Ферреро), Рим (ум. Кориа) и Ролан Гаррос (ум. Пуэрта). К концу этого пробега он был № 3 в мире и больше не был знаком вопроса ни для кого.
Кто знает, может быть, эта потеря Андрееву зажгла огонь в Надале, огонь, который гасили всего несколько раз с того апрельского дня в 2005 году. Но время от времени его тушат, и хорошо помнить, что в теннисе почти всегда есть Андреев. Или хотя бы случайный Андреев.
Кроме того, самое заметное сопротивление Надалю на грунте оказал Федерер. Он не просто КОЗЕЛ, он также единственный человек, который на самом деле одержал более одной победы над Надалем во время европейского турнира по грунтовым кортам, странная и противоречивая правда, которая больше говорит о мастерстве Надаля на грунте, чем о недостатках Федерера в этом отношении ( что сводится к одному: неспособность постоянно побеждать Надаля на грунте).
Федерер обыграл Надаля один раз в Гамбурге и один раз в Мадриде, где он может получить еще один шанс пополнить свой счет позже на этой неделе. Что возвращает нас ко второму наиболее интригующему вопросу момента (после вопроса «Сможет ли Новак Джокович продолжить свой победный стейк на грунте?»): Сможет ли кто-нибудь победить Надаля до второй недели июня?
Ответ на любой вопрос такого рода всегда «Конечно». Иногда встречается Андреев, да? Но помимо неприятностей, которые менее вероятны, чем столкновение Земли с астероидом, есть три человека, которые представляют реальную и разумную угрозу для Надаля. Победа любого из них была бы неожиданной, но ни в коем случае не шокирующей. Я говорю о Федерере, Джоковиче и Хуане Мартине дель Потро. Давайте посмотрим на каждый из них.
Роджер Федерер (трассы в личных встречах, 8-15): Помните его? Одноручный удар слева, отличная подвижность, хорошие волосы. Прошло много времени с тех пор, как Федерер попал в заголовки, и не думайте, что он не знает об этом.
Несмотря на то, что Федерер не из озлобленных и мстительных игроков, он прекрасно подходит для роли спойлера, который останавливает последнюю серию Надаля на грунтовых кортах (34 и больше). Более того, Федереру нужно нанести столь же громкий удар, чтобы вернуть позиции, которые он уступил Новаку Джоковичу, заменившему Федерера на втором месте и являющемуся наиболее вероятным кандидатом на то, чтобы сбросить с коня Надаля. Не думайте, что в Федерере нет этого W.
Иметь две весенние победы в Masters Series над Надалем на грунте помогает. Одна из таких побед произошла в Мадриде, где Федереру нравятся условия, при условии, что достаточно солнечного света, чтобы корты просохли и ускорились. Но Федерер также оценил Надаля в вечно сыром и пасмурном Гамбурге, так что апеллировать к матери-природе — не единственный его вариант.
Хотя Надаль неоднократно демонстрировал, что он способен концентрировать и направлять свой энтузиазм в течение продолжительных периодов времени, все подвержены неожиданным упущениям — день, когда мяч просто не падает правильно и/или ноги не хотят двигаться, какими бы суровыми ни были приказы мозга.
Но Федереру не нужно, чтобы у Надаля был ужасный день; ему просто нужно самому хорошо провести время и надеяться, что Надаль даст ему шанс здесь или там.
Надаль и Федерер (посеянный под номером 3) находятся на одной стороне розыгрыша в Мадриде, а следующим по величине посевом в четвертьфинале Федерера является Робин Содерлинг (посеянный под номером 5), который в последнее время испытывает трудности. Самым большим камнем преткновения на пути Федерера к полуфиналу, по-видимому, является Джо-Вилфрид Тсонга, который специализируется на обмане ожиданий, но обладает талантом и склонностью время от времени добиваться больших успехов. Помните, на Федерера не оказывается никакого давления — он переложил это бремя на плечи Джоковича, что должно позволить ему чувствовать себя быстрее и легче в шаге, чем когда-либо.
Нет такого важного события, которое Федерер не испытал и не освоил. Если он поймает эмоциональную волну, что он обязательно сделает, по крайней мере, еще несколько раз в своей карьере, берегитесь.
Новак Джокович (трассы, 9-16): Сегодня все о Джоковиче, и не без оснований. Он непобедим в 2011 году и находится в лучшей форме в своей жизни (отчасти благодаря работе его диетолога, который отучил его от пасты и пиццы). Джокович может сделать что угодно, но только не победить Надаля на грунте — по крайней мере, это то, что на данный момент написано жирным шрифтом в черно-белом протоколе.
Джокович иногда проигрывал Надалю на грунте, но даже в этих случаях Надаль выигрывал отрывом. Заметным исключением стал полуфинал в Мадриде в 2009 году. Надаль вышел с победой, 7-6 (9) в третьем. Но было немного других случаев, когда Джоковичу удавалось поддерживать темп, заданный Надалем на грунте. В трех встречах на «Ролан Гаррос», где это имеет наибольшее значение, Джокович показывает 0-8 по сетам (он сошел с дистанции, проиграв два сета в первый раз, когда он и Надаль скрестили шпаги, что было на Открытом чемпионате Франции).
Проблемы Джоковича с Надалем на грунте (и на турнирах Большого шлема в целом), похоже, связаны не столько со стилем, стратегией или тактикой, сколько с физической подготовкой, умственной и эмоциональной выносливостью.
Но данные за первый квартал 2011 года свидетельствуют о том, что он, возможно, исправил эти недостатки, поэтому развитие его успеха на корте с твердым покрытием в ближайшие недели так важно для долгосрочных надежд и амбиций Джоковича. Если Давид Феррер (посеянный под номером 6 в Мадриде) и Джокович встретятся в четвертьфинале, мы получим довольно хорошее представление о том, насколько Джокович стал лучше и сильнее в этом году.
Хуан Мартин дель Потро (трассы, 3-5): Дель Потро пугает Надаля; Номер 1 говорил то же самое в прошлом, если не так много слов. Размер Дельпо (6 футов 6 дюймов) позволяет ему выдерживать многие из этих яростных ударов Надаля с топспином прямо в своей рулевой рубке. И никто, никто не может отогнать даже самого находчивого ретривера или контр-панчера от задней линии лучше, чем дель Потро.А еще он умеет ставить удар справа, на который просто нет ответа.
Надаль и Дельпо встречались на грунте лишь однажды, в первом круге Ролан Гаррос в 2007 году (дель Потро тогда было 18 лет).
После этого дель Потро довольно быстро опередил Надаля.К осени 2009 года, он работал над победной серией из четырех матчей (он выиграл свой третий подряд матч с твердым покрытием с Надалем в полуфинале Открытого чемпионата США 2009 года, проиграв всего две игры за сет в разгромном матче), но его травма запястья и последующая увольнение в течение почти всего 2010 года отбросило его назад. Надаль победил в их единственной встрече после возвращения Дельпо, выиграв полуфинальную битву в Индиан-Уэллсе почти два месяца назад.
Дель Потро прошел долгий путь после той потери; в воскресенье в Эшториле он продвинулся вперед, завоевав второй титул с тех пор, как был вынужден покинуть тур. Дельпо был 25-6 в год перед Мадридом, а Надаль — 29.-4, что показывает, насколько быстро высокий аргентинец сокращает отставание и мчится вперед в рейтинге, где он занимает не очень впечатляющее — или красноречивое — нет. 32 позиция.
На этой неделе в Мадриде Надаль вполне может встретиться со всеми тремя соперниками, начиная с неудовлетворительно ранней встречи в третьем раунде с дель Потро.
Для легендарного игрока на грунтовом корте, такого как Надаль, это может быть повседневная работа, но любой, кто думает, что это будет легко, может подумать еще раз.
Андреев огорчает Роддика — Indian Express
Главные новости
- Почему старая пенсионная схема — это плохая экономика, плохая политика
- Кантара также стала хитом для BJP, в том числе из-за предыстории
- БПЛА для заправщиков: как Израиль помогает Индии следить за ЛАК «смелый, не моргнул глазом во время допроса»: полиция Васаи
- Спорный путь Катара от победы в заявке на чемпионат мира до проведения
Сербка с четвертым номером реализовала четыре из своих пяти брейк-пойнтов в первом сете, а затем сломала ее несеяный соперник еще три раза во втором.
«Вы не можете показать свой лучший теннис в первом раунде», — сказал Янкович, который дважды проиграл в первом сете.
«Это было немного медленно, и мячи были довольно тяжелыми.» 22-летний Янкович, занимающий пятое место, выбыл из полуфинала на прошлой неделе в Страсбурге на грунтовом корте из-за гастроэнтерита.
«Я хорошо восстановился и готов играть», сказал Янкович. Также продвигались вперед Николь Вайдисова под номером 6, занявшая второе место в 2004 году Елена Дементьева, Марион Бартоли под номером 18, Франческа Скьявоне под номером 23 и Мара Сантанджело под номером 28. Надя Петрова из России, посеянная 11-й, проиграла Квете Пешке из Германии 7-5, 5-7, 6-0.
Вайдисова дошла до полуфинала «Ролан Гаррос» в прошлом году, но в последнее время ей помешали травмы.
В мужском одиночном разряде 13-й Михаил Южный вышел вперед, когда Ян Херних из Чехии снялся с соревнований, набрав всего девять очков в первой партии матча из-за травмы спины.
«На самом деле я очень хотел сегодня сыграть. Но у меня немного болит спина, так что еще один день отдыха — это хорошо», — сказал Южный, который в этом году дошел до трех финалов. «После Гамбурга я только тренировался, поэтому думаю, что еще один день для моей спины — это хорошо».
В следующем поединке Южный встретится с Николасом Лапентти из Эквадора, вышедшим после того, как Александр Пейя завершил карьеру из-за проблем с пищеварением.
Во второй раунд также вышли занявший седьмое место Иван Любичич из Хорватии, №9 Томми Робредо из Испании, №11 Ришар Гаске, №18 Хуан Игнасио Чела и №27 Юрген Мельцер из Австрии.
Беннето из Франции, занявший 30-е место и четвертьфиналист прошлого года, проиграл Карлосу Берлоку из Аргентины 6-7 (5-7), 7-5, 6-2, 6-3. Любичич, дошедший до полуфинала «Ролан Гаррос» в прошлом году, проиграл 15 из 30 своих матчей первого круга на турнирах Большого шлема. Мартин Веркерк из Нидерландов, неожиданный финалист Ролан Гаррос в 2003 году, сыграл свой первый турнир Большого шлема почти за три года, но проиграл Симоне Болелли из Италии 6-1, 6-4, 6-4.
… продолжение
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
Пожалуйста, ознакомьтесь с нашими условиями использования, прежде чем оставлять комментарии
УСЛОВИЯ ИСПОЛЬЗОВАНИЯ: Мнения, выраженные в комментариях, опубликованных на indianexpress.com, принадлежат только авторам комментариев. Они не отражают точку зрения или мнение The Indian Express Group или ее сотрудников.